Ч. 253 Три богини

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/10/23/645
 
Фрегат «Паллада», вошедший в строй в 1832 году, вышел в плавание 25 сентября 1852 года. Прошёл в Кронштадте капитальный ремонт, после которого во время перехода дважды ремонтировался в британских военно-морских базах, Портсмуте и Саймонстауне.
 
Фрегат «Аврора», вошедший в строй в 1835 году, вышел в плавание 21 августа 1853 года. Несмотря на преклонный возраст, считался одним из лучших фрегатов в Балтийском флоте, прошёл капитальный ремонт. Во время плавания на восток прошёл ремонт в Портсмуте.
 
Фрегат «Диана» - самый новый фрегат на флоте, вошёл в строй в 1852 году. В британские порты во время плавания не заходил.
 
Выйдя в океан, Лесовский ничего не знал о судьбе кораблей, которые отправились на восток раньше «Дианы».
 
Он надеялся встретить в пути фрегат «Аврора», корвет «Наварин» и транспорт «Неман», чтобы следовать отрядом. Но Лесовский не знал, что «Неман» разбился в проливе, а «Наварин» из-за течей в корпусе едва смог дойти до Голландии.
 
Итак, на востоке Российской империи предстояло собраться трём богиням – Палладе, Авроре и Диане. И у всех фрегатов, названных их именами, оказалась трагическая судьба.
 
«Диану» по распоряжению Николая I укомплектовали только офицерами-черноморцами. Расстроенный потерей кораблей Балтийского флота, император засомневался в способностях балтийцев благополучно дойти до пункта назначения.
 
В письмах Ивана Ивановича Бутакова об этом нет ни слова -  о происшествии при выходе из Английского канала. Он тепло отзывался о товарищах по плаванию: «Славная у нас публика, хоть из разных губерний, как говорится, а каша варится хорошая».
 
Чувствуется, что у него был очень хороший характер, к родственникам он относился с большой симпатией. Вот как Иван Иванович писал о своём племяннике:

«Не могу скрыть своего удовольствия, что Серёжа пребравый гардемарин, и даже лучше других, я очень рад случаю на нём отблагодарить покойного дядю Александра за нас, а также, чтоб не быть в долгу у Миши, за его внимание к братьям.
 
Серёжа премилый в …непромокаемом пальто и в буцах с дюймовою подошвой, совершенно обезьяна или gigionta Caruculiano, a propos который зовётся исполином. Занят испанским языком.
 
Но очаровательная моя должность, не знаю, даст ли мне, хоть впоследствии сколько-нибудь свободного времени, которое я мог бы употребить по своему благоусмотрению. Надеюсь, что Володя (Иван Иванович имеет в виду своего брата – прим. автора) уже не болеет, и не держат его взаперти, когда все на ногах».
 
Сравнивая плавание «Паллады» и «Дианы», Бутаков считал, что погодные условия благоприятствовали плаванию «Дианы»:
 
«30 октября. С утра получили Оst-вый ветер, и с 6 утра летим по 10 узлов, так что завтра выйдем в океан и надолго простимся с Европой.

Прошлогоднее плавание не баловало нас так, как ныне…Если ещё донесёт нас до пассата, то это будет из рук вон счастливо. Береговой туман…свет…Ночью только сквозь мрачность, по временам открываются маяки, либо летим по 10 узлов и без всякой зыби.
 
Не знаю, ушли ли из Англии «Аврора» с «Наварином», лоцман не мог сообщить о них ничего, если же мы их опередили, то они позавидуют нам немало, и будут сожалеть, что раньше вышли из Кронштадта…».
 
Выйдя в открытый океан, на «Диане» разрядили орудия и убрали картузы с порохом в крюйт-камеру. Океан был неспокойным. Фрегат шёл с креном 16 градусов. Погода стояла ясная, дул свежий норд-ост.
 
Сначала радовались тому, что ушли от привычного осеннего балтийского ненастья. Потом, когда наступила нестерпимая жара, вспоминали российскую осень с тоской.

Зимняя половина года в умеренном поясе Атлантики – обычный путь циклонов со штормовыми пронизывающими ветрами, быстро летящими тучами, ливнями, снежными зарядами. Южнее – тёплые синие воды субтропических широт.
 
В это время штормы случаются редко, ветры слабые, а штили могут длиться неделями. Моряки обычно избегали этих широт, предпочитая штормы северной зоны, либо спускаясь далеко на юг в зону пассатов.

Пассат в тропических широтах постоянно дует севернее экватора, обычно с северо-востока или востока. Это несильный, но зато очень устойчивый ветер.
 
Практически он никогда не прекращается, меняется лишь сила и изменяется направление. Но тихое спокойное плавание под ясным небом нередко нарушается тропическими шквалами и ливнями, грозами.
 
У экватора вода и воздух прогреваются до 27-30 градусов. Здесь часто случаются штили и ливневые дожди. Около экватора можно ночью одновременно наблюдать Большую Медведицу в северной части небосвода и Южный крест – в южной.
 
При сильном волнении 8 ноября прошли мимо острова Мадейра, а спустя шесть суток встали на якорь в порту Сан-Себастьян на острове Гомере, одном из Канарских островов. Лесовский руководствовался указаниями английской лоции, в которой говорилось, что этот порт более закрытый, чем другие на Канарских островах.
 
В порт С.-Себастьян входили по промеру своей шлюпки, карт не было, их составляли сами. В этом испанском городке была только одна улица, но и по ней погулять не пришлось: местные власти не разрешили русским морякам сойти не берег, объяснив, что опасаются холеры, которая распространилась в Европе.
 
Иван Иванович считал, что истинная причина - не боязнь холеры, а опасение буйства моряков на берегу, от которых, видимо, жители немало натерпелись. С большим трудом удалось уговорить местных торговцев доставить на фрегат небольшое количество зелени.
 
Зато они в изобилии привезли зелёных бананов и фиников. Простояли на рейде Сан–Себастьяна четверо суток.  Матросы смогли отдохнуть от работы с парусами.
На фрегате использовали стоянку для вытяжки такелажа.

Но сделать точную поверку хронометров на берегу возможности не представилось, а все хронометры изменили свой ход, и штурманы дважды ошиблись при определении открывшегося берега.
 
Второй неприятностью было заболевание двух матросов тифом в тяжёлой форме.
 
Лесовский был доволен, что удалось купить достаточное количество лимонов – первейшего противоцинготного средства, и не расстраивался, что его фрегат утратил грозный боевой вид от зелени, развешанной повсюду для просушки.
 
Перед отправлением фрегата с берега доставили на шлюпках свежую воду, но она очень быстро испортилась, потому что испанцы возили её в плохо вымытых бочках из-под вина.
 
В плавании пришлось пить тухлую воду, поминая крепким словом аборигенов. Врач предложил добавить немного марганцовки, но вкус воды от этого не улучшился, многие мучились расстройством желудка.
 
Штурман Пётр Гаврилович Ёлкин записал в дневнике: «... воду привозили, за ведро брали 12 копеек, боялись холеры, мыли русские деньги в уксусе и обтирали полотенцем. За провизию - неимоверная плата. Ревизор золото опускал в уксус, а местные брали оттуда.
 
Народ бедный, полунагий, малорослый, худой.  Проверили хронометры наши по солнечным наблюдениям с фрегата (на берег не пустили), причём нашли суточный их ход значительно изменившимся, от 1 до 3 секунд.
 
Гардемарины занимались съёмкой и промером бухты, не выходя на берег. Черновые карты этой летучей съёмки при претерпенных впоследствии бедствиях пропали, и я не могу теперь дать отчёт об этом малопосещаемом порте; припомню только, что мы прежде не имели частной его карты, и вошли по промеру с нашей шлюпки, шедшей впереди фрегата…
 
Растительность роскошная; снабжение плодами, овощами и живностью нам было обильно и не трудно, хотя и не дёшево».

18 ноября снялись с якоря и направились в Рио-де-Жанейро. Погода стояла ясная, дул северный ветер.
 
Продолжение http://proza.ru/2021/10/26/1732