Ведьмино проклятье рус

На границе с землёй пана Б., там, где река делает поворот, чтобы обогнуть невысокий пригорок, стоял дом старой Вяльяны. Старенький, покосившийся, оставшийся последним от деревеньки в пять дворов. И не было в доме Вяльяны ничего примечательного, за исключением того, что вздумалось пану построить усадьбу на этом месте.
Стал пан засылать к Вяльяне своих слуг с предложением покинуть дом и переехать на панский двор. И так, и этак уговаривали, но Вяльяна наотрез отказалась. «Это мой дом, - сказала, - дом моих предков. Зачем же мне менять своё наследство на комнату в панском доме?»
Видит пан, что не может уговорить Вяльяну отдать дом, решил взять хитростью. Стали панские слуги распускать слухи о том, что Вяльяна – ведьма. Мол, одевается в старую одежду, вечно какие-то травы собирает, а то видели её в лесу с распущенными волосами, а потом у коров молоко пропало. Причём, у всех.
Стали шептаться, поползли по округе слухи, и вот уже пришли мужики к Вяльяне с просьбой, чтобы ушла. Иначе сожгут дом вместе с хозяйкой.
Горько стало Вяльяне, горько и обидно. Куда ей, старой, идти? И зачем? Помолилась старушка в последний раз, простилась с родительскими могилами, да и повесилась на воротах собственного дома.
О лучшем пан и мечтать не мог! Вяльяну похоронили, не на кладбище, конечно, - самоубийц не отпевают и на кладбище не хоронят. Старенький дом снесли, а на его месте пан стал строить свои палаты.
Не прошло и года, как палаты были построены. Из белого кирпича, с колоннами и статуями. С большим гербом над входом и позолоченными завитками над окнами. Много света, лестниц и бронзовых канделябров.
После переезда пана с семьёй на новое место, пан разослал соседям приглашение на пир. С музыкой и танцами! Отвечая на приглашение, к пану съехалась шляхта со всей округи и даже из самого Пинска. Ходили по саду, любовались палатами, а когда стали проходить внутрь, налетел внезапный вихрь, сорвал шляпы у кавалеров и испортил причёску нескольким дамам. Но, не успели гости испугаться, как вихрь умчался прочь и всё стало, как прежде.
Пили, ели, веселились, танцевали и шутили. Закончился пир, разошлись гости, панские слуги подлизывали за шляхтой посуду, домашние пана стала готовиться ко сну. Пани пошла в ванную комнату, нагнулась к зеркалу, чтобы рассмотреть прыщик на носу, вскочивший во время ужина, как вдруг увидела на зеркале надпись чем-то красным «проклинаю!» Отскочила пани от зеркала и закричала от страха. На крик прибежал пан, ничего не понял и вытаращился на пани, которая показывала на зеркало со страшной надписью. Недолго думая, пан схватил первое, что попалось под руку, и вытер надпись. Только потом увидел, что вытирал ночной рубашкой пани.
- Полно, душенька, - проговорил пан, - видно, кто-то из слуг затаил обиду и так отыгрался.
Насилу пани успокоилась, отправились спать. Только легли, слышат, будто кто-то стоит у кровати, вздыхает и стонет. Зажгли свечу, тут же неясная белая тень мелькнула и скрылась за занавеской. Обмирая от страха, пан схватил саблю и направился к занавеске. Отдернул ткань – никого, только луна светит в окно и холод нездешний. Обернулся к жене и замер от ужаса. Рядом с ней возле постели стояло что-то белое, напоминающее старуху в плаще. Бросился пан обратно, но страшилище раз, и исчезло.
Тут же раздался плач из детской комнаты. Побежали туда и увидели семилетнего паныча, лежащего на полу рядом с кроватью. Стали спрашивать, что да как. Подвывая, панич рассказал, что вначале возле кровати слышались смех и голоса, потом что-то стало его толкать и подбрасывать и вдруг вышвырнуло на пол.
Кликнули слуг, зажгли свет. При свечах стало видно, что дорогие обои исписаны, изрисованы красными каракулями. Каракули сплетались в буквы, буквы складывались в слова, и слова эти были всё те же: «проклинаю!» Стирать? Бессмысленно. Лучше всё снять и поклеить заново.
- Вот, вроде, и в здравом уме, - пробормтал пан, крестясь, - а не понимаю, что происходит.
И тут в них полетели камни и комья грязи. Камни влетали в дом, не разбивая окон, и пролетев, ударялись о стены, попадали в людей, в мебель, в зеркала. Слышался сухой стук камней по стенам и звон разбиваемых зеркал. Казалось, будто во дворе стояла группа невидимых людей, бросающих в дом то, что попадало под руку. Летели даже поленья и сломанные ветки.
Следом за этим стали разбрасываться канделябры, книги, стулья, посуда. Вещи срывались с места и летали по комнатам, сшибая людей и разбивая то, что ещё можно было разбить. Словно невидимые нападающие, что раньше были снаружи, перебрались внутрь дома с целью разбить, разгромить, разрушить…
В отчаянье пан собрал семью и сказал слугам уходить. Только выбежали, захохотала, завыла буря, и чёрная мгла надвинулась на палаты. Бросились прятаться в сарай, а тем временем нечистая сила колотила, раскачивала, разваливала дом на части. Налетевший вихрь сорвал крышу и с такой силой швырнул на землю, что из оставшихся окон повылетали стёкла. Падали статуи и колонны, с треском рушились стены и поверх всего звучал жуткий нечеловеческий хохот…
Буря продолжалась всю ночь и утихла только с первыми петухами. Слуги смотрели на разрушения и говорили о том, что место проклято и им лучше уйти к другому пану. Пан приказал запрягать и увёз семью, измученную страшной ночью. Ему было всё равно куда ехать, лишь бы дальше от этого места. Лишь бы не видеть, не слышать, не знать… Совсем скоро пани сошла с ума, а пан застрелился.