Хозяин безлунной Москвы. Глава 33

                Глава 33.
          По пути в Москву, Наркис, восседая в роскошном хозяйском экипаже, потрясая седой клиновидной бородой, словно обветшалый Мефистофель, раздражающе мямлил в рассеянное ухо об идеях по культивированию капризной брюссельской капусты на господской земле и каких-то стратегически необходимых в данном вопросе суперфосфоре и фосфате или наоборот, новых сортах огурцов и недавно выведенном, диковинном, зацветающем только к концу тёплого сезона, укропе. Под его монотонный скрипучий голос нестерпимо клонило в сон. И без того в последнее время постоянно хотелось спать, да ещё прожигало болезненно в обеих налитых грудях. Видно хворь неизлечимая незаметно подкралась, либо просто нагрянул последний этап в жини с горьким названием «старость». Слипающиеся васильковые глаза ласково оглаживали крепкую, выправленную по-военному спину бравого кучера, вызывая в памяти, с замиранием сердца вчерашнюю близость в скромном домике возле конюшни, полную откровенных ласк и доверительных разговоров в жарких объятиях. Имелось непозволительное  замужней бабе желание заткнуть рот занудному мужу новым сортом огурца вкупе с брюссельской капустой и, усевшись на козлах рядом с любимым Платонушкой, уложив голову на надёжное плечо, сладко засопеть под успокаивающий топот резвых копыт и убаюкивающее бряцанье серебряных серёжек.
        К чему устроил внезапное путешествие супругов в Белокаменную, в Шереметевскую больницу Орлов, следующий позади на вороном Верном, Арина Тимофеевна категорически не понимала и страшилась рассматривать в затуманенной голове пугающие версии. Давеча, вернувшись из города к вечеру с молодой женой, барин учинил строгое дознание среди членов семьи Дюльперт, начавшееся со странного вопроса относительно девичьей фамилии прислуги, с последовавшим затем выяснением, когда она и Наркис в последний раз видели своего сына и кто бывал в особняке во время пребывания новоиспечённой четы за морями.
- Да лет восемь, как потеряли из виду, - тревожно в унисон отвечали смятенные супруги.
- И мне ничего о бате неизвестно с тех пор, как он покинул дом, - вторил хорошенький Миша, настороженно шмыгая античным носиком. - Я тогда маленьким был, двухлетним, совсем его не помню.
- В ваше отсутствие девки деревенские окна намывали. Сама их пригласила, не справилась бы, - гладкая рука взволнованно взмыла вверх, поправляя дрогнувшую от дурного предчувствия пшеничную корону из косы.– А что случилось-то?
- Называйте, где живут, как зовут, - вздохнул устало Орлов, проигнорировав вопрос. – Готовьтесь завтра посетить со мной Москву для возможно важного свидания. – Получив интересующую информацию, он резво направился в прихожую, стянул с вешалки недавно сброшенное пальто и распахнул входную дверь. Ольга Николаевна бросилась следом, выкрикнув со свойственной ей упрямостью:
- Подожди! Я с тобой.
   По пути в Белокаменную Александр Сергеевич хмуро разглядывал колышащуюся  иссиня-чёрную конскую гриву, размышляя, верно ли он поступил, отправив на встречу с вероятным ближайшим родственником двух далеко не юных, порядочных и весьма волнительных людей, не навредит ли он их хрупкому здоровью сим рискованным решением. К счастью, сообразил Мишу оставить при измотанной событиями, взбудораженной донельзя Оле, которой, к его искусно сокрытой радости и её великому огорчению, не хватило приличного места в изготовленном на заказ экипаже. «Нечего моей красавице по богадельням расхаживать, но коня спокойного купить надо и обучить верховой езде необходимо, мало ли что», - мелькнула в черноволосой голове здравая идея.
     Накануне они, покинув запятнавшее себя ненароком Кокоревское подворье, посетили Шереметевскую больницу, ступили за порог обширной палаты, наводнённой до отказа готовящимися отойти в мир иной неизлечимыми представителями рода человеческого, сопровождаемые опрятной, крошечной, как птенец и задорно курносой сестрой милосердия. Замерев у тесной кровати, плотно занятой достаточно красивым мужчиной в соку средних лет, именующимся Вениамином Ватрушкиным, супруги принялись дотошно его разглядывать, будто добротную скульптуру на передвижной выставке.
- Каков диагноз? – Орлов одним рывком содрал с обездвиженного тела одеяло, продолжив невозмутимо изучать обнажённую бледную плоть.
- Не можем поставить, - служительница эскулапа смущённо отвернулась. – Ни ран, ни царапин – ничего. Однако, в сознание не приходит. Как доставили из гостиницы в полном безпамятстве, так и лежит. Видимо, ведьма или чародеи морок навели.
    Бросив ироничный взгляд на впечатлительного птенца, прикрыв срам постельным бельём, Александр Сергеевич прошёл вдоль хлипкого ложа к изголовью и, согнувшись, прищурившись, взялся раздвигать роскошные густые пшеничные волосы потерпевшего.
- Здесь очевидные укусы, - выдал он после длительной паузы, - хорошо заметные укусы некого существа. Смотрите, - мощная рука жестом пригласила к осмотру медсестру, но та не двинулась с места, побелев, пропустив взмахом трясущейся руки вперёд любопытную Олю. – Видишь, милая, эти красные пятна? – обратился великан к подбежавшей жене, осторожно перебирая локоны.
- Видимо паук, - засветились лихорадочным блеском огромные изумруды, как у матёрого сыщика, напавшего на след. – Я читала, что есть такие, особо опасные, к примеру, каракурт.
- Да какой паук? Что за фантазии? Вампирша его кровь выпила. Теперь всё предельно ясно, – истерично заколыхался съехавший на редкие брови задорно курносой барышни апостольник с алым крестом. – Чур – чур, - мелкие пальчики поспешно осенили себя крёстным знамением.
- Не позорьте нашу веру языческими страхами! Ещё Гоголя сюда приплетите. Тоже мне, православная врачевательница, - свинцовый взгляд недовольно метнулся в сторону напуганной девицы и воззрился с нежностью на бесстрашную супругу: - Версия, насчёт паука неплохая, но сахар, причём здесь сахар вокруг тел? Его, вроде, пчёлы, муравьи любят. Но разве способны эти насекомые нанести серьёзные увечья или привести к смерти, как Морданшину? Не слышал о подобном.
- Наши местные вряд ли, - поморщился аристократический носик, - но, наверняка, имеются в иных краях действительно ядовитые муравьи, жуки, мухи... Он кого-то мне настойчиво напоминает, - изумрудный взгляд заскользил по привлекательному обезкровленному лицу с античными чертами. – А, вспомнила, точь-в-точь Арина Тимофеевна. И цвет волос редкий, как у неё.
- Погоди, - богатырь оторвался от внимательно изучаемой неподвижной головы, воззрившись в высокий нахмуренный лоб. – А как зовут пропавшего сына нашей Хранительницы?
- Венсан, - уверенно изрекли плотные розовые губы, - я точно помню, мне Арина Тимофеевна не раз о нём рассказывала.
- То есть, по-русски – Вениамин, - крупная пятерня задумчиво пригладила идеально зачёсанные назад смоляные волосы. – Она Дюльперт по мужу, не мешает осведомиться о девичьей фамилии. Не удивлюсь, коли окажется Ватрушкиной. Переведите потерпевшего в отдельную палату и обеспечьте уход на высоком уровне, - повелел он трясущейся от мистического страха медсестре, сунув в ледяную ладонь червонец. – Завтра решу, что делать с ним дальше, подумаю.

- Ватрушкина я в девичестве, - покорно и удивлённо ответила Хранительница на первый вопрос вернувшегося из Москвы барина…
     Весь тот беспокойный вечер, вместо положенного романтического ужина, оказался посвящённым обходу деревенских домов и опросу местных жительниц, посетивших летом хозяйский дом для мытья окон. Одна из них, чернявая, хмельная и вдовая Федосья призналась без утайки, что встретила случайно бывшего хахаля Веню, с которым шашни водила в далёкой юности, на лесной опушке, когда грибы собирала. То, да сё, пококетничали, вспомнили былое и принялся он вдруг расспрашивать об апартаментах господских, дескать посещал их только при старом владельце, хотел бы узнать, так, из праздного любопытства, как всё при новом устроено: где почивает молодая жена, богато ли обставлены её личные покои? Ну, она и поведала с восторгом о помпезности комнаты уважаемой Ольги Николаевны. А как завершила сказание, он мигом исчез, словно бес.
- Арина Тимофеевна удар может получить, коли узнает в потерпевшем потерянного сына, - взволнованно перебирали по тропе маленькие ножки в ботильонах по пути в особняк, длинные музыкальные пальцы тревожно теребили надёжную ладонь мужа. – Не поздно ещё скрыть правду, промолчать, уберечь её здоровье.
- Нехорошо скрывать от матери умирающее дитя, - изрёк Орлов после длительной паузы, глубоко сомневаясь в правильности своего намерения отвезти супругов в Москву для опознания. – Это шанс для неё увидеть, пусть, как не прискорбно звучит, в последний раз, родного человека, которого носила девять месяцев под сердцем и рожала в муках, и попрощаться либо к жизни вернуть, кто там знает? Да и отцу, я всё забываю о нём, стоит встретиться с прямым потомком.
- Видимо ты прав, но я отчего-то безумно боюсь за неё, - узкая ладонь скользнула вверх, спрятавшись в предупредительно согнувшемся локте.
                ***
        Уставившись ошарашенными васильками на возлежащего в отдельной палате во всей красе и отрешённости от бренного мира пациента, Хранительница очага охнула, шлёпнула пухлыми ладонями по обескровленным щекам и обречённо стала оседать на пол, приземлившись в с готовностью распахнутые сильные руки барина.
- Веня, сыночек, но как же так, что же ты так? – пробормотала она в полузабытьи, уперев недоумённый взор на обнажившуюся в падении свою налитую ногу, неожиданно украсившуюся вполне себе изящными струйками крови.
- Больна! Я так и думал! – истерично взвизгнул Наркис Ивонович, брезгливо шарахнувшись в сторону.
- Врача! – бросив презрительный взгляд на садовника, гаркнул Александр Сергеевич так, что стены сотряслись. – Немедленно врача!
   Спустя неясно и напряжённо пролетевшее время в ожидании диагноза бесценной прислуги, в которое Орлов думал о покинутой жене, а старший из семейства Дюльперт ощупывал собственное хилое тело в поисках зарождения очевидно передающейся заразы, не обращая внимания на парализованного сына, в палату тихо вошёл дежурный доктор, весьма приятный молодой человек.
- Хотя плод и цел, - пробормотал он, неловко улыбнувшись богатырю. – Я рекомендовал бы оставить вашу спутницу в больнице на пару дней, поскольку в возрасте.
- Плод? – одновременно воскликнули Александр Сергеевич и Наркис Ивонович, искренне не понимая, о чём идёт речь.
- Так беременна она, месяце этак на втором-третьем. Поздравляю, - скромный взгляд неуверенно метнулся в сторону схватившегося за сердце мужичка с клиновидной седой бородой и нелепо крашеной в рыжий цвет мушкой.
- Погодите! – бросился вслед удаляющемуся лекарю, опомнившись, Орлов, привычно вытаскивая червонец из кармана. – Вот деньги, возьмите! Только оберегите её здоровье. И вот что, я сюда немедленно пришлю своего приятеля, известного в городе врача Полуядова, дабы лично осмотрел обоих хворых.
- Денег не возьму, - молодой эскулап решительно тряхнул медицинским колпаком. – А светило медицины Пал Палыча буду рад принять. Давно мечтал познакомиться. Авось, что важное подскажет.
  Осторожно подсадив отчего-то понурого, съёжившегося, как сухой осенний лист, потерявшего дар речи от благого известия садовника в экипаж, Александр Сергеевич мягко повелел кучеру:
- Трогай, Платон Нилыч, трогай дорогой..., - и только развернулся, собираясь оседлать нервно перебирающего копытами коня, как был остановлен досадливым и беспокойным вопросом, прозвучавшим с козел:
- А Аринушка-то где? Тьфу-ты, запрастити, барин, Арина Тимофеевна, - мудрые вишни, отлучившись от гнедой пары, бросили мимолётный презрительный взгляд на одинокого скукоженного пассажира и требовательно уставились в могучую спину великана.
- Я думал, вы не терпите друг друга, - удивлённо прохрипел в развороте Орлов. – Не волнуйся, жива наша Аринушка, да ещё, видимо, скоро новую жизнь подарит миру. В интересном положении она, на сохранении осталась. Ох, уж эти неугомонные французы, - хмыкнул он незлобно, покосившись на стремительно багровеющего Наркиса Ивоновича.
- Как это? – пожилой казак озадаченно вцепился в бороду, тщательно расчёсанную на две половины, затем, поразмыслив, тихо засмеялся, зажмурившись, дабы скрыть подступающие слёзы, часто заморгал угольными ресницами, содрал с себя папаху, подбросил вверх, выпалив радостно, обратившись к мрачным осенним небесам: - Господи, спасини! Может вскоре, наконец, от серёг избавлюсь, - вернул головной убор на взбудораженную известием голову и, зычно свистнув, сунув в довольный рот дымящуюся трубку, сопровождаемый недоумённым свинцовым взглядом, тронул лошадей в обратный путь.
                ***
- Сашенька, дорогой мой, как же ты, человек с репутацией всевидящего, без труда обнажающего сокрытое от иных очей, не заметил, что Арина Тимофеевна с Платоном Нилычем в любовной связи состоят? – блаженно поморщила аристократическим носиком Оля, выслушав подробный рассказ о поездке в больницу, расслабленно откинувшись на спинку стула, потягивая из бокала терпкое Шато Марго, нежно оглаживая рыжую шерсть Македонского, растянувшегося на краю стола, наблюдая за мужем, сменившим временно Хранительницу очага на важном посту у кухонной печи, самозабвенно стряпающим в кокетливом с рюшами кипенном фартуке, невозмутимо повязанном поверх домашнего костюма.
- Даже мысли подобной не возникло, - покривились в самоиронии чувственные губы. – А ты-то как обнаружила преступную связь? Подглядывала? Признавайся, - Александр Сергеевич шутливо сотряс разделочным ножом в воздухе.
- И вовсе не преступную, - юная барыня, зачерпнув из вазочки обожаемой белужьей, на некоторое время замолчала, смакуя. – Чем же грешны отношения на стороне, коли брак уже совсем не брак, а так – одно слово? Да и что там обнаруживать? Обрати внимание на их томные взгляды, заговорщецкие полуулыбки и всё сразу станет ясно. Очевидно, что чадо не от законного супруга, а от нашего уважаемого казака.
- Ага! Значит, ты уже оправдываешь супружеские измены. Избаловал я тебя донельзя, красавица моя, совсем совесть растеряла, - бросив хозяйственное холодное оружие на столешницу, отерев кровь разделанной цесарки с широких ладоней расшитым влажным рушником, Орлов, сурово насупив ровные агатовые брови, направился к жене.
- Да, оправдываю, - уверенно выкрикнула она, стремительно вскочив со стула и бросившись к кухонному окну, отрешённо уставившись в вечернюю мглу, захихикав, когда тёплые пальцы, захватив беглянку в плен, ласково забродили по лёгкому платью, прикрывающему возбуждённое тело. – Я смекнула сразу, как только ты привёз меня в сей чудный дом, что Хранительница наша не выносит собственного супруга, да и он её не слишком жалует. А она ещё достаточно молода и красива. А он – глуп и самолюбив. И вдруг на сцену выходит статный, благородный, несемейный и бездетный Платон Нилыч. Как такого не полюбить?
- Ты бы полюбила? – твёрдые ладони страстно вжали в точёную головку оттопыренные ушки.
- Я тебя люблю, а ты меня. При таких редких счастливых стечениях обстоятельств не предают и не изменяют. Незачем. Теперь я это твёрдо поняла, - тонкий стан задрожал под натиском благодарного гиганта, рассеянные изумруды уставились в внезапно выскочившую из-за туч круглую фосфорную, как на полотнах Куинджи, луну, скользнули лениво вниз к конюшне, кузне и скромному жилищу казака и ошарашенно распахнулись. – Там, там кто-то ходит, - тонкий пальчик ткнул в идеально вымытое стекло, сквозь которое просматривался силуэт щуплого человека в светлой рубахе, сосредоточенно и маниакально обрабатывающего чем-то, вяло струящимся из холстинного мешка, одинокую и тёмную избу. Внезапно вспыхнула спичка, полетела поверх присыпанного и погасла, за ней вторая, третья...
- Только пожара мне здесь не хватало, - содрав на ходу фартук, схватив из шкафа фонарь и зажёгши его, Александр Сергеевич, повелев Оле не выходить из дома, ринулся к входной двери... – Ты что же творишь, что выделываешь, баламошка лободырная?! – вырвал он из скрюченных дрожащих рук спичечный коробок, спрятав в карман халата. Длинные ноги зашагали вокруг незамысловатого опрятного жилища в поисках возгорания, под монотонные причитания застывшего в отчаянии злоумышленника: «Убью, уничтожу его!», но, к счастью, нигде не обнаружилось ни огня, ни дыма. – Что за кунштюк?! – великан нагнулся, зацепил пальцами серый порошок, недавно украсивший дом, понюхал, попробовал на вкус, ощутив во рту кислинку, подскочил к лиходею-неудачнику, поднял валяющийся рядом опустевший мешок, расправил, прочитал вслух начертанное чернилами: «Суперфосфат для сада и огорода» и засмеялся, сначала тихо, потом раскатисто, на всю округу, вынудив любопытную жену, наблюдавшую за сценой сквозь окно, выскочить, несмотря на запрет, накинув пальто, за порог и побежать по свежим следам покинувшего её супруга. – Какой же ты межеумок, к радости вящей моей, какой мордофиля, Герострат - хороняка! – воскликнул он, задыхаясь от облегчённого хохота. Ты понимаешь, что нынче поступком своим нелепым надёжно оберёг казачью избу от воспламенения? Суперфосфат – это антипирен, лучшее средство для огнезащиты.
- Как же, как же? Я точно помню, что фосфор из сарая брал, - затряслась от обиды рыжая крашеная мушка над клиновидной седой бородой.
- Перепутал чуток, слава Богу, а то бы сейчас на воздух взлетели, - облегчённо вздохнул Орлов. – Очки пора покупать. Ольга Николаевна, коли ослушались, как всегда, извольте застегнуться и близко не подходить, - обернулся он с нарочито суровым видом к стоящей поодаль супруге, подвигнув её деликатно и послушно кивнуть хорошенькой головкой и поспешно сунуть пуговицы в петли.
  Хлопнула тяжёлая створка ворот конюшни, раздалось тягучее чавканье жухлой травы под явно тяжёлыми ступнями, из-за угла показалась внушительная фигура кучера, направляющегося неспешно, позвякивая монотонно серебряными серьгами, к своим законным покоям.
- Уходи, - шепнул Александр Сергеевич зашевелившемуся, выходящему из ступора садовнику, - уходи, пока не поздно, от греха.
- Ни за что! У меня есть честь и достоинство! Honneur et dignite! – взвизгнул Наркис Ивонович, яростно бросившись навстречу сопернику, вцепившись острыми, как у Пушкина на картине Кипренского, коготками в суконный чекмень, заорав на всю округу: - Почто жену мою отнял, мерзавец, merde? Почто опорочил, обрюхатил? Жили душа в душу, не тужили, и тут ты свалился на наши головы, Казанова проклятый. Я ж тебя придушу, гнида, отравлю, сожгу – ни перед чем не остановлюсь...
- Раньше надо было думать, – гаркнул грозно Платон Нилыч, схватив садовника за изящную талию, оторвав от земли и потрясая им в воздухе, словно тряпичной куклой, - вместо того, чтобы на печке отлёживаться, пока ладушка в холодной постели одна прозябала долгие лета. Отнял и не отдам ни за какие ковриги. Моя теперича и дитё моё...
- Прекратите немедленно гнусную грызню при неравных силах, - бросился к казаку Орлов, вырвав из крепких рук возмущённую потенциальную жертву и поставив на безопасном расстоянии. – Разберитесь по-человечески. Не желаю никого из вас терять. Существует ведь нынче развод, его теперь легко дают за прелюбодеяние, - согнулся он над щуплой фигуркой садовника. - Отпусти её, коли ребёнок не твой. Не мучь её и себя. Ты готов связать себя узами брака с Ариной Тимофеевной? – обратился он к сверкающим в праведном гневе мудрым вишням.
- Да хоть сию минуту, - мозолистые пальцы огладили тщательно рачёсанную на две половины бороду и непроизвольно скользнули к серебряным серьгам, словно собираясь их немедленно сорвать.
- Звери! Какие же вы лютые звери! – запричитал скорбно Наркис Ивонович, медленно опускаясь на влажное быльё. – Всё решили! Так просто всё решили! Ничего, я отомщу, я всем вам отомщу, - он громко завыл, ткнувшись рыжим мушем в престарелые колени.
- Как правило, в классических детективах убийцей оказывается садовник, - вспомнил Александр Сергеевич, иронично улыбнувшись одними уголками губ, и громко, коротко свистнул, пробормотав затем: - Посмотрим. - Когда на зов прибежал кряжистый мужик, охраняющий кованые ворота на въезде в поместье, он строго приказал: - Проводи нашего дорогого Дюльперта до деревни, он нынче не в себе.
                ***
- Барин, вы осуждаете меня? – понуро опустил коротко стриженую голову кучер, когда звонко стукнула вдали калитка.
- Нисколько, - твёрдые ладони благодушно хлопнули по крепким выправленным плечам. – Порицал бы, видимо, ранее, хулил. Но теперь, когда в моей жизни появилась одна мудрая барышня, которая видит и замечает больше, чем я, не имею на это никакого права, - пасмурный взгляд покосился на смиренно стоящую в стороне жену. – Ступай, Платон Нилыч, спи, у тебя впереди тяжёлые испытания любовью и ненавистью. И это сожги, - он нагнулся и протянул казаку мешок из-под удобрения. – Хотел тебя соперник запалить, да не получилось. Видимо, Бог на твоей, вашей с Ариной Тимофеевной стороне.
- Спаси Христос, - шевельнулись в благодарной улыбке пурпурные губы.
- Ну что, моё вечно непослушное создание, пойдём домой? Мне ещё стряпать предстоит, - подошёл Орлов к Оле, держа на вытянутой руке фонарь, подхватив рукой свободной лёгкое тело, словно малого ребёнка, прижав к груди и зашагал к широкому крыльцу с белыми колоннами, ощущая удовлетворённо, как тонкие пальчики доверчиво обхватывают стальную шею. – Думал, с тобой я найду покой, умиротворение, - тихо захрипел он в оттопыренное ушко, - а тут, как снег на голову: убийство и покушение в Кокоревском, таинственный монгол, ещё одно убийство, махинации и выявление незаконной революционной организации при допросе у Козлова, колдовские козни и проклятья в номере «211», адюльтер в среде собственной прислуги, повлекший за собой беременность и скандал. Ты говорила, что скучная, а мужчинам нужно разнообразие. Если ты меня ещё чем-то удивишь, разнообразная моя, я сойду с ума.
- Я вовсе не виновата, так сложились обстоятельства, - высокий ясный лоб преданно окунулся в вороную вьющуюся шевелюру.
- Мне кажется, ты эти обстоятельства притягиваешь, как магнит. Но ничего, я знаю как остановить лавину негативных событий: запереть тебя в особняке на несколько замков и заставить, наконец, заниматься любимым делом, то есть рисованием, - Александр Сергеевич взмыл по лестнице, захлопнув за собой и драгоценной ношей входную дверь.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...