Пустыня или час из жизни Генриха Петровича

     Генрих Петрович Русинский вышел рано утром из подъезда своего дома в серой шляпе с широкими полями. Как он был красив и строен! Ворона, сидевшая на укороченном старом тополе радостно каркнула. Она всегда так здоровалась со своим соседом. Очень уж ей нравились его шляпы и она никогда не позволяла себе никаких вольностей. "Вот бы меня так приветствовали женщины на моём пути" - подумал наш герой.

     За долгие годы его триумфального шествия на работу в местную поликлинику, все женщины, встреченные Генрихом, стали ему как будто родными.

     "Утро доброе, Верочка!" - крикнул он бодро и громко переходящей дорогу полненькой дамочке, торопившейся на работу в ближайшую парикмахерскую -"На неделе зайду к вам, совсем оброс. Да! Заодно занесу вам рецепт!"
     Кокетливая привлекательная парикмахерша давно не воспринимала врача, как потенциального жениха, так как лет ему, по её мнению, было многовато...

     Из приближающейся машины выглянула молодая девушка с сиреневыми волосами в  красивых тёмных очках: "Проходите, пожалуйста! Не буду переезжать вам дорогу."
"Лилечка, тебя не узнать!" - встрепенулся Генрих. Долгие годы он не знал имени этой красавицы, хотя отец часто звал её из окна его же дома:"Лиля, домой!" Она выросла и врач мог бы за ней начать ухаживать лет десять тому назад. Тогда, ей было - восемнадцать, ему - сорок, но как-то страшновато было... "Наверняка Лиля заметила мою новую шляпу!" - подумал Генрих.

     Потом в это время, вслед за Лилией, он всегда встречал на своём пути Дарью Львовну, заведующую библиотекой. Сегодня она вышагивала навстречу ему в пальто расцветки помеси тигра с жирафом. Такой же расцветки шёлковый шарфик должен был по возможности закрывать её третий подбородок, но он был завязан бантом на её модной коричневой сумке. Её рыжие волосы всегда аккуратно были уложены в своеобразное "гнездо". "Опять сильно располнела! - подумал врач, - скоро придёт за направлением на анализ крови на сахар..." Заведующая была женщиной лет пятидесяти, одинокая, начитанная и флегматичная, хотя всегда хотела казаться очень эмоциональной.
- Генрих Петрович, что-то давно вас не видно на наших фортепианных вечерах! Приходите, в субботу, играет Муза Андреевна с флейтисткой! Будет очень мило!
- Непременно загляну после приёма на ваш библиотечно-фортепианный "огонёк", благодарю.
    Она была приятная и интеллигентная, но Генриха очень смущал её возраст и полнота.
Её улыбки и манера говорить её выдавала. Ему понятно было, что её давняя мечта - это "заарканить" его.
     Генрих Петрович торопился на работу. Из-за угла дома выбежала на длинном поводке модная болонка. За ней показалась высокая брюнетка в ярко-малиновой куртке.
- Людочка! Опять вы курите натощак?
- Не натощак,а после кофе с булочкой. А, кстати, мои аналицы готовы? - капризно спросила она писклявым голосом, придавая ему, как ей казалось, некое кокетство.
- Интересно, заметила ли она мои новые штиблеты? - подумал доктор, машинально отвечая ей - Посмотрим, посмотрим!

     Зайдя в маленький магазинчик на скрещении переулков, Генрих Петрович расшаркался с молодой милой блондинкой Лерой, стоящей за прилавком. Лёгким сквозным дуновеием у него пронеслась мысль:"Хороша, но до чего же глупа! Не знает, чем отличается Бонаква от Аква минерале и Боржоми от Новотерской и Святого источника! Безобразие! И потом, работает в Москве уже три года и до сих пор 'гэкает'." Но вслух произносит: "Как вам идёт эта фисташковая кофточка! Только верхнюю пуговку, Лерочка, застегните! Пожалейте уж нас, мужчин!" Девушка смеётся, показывая свои жемчужные ровные зубки, но совет врача про пуговку не выполняет: "Я к вам завтра загляну за направлением на УЗИ! Вам также как обычно - йогурт клубничный, да?"
     Генрих Петрович кивнул. Его шляпа чуть покачнулась, но удержалась. Одет он был всегда безукоризненно и стильно. К правильным чертам его лица всегда шла светлая рубашка и строгий галстук. Он предпочитал светло-серые и стальные тона. Ему казалось, что это его молодит. Он очень болезненно относился к своей внешности, не смотря на определённую уверенность в себе. Всё же его мучали какие-то, ему одному ведомые, комплексы... И всё время при разговоре он приглаживал указательным пальцем свои густые брови, вытирал модным носовым платком лоб и уголки своего пухлого, как у юноши, рта.
Одним словом, он не прекращал ни на минуту думать о том, как он выглядит, ведь он был вечно женихом. Вот только никому не понятно было, кто же была невеста и где она? "Ещё не родилась!" - вот уже как четверть века отшучивался он.

     Вернёмся опять к тем, кто постоянно встречался на пути у доктора. Работал он участковым врачом сразу на двух участках, поэтому в свою почти родную поликлинику он шёл каждый день. Итак, выходя из магазинчика, в дверях он столкнулся с бухгалтершей Единого расчетного центра Вероникой Игоревной.
- Заходите к нам, как будет время, сделаем перерасчёт и разберёмся с задолженностью! - вместо приветствия сказала быстро она.
- Ну, как строга! Будто моя начальница! А тон-то какой приказной! - подумал вместо ответного приветствия доктор - А ветровка на весеннем солнце - гряяяязная, мяяяятая! Впрочем может быть у них там субботник?
- Я обязательно приду, сказал он ей, - только примите меня, пожалуйста, без очереди, я их совершенно не переношу! И он улыбнулся ей лучезарно помимо своей воли, глядя поверх своих тонированных очков в неё строгие синие глаза...

     Пройдя вдоль дома, он остановился у киоска:"Доброе утро, Марина Дмитриевна! Вы мне обещали оставить "Аргументы и факты" с очень интересной, по вашему мнению, а я ему доверяю, статьёй." Сухощавая киоскёрша словно подпрыгнула от неожиданности и заёрзала на своём удобном стуле. "Вот эта газета! - сказала любезно она, вытянув небольшой рулончик из собственной сумки. Мгновенно Генрих Петрович почувствовал навязчивый запах её приторных духов, которыми беспощадно и непоправимо пропахла газета в её сумке.
     Он сделал шаг назад, вернул газету обратно, сделав вид, что что-то забыл или, наоборот, резко вспомнил:"Ой, простите, может в следующий раз! Мне срочно надо бежать!"

     Генрих Петрович, можно о сказать, уже вышел на "финишную прямую", так как впереди уже показалась поликлиника. Пройдя оставшуюся часть дороги, он остановился, увидев охранницу, которая обливала водой двух намертво спарившихся дворовых собак:
"Позорники! Я всё понимаю - весна! Но ведь, Дунька, я только твоих всех щенков с трудом распределила!" Досталось воды и Генриху Петровичу! "Ничего, улыбнулся наш доктор ,- я ведь тоже - жених... Ничего..."

     Подойдя к своему кабинету, он вовсе не удивился привычной картине. Двадцать женщин разного возраста готовы были драться с медсестрой Анечкой.
- Нет, вы скажите: здесь живая очередь или по талончикам?
- Я пришла за час до начала приёма!
- А я записалась неделю назад!
- А у меня дома трое детей одни взаперти!
- А я на инвалидности, поэтому пойду без очереди!
- А дай-те док-то-ру про-йти в ка-би-нет! - по слогам и внушительно, снизив голос, произнесла медсестра.
    А если прибавить к этой очереди всех тех, кто должен пройти без очереди: парикмахершу, таксистку, библиотекаршу, пианистку, флейтистку, хозяйку болонки, продавщицу, бухгалтершу, киоскёршу, охранницу? Еще - медсестра...Получится дикое количество женщин!
    Наш доктор прорвался в кабинет и сел за своё рабочее место. За дверью кабинета шумели, кричали, спорили, ругались разные по тембру женские голоса. Генрих Петрович, чтобы как-то успокоиться и собраться, вытянул перед собой правую руку и примерно полминуты любовался своим новым золотым кольцом-печаткой с чёрным агатом, которое сияло на безымянном пальце его холёных рук.
- Мне столько лет, а я ещё не женат! И глаз - не на кого положить и поговорить-то толком - не с кем! Пустыня! Пустыня... - прошептал Генрих Петрович и начал приём.
 
                Апрель 2010 года (когда ещё не было электронных табло и электронной очереди)