Дождь. Танец семи покрывал

        Александр подошел к замершей девушке и осторожно снял с её лица последнее покрывало. Он  удивленно рассматривал это лицо – большие синие-синие глаза, как два моря –  Мраморное и Эгейское, прямой нос и свежие алые губки.  Он притянул её к себе и попытался поцеловать этот волнующий рот, однако девушка молча, но твердо взяла его за руку и заставила опуститься на ложе. Она  стала медленно, томительно медленно снимать с головы последнюю  материю – алый тюрбан, затем резким жестом что-то сделала в своем пучке и, повернувшись в Александру спиной, распустила по телу золотой водопад.
        Это было так неожиданно, что царь вскочил. Он побывавший в своих многочисленных славных походах и привозивший дорогую добычу – золото, серебро, камни и женщин – самых красивых женщин, никогда не видел ничего подобного.  Золотые волосы, струившиеся ниже колен, снова укутали фигуру девушки  непроницаемым покрывалом.   
        Он подошел к Русе и, протянув руку, коснулся её волос.
        - Золотой шелк! Как ты это сделала, женщина?
        - Я родилась с такими волосами! – Гордо ответила Руса.
        - Зачем ты лжешь? Мне говорили, что Дедим скрывает какую-то армяночку в своих покоях, но я видел женщин Армении – они черны.
        - А я не армянка, хоть там и много прекрасных женщин. – Отозвалась Руса. – Я родилась на берегах большой полноводной реки в странах, которые вы называете полнощными. Но Драконы разорили мою страну, и меня подобрал бездетный торговец редкостями из Армении и вырастил как свою дочь. А добрее и ласковее Ануш, моей приемной матери, не было никого на свете.
        - Драконы? Какие Драконы? – Александр и не заметил, что беседа с девушкой увлекла его настолько, что он забыл о своей мужской жажде.
        - Я уже плохо помню…  Они приплыли на больших кораблях с мордами  этих животных на носу. Они убили всех наших мужчин, а женщин и детей увели в рабство.

        Драконы были далеко… Тем более, может это всего лишь плод вдохновения девушки и ее детских сказок.
       Александр снова увидел её волосы и стал ими играть. Он наматывал их на руку и пропускал сквозь пальцы, он любовался ими и не мог налюбоваться. Он тонул в бездонных морских пучинах её глаз, он  пил и не мог напиться нектаром её сладких губ.
       Наконец возбуждение его достигло апогея и он, взяв Русу за руку, повел её в бассейн. Она, дабы не намочить волосы, так понравившиеся царю, закрутила их высоким узлом на затылке. Александр взял её на руки и сказал:
        - Ты так необычна своей внешностью, что бесконечно волнуешь моё сердце. Скажи, ты любишь мужчин, ты любишь их ласку?
        Руса, проинструктированная Дедимом стыдливо потупилась, чем привела Александра в полный восторг.
        - Я не знаю, – застенчиво сказала она, - может быть мне и понравится, ведь все, кого я знаю, стремятся к этому, но я сама не испытывала еще подобных чувств…
        - Ты никогда не была с мужчиной? – В свою очередь удивился Александр. – Дедим что – импотент?
        - Он не трогал меня.
        - Проверим, и страшись, если ты лжешь! Я презираю и ненавижу ложь!
        Бассейн с хрустальной водой освежила их, и он, омывшись этими водами, вывел её за руку и положил девушку на ложе и стал ласкать пальцами и губами её тело – восхитительно упругое и стройное. Он целовал её шею и щекотал языком розовую раковину уха, да так, что по спине Русы пробегали искры, он покусывал нежно её грудь и Руса чувствовала, что её ноги холодеют, дрожь пробегала по телу и хотелось большего.
       Конечно,  Дедим тоже был искусен в ласках, и часто доставлял ей удовольствие своим языком. Но он был ей неприятен своими внезапными переходами от глубочайшей нежности к самым грубым похотливым действиям, когда она кричала от боли. Дедим  темнея лицом и становясь похожим на Сатира, как он описывал ей этих похотливых козлоногих существ,  щипал её тело до синих пятен и входил в её анус, разрывая до крови узенький проход, своим  коротким, но могучим членом.  Руса  ненавидела эту боль.

        Александр же был нежен, красив как бог, от которого, как утверждала его мать, и родила его она, хоть и звался он сыном Филиппа, но после смерти оного Олимпия стала распространять слухи о божественном происхождении своего отпрыска. Кудрявые каштановые волосы, прямой, истинно греческий нос, и голубые, что являлось большой редкостью в среде черноглазых греков, глаза. Немного коротковатый, но могучий торс  и плечи. Да, Александр в самом расцвете мужской силы был весьма красив и вызывал страсть не только у Иризы, которая сейчас с черной ревностью в сердце подсматривала за играми влюбленных, но и у многочисленных мимолетных подруг, встречавшихся на его пути.
        Наконец, до крайности возбужденный таким необычным объектом желания – девушкой, укутанной золотыми волосами, он преодолел легкое сопротивление внутри её и ворвался, вошел до предела в тайну ей женственности. И счастливый без меры, что девушка не обманула его ожиданий, под её легкий стон, начал двигаться – сначала медленно, наслаждаясь влажным теплом и узостью этого местечка, а потом все неистовее и неистовее, пока не пролился в неё дождем будущих поколений.
        Руса испытала невероятное, недоступное ей с Дедимом, блаженство. Она, едва прошла дрожь восторга, прямо взглянула в лицо Александра и увидела, к своей радости и облегчению, что он улыбается ей.
        - Твой дар так полон, что я преисполнен восхищения… Не надлежит царю оставаться в должниках. – Александр поднял колокольчик и позвонил. Через мгновение, бесшумно, как Луна на небосвод, явилась Ириза, бросившая взгляд ненависти на счастливую соперницу. Впрочем, Руса, роскошно возлежа на ложе, едва прикрытая полупрозрачной материей, и довольная, как кошка, лакомилась ломтиком апельсина, и не обратила на Иризин метнувший молнию взгляд никакого внимания.
        - Пришли мне хранителя сокровищ! – Коротко распорядился Александр.
        Ириза исчезла молча, но в ней клокотал вулкан, который за дверьми зала для дел Афродиты, выплеснулся наружу. Она, встретив по дороге молоденькую, почти девочку, служанку с тазиком ароматной воды, который та несла в покои царицы, выбила его из рук девушки и в ярости стала отвешивать ей пощечины якобы за неуклюжесть, нерасторопность,  и крайнюю неловкость. Девочка беззвучно заплакала, и эти слезы отрезвили Иризу.
        - Вон с моей дороги!

        Хранитель сокровищ явился сразу же, как только получил приказ Иризы. Он захватил с собой ящик с самыми ценными сокровищами Александра.
        Тот остался доволен расторопностью своего чиновника. На глазах у изумленного слуги Александр открыл ларец и сказал:
        - Выбери себе подарок.
        Руса протянула руку к золотому шлему, на котором были выбиты два слова – «Александр. Победитель». Погладила его,  взглянув прямо в глаза Александру, спросила: - Я хочу вот это.
        - Бери. - Сквозь зубы процедил царь. Он не ожидал, что девушка вместо женских украшений, выберет предмет, демонстрирующий знак его божественной власти.
        - Ах, - со смехом произнесла Руса, водружая себе на голову шлем, - боюсь, он мне не идет. И тяжелый такой… Нет, я пожалуй откажусь от шлема. Ну, в самом деле, зачем он мне, не чечевичную же похлебку в нем варить?
        Александр незаметно, но облегченно вздохнул. Ему не хотелось расставаться со своим оберегом. Шлем видел его многочисленные битвы, и впитал в себя ауру побед.
        Руса взяла в руки изумрудный перстень царя – знак его божественной власти. На нем был искусно вырезан его шифр и  написан девиз: - «Победи в себе самом страх, и ты победишь весь мир!»
        - Это – твоё! – Поспешно сказал Александр.
        Перстень прочно лег только на указательный палец Русы – палец власти и беспрекословного подчинения подданных. Девушка поняла, что этот перстень будет ей проводником в яростном, воюющем  мире. Памятью и вещественным доказательством  прямого происхождения от Александра Великого её потомков.
        Хранитель  царских сокровищ, исчез, сильно удивленный и необычным видом золотых волос, которые Руса не успела убрать под платок и властью, которую внезапно обрела эта никому не известная ранее девушка. Но он решил молчать обо всём, что видел в доме Венеры, ибо болтливый язык самый страшный внутренний враг человеку. Но за Иризу, что та не станет болтать, баба есть баба, он  бы не поручился. А, впрочем, она была очень и очень не глупа.
        Александр внимательно и с новым интересом рассматривал Русу, потому что та повела себя не обычным для одариваемой женщины образом – она выбрала хоть и очень ценный предмет – но и не самый лучший из сокровищ лежавших в ларце. Там находились – ожерелье и серьги из крупных индийских рубинов, размером с голубиное яйцо и цвета голубиной же крови, такой варварской красоты и роскоши, что любая женщина приняла бы любые мучения, лишь бы владеть ими. Еще был у него скромный золотой  обруч с огромным звездчатым сапфиром – такой густой синевы, что казался почти черным, и за свой необычный  цвет получивший название – «Полночная звезда». 
        Любимый камень Александра – топаз. Камень – провидец, открывающий людям завесу над будущим. Он был огранён в виде осеннего яблока и не уступал этим плодам ни в цвете, ни в размере. Веселый ювелир приделал ему даже золотую плодоножку и нефритовый листик.
        Был там, наконец, венец мечтаний всякой женщины – играющий разноцветным ледяным пламенем алмаз размером яичко молодой курочки– говорят, опущенный в жидкость,  он, почуя яд, вспыхивает ярким алым пламенем и предупреждает человека о грозящей опасности. Но Александр, очарованный ласками золотоволосой девы, забыл об осторожности и не положил в свой кубок этого минерала, пренебрег советами древних мудрецов.
        Он налил кубок  красного вина и Русе, но она, сославшись на чувство отвращения к этому напитку, отказалась, и выпила гранатового шербета.
        Руса, разомлевшая и почти лишившаяся воли от ласк Александра, уже совсем было решилась сказать ему, чтобы он не     пил вина, но парализованная угрозами и правотой Дедима, в отношении характера Александра, промолчала. Только расширившимися от страха зрачками провожала каждый жадный глоток вина, который делал Царь Царей.
        - «Дело сделано, - сказала она себе, - помни, ты всего лишь игрушка в руках Фортуны. Но у тебя есть будущее, если ты сохранишь себя! Даже бессмертные боги не могут изменить судьбы человека… Значит пришел его час! Они не могут изменить собственной судьбы!»
        Она скинула покрывало и вошла в воду, благоухающую и живительную. Ночь, давно укутавшая звездным одеялом землю, тихо дышала во сне. Спали люди, животные, птицы. Спали даже стражники на башнях.
        Но не спал Александр. Он наслаждался прелестью юной девушки, и всё темное, связанное с болезнью и смертью лучшего друга и молочного брата, того, кто не раз спасал ему во время битв жизнь, кто в младенчестве вместе с ним сосал единственную грудь их общей кормилицы, кто был другом детских игрищ, и с потерей которого, казалось,  не осталось во всей Вселенной никого,  бы был полностью предан ему лично, вот вся эта темная боль уходила, вливались в его жилы вместе веселящим вином и новая кровь.  Жизнь вновь казалась полной тайн и приключений.
        Горе усмирилось, и легла на сердце Александра врачующая душу и опьяняющая лучше любого вина, влюбленность.
        - А, знаешь, ведь Дедим мне дядя… - Неожиданно сказал Александр.
        - Правда? – Нарочито удивилась Руса.
        - Он сын моего деда и брат отца. И мечтает занять мой трон. Но как любил говаривать один мой знакомый философ, его звали Диоген: - «Зачем ты так стремишься получить то, чего лучше всего вовсе не иметь?»
        - Если ты знаешь о его притязаниях, то почему не удалишь его?
        - Он меня забавляет. Без Дедима мне будет скучно. Он так трогательно разыгрывает из себя моего самого бескорыстного друга… Но я в своей жизни встречал только одного человека, который был абсолютно бескорыстен – это упоминавшийся уже между нами Диоген. Я тогда был молод, смеялся над его циничными выходками, но почитал своего учителя Платона – величайшего мудреца, как я тогда думал, но как оказалось перед непревзойдённым бескорыстием Диогена, ничтожного и суетного человека. И вот однажды, дабы раззадорить этого вечно ворчливого и нечисто одетого старика, я подошел к нему и спросил:
         - «Ты не боишься меня?» Как ты думаешь, что он мне ответил?
         Руса отрицательно покачала головой.
       Александр усмехнулся.
        - Он тут же спросил: – «А что ты такое – зло или добро»? Разумеется, я  ответил, что – добро. - «А кто ж боится добра»? Я тогда захохотал от такого остроумного ответа и посулил ему: - «Проси у меня что хочешь». Он попросил: – «Отойди, пожалуйста, не засти мне солнца». Вот так.
        Этот наш разговор слышал Платон, и потом, мне рассказывали, когда Диоген чистил себе овощи на ужин, подойдя к нему, брюзгливо сказал: - «Не пришлось бы тебе чистить овощи, если бы ты служил Великому Александру». На что этот Диоген, который имел язык без костей и язвительный ум, тут же отпарировал: - «Если бы ты сам умел чистить овощи, не пришлось бы тебе служить Александру».
         Что же касаемо Дедима, он – слишком завистлив. А зависть проистекает от гордыни и является первым признаком отсутствия мудрости!..
         Руса сама считала точно так же. Она  видела, что Александр болтает уже по привычке развлекать даму, глаза его слипаются и ей пора уходить.
        - Благодарю тебя, господин за твою щедрость. - Сказала она, поднимаясь с ложа.
        - Увидимся, моя ласточка, - прошептал Александр, и его веки сомкнулись. – Ты так чудесно пахнешь… - и неожиданно спросил.- Как тебя зовут, девушка?
        - Руса.

        Ксена-Руса шла в покои Дедима. Из-за поворота появилась  Ириза и молча встала перед девушкой. Её глаза излучали такую ненависть, такую угрозу, что нетрусливая Руса испугалась.
        - Откуда ты взялась, девка? – Прошипела сероглазая змея. – Как ты оказалась на моем пути? Берегись!
        - Не по своей воле я оказалась в постели Александра, - стараясь примириться с влиятельной дамой, сказала Руса. - Мне приказал Дедим.
        - Я видела, с какой страстью ты предавалась ласкам с ним. Это тоже по приказу Дедима?
        - Нет, он был мне чрезвычайно приятен, - теряя терпение, дерзко ответила Руса, - его неземные ласки, его ласковые губы, исследовавшие каждый уголочек моего тела… - Добавила она мечтательно. -  Он сказал, что подарит мне дворец, а уходя в поход возьмет с собой. Я буду жить с ним в шелковых шатрах и каждую ночь дарить свои и принимать его ласки.
        Ириза едва не застонала от гнева. Но справилась с этим приступом помешательства.
                - Ну что ж, - сказала она совершенно спокойным голосом, -
             наслаждайся жизнью, пока жива.
       Этот холодный тон напугал Русу сильнее всех угроз. Ириза, поняла девушка, решилась извести счастливую соперницу, и она этот свой замысел обязательно исполнит.
        Не оглядываясь, Руса прошла мимо застывшей в молчании женщины.
        - Интересно, кроме нашей любовной игры, Ириза что еще видела?

        Дедим, мрачнее самой глубокой и мрачной пещеры, стоял у окна и наблюдал, как разгорается новая заря. Вчера солнце неспешно, как всегда, двигаясь по небу, вдруг стало таять на глазах. Светлый круг сначала сделался неполным, а затем и узким темным серпом, а потом в небе расцвел невиданный красоты черный подсолнух в золотыми лепестками, недолго смущал своей красотой, и на глазах испуганного человечества принялся вянуть. Светлый диск вновь, как цыпленок из яйца, вылупился из черной оболочки, и вновь покатился в своей колеснице по голубому первозданному небу божественный Ра, Гелиос, Солнце.