Похождения Штирлица

Глава четвёртая. Мюллер вербует Штирлица

На этом изображение обрывается.
-И что же, - спрашивает майор, - через десять минут Штирлиц спустится туалет, где работник советского торгпредства ему скажет о сыне?
-Наверно, - отвечает режиссёр. – В туалете их не снимали из-за этических соображений.
-Но зачем же сообщать в сортире? Там надо «мочить» врагов, как нам говорит президент…
-Это вы у Юстаса спросите. Для конспирации, наверно, как вы постоянно твердите. Стоят два мужика, ссу…, простите, скажу по-французски - pisse. Струи сильные, мужиков ещё не беспокоит аденома простаты, и тут один шпион говорит другому шпиону, что у него сын. Я даже представляю,  как это происходило.
-Как?
- Юстас Алексу: ссышь? А у тебя ссы-н, сы-н. И даже если в кабинке спрятался офицер германского Абвера, он бы не понял. Здорово придумано.
-Опять смеху…, чёрт, с кем поведёшься. Ну, не надо насмехаться над святым для нашего народа образом Штирлица. Прошу вас, не надо.
-Да не насмехаюсь я. Просто смоделировал ситуацию. Вас же учили в Военно-дипломатической академии, как называется школа шпионов ГРУ, моделировать ситуацию? Но мне непонятно, почему в Германии об этом не сказать, а именно в Японии?
-Не знаю. В Германии ему передали фотографию сына.
-А почему так всё сложно? В Японии сообщили о сыне, в Берлине передали фотографию… А сынок-то уже был взрослым. В разведке работал.
-Да. Повторяю для тупых и бестолковых: для конспирации. Теперь моя очередь задать вопрос.
-Валяйте.
-Когда Штирлиц увидел сына первый раз?
-На фотографии.
-А вот и не верно, не верно, - радостно засмеялся майор.
-Да верно всё, - останавливает его режиссёр. – Это вопрос поставлен некорректно. Если бы вы спросили, когда Отто первый раз увидел сына наяву, то я бы ответил по-другому.
-Да, признаю, вы правы.
-Кстати, - хмыкнул Нестор Петрович, - из-за этой фотки Штирлиц чуть не погорел.
-Не может быть, - изумился Ченожуков. – А почему я не знаю?
-По кочану.
-Объясните.
-Объясняю, - вальяжно говорит Нестор Петрович, и держит паузу.
Майор смиренно ждёт.
-Штирлиц, - начинает редактор, -  вернувшись один раз домой, решил принять душ…
-И что?
-А вот что. Там была горничная, которая всё хотела ему отдаться, предлагая себя.
-Понятно. Штирлиц - красивый мужик, и она, возможно, полюбила его.
-Вы наивняк, как говорил Паша Колокольников из фильма Василия Шукшина «Живёт такой парень». Она была у Мюллера под колпаком, и внедрена к штандартенфюреру. И пока он мылся, и возможно распевал под душем русские народные песни, она обшмонала его одежду, и нашла фотку какого-то молодого человека, о чём доложила Мюллеру.
-Замечания можно.
-Ради бога.
-Полковник Исаев не мог распевать песни на русском языке. Он был хороший конспиратор, это раз. А то, что она нашла фотку сына, то такого просто не мо-жет быть.
-А вот может. Перенесёмся в кабинет Мюллера на следующий день. Хотите? Плёночка есть.
-И это заснято. Кем?
-Немцами. Может Абвер как-то ухитрился, но точно не знаю… На дворе год 1941, война с СССР в разгаре. Уже взят Минск, окружён Киев. Красная Армия отступает повсеместно, - объясняет режиссёр. - Да, и хочу заметить, нет никаких чёрных мундиров СС. Фюрер их отменил. Форма, как у всех офицеров Вермахта. Это Лиознова решила выпендрится для большего эффекта.
-Теперь орденаносицу Лиознову оскорбляете, - кидает реплику майор.
-Никого я не оскорбляю. Просто я сторонник правды. И женщины не могли быть в СС. Вспомогательный женский персонал у нацистов назывался - Свита СС. Это были только связистки и штабные помощницы, да надзирательницы в концлагерях. А у Лиозновой девица в чёрной форме с эмблемой СС допрашивает радистку Кэт. А в фильме «Щит и меч» актрисы Титова и Демидова щеголяют в чёрной форме с черепами.
-Вы правы, - соглашается Ченожуков. – Но давайте смотреть.
Гаснет свет и появляется изображение. Это кабинет Мюллера. Входит Штирлиц.
Heil Hitler! – выбрасывает он руку в приветствии.
Мюллер вскидывает руку в ответ.
Они начинают разговаривать по-немецки, но пока нет перевода, режиссёр комментирует происходящее.
-Майор, - начинает он, - они пока говорят о погоде, то мы не озвучивали. Но я хочу обратить внимание, что, когда Штирлиц поднял правую руку под углом 45 градусов, у него ладонь была выпрямлена?
-Ну…
-Баранки гну! А у Мюллера ладонь была полусогнута.
-Думаю, это просто от лени, или потому что Мюллер был уже старичок.
-Куячок, майор. Они ровесники. Это артист Броневой старичок. Просто Мюллер - генерал, и он на приветствие младших по званию может отвечать полусогнутой ладонью. А полковник Штирлиц только выпрямленной ладонью.
-Ерунда.
-Далеко не ерунда. Это - закон. Неправильное приветствие расценивалось, как неуважение к существующему порядку, и строго наказывалось. Я вам как-нибудь прочитаю лекцию об этом.
В это время женский закадровый голос начинает переводить.
-Какой у вас вопрос, бригадефюрер? – спрашивает Штирлиц.
-Сейчас узнаете, дружище. Но я вас пригласил. Вызвать я вас могу только для допроса. Хотя считайте, что это – допрос.
-Слушаю вас, - удивлённо произносит гость.
-Вы когда-нибудь служили в армии рядовым?
-А почему вы спрашиваете?
-Да просто так. Не напрягайтесь. Ответьте.
-Нет. И вы  знаете об этом из моего личного дела.
-Знаю. Поэтому хочу поиграть с вами в одну игру.
-Интересно.
-Очень интересно, дружище. В любой армии на утреннем осмотре фельдфебель у нас, а старшина у русских, проверяет, что находится в карманах подчинённых.
На лице Штирлица недоумение.
-Что вы так напряглись, Штирлиц?
-Вы хотите устроить обыск моих карманов?
-Не обыск, а проверку. Дайте мне, пожалуйста, ваше портмоне.
-Это неслыханно.
-Я старший по званию, и имею право. К тому же я возглавляю Гестапо. Надеюсь, вы слышали о такой организации, которая ловит шпионов. Я жду.
Штирлиц протягивает бумажник, не догадываясь, что Мюллер знает о фотографии.
-Я буду комментировать возможные мысли Штирлица, - информирует режиссёр:
Продолжается перевод:
-Кто изображен на снимке? – спрашивает Мюллер, вынув фотографию.
-Это я в молодости, - отвечает Штирлиц. – Мне 20 лет.
-Ну, что же, вы похожи, дружище, - ухмыляется генерал, - только фотка-то новая, а не двадцатилетней давности. Как вы это объясните?
Комментарий режиссёра: «Это провал, - думает Штирлиц. – Так нелепо и позорно…»
- Ну что, дружище, - опять спрашивает Мюллер у Штирлица, – как вы всё-таки объясните наличие у вас этой фотографии?
Штирлиц молчит.
-Я жду, - не унимается бригадефюрер. – Оберштурмбанфюрер, я жду».
-Почему оберштумбанфюрер? – спрашивает режиссёр, обращаясь к майору: - Вы не знаете, почему не штандартенфюрер?
-Вероятно, потому что это 1941 год, когда Исаев был ещё подполковником, - отвечает тот.
-Я отвечу за вас, Штирлиц, - говорит Мюллер на экране. – Это фотография появилась у вас после поездки в Токио, где вы встречались с неким Рихардом Зорге, а он вас свёл с Первым секретарём советского посольства, не так ли?
Штирлиц опять задумался, а режиссёр опять комментирует:
«Откуда он знает? Значит, был хвост. Выходит, за мной следили с самого начала прибытия в Токио».
 Штирлиц на экране отвечает:
-Повторяю ещё раз, бригадефюрер. Это моя фотография в молодости, она со мной всегда.
-Раньше в ваших вещах этой фотографии не было.
-Значит, вы постоянно рылись в моих вещах?
Мюллер пристально смотрит на него, а затем говорит:
-Штирлиц, я, конечно, мог бы сразу передать вас моим костоломам, и, максимум через час, вы бы рассказали всё.
-Почему вы этого не делаете? – спрашивает Штирлиц.
-А потому что вы мне симпатичны, – отвечает Мюллер с милой улыбкой. – У меня на вас планы. Неизвестно, как всё повернётся. Да, сейчас мы побеждаем. Первый эшелон русских армий разбит. Мы захватили 4 миллиона пленных. И что удивительно, они сами сдаются, и не хотят возвращаться к своим. Мы их отпускаем, потому что нам некем их охранят и нечем кормить. А они не уходят.
-В СССР их считают предателями, - подаёт голос Штирлиц.
-Откуда вы это знаете? – спрашивает Мюллер. – Вы что, по ночам слушаете Советское информбюро. Знаете про приказ Сталина – «Ни шагу назад». Что все, кто попадает в плен, - предатели?
Штирлиц молчит.
-Но самое удивительное, Штирлиц, что у русских постоянно появляются новые дивизии, и наше наступление начинает выдыхаться.
-Не надо было начинать эту войну, - вдруг выпаливает Штирлиц. – Был же Договор о дружбе и границах.
-Что я слышу? – удивляется Мюллер. – А не русский ли вы шпион, дружище?
 Нестор Петрович озвучивает мысли Штирлица:
«Ну, всё,  я выдал себя окончательно».
-Впрочем, - продолжает Мюллер на экране, - мне даже будет на руку, если вы русский. Замолвите за меня словечко Сталину, если мы проиграем войну.
Генерал начинает смеяться.
-Мы выиграем её, бригадефюрер! – громко говорит Штирлиц и вскидывает руку.
-Бросьте, - кривится Мюллер, - не стройте из себя верного арийца. Да вы и не немец. Язык у вас не «хох дойч», а? Я прав?
-Я немец, но в Германии только  с начала тридцатых. До этого жил в Шанхае, затем перебрался в Австралию.
-Да я всё это знаю из вашего личного дела, - бросает реплику Мюллер. – Но только объясните мне, что вы хотели узнать или передать этому Зорге?
-Я хотел выведать у него планы русских, - отвечает Штирлиц.
-Ну, не заливайте. Планы русских, – смеётся Мюллер. – Мы без него знали, что у нашей границы скапливаются советские войска. Зачем? Наверно, чтобы напасть на нас. Поэтому фюрера решил упредить Сталина.
-Ничего не могу сказать
-Правильно, не можете. И этот ваш Зорге ничего не мог. Мы давали ему дезу и перехватывали все его сообщения.
Штирлиц молчит.
-В общем, так, - говорит Мюллер. – Эту фотографию я оставляю у себя. Она будет залогом вашей преданности. А вы будете моим человеком у Шеленберга. Как вам такой расклад?
-Этого нет в книгах Семёнова, - восклицает режиссёр.
-Но он же не видел этой хроники,  - добавляет майор. – И, слава богу.
-Вы что же, верующий? – удивляется режиссёр.
-А вы, нет? – в свою очередь спрашивает майор.
-Вы часом не еврей? – иронично спрашивает режиссёр, - всё по-еврейски: вопросом на вопрос.
-Нет. Я не еврей, но верующий. У нас в бывшем ГРУ, да и в КГБ, пардон, эФэСБе-е-е,  - усе веруют. Без ентога никак…
-Коверкая слова, вы работает под православного?
-Вынужден. Придёт новая власть, опять стану атеистом.
-А если магометане станут у руля, в аллаха уверуете?
-«А что делать», как говорила Мордюкова в фильме «Бриллиантовая рука», игравшая роль управдома.
-Ну, вы и оборотни.
-Служба такая.
-Я смотрю, общаясь со мной, вы скоро станете, как я, историком кино.
-Нас так учили в академии: мимикрировать под разрабатываемого субъекта.
-Вы что же, меня, выражаясь вашим противным языком, - разрабатываете?
-Привычка-с. С кем в контакте, того и разрабатываем. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».
-Да вы прям - ерундит. И что же, Пушкина читали?
-Что значит читал. Изучал. Поэму «Евгений Онегин» знаю наизусть.
-Да ну.
-А вы проверьте.
-В следующий раз, ладно? У нас в программе Юлик Ляндрес, накатавший почище великого Дюма, «Штирлициану».
-А мы продолжим игру в «Спрашивайте – отвечаем?».
- Конечно. Мы остановились на том, что Ша узнал о сыне и увидел его на фотографии.
-Почему Ша?
-Для конспирации, как вы говорите. В русском языке первая буковка его фамилии произносится как «Ша».
-Тогда вопрос, - голосом ведущего произнёс майор, - В каком произведении сказано, что Ша увиделся с сыном?
-«Майор Вихорь».
-Почему Вихорь? Вихрь. Это его позывной по легенде.
-А мне больше нравится Вихорь. Не один ли хер?
-Не один. Потому что унижаете чекистов из нашего славного прошлого.
-Ладно. Нам татарам один хер, что, сами знаете. Подтаскивать и оттаскивать.
-Вы мне Юза Алешковского не приплетайте. Не оскорбляйте героев, будьте любезны.
В голосе майора опять зазвучали стальные струны гэбэшного оркестра.
-О! – восхитился редактор, - вы и Юза знаете.
-Лично не знаю, но изучал. У нас официально объявлено в приказе, что он насмехается над органами, поэтому считается врагом. Но его не исполняют, потому что он старый, сам скоро помрёт
-«Новичка» на него жалко? Прижимистые, суки. А Юз не скоро помрёт. Он через такое прошёл, закалился.
-Ладно, хватит, - приказывает Ченожуков. – Отвечайте на вопрос дальше.
-А увиделись они в Кракове, который немцы хотели взорвать. По книге, сынок его, с погонялом Коля Гришанчиков, решил кончить Ша, но тот ему не дался. И в подворотне, заметьте, цитирую по книге наизусть, сказал ему: «Санечка». Ой, я чичас разрыдаюся…
-Я даже ничего не скажу про ваше ёрничанье, - со слезами на глазах заметил майор. – Естественная реакция отца, первый раз увидевшего родного сына.
-О, вы даже прослезились, - засмеялся Нестор Петрович. – Интересно, а сам Ша заплакал?
-Нет, он выкован из стали, - утирая глаза платком, ответил Ченожуков. – Он никогда не плакал.
-А вот и плакал, хотя прошёл через многое. Был в Испании во время ихней Гражданской войны, на Восточном фронте, в оккупированной Украине и Польше, и нигде, ни одна слезинка не появилась в его зорком глазу. Но однажды не выдержал. Заплакал.
-Во время встречи с сыном?
-Боже упаси. Папаня-шпион должен показывать пример сыну-шпиону. Нет, не там. А в Германии.
-Это, когда же?
-Давайте отдохнём. Перекурим, тачки смажем. Тачки смажем – перекурим…
-Ладно.

(Продолжение следует)