Терминал

«Поезд прибывает в город-герой Москву», - женским голосом сказал динамик. Вагонная входная  дверь была уже распахнута и откидная лестница, по которой какие-то тетки передавали друг другу важные тюки, была сброшена вниз, к освещенному утренним солнцем черному сырому асфальту перрона. Он любил этот момент выхода из вагона, словно сходил на прочный берег с корабля. Перрон был тот же самый, что и год назад, но с ним было связано столько всего хорошего и плохого, что ничего, кроме досады где-то в глубине души он уже не вызывал, а с этим уже можно было жить.

И вот уже весело крутятся по асфальту колесики сумки, подпрыгивая на камешках. И дышится легко, и впереди полный отпуск в Звенигороде. И прошлое, словно морок, тает в воздухе. Остаются позади зазывалы-таксисты у входа в вокзал и очередь в кассу метро. Вот и знакомый, любимый с детства резиновый запах метрополитена. Из кромешной тьмы тоннеля вырывается луч света. Нарастает шум, ветер. «Осторожно, двери закрываются!». Девушка читает книгу. Узбек что-то ищет в телефоне. Обычные персонажи метро. Их много и все они разные.

Вот и нужная станция. Это западное направление, поэтому вокзал еще нужно найти. Эскалатор выносит пассажиров вместе со всем скарбом наверх. Идущие впереди открывают дверь с надписью «выход» и он зажмуривается, словно от удара. Белая старообрядческая церковь. Где-то здесь была ее работа. Он вышел из здания станции, но не успел пройти и трех метров, как увидел знакомые ноги. Что-то было в них знакомое. Где он их видел? Он поднял глаза. Та же фигура, роскошные волосы, ее лоб и нос, очки-стрекозы, платье с вечными кармашками. Она шла прямо на него. Механически считал: встречается, начала сразу после расставания.

Маленькая, чуть заметная пауза. На лице ничего не дрогнуло. За темнотой очков тоже ничего не видно, тьма. Он ничего не предпринял, так и стоял с сумками в обеих руках рядом с выходом из метро, почти в проеме двери. Формально, он ведь был виноват. Она бросила его, когда он был готов бросить ее. Потом они что-то мутили, перезванивались, но он просто не нашел в себе сил приехать. Секунда – и она прошла мимо, оставив в воздухе запах свежей травы – ее духов.

Дверь качнулась, пропуская новых пассажиров. Еще секунда-другая. С трудом переваривая увиденное, он тоже сделал шаг прочь. Но не прошел и тридцати метров, как накрыла забытая уже душевная боль. Стрельнул сигарету у какого-то парня. Тот все понял и дал две. И прикурить. И эти две сигареты он выкурил быстрыми, глубокими затяжками здесь же, у киосков, одну от другой, как лекарство.

Потом купил еще пачку сигарет и огниво, чтобы больше не уходить в это мучительное состояние. Но трясясь в пустом вагоне электрички на запад, уже не курил, не выходил в облезлый тамбур, а ехал, тупо глядя в окно на мелькавшие суглинки и перелески подмосковья, и все пытался понять, кто же им тогда ворожил?..