Rip current. Кольцо Саладина, ч3. 9

Мы вышли в коридор. Он уже опустел – новый преподаватель увёл девушек в актовый зал. Романа тоже не было видно – либо ушёл с ними, либо на обед. При воспоминании об обеде в желудке у меня затосковало. Четвёртый час – а я с одним пирожком на бегу и парой чашек чаю. В принципе, не ужасно, но с учётом бессонной ночи…
Вероника села у аппаратуры и кивнула нам. Ильинская и мадам Бонасье устроились у окна – это был наш грозный суд. Их мнения будут учтены и обсуждены. Сейчас ещё нянечки и буфетчицы набегут, прослышав музыку.
Музыка. Мои суровые рабочие будни.
Я по всем правилам встаю перед своей партнёршей. Чёрт, так не вовремя эта Синтия Синицына… Совершенно нет ни сил, ни настроения на знакомство, бодания, узнавания, притирку… вообще на танцы сил нет… Сейчас бы навернуть горячего борща, а потом поваляться на диване или просто на полу, и чтобы девушка перебирала мне волосы своими пальцами… Интересно, почувствует она моё состояние? Хорошая партнёрша чувствует. Начинает вести сама, заводит, заполняет силой, раскручивает вдохновение… Это миф, что в танго ведёт мужчина. Конечно, он ведёт, направляет, оберегает, предлагает – всё так. Но настоящая ведущая - женщина.
Музыка.
Мы делаем шаг друг к другу. Ого. Сразу близкое объятие. Никакого осторожного узнавания, привыкания – сразу плотное, уверенное, несмущённое близкое объятие, прямо очень близкое, грудь в грудь, глаза в глаза – она словно надела на меня своё тело, но при этом не повисла, а словно растворилась во мне, и так красиво и вольно положила на моё плечо руку – да, у неё сильная партия. Это профессионал. Тело гибкое, невероятно послушное, тёплое сквозь бархатистую ткань комбинезона. Не Вероника, нет. Вероника родная. А это совершенно незнакомая девушка, но тем она и захватывает.
Ну, что ж, Синти Синицына, первое объятие впечатляет.
Я подхватил её, слегка взволнованный – и она отдалась сразу, уверенно, почти дерзко.
Нас понесло по кругу. Я почувствовал лёгкость. Я уже отвык от профессионального танца – только иногда отдыхал с Вероникой от неумелых, натужных шагов наших девчат. С девочками я работал, а с Вероникой именно отдыхал - она была знакомой, близкой, я мог расслабиться, обнимая её, а потом опять возвращался к неловким объятиям, жёстким телам, учебным элементам…
В общем, я уже начал забывать, что такое настоящее танго. Сколько в нём страсти, интриги, огня, новизны. И вот сейчас всё хлынуло – как тогда, в шестнадцать лет.
Я вдруг забыл, что голоден. Что не спал ночь. Что только что фырчал и досадовал – всё улетело. Моё тело словно проснулось, сбросило тяжкое одеяло, стало невесомым. Мы поймали друг друга, вошли в один поток, между нами раскручивалось самое интересное – импровизация. Этот молниеносный диалог, проносящийся в подсознании в доли секунды:
- Да? – Нет! - Нет? А, может, всё-таки, да? – Ты уверен? – Да! - Ну, хорошо, пусть будет так. Да! Да!
И мы раскручивали, взвинчивали это рискованное, ликующее «Да!» - и вправо, и влево, и резко назад, и стремительно и быстро вокруг себя, и вот так, вот так широко и плавно вокруг себя, и вот так затянуто и проникновенно… И острые ганчо из дежурного упражнения превращались в новый дразнящий диалог, и становились высокими, рискованными, хлещущими и зажигали мне кровь по-настоящему.
Она, действительно, подходила мне. Вероника, как всегда, угадала точно. Я забыл, что что-то нельзя – с ней всё было можно. Даже опасную волькаду, строго-настрого мне запрещённую, было можно – потому что, когда я спросил её взглядом: «Да?», она мгновенно ответила «Да!» - с ней везде было «Да!», только «Да!», и это было божественно круто - и мы с ней вышли на эту плавную, томительно-изысканную волькаду, действительно очень сложную для новичков - но с ней всё было легко, всё…
Когда мы закончили под аплодисменты эффектной сентадой, мне хотелось её расцеловать. Конечно, она прочитала это по моему размягчённому, благодарному взгляду, но мне уже было всё равно.
Чувство было, как после любви – опустошённая, хмельная лёгкость. Собственно, так и должно быть после настоящего танго, и у меня и было так – с Вероникой. Когда-то…
Нам всё хлопали – и строгое жюри, и набежавшие из кабинетов методистки и уборщицы, толпу которых я заметил только сейчас, - это было приятно, но мне остро хотелось побыть одному. Я элегантно подвёл свою партнёршу к нашему триумвирату и быстро откланялся.
Меня никто не остановил – Вероника, очевидно, поняла моё состояние. Я немножко пометался мыслями, где отсидеться и спокойно перекурить в одиночестве. Не в туалете же скрываться после такого танца.
Зашёл за сцену, где мы когда-то в первые дни ютились с Вероникой, опустился на лавку и закрыл глаза. Меня ещё качала музыка…

Вероника нашла меня, когда я уже пришёл в себя и уже опять захотел есть. Глянула на меня и всё поняла без расспросов.
- Мы с девочками идём заниматься теорией до вечера, - сказала она, - а ты свободен. Все впечатления дома.
- В смысле «свободен»? – я посмотрел удивлённо.
- Всё, можешь ехать отдыхать. Ты же опять ночь не спал.
- Не спал, - кивнул я. – Но не то, что ты думаешь. У человека была температура сорок.
- Я ничего не думаю, - сказала Вероника. – И ничего не знаю. Вот как раз съездишь и выяснишь, как там всё. Насчёт папки я поговорила с Мариной, - добавила она. – Она вышла с официальным запросом в стол находок метрополитена. Мы дали туда наши телефоны. Будем теперь ждать.
- Спасибо, - кивнул я. – А мы не догадались.
- Поешь и отоспись сегодня, - заторопилась Вероника. - И купи Нике что-нибудь полезное по дороге. Деньги возьми… - она расстегнула поясной кошелёк.
- У меня есть, - возразил я.
- Нет, возьми, - требовательно сказала Вероника, кладя деньги на лавку. - От меня что-нибудь купишь. Я хочу помочь. Поищи фруктов хороших на рынке, не скупись… Всё, я побежала, - она протянула руку и поерошила мне волосы – прямо как я сегодня мечтал.
Я поймал её за руку притянул к себе, и, когда она наклонилась, тепло поцеловал в губы.
- Спасибо тебе, - сказал я искренне. – Ты такая хорошая, что я сам себе завидую, что ты у меня есть.
Она засмеялась, махнула рукой и пошла от меня по коридору, а я смотрел, как она уходит – лёгкой торопливой походкой, в развевающейся юбке - той самой, которую я чуть не разорвал тогда в её номере… Я с тех пор особенно любил на ней эту юбку, бежевую, с редкими синими цветочками…
А они, наверное, там обсуждали всей кучей, на сколько я сдал экзамен. Ладно, потом узнаю. А сейчас бы борща горяченького или супчика с потрошками…
Я встал и со вкусом потянулся. Пора, парень. Тебя ждут великие дела, не подкачай. Тем более, такие классные женщины тебя окружают, дурака такого…