2017 год

Вместо новогоднего поздравления получился своеобразный реквием, поскольку я не могу поздравлять покинутую мной страну с Новым годом, его там просто не бывает. Страна бесконечно бежит по кругу, хотя иногда и бывали ощущения, что она просыпается, но нет это были только жалкие попытки вырваться, которые всегда заканчиваются неудачей. И, слегка вильнув в сторону, страна вновь возвращалась к своей петле Мебиуса. И так уже 100 лет!
Вот ведь недаром считается, что, когда природа хочет наказать человека, она лишает его разума... Ибо ничем иным объяснить шараханье толпы из стороны в сторону невозможно, поиски лидеров и спасителей и прочая дребедень, перемежаемая нападениями на другие страны и друг на друга.
Какой прекрасный подарок Западу преподнесла страна, изгнав подлинный цвет нации, но быстро спохватилась и принялась методично уничтожать всех, кто мог противостоять режиму. В наше время с гибелью Рохлина, Федорова, Лебедя кремлевская аристократия помойки, обеспечила себе устойчивую позицию, продолжая убирать неугодных любыми способами, не щадя даже "птенцов собственного ельцинского гнезда", каким был Немцов. И вот теперь, испугавшись, что толпа может просто, из чувства безысходности, не прийти на выборы крошки Цахеса, ей кинули косточку - Навального.... Проект, как и ожидалось, сработал и остатки здравомыслящих, умеющих наблюдать, обобщать и анализировать, немедленно подверглись остракизму за отказ увидеть в этом «великом» образе спасителя. Будущее поколение, которое потенциально могло быть опасным, было выведено на улицы и очень успешно сдано властям. Предводитель, правда, слегка пострадал, плеснули зеленкой, и он отправился в Испанию?! А почему не кислотой? Ведь это намного действеннее, но опять же так не договаривались. А как вот так легко и просто выпустили за границу, если никого не выпускают даже с задолженностью по кредитам, а здесь с условной судимостью выпустили. Кстати, почему-то никто не обратил внимания, что вносимые на счет штаба биткоины на суммы в несколько сотен тысяч долларов всегда поступали накануне всех выступлений или выпускаемых на злобу дня роликов. Мне вот интересно кто осуществлял такие крупные и своевременные пожертвования, кто выступал в роли этакого Парвуса, спонсировавшего в свое время картавого сифилитика Ленина. Поскольку понятно, что таких денег у простого населения нет, да и оперировать такой системой счетов совсем немногим доступно. Опять же те спонсоры, кому доступны такие операции и такие суммы, как правило являются окружением кремлевского Горлума. И вот опять круг замкнулся на проект выпуска пара, значительное количество которого накопилось у населения, в свисток.
Толпа все это проглотила, кстати заметили, что зеленку с повестки дня после этого случая немедленно сняли, решили, что все же плохо, если она попадет в незакрытый вовремя глаз. До этого случая зеленка была очень ходовым средством борьбы с «оппозицией» и обливали ей всех, к кому хотели привлечь внимание. Но зато появилась вишенка на торте – Собчак, начинающая свою предвыборную кампанию! Дочь подельника кремлевского Цахеса и его воспитанница вдруг объявляет себя кандидатом, ну не хватает хлеба так хоть позабавиться зрелищем.
Во всем этом самое печальное, что процесс уже необратим и даже те, у кого сохранялись честь и здравый смысл, оказались подвержены общему заболеванию, ведь невозможно оставаться здоровым в лепрозории. Некоторым удалось бежать, хотя это и страшно, да и очень опасно, однако в противном случае, финал остается один быть одному из особей стада или быть убитым. Кстати, обладающие аналитическим умом и моральными принципами люди на Западе в настоящее время тоже не нужны и предпочтение здесь отдается неграмотным и нежелающим работать любителям халявы, которыми очень легко управлять, особенно по началу. Справедливости ради стоит заметить, что также существует очень небольшая прослойка европейского типа иммигрантов, как правило либо успевших получить свой куш, либо откровенно ограбивших своих соотечественников, поскольку, скажу прямо, ни одного честного бизнеса в границах бывшего союза, а тем более России я не встречала.
С самого нашего первого дня приезда в Канаду мы с мужем брались за любую работу, какой бы она ни была и вот наконец мне посчастливилось найти работу в Еврейском сообществе Оттавы. Работа заключалась в помощи с уборкой, покупкой продуктов, приготовлением пищи и сопровождением на прогулках одной из немногих выживших жертв Холокоста. С самой первой нашей встречи мы отлично поладили с этой хрупкой и такой душевной пожилой женщиной. Она мало рассказывала о себе, зато часто расспрашивала меня и только качала головой, даже не удивляясь несправедливости происходящего с моей семьей. Она была первым человеком, указавшим мне на причастие либерального правительства Канады к массовой гибели еврейского населения в годы второй мировой войны. Именно она, пробудив во мне детские воспоминания, подтолкнула меня на дальнейшие поиски информации, которые я осуществила позднее. Я вспомнила как в детстве я ловила рыбу с мальчишкой, который называл себя внуком польского летчика, который во время войны воевал на стороне Канады, а после войны был отправлен обратно в Польшу, откуда затем был сослан в Сибирь. До этого времени я знала только о большой группе украинцев, поселившихся в Канаде и прославивших свою новую родину выращиваемой ими, знаменитой на весь мир канадской пшеницей. Однако с поиском информации мне пришлось отложить на время, а с работой вообще расстаться по причине того, что в январе нам представилась счастливая возможность полноценно обучаться французскому языку в специализированном образовательном центре.
Перспектива обучения французскому языку на регулярной основе, как мне тогда казалось, давала новые надежды. С какой теплотой и уважением мы оба с мужем до сих пор вспоминаем нашего первого преподавателя Закию. Эта удивительная арабская женщина, приехавшая в Канаду из Алжира, отличалась редким интеллектом и исключительным терпением. Как красиво и очень профессионально она строила свои уроки, как качественно излагала весь материал и все это на фоне редких и ценных человеческих свойств ее характера. Обладая аналитическим мышлением, Закия откровенно ответила на мой вопрос о прошлом Алжира, подчеркнув, что качество и уровень жизни населения были гораздо более высокими во время колонизации страны. Именно уход европейцев стал причиной переселения значительных масс людей из Алжира на Европейский континент и в Канаду. Полагаю, что это характерно не только для Алжира, а и для других стран колониального прошлого Европы. Кстати, мне очень интересно почему никого не смущает, что Канада до сих пор остается доминионом Великобритании. И как-то совсем никого не возмущает и никто не протестует против колониального положения Канады, ни мировая общественность, ни само население Канады. Складывается парадоксальная ситуация из свободных стран, так долго и страстно отстаивавших свою независимость, люди бегут в колонию.
Наша дебютантская группа состояла, в основном, из выходцев из арабских стран и стран Латинской Америки, трех представителей постсоветского пространства, двух канадцев, кореянки и, оставшейся на повторное обучение, эфиопки, которая покинула группу после первой же серии экзаменов, не сумев их сдать. Нас провели по всем помещениям образовательного центра и ознакомили со структурой, распорядком и правилами поведения. Контингент обучающихся по дневной общеобразовательной программе, состоял в основном из африканцев, нескольких арабов и буквально одного, может двух представителей Латинской Америки. Все лингвистические группы располагались в отдельном дальнем крыле здания и после окончания занятий мы с мужем спешили на автобусную остановку, чтобы успеть забрать Ярославу из школы. Я всегда любила учиться и мне доставляло большое удовольствие выполнение грамматических упражнений и быстро появившееся понимание несложных текстов. К тому же продолжающиеся еженедельные встречи со Сьюзен показывали значительный прогресс в изучении языка, который она с удовольствием отмечала каждый раз. Однако, к сожалению, мой английский стал много хуже и мне стало сложнее подбирать слова при общении, к тому же я стала смешивать оба этих языка. Сьюзен поспешила меня успокоить, объяснив, что это временное и весьма характерное явление, возникающее при изучении иностранного языка. 
В одно из зимних воскресений мы вместе с украинцами проводили акцию протеста перед российским посольством в Оттаве, направленную против бомбежек российской авиацией Сирийской провинции Идлиб. Каково же было наше общее изумление, особенно людей приехавших из Монреаля, когда на наш зов откликнулись всего пять человек сирийцев из сорока тысяч сирийских беженцев, принятых Канадой. Я не увидела ни одного знакомого мне лица из тех сирийцев, которые вместе с нами посещали уроки английского языка в католическом центре в Оттаве. Во время посещения совместных занятий я хорошо запомнила особенно одного из них, который все время жаловался на плохую канадскую погоду, непривычную еду и отличную от его обычаев культуру. Он приехал в Канаду один, его жена и дети остались в Сирии, как он сам пояснил, там они караулили дом и имущество. Сам он собирался подкопить денег, которые ему выплачивались в виде пособия, значительно отличающегося от пособий других категорий беженцев, вставить, по полагающейся ему как сирийскому беженцу медицинской страховке, недостающие зубы и вернуться обратно к семье. Откровенно говоря, я думала, что он приукрашивает ситуацию со страховкой и с пособием, однако впоследствии, когда к нам в группу добавили сирийскую семью, которая до этого безуспешно изучала французский язык в колледже Гатино, я выслушала от главы семейства весьма связный и убедительный рассказ, к тому же на русском языке и все мои сомнения окончательно рассеялись. Обрадованный тем, что он встретил человека из России, Радван принялся делиться впечатлениями, что хоть Канада и не нравится его жене, но их здесь так хорошо приняли, предоставив его семье дом, машину и медицинскую страховку, с включением всех офтальмологических и стоматологических услуг, включая протезирование, да еще и с ежемесячным пособием в две с половиной тысячи долларов на каждого члена семьи. Соскучившись по общению, он принялся восхвалять российского президента за его помощь режиму Асада и принялся рассказывать, что, будучи полицейским расстреливал повстанцев и именно поэтому ему пришлось скрываться, оставив свой дом в Сирии на попечении двух своих старших дочерей, которые уже были замужем и имели свои собственные дома, расположенные неподалёку от отцовского дома. В Канаду он приехал с женой и тремя сыновьями в возрасте от 18 до 25 лет, с братьями и племянниками, которых я не успевала считать. Он похвалился своим знакомством с иммиграционным министром Канады – бывшим беженцем из Сомали и предложил мне и моему мужу подружиться с его семьей в обмен на протекцию моим близким. Какое глубокое чувство омерзения вызвал во мне его рассказ! Я уже многое прочла об истории становления Канады, знала, как тяжело строилась и росла страна и теперь эти люди отдавали в налогах довольно значительную часть зарабатываемых ими денег на содержание, по сути, убийцы и его семьи. Довольно резко я ответила, что не считаю засевшего в кремле питерского гопника своим президентом и также не нуждаюсь в протекции военного преступника, каковым он является в моих глазах. Надо было видеть его лицо, на нем смешались страх и злость, ненависть и какая-то непонятная мне скорбь. Я бы хотела, чтобы в тот момент он возродил в памяти лица расстрелянных им людей, услышал их предсмертные крики и стоны. Он как-то сник и никогда больше не заговаривал со мной, чему я была рада, тем более что впоследствии мы перешли на следующий уровень изучения французского, а он сам и вся его семья вновь остались на повторное обучение.
В процессе общения мы много говорили о наших планах на будущее, о наших мечтах и наших увлечениях, за исключением трех самых спорных тем: политики, религии и вопроса полов, которые наша мудрая Закия всегда старалась обходить стороной. Тем не менее иногда такие вопросы звучали, особенно когда вся группа разбивалась на пары и практиковала диалоги. Однажды мне пришлось вести диалог с вновь прибывшим из Сирии по программе объединения семьи, очередным беженцем - молодым двадцатипятилетним парнем по имени Маруан. Почему-то ему, как и сыновьям Радвана, разрешили приехать к семье, в то время как нашему сыну было категорически в этом отказано по причине его совершеннолетия. Как только я обратилась к нему со словами приветствия, немедленно была откровенно шокирована его гневным обращением, что мне женщине не полагается первой обращаться к нему, а следует ждать, когда он сам начнет разговор. Мне не оставалось ничего другого кроме как обратиться к Закие с просьбой урегулировать эту ситуацию. Впоследствии уже в следующей группе у Маруана еще раз возникал конфликт с молодой женщиной по имени Ванесса, когда во время нашего размещения для групповой фотографии он сел ей на ноги и она, высвобождая их, слегка подтолкнула его в плечо. Он моментально подскочил и резко повернулся с ножом в руке, направленным на нее. Эта сцена настолько потрясла меня, что я, на какое-то время, просто потеряла дар речи, а мексиканка Ванесса очень быстро отпарировала ему, что здесь ни Сирия, а Канада и за угрозу ножом запросто можно попасть в тюрьму. Конфликт моментально был исчерпан, и нашей следующей преподавательнице по имени Каролин даже не пришлось вмешиваться. Вообще персоналу языкового центра приходилось нелегко и во время моего пребывания там я несколько раз была свидетелем многих очень неприятных происшествий. Именно там я впервые была невольным свидетелем драки двух африканок, разнимать которых устремились не только преподаватели, но и вся администрация. Поскольку сцена включала уже не только двух лупящих, пинающих, царапающихся и дерущих друг друга за волосы девиц, но и окруживших их плотным кольцом соплеменников, которые радовались зрелищу и подбадривали криками и свистами дерущихся. Оказывается, такие драки случались довольно часто, однако большей частью ни в помещении центра и потому не мешали передвижению по коридорам центра.
Одновременно с сирийской семьей в нашей группе появилась бывшая сотрудница налоговой инспекции из России по имени Ирина. Она очень старалась сблизиться со мной, но мы обладали такими разными менталитетами, что это было абсолютно невозможным. Она была одним из тех винтиков коррупционной системы, без которых эта система не могла существовать. При первом же общении она похвасталась покупкой своего дома в Канаде и категорически отказывалась поверить, что у нас занимавших такие высокие посты и имеющих в прошлом столько возможностей «делать деньги» не было своих валютных счетов. Полагаю, что Ирина считала нас неудачниками и неумеющими жить людьми, поскольку, когда я спросила ее на какие деньги она смогла купить такую дорогую, расположенную на берегу реки, канадскую недвижимость, она даже не посчитала нужным скрывать, что это были средства, полученные ею в виде взяток. Она искренне считала, что людей, не продающих свою совесть за деньги, не существует и мы с мужем просто глупцы, у которых даже не хватило ума, имея такие возможности, обеспечить себе будущее. Она подружилась с сирийской семьей и вместе с ними за нашими спинами занималась сплетнями и мелкими пакостями, такими как сбросить на пол мои книги, кинуть мусор на поверхность моей тетради и другие мелочи, на которые не стоило обращать внимания.
Приближалось время выпускных экзаменов по переводу на следующий языковой уровень, а значит близилось наше расставание с Закией, от этого было грустно тоже, хотя самыми страшными и тревожными были волнения о сыне. У Алекса заканчивался полугодовой срок легального пребывания в Мексике. Помочь с визой для сына пыталась лидер Зеленой партии Канады Элизабет Мэй, написавшая, по этому поводу, официальное письмо иммиграционному министру. Первое мое знакомство с Элизабет было заочным, когда я прочла написанную ей книгу и нашла в ней много общего с книгами, написанными мною. Затем мы познакомились с ней лично на одной из конференций в Оттаве. Она оказалась сердечным и очень смелым человеком и приложила немало усилий, помогая нам. Дэвид с помощью Оксаны вновь подготовил письма трем министрам и премьеру, к каждому из которых мы приложили обращения священнослужителя украинской ортодоксальной церкви и украинской общины. Эти письма Дэвид и я отнесли лично в канцелярию Парламента Канады. Никакого ответа ни от одного из министров мы не получили до сих пор. Мы дважды обращались в посольство Украины с просьбой о помощи, встречались непосредственно с председателем Конгресса украинцев в Канаде, пытались обращаться в еврейскую комьюнити. Никто из них не захотел нам помочь, даже когда я просила о помощи нашему бывшему адвокату, которая сбежала в Украину со своей малолетней дочерью. Ни одна правозащитная организация Канады, как и мира не оказала нам помощи.
Весной Дэвид прямо на квартире, где мы проживали, организовал встречу с двумя представителями канадской разведки с участием Оксаны в качестве переводчика. Я была готова передать результаты моей десятилетней работы в качестве независимого эксперта Главного управления министерства по чрезвычайным ситуациям по Иркутской области и умоляла в обмен только об одном, дать моему сыну возможность соединиться с семьей. Это была колоссальная и очень дорогостоящая аналитическая обработка массива информации, осуществленная по разработанной мной методике и основанная на многочисленных и многолетних базах данных, собранных научными институтами Сибирского отделения Российской Академии наук и различными департаментами администрации области, полученных в том числе и с моим участием. Значительная часть этих данных, особенно собранная мной за десятилетний период, была абсолютно закрытой и конечно же для понимания такой информации требовались глубокие профессиональные знания в определённых областях, которыми агенты явно не обладали. Изначальный скептицизм агентов, замеченный мной в начале беседы, быстро сменился интересом и уважением к моей персоне буквально после нескольких моих ответов, сопровождаемых демонстрацией практической главы моей докторской диссертации. Во избежание недоразумений я показала документы, подтверждающие мое авторство и законность получения материалов, с которыми я работала. Некоторые их этих документов были не переведены, и я заметила, как один из агентов явно внимательно читает текст, слушая перевод Оксаны. Я поняла, что он определенно владеет русским языком, все же видимо его знания языка были недостаточными и потому требовалась помощь переводчика, а может это была обычная проверка на достоверность моих слов. Оба агента выразили пожелание о моем сотрудничестве с представляемой ими организации, и я передала скопированные на флешку материалы моей докторской диссертации. Я не стала знакомить агентов с не вошедшими в эту работу данными, ограничившись простым упоминанием об этих материалах. В конце беседы агенты заметили, что ничего обещать мне они не могут и все будет зависеть от решения начальства управления. Также они выразили опасение, что их руководство сошлется на конфликт интересов и не станет помогать моему сыну, тем более что он уже является совершеннолетним. На приведенные мной примеры о разрешении воссоединиться с семьей обучающимся со мной в одной группе взрослым арабским парням, агентам было нечего ответить, и я это хорошо видела. Какая буря бушевала в моей душе, не выразить словами! Этим молодым мужчинам, для которых, досугом были казино и кальян, которые не хотели ни учиться, ни работать и регулярно опаздывали на занятия, в то время как мы с мужем, даже во время забастовки водителей пешком и вовремя добирались на занятия, полагалось воссоединиться с семьей, а моему сыну - высококвалифицированному специалисту и молодому ученому со знанием пяти языков и со стажем волонтерской работы в детском приюте и с группой людей с ограниченными возможностями, не было возможности. Судя по всему, мои поиски истины оказывались бесплодными и в Канаде. Единственным решением после общения с агентами было предложение охраны меня и моей семьи в течение всего времени пока мы находимся в Канаде.
Весной, в результате массового таяния снега началось наводнение, и я очень переживала, что не могу использовать мои знания и опыт по прогнозированию границ затопления. Даже не имея достаточной информации, я предупредила нескольких человек из нашей группы о последствиях наводнения и мои прогнозы полностью оправдались. Однако мои письма с предложением помощи в расчете зон затопления и необходимости профилактических мер также были проигнорированы канадским правительством. Я до сих пор не понимаю почему никто из правительства не захотел воспользоваться моими знаниями и опытом для оказания помощи населению.
Наши редкие встречи и беседы с рекомендованным Дэвидом адвокатом по имени Пасифик, были малопродуктивными и осуществлялись только после обращения к нему Дэвида, наши личные обращения он часто просто игнорировал и не отвечал на них, пока мы не ставили в известность Дэвида. Составление пояснений по апелляции затянулось, поскольку каждый наш визит к адвокату начинался с выслушивания его жалоб на то, как плохо живется африканцам, далее начиналось составление текста, который он должен был подготовить к нашему посещению и часто мы даже не успевали дойти до его корректировки. Все это занимало невероятное количество времени и часто перемежалось посещением Пасификом близлежащего кафе для утоления голода. Такая процедура, начавшаяся в 5–6 часов вечера затягивалась до 10–11 часов. Не было ни одного раза, чтобы мы работали с уже готовым черновиком документа, каждый раз мы сидели и ждали, когда Пасифик в нашем присутствии подготовит рабочий вариант документа и только затем начинали его вычитывать и править. Пожалуй, это был самый некомпетентный и ленивый адвокат из всех, с кем мне приходилось иметь дело.
Еженедельные занятия французским языком с нашей наставницей Сьюзен не прекращались даже в летнее время. Кроме того, мой муж готовился к теоретическому на английском языке экзамену по вождению, а я водила внучку в общественный открытый летний бассейн, в библиотеку, в парк и постепенно она становилась все здоровее и спокойнее. Близилась осень, такая удивительная и красивая здесь в Северной Америке и соответственно начинался наш следующий учебный год в языковом центре. Наша новая ведущая преподавательница Каролин проигрывала очень сильно по сравнению с так любимой нами Закией. В целом она хорошо объясняла сложную французскую грамматику, если только не отвлекалась на разговоры о своем муже, работающим в одном из университетов Оттавы или старшем сыне Матье, обучающимся в школе. Как ни странно, она очень редко упоминала младшего сына, предпочитая, иногда на протяжении целого урока, распространяться о старшем сыне. Для меня это была очень болезненная тема, я безумно тосковала по своему сыну и иногда мне хотелось, закрыв уши ладонями, просто выскочить из класса. К тому же она выделяла из группы любимчиков и частенько злословила по поводу некоторых людей, что мне всегда было неприятно. А после ее утверждения, что зимой Солнце находится далеко от Земли и потому становится холодно, я просто перестала воспринимать ее всерьез и стала читать книгу во время ее пустой болтовни. Спасение приходило в лице второго преподавателя Бекки, которая неукоснительно следовала плану урока и очень старалась донести до нас всю премудрость этого непростого языка. Также мы продолжали заниматься на фонетических уроках с еще одним преподавателем Ани, которая, в качестве разговорной практики, часто приглашала африканцев-выходцев из бывших французских колоний, которые обучались грамоте в общеобразовательном классе школы. Контингент этого класса, состоящий из выходцев из Африки, практически оставался неизменным с начала нашего обучения и до окончания мной полного курса, составившего в общей сложности 15 месяцев, по пять месяцев на каждую ступень курса. Все они довольно связно, хоть и с сильным акцентом говорили на французском, но не умели ни читать, ни писать, зато обладали непомерными амбициями и все без исключения женщины хотели работать только в государственной службе, а мужчины играть в футбол. Некоторые из мужчин все же соглашались работать в государственной службе, но не более 2–3 часов в день. Своими планами они делились, представляясь нам и я даже не знала, как реагировать на такие откровения и какие я могу задать вопросы людям с таким ограниченным словарным запасом и таким высоким самомнением. А вопросы требовалось задавать по плану урока и это было откровенным испытанием ни только для меня, но и для многих из нашей группы. Моим предпочтением всегда были вопросы, касающиеся литературы, музыки, природы, достижений человеческого разума, на которые никто из африканцев не мог дать ответа.
Период обучения ознаменовался также знакомством с представителем одного из племен североамериканских индейцев, который работал уборщиком в языковом центре. Я очень сочувствовала его нелегкому и такому неблагодарному труду, всегда придерживала двери, помогая ему прокатить тележку с его моющими средствами и часто, по мере возможности, разговаривала с ним. Он отличался очень глубоким пониманием природы и каким-то особенным чувством такта и носил на шее амулет с клыком медведя. Мне он очень напоминал коренных жителей Сибири, которых также согнали на север, отняли детей и долгое время обманывали самым подлым образом. Развитию этих людей был нанесен непоправимый ущерб, их оторвали от определённого, за много столетий сложившегося быта, а новый, навязанный им уклад жизни, многие из них так и не смогли принять. В Сибири я часто выступала за сохранение права коренных жителей на охоту и рыбную ловлю, которые были самыми распространенными для мужчин этих племен занятиями, в границах занимаемых ими территорий.
Третий Новый год в Канаде мы встречали вновь без Алекса, к нам в гости приехала Оксана со своим мексиканским другом по имени Роберто, который приехал на новогодние каникулы и привез нам весточку от нашего сына. Он был родственником семьи, приютившей нашего сына. Я старалась как могла сохранять приветливость и радушие, опасаясь огорчить гостей, однако все мои мысли были о моем сыне, который, так несправедливо был лишен права увидеться со своей родной семьей. После разлуки с сыном все праздники перестали для меня существовать.