Я коммерсант! Но в душе музыкант!

Лучший друг?

 

Глеб стоял возле своего дома, опёршись о дерево, в тени которого он пытался укрыться от ярких солнечных лучей. Стрелки его старых «Командирских» часов показывали 5:10 утра.  Стояла невыносимая духота! В июле, на крайнем севере солнце практически не заходит!

Глеб точно знал, что вчера у него был день рождения и ему исполнилось 33 года. Он хотел вспомнить: как ушёл вчера из ресторана и что делал вплоть до этого момента? Но память не поддавалась. В его голове возникали лишь смутные очертания чей-то квартиры и такие же размытые силуэты жены и её родителей. 

«Неужели я опять что-то натворил?! С такими провалами в памяти?! Действительно, пора завязывать с алкоголем!» — мысленно произнёс Глеб, и слегка пошатываясь, направился к своему подъезду.

Поднявшись на второй этаж и вытерев рукавом малинового пиджака вспотевший лоб, он понял, что наступает неизбежное — похмелье! И добраться до самого верха будет не так-то легко. Хоть Глеб и был всегда высокого роста, и крепкого телосложения, но слишком ранняя привязанность к спиртному ломает любых, даже самых сильных людей.

Он разозлился на свою слабость, и с губ едва не сорвалась фраза из популярного кинофильма: «С-сучка крашена!»

В ответ, в его нетрезвом воображении возникло надменное лицо жены, которое с передразнивающей гримасой произнесло: «Почему же крашена? Это мой натуральный цвет!»

Глеб улыбнулся и медленно, превозмогая тошноту и головную боль, двинулся вверх по лестнице.

Насквозь промокнув от пота, но всё же поднявшись на пятый этаж, он с облегчением облокотился на свою дверь, и стал шарить по карманам в поисках ключа. Всё было тщетно! Ни кошелька, ни денег, ни ключей!

Ему захотелось крикнуть: «А-ф-ф-о-н-я! Д-р-р--у-у-г! Гони р-р-у-у-б-ль, родственник!» Но это была уже совсем другая фраза из другого кино, поэтому воображение ему не ответило.

Дверь была деревянная и открывалась внутрь. Замок оказался слабым. Немного поднажав правым плечом, ему удалось-таки её открыть, не разбудив при этом соседей. Войдя в прихожую, Глеб хриплым тембром крикнул: «Маринка! Ты здесь?»

Но на втором слове голос сорвался, и ему никто не ответил. Он заглянул в комнату и не смог сразу понять, кто лежит, на их с женой любимом диване?

Приглядевшись, Глеб узнал Марину, едва прикрытую тонким покрывалом. Что бы рассмотреть субъекта, разлёгшегося в одних трусах рядом с его женой, ему пришлось подойти поближе. Узнав в нём Пашку — своего лучшего друга, Глеб на секунду остолбенел!

Как будто что-то почувствовав, Маринка проснулась, и быстро сообразив, что должно произойти, одним махом спрыгнула с дивана, за долю секунды прошмыгнула мимо застывшего мужа и в миг исчезла в проёме, выбитой двери.

Гнев затмил сознание Глеба, когда он, сев на Павла верхом, крепко обхватив его шею ладонями, принялся с яростью душить своего друга!

 

День рождения

 

Веселье шло к завершающей фазе. Музыканты устали играть пять раз подряд «Стюардессу по имени Жанна». Холл для танцев был огромным, но к двенадцати ночи он опустел почти на две трети, и в строю остались лишь самые стойкие гуляки. В их числе был и Глеб, который скакал на танцполе, как молодой сайгак на траве. Его партнёрша по танцу ростом под два метра не отставала от него и подпрыгивала на своих длинных, тонких как спички, но стройных ножках так высоко, словно дикая кенгуру, скачущая по пустыне в поисках воды.

Её грудь пятого размера не поспевала за ритмом, поэтому, когда тело приземлялось, груди ещё висели в воздухе и ненадолго, почти полностью закрывали ей лицо. Отчего, пьяному Глебу казалось, что он танцует с двухголовой, длинноногой моделью. Его это ужасно забавляло, и взяв девушку за руки, он заставлял её прыгать ещё выше и быстрее, опережая такт песни. Ему хотелось, чтобы эти «шары» взлетали всё выше и выше до бесконечности!

Слегка освежившись на улице, Паша вошёл в зал кафе. Посмотрев сначала на танцующую публику, затем на пьющих посетителей за столиками, он решил сесть на своё место. Глеба рядом не оказалось. Тогда Пашка пересел поближе к его жене Марине и её подруге, надеясь вклиниться в их разговор:

—  Валя, ну куда я от него уйду? К родителям что ли? Как будто ты не знаешь, что мой отец, тоже, по пьянке руки распускает, как и Глеб?!

— Слушай, везёт тебе на «кухонных боксёров»! Марин, ну так тоже нельзя жить! Глеб точно когда-нибудь тебя прибьёт! Ты же сама говорила, что он запоями уже пьёт и не помнит потом ничего! Марина! Это плохо всё может кончиться!

Музыка звучала громко, поэтому жена Глеба, зажав левое ухо указательным пальцем, почти перешла на крик:

— Да-а, лишь бы у него опять этих провалов в памяти не случилось, а то натворит ещё чего-нибудь! Последний раз, когда Глеб пил где-то, я дома была. А он, представляешь, пошёл меня искать к моей маме! Вообще «чокнулся»! Она услышала, что Глеб пьяный, и не стала ему двери открывать!

— Ну, и…?

— Что ну, и?! Так он их взял и высадил! А потом давай кулаками махать! Отца тогда дома не было. Хорошо, что мама выскользнула каким-то чудом в подъезд! 

— А кого высадил?!

— Кого, кого! Д-в-ее-р-и! Валя! Ты что уже совсем пьяная?!

В ответ, подружка громко икнула, и посмотрев на площадку для танцев, радостным тоном объявила:

— Марина! Ты глянь туда! У него всё классно! Прям загляденье, как они на пару танцуют! Глеб кажется, себе уже нашёл на сегодня приключе…!

Марина, глядя на дикие пляски Глеба с какой-то длинной грудастой особой, со злостью фыркнула и отвернулась! Валя издала ироничный смешок. Маринка тем временем, повернулась обратно, и прижав уже ко второму уху палец, продолжала кричать:

— И куда ты мне предлагаешь идти? Давай, пустишь меня к себе пожить?! Мне всего-то надо, на квартиру заработать в этом поганом ларьке!!!

— Ну а какой из всего этого выход? Ты бы хоть попробовала Глеба в наркологию сдать, что ли?!

— Да какой выход! Нет никакого выхода!! Иди, попробуй!! Я посмотрю, как ты это сделаешь!!

Марина помолчала немного, а затем задумчиво добавила:

— Зато, когда Глеб трезвый, он такой хороший! Ничего для меня и для сына моего не жалеет! Да и деньги у него есть, бизнес! Ты сама то пробовала жить одна с маленьким ребёнком на такую зарплату?!

Валя не нашла, что ответить и замолчала.

 

Стрельба

 

У музыкантов наступил 20-ти минутный перерыв. В зале стало более-менее тихо, если не считать монотонный рокот, громко говоривших, изрядно подвыпивших людей. Павлу надоело слушать женские сплетни, и он направился к столику музыкантов, где уже сидел Глеб и с темпераментом что-то доказывал:

— Мужики! Да вы поймите, сейчас 91-ый год! Деньги можно делать из воздуха!

— Да, да, или из воды со спиртом! — Едко подметил клавишник, намекая на торговлю палёной водкой. Глеб, не обращая внимания на это высказывание, продолжал свою речь:

— Я ведь не просто так ушёл из группы! Долго так не может продолжаться! Ещё каких-нибудь лет 7-8 и всё! Гайки снова начнут закручивать! Пока есть время надо зарабатывать! Хотя бы на ту же аппаратуру! А игрой в кабаке, как мы это сделаем?

На этот раз встрял бас-гитарист Славик:

— Не мы, а вы! Ты забыл, что у нас другой гитарист уже полтора года?

Глеб обиженно на него посмотрел и снова завёл свою пластинку:

— Вам завидно, что я богат?! Да, я коммерсант! Но в душе я музыкант!

В этот момент, совсем рядом раздались оглушительные хлопки! На Пашкину голову посыпалась штукатурка! От выстрелов заложило уши, и он понял, что надо срочно убираться из кафе!

Вспомнив о друге, Павел схватил Глеба за рукав и попытался вытащить его из зала. Но распалённый беседой, пьянющий Глеб, вырвал свою руку, и глядя на пригнувшихся музыкантов, продолжал орать: «Я ко-о-мм-е-р-с-а-а-а-н-т, но в душе м-у-з-з-ы-ы-ка-ант!!!»

Паша, не в силах справиться с более сильным другом, плюнул, и сквозь пороховой дым, и бегущих в панике людей, стал пробираться к выходу.

Оказавшись на улице, Марина машинально стала искать мужа. Глеба нигде не было, и она стремглав поднялась на второй этаж ресторана. Основная толпа покинула зал после стрельбы, поэтому она сразу заметила своего суженого, на коленях которого сидела всё та же «танцовщица» с большой грудью.

Быстро спустившись обратно вниз, Маринка нашла Валю с Пашей, и с нескрываемой злостью, сказала:

— Ну что, пойдём праздновать день рождения этого урода дальше?! У нас дома полно водки! Благо, что у Глеба бизнес такой — спирт с водой разбавлять и продавать!

— Марин, а что случилось? Где Глеб? И что за твари вообще стреляли?

— Валя, я про этого козла даже слышать ничего не хочу!

Тут наконец-то заговорил немного протрезвевший Павел: 

— Опять чеченцы разборку устроили! Надо валить отсюда как можно быстрее, пока менты не приехали!

Марина, спускаясь по ступенькам крыльца, вслед за собой махнула рукой и крикнула: 

— Все идём ко мне!

— А как же Глеб?

— Валюха, успокойся! Ничего с ним не будет! Его даже пули не берут!

Компания двинулась в гости к Маринке, продолжать пьянствовать дальше.

В гостях

 

Выпив ещё рюмку, Паша почувствовал, что если сейчас не сделать перерыв, то Валю ему сегодня не видать, как собственных ушей. С трудом встав из-за стола, он сказал:

— Марин, я прилягу ненадолго?

— Да, конечно Паша. Ложись на диван.

Подруги продолжили свой разговор по душам, а Павел тем временем, войдя в тяжёлую стадию опьянения, разлёгся на диване, предварительно сняв брюки (сработала врождённая аккуратность). Последнее, что он услышал с кухни, была фраза, с беспокойством сказанная Мариной: «Лишь бы Глеб не попёрся опять к моим родителям!»

Представляя себя и Валю вместе, Паша не выдержал и забылся сладким пьяным сном.

Проснулся он от нехватки воздуха и ощутил чьи-то руки, давившие на его шею. Павел хотел было убрать их, но не смог пошевелиться. Его кисти были плотно прижаты к дивану чьими-то коленями, а сверху, на нём сидел кто-то очень тяжёлый.

Испуг мгновенно протрезвил Павла! Он, выпученными от удивления глазами, посмотрел снизу на Глеба и сразу всё понял! Времени на ответные меры не было совсем. Паша, как можно глубже утопил свои ноги в мягком диване, а потом резко, что есть мочи ударил обоими коленями лучшего друга в пах!

У Глеба от боли на щеках проступили слёзы, и он ослабил хватку. Этого было достаточно для того, чтобы Павел смог выдрать из-под него левую руку и со всего маха заехать в правое ухо нападавшему. Глеб, ещё не опомнившись от первого удара, кувыркнулся с дивана от второй оплеухи друга. Воспользовавшись единственным шансом на спасение, Пашка за доли секунды, в одних трусах выбежал из квартиры. Инстинкт самосохранения сработал.

Падая на пол, Глеб не справился с силой инерции и налетел на журнальный столик, сильно ударившись лбом. Лишь на мгновение потеряв сознание, он снова пришёл в себя и разозлился ещё сильнее! Одним ударом ноги расколов ненавистный стол пополам, Глеб наконец-то понял, что остался дома один!

 

Раскаяние!

 

Подперев сломанную, входную дверь стулом и пройдя на кухню, он залпом выпил полстакана, разбавленного с водой спирта. Закусив помидорами со сметаной, и недоеденными шпротами, Глеб почувствовал, как к нему возвращается приятное ощущение тепла. Но его мысли не пришли от этого в порядок, а наоборот навалились со всей силой, сегодняшних событий, и Глеб погрузился в воспоминания.

Павел и Глеб были ровесниками и жили в небольшом провинциальном городе на крайнем севере. Они и не подозревали, что станут закадычными друзьями, когда ходили в детский сад в одну и ту же группу, в одну школу и в один класс. Поначалу, они даже не знали друг друга, а подружились лишь тогда, когда за плохое поведение их посадили на задние парты. Сделав это, учитель просчитался!

Во время уроков Глебу всегда нравилось смешить одноклассников. Например, негромко, но так, чтобы другие дети слышали, с серьёзным лицом и строгим тоном, он повторял за преподавателем его последние слова. Первоклашки от смеха падали со стульев! Паша был в восторге и тоже пытался что-нибудь отчебучить!

Попав на «камчатку», нарушители порядка оказались за соседними партами и получили возможность беспрепятственно продолжать своё весёлое занятие вдвоём. Поворачиваясь к Павлу, Глеб закрывал своё лицо ладонями, а затем, резко открывая его, говорил: «Ку-ку!» При этом, выпучив глаза и высунув язык, делал такую смешную рожицу, что Паша, не в силах сдержаться, хохотал во всю мочь, разбрызгивая слюни и сопли по столу. Учителю ничего не оставалось, как выгнать их из класса!

Удивительно! Но при таком безобразном поведении мальчишки умудрялись учиться на четыре и пять!

Глебу показалось, что прошло всего секунд пять, пока он вспоминал своё детство. Затем в голове смутно пронеслись события, когда он спасал Пашку от второгодника и хулигана, вымогавшего у детей деньги. Но в конце концов, снова и снова, перед его глазами вставала злосчастная картинка, где Павел — его лучший и единственный настоящий друг лежит на диване с его женой. Глебу стало по-настоящему плохо! Нет, не от похмелья! А от ощущения, что все его предали!

Он быстро выпил ещё полстакана, теперь уже чистого спирта. Взглянув в маленькое кухонное окошко пятиэтажной хрущёвки, откуда был виден вчерашний ресторан, Глеб горько заплакал!

На улице раздался гром, от которого задребезжали стекла во всей квартире! Глеба на секунду ослепила яркая голубая вспышка! После чего, как будто кто-то на небесах опрокинул гигантскую флягу с водой, и пошёл долгожданный проливной дождь! Слёзы по его щекам бежали с такой же скоростью, что и ручейки грозового ливня по стеклу окна!

Глеб во всех своих бедах всегда винил кого угодно, но только не себя! Гроза нарастала, и от ярких вспышек молний освещалось не только небо! Душа Глеба внезапно озарилась чувствами, которые раньше тот никогда не испытывал! Рыдая, он неожиданно увидел себя со стороны и разглядел, как надменно разговаривает не только с чужими, но и с родными, и близкими людьми. А что Глеб вытворял с девушками прямо на глазах у жены?!!

Он даже смог наконец-то признать, что бросил друзей-музыкантов вовсе не из-за того, чтобы заработать на аппаратуру! Простая алчность всегда шла рука об руку с ним по жизни!

Теперь Глеб не сдерживал себя! Он рыдал по-настоящему, не просто всхлипывая, а буквально воя во весь голос, едва не заглушая раскаты грома, доносящиеся с улицы! Но уже не от обиды, а от раскаяния!

 

Кто сказал, что нет справедливости?

 

 

Гроза смолкла также мгновенно, как и появилась. Гром затих, а вместе с ним, и мысли Глеба стали приходить в порядок. Вытерев кухонным полотенцем слёзы и потрогав шишку на лбу, он с облегчением подумал: «Как хорошо, что так всё и закончилось! И, Слава Богу! Я никого не убил! 

Пришла пора действовать спиртному, и сильно захмелевший Глеб, примостившись на диване, моментально заснул.

Ему приснилась выломанная входная дверь, за которой стояла его жена, и глядя ему в глаза, плакала! Находящиеся рядом, её отец с матерью с укоризной смотрели на Глеба!

Вдруг он ощутил, что кто-то трясёт его за плечо! Открыв глаза, Глеб испугался! Над ним нависли двое молодых парней в милицейской форме! Он окончательно вышел из сна!

— Глеб Николаевич Вышинский?

— Д-да-а, а в чём дело?

— Вы обвиняетесь в убийстве матери вашей жены — Татьяны Николаевны Стрелковой! Собирайтесь! Поедете с нами!

— Постойте! Постойте! Вы хотите сказать, что …??

Глеб на секунду задумался, а потом с ужасом вспомнил, куда, пошёл вчера после кафе!

— Всё-таки, я заходил к тёще!!!

Наручники на его запястьях больно защёлкнулись!

Глядя из малюсенького решётчатого оконца старой милицейской «буханки», Глеб осознал, что теперь он долго не сможет быть коммерсантом! Но оставаться в душе музыкантом, ему никто не запретит!

 

© Александр Мотора 09 мая 2018г.