О Трансгуманизме и Пелевине

Перед выходом этого романа Быков  сказал, что прочтет и купит, потому что Пелевин выдающийся писатель эпохи и современнику нужно понимать масштаб личности. Что Пелевин написал уже столько вечного, что ему можно даже облажаться где-то.

А после выхода сказал, что зашёл в книжный, полистал и не купил. И даже коментить не стал, по-пелевенски, по-буддистски.

Не знаю как Быков, а я-то не купила, потому что, ну слушайте,  тысяча рублей!!! Ну как-то это перебор! В прошлом году по четыреста рублей за пол-книжки, в этом тысяча - вообще! Это даже как-то вульгарно, на мой взгляд,  типа для лохов - хотите быть в теме - платите!

И я не купила. И не читала. Я не читаю Пелевина. Последних несколько романов  только слушаю. Жалко времени и внимания глаз  на бесконечные пенитрации, феминисток
и прочую ЛГБТ-повестку, Да ну!

Я прослушала. Мне наверное понравилось. В целом. Хотя в деталях нет. И понимаю, почему Быкову не понравилось. 

Пелевин оказался не в трансгуманистической повестке ни разу.

 Заглавие оказалось стебом. И совсем не в смысле "Генерации Пи" Там, на мой взгляд, была всё-таки ностальгическая печаль и приятие,   постперестроечного поколения.

"Трансгуманизм инк"  наоборот оказался уже чистой пародией на саму идею трансгуманизма и прочие либеральные ценности, типа как улучшения человеческой физиологии, всех этих имплантов, эндопротезов  и вечной жизни.

Конечно Пелевин гениальный стебок, но и у него стёб бывает всяким, в этом романе стёб - брезгливый, сродни "Жизни насекомых" и Цукербринами, и потому противный.  Это ещё одна причина по которой я только слушаю.

Я люблю весёлый пелевинский стёб, когда герои романа Чапаев, Анка и Петька. Или когда комары и вампиры - аристократия человеческого духа.  Или когда баблос - двигатель цивилизации.  И женская голова на длинном стебельке. Или когда директоров делают на этаж выше, чем менеджеров.  Или когда волчий вой на буровой - условие хорошего нефтяного потока. Или когда Европейский Халифат!  Или Вынос Мозга!

Ещё люблю чисто Пелевинский глум, когда он выворачивает на изнанку заезженные народные штампы  и по сути творит новую мифологию на зыбкой и сомнительной почве анекдота.

Таков его Чапаев - буддийский гуру, хранитель глиняного пулемета.  И Павел 1 -  оплот масонства и  изобретатель выхода в другую реальность.  И лисичка А Хули из порнографического по сути хентая - как носительница духа, вечных смыслов и вечной любви.  Где-то даже "ай фак" - как образ автора, уязвимого перед своими читателями.

Еще много чего люблю в Пелевине. Свидетели Прекрасного - обалдеть!
И когда собачки сплетают хвостики сердечками. И миллион окаменевших копий одной там женщины. Особенно люблю его путешествия олигархов с буддийскими монахами, вообще все его буддийские опыты.

***

А в этом романе стёб противный.
Даже  Быкову, как апологету любой либеральной спеси! Да и многим его читателям, из тех,  кто считал его где-то своим пацаном. Либеральным. Альтернативным.  В мейнстриме.

Думаю что Пелевин НЕ ОПРАВДАЛ.

Что много лет он умело скрывал свое предательское мурло  под либеро-центричной личиной и острой социальной сатирой! А сам... оказался!!! не такой! Не торт!

Мне собственно поэтому и понравилось. Не такой. Не торт.

Хотя мне, как идейной сердоболке  пародии на культурную программу однопартийцев тоже не сильно зашли.

Некрасивые женщины, отягощенные детьми и идеологическими штампами. Натужный текст написанный для чего-то другого. Как-то с трудом верится в искренний интерес автора.  А протесты! - божжже мой!

Что там действительно написано с душой и страстью, так это история жизни и смерти девочки Мани. Ну,  почему-то автора этот персонаж с самого начала волновал, и он с самого начала  знал, что ее убьет.

И второе - блестящая новелла с японцем,  мне показалось, там много автобиографичного: он приоткрыл там всю механику создания персонажей. Метафизику. Всю свою фабрику-кухню. И упоение создателя. Мне как автору это тоже зашло.

А порнографические вмешательства в процесс создания кукол-бойцов в виде дамочек-имиджмейкеров с американскими дипломами показались где-то даже авторской жалобой на медиа-производство. 

И даже то, почему он перешёл на баб объяснено. И почему он их кормит как собак.

И даже то, как и почему он, в смысле мастер, попадет в вечность.

 В общем, можно было сократить до двух новелл.

...

Все остальное получилось так себе, многое вообще механистично.

Мне подруга, подсказала, может это вообще писал не он...Хотя...

Очень скучно про кошек.

Омерзительно про Митину любовь.

Просто нудно про свидание.

Секс на карусели вообще так себе, напомнил предыдущий роман, только хуже, хотя секс с элементами проповеди, это видимо пародия на внутри-партийные отношения сердоболов, и в принципе должно было быть скучно, может такой прием. Ещё эти салфетки, фу!

Хотя, если объективно, если перечитывать "Чапаева",  то даже там хочется поудалять длинноты.

Так что даже последний проход Кукуратора многое объяснил, но не торкнул.  Так-то понятно,

Шекспира никто не знает.  Гамлета вообще нет. Розенкранцы и Гильденстерны рулят. Как у Стаффорда.  Измены - кошачьи. Предательства бессмысленны и бесцельны. Даже сами поиски смысла  бессмысленны и досадны. Офелия-Офа в монастырь не успела - проститутка и психотерапевт. Призрак отца из банки. И даже сам Гильденстерн такой же генератор баблоса для чьих то посторонних нужд!

 Печалька.  Досадка. Хорошо, что только слушала.

***

Вообще, автора спасает его вечный стеб, он может не высказываться всерьёз ни о чем и считаться при этом и глубоким и выдающимся автором эпохи.

Как справедливо заметил классик, он уже три века назад высказался по всем вопросам мироздания.

И если бы он не был таким стебком то я бы решила, что он всё-таки высказался всерьёз, и  сочла бы даже эту книжку авторским манифестом,  вроде "Слово классика к молодёжи", который Маня переписывала на уроках калиграфии.

 Потому что я бы под этим подписалась, просто под каждым словом, если бы " сука в вернисаже",  "сосать" и "ок бумер" не отзывались тошнотой в  моем целомудренном и фанатичном сердце русской филологии.

Мне кажется не стоит девочке Мане засорять чужой блевотиной прекрасный русский.

***

На что автор разумеется взирает с  равнодушным величие бронзового классика.