Журавли. Эпилог

 
Эпилог.

        Уже  не  один  день  и  месяц  в  доме  пана  Яромира   царили  радость,  мир,  согласие  и  любовь. Ярослав  освободил  родителей  от  торговых и домашних  забот,  значительно  расширил   дело,  объединив  свои  капиталы  и  производство  с капиталами   родителей  Берты,  одновременно  развивая   и  услуги  и   торговлю.
     Любовь   Ярослава  и  Берты  не знала  границ:  они  не  могли  находиться  друг  без  друга  длительное  время  и,  нередко  пан  Ярослав, уезжая  по  делам  в  другую  местность,  по  настоятельной  просьбе  Берты  вынужден  был  брать её  с  собой, а во  время  переезда, трясясь  на  дорогах,  она  не  выпускала  его  из своих  объятий.
         Пан  Яромир  и  пани  Ксения   всё  своё  время  проводили  рядом,  в  своих  не  сложных  занятиях,  увлечениях,  разговорах  или  в молчании. Огоньки  жизни   тлели  в  них  ещё некоторое  время,  а  затем  погасли,  почти  одновременно.
Через  несколько  дней  после  похорон  родителей  Ярослава, Берта  родила  мужу  двух  прекрасным  малышей,  мальчика  и девочку, заботы  о   которых  помогли  им  пережить  свалившееся  на  их  плечи  горе  утраты.
Пани  Ядвига,  наконец-то  удовлетворенная личной  жизнью, но  страдающая от  утраты  родителей,  вскоре после  Берты  родила  сына, чем   привела  в   восторг  пана  Станислава.  Он внешне  сильно  изменился: былое  уродство  оставило  его, а  шрамы   делали  лицо  мужественным  и  привлекательным. Уже  более  полугода  как  он  был  назначен  и   являлся  воеводой,  с  достоинством  и   честью  выполнял  обязанности,  пользовался   уважением   шляхетского  общества. 
         Бывший  воевода,  пан  Радзимир,  после  дуэли    долго  проболел, а  выздоровев,  ушёл  в  отставку,  отошёл  от  всех  дел,  занимаясь  воспитанием  детей:  имея,  после  дуэли на  лбу  отметину  пана  Ярослава  и,  потеряв  уважение  шляхты,   он  уединился  и  безвыездно  проживал  в  своей  усадьбе.
         Пан  Земовит, боясь  возмездия  за  финансовые  махинации,   нападение  на  Порошинский  починок,  и особо,  остерегаясь  встречи  и  вызова  на  дуэль  за  гибель  брата  со  стороны  пана  Ярославы,  спешно  оставил  всё   и  покинул  пределы  Речи  Посполитой.  Всё оставшееся  имущество  пана  Земовита изъял  воевода, пан Станислав,  и   передал  его  в  казну  королевства,  за  что  получил  от   короля  благодарность  и  уважение  от   королевской  свиты.
  Тихомир  и  Кунава  заметно  сдали  и  теперь  жили  в  своей  части  дома  вместе  с  дочерью  и  вдовой  Кунавой,  всячески  поддерживая  её. После  гибели  Охотки, переезда   к  родителям  и  взросления  детей,  Кунава  утратила  интерес  к жизни.   
Все  заботы  о  содержании  семьи  взял  на  себя  старший её  сын  Фёдор, он  набрал   силы   в   купеческом  деле,  а   с  увеличением  денег  приобретал   и  уважение. Теперь  даже  старший  троюродный  брат  Дружина  прислушивался  к  нему  и  нередко,  вместе  с  Нечайко,   выполнял  его  поручения. Однако,  свою  семейную  жизнь  Фёдор  не смог  пока  устроить: всё  присматривался  к  невестам,  а  больше  к  их  родителям  и  капиталу, не  спешил  делать  выбор.
Младшие  братья Фёдора, двойняшки  Андрей и Наум, братья Матвей  и  Пороша первоначально  всячески  помогали  ему  вести  обширное  семейное хозяйство,  но  нередко уже  задумывались  о  самостоятельной  жизни. Андрей  и  Наум  значительную  часть  времени  проводили  в  Порошинском  починке,  первое  время  строили  на  месте    родительской  усадьбы  новый  дом  и  постройки,   помогали  Вауле  в   строительстве  его  дома  и  в  общинных  делах,  а  потом  стали  заниматься  охотой  и  рыбалкой,  добычей  жемчуга.  Всей   семье  и другим  жителям   были  известны  истинные причины  их  почти  постоянного  пребывания  в  починке: любовь  с  детства  к  задорным  и  неунывающим    Овсянице   и  Скорой,  дочерям   Ваулы  и  Веселины, сёстрам  Нечайко.   
После  скорой  смерти   Тихомира  и  Кунавы,  Андрей и Наум  почти   перестали   бывать  в   доме   деда, где  уже  хозяйничал  старший  брат Фёдор,  редко    виделись  с  матерью,  братьями  и  сестрой,  а   через  два года, при дополнительном   наборе,  были  зачислены  стрельцами  в  один  из  Московских  полков.  На  полученное  жалование   они   построили  в  стрелецкой  слободе,  рядом,  стена  к  стене,    два  одинаковых,  небольших  дома и,  вместе  с  молодыми  жёнами,   счастливо  проживали  в скором  ожидании  рождения детей. Кроме этого они  занимались торговлей,  помогая сбывать  Фёдору  и  общине  товар  и подрабатывать  на  жизнь.
Их  младшие  братья,  Матвей  и  Пороша,  также  обсуждали возможность   поступление  на  стрелецкую  службу и  ждали  сообщения  о  дополнительном  наборе  в  Московские  полки.
Голуба  вытянулась,  повзрослела,  стройная  и  светлая, похожая  на  своего  отца  Охотку,  часто  вспоминала  польского  дядю  Ярослава.  Она уже неоднократно просила  брата  Фёдора  взять   её с  собой  в  поездку   в  Речь  Посполитую,  чтобы  повидаться  с  польскими  родственниками, и он  обещал  ей.
Вскоре,  после  зачисления  на  службу  в  стрелецкий  полк   Андрея и Наума,  умерла  их  мать  Кунава, тихо  и  спокойно,  не переживая  за   своих, быстро   повзрослевших  детей.
Некогда  большая  и  дружная  семья   Охотки и  Кунавы   распалась,  старший  брат  Фёдор  не   смог  объединить   братьев,  редко  бывал  дома, занимаясь  торговлей,  а  у младших братьев  проявились  свои  интересы  и  наклонности. 
Дружина  тоже остался  без  родителей, его  отец и  мать  покинули  мир  следом  за  Тихомиром  и  Кунавой. Жена,  Любава,  родила  трёх сыновей  и двух  дочерей, чему  он был  безмерно  рад,  заявив,  что  останавливаться  на  этом  не  намерен.   
Младшие   сёстры  Любавы,  Субботка  и  Милашка,  давно  уже  жили  своими  семьями, но  нередко  навещали   старшую  сестру.
Их  приёмные  родители    Баженко   и  Соболка  доживали  свой  век  в  любви  и  достойной  старости  в  доме    Мелехи  и  Голубы. Их  часто  посещали  приёмные  дочки:   Любава,  Субботка  и  Милашка,  со  своими   многочисленные  и  шумными  детьми.  Старики    были  рады этому.
Порошинский  починок  разросся  в двадцать  три  двора, в  которых  проживало  уже  почти  сто  пятьдесят  человек, а  треть  из  них  относилась  к  категории  молодых, повзрослевших  отроков  и  отроковиц,   женихов  и  невест.
    Ваула  и  Веселина  проживали одни в  новом   отстроенном  доме.  Раз  в  месяц,  а  когда  и  реже,    к  ним в  починок   по  делам  приезжал  сын  Нечайко, ночевал  пару  дней  и   уезжал,  забирая  товар.  В  эти  дни  они  видели  его  только  во  время   приезда и  отъезда :   несмотря,  на  тяжелую  крестьянскую  работу, ночи  всегда  привлекали    уже  повзрослевших    юношей  и  девиц  починка   своей  заманчивой  таинственностью.