17. Око Света

Меня мотало ветром из стороны в сторону. Дорожный мешок, скатившийся со спины, повис на одном плече и тянул вниз, куда я и так падала с ужасающей быстротой. Мимо мелькали ветви каменного дерева и обрывки тумана. «Это конец»! – показалось мне.


Оказалось:  показалось. Трех секунд не прошло, как я приземлилась.  Мое тело с громким стуком встретилось с чем-то твердым. Это было больно, особенно для локтей и коленок, однако, обошлось без тяжких телесных повреждений, несовместимых с жизнью (Каких только слов по телику не наслушаешься!).


Туман разлетелся в разные стороны и исчез совсем. Я увидела, что лежу на полу. Черный-пречерный пол из черного-пречерного мрамора был зеркально гладок. В нем отражался очень большой и черный-пречерный зал с черными-пречерными стенами из того же мрамора и черными-пречерными колоннами, поддерживавшими черный-пречерный сводчатый потолок. С потолка свисали черные-пречерные люстры, а в них тлели черные-пречерные свечи. Мебель кругом была старинная, черная-пречерная, а в вазах благоухали черные-пречерные розы.


Вообще интерьерчик был просто высший класс, и богатый, и сверкающий чистотой. Вот только уж слишком черный-пречерный. На кладбище и то разнообразия больше. «А вдруг я все же умерла»? – мелькнула страшная мысль, - «Это место…На рай уж точно непохоже. Неужели»… Я вскочила на ноги и в ужасе огляделась. В стене позади меня были окна, высокие, узкие, в черных-пречерных, как вы уже догадались, рамах. За ними виднелись горы. Вершины, пропасти, ущелья, а  дальше - пелена тумана и торчащий среди нее силуэт каменного дерева. Серая колонна! Так далеко от меня? Как я умудрилась перенестись на такое расстояние? Нет, я не умерла, и это место не загробный мир. Это…


Вкрадчивый шорох за спиной прервал мои суетливые размышления. Порыв холодного ветра пронесся по залу. Люстры над головой угрожающе заскрипели, закачались. Огоньки свечей в них заколыхались. Я оглянулась. Из другого конца зала ко мне медленно приближался, точно плыл по скользкому полированному полу, черный-пречерный силуэт в черном-пречерном одеянии. Этот балахончик с капюшончиком я сразу узнала. Моцарт? Вот попала я!


- Здравствуй, Мэри Сью из страны Там. Добро пожаловать в замок Мортенгарт, обитель абсолютного зла, - прошелестел из-под капюшона вкрадчивый голос.


Обитель зла? Значит, у него тут еще и зомби имеются кровожадные. А я, как дура, без красного платья, такого, как у Милы Йовович. Да и оружия у меня нет. Меч-то мой деревянный свалился куда-то при падении. Осталась только…Я приложила руку к груди, где под курткой была спрятана Золотая Стрела, и с ужасом поняла, что стрелять ею не из чего. Маленький лук, специально изготовленный оружейниками королевы Тинтариэль для стрел такой величины, остался в мешке у Торвальда. Я точно попала!


- Э-э…привет, - надо было как-то потянуть время, заговорить главному злодею зубы, и я постаралась завести непринужденную беседу, - Фильдеперсово  тут у вас. Все такое м-м…черное-пречерное.


- Да, мой замок просто великолепен, ничего не скажешь. А вот ты, - Моцарт брезгливо передернул плечиками под своей черной размахайкой, - могла бы одеться и почище прежде, чем являться в гости. Теперь на полу разводы останутся.


Я машинально оглядела свою одежду, заляпанную глиной после посещения Грязного оврага. Мало того, что меня сейчас скормят зомби, так еще, наверное, и полы заставят мыть. Ох, попала я!


Моцарт сделал еще несколько шагов вперед и остановился напротив меня.


- Ты, наверное, интересуешься, как ты сюда попала? Видишь ли, Серая колонна – место Вечной магии. В ней повсюду имеются Дыры.


- Дупла что ли? – уточнила я, поскольку ни одного отверстия в каменном дереве не видела.


- Да что ж за героини мне все время попадаются? – Моцарт раздраженно зашипел под капюшоном, - То тетки с большой грудью вместо мозгов, то вот девчонка-двоечница. Говорят же тебе: Дыры! Прорехи в пространстве, сквозь которые можно перемещаться откуда угодно куда угодно. Как, по-твоему, я столь легко переносился из Каервилля в свой замок и обратно?


- Ну… с помощью магии? - предположила я, пожав плечами.


То, что Темный властелин был настроен поговорить, меня несколько обнадежило. В фильмах пока злодеи говорят, герои успевают убить их, спасти себя, а потом  заодно и весь остальной мир. Может, у меня тоже получится? Я стала слушать разглагольствования Моцарта и ждать, когда же все будет, как в кино.


- Конечно, с помощью магии! – гневно загремел Повелитель зла, - А как, по-твоему, должна выглядеть магия? Хлоп в ладоши – и готово?


- Вообще-то, - заметила я, робко пятясь назад, - Ведьма в «Ночном дозоре» так и делает.


- Это в вашем мире такие представления о магии? – недовольно осведомился Моцарт, - Так и знал, что ты прибыла из более примитивного измерения. Ну, что же, Мэри Сью. Вот мы и встретились один на один. Ты хоть понимаешь, что тебе конец?


- Ну, да, - я сделала еще шажок назад и уперлась спиной в какое-то черное-пречерное кресло с высокой спинкой, - Я с самого начала так и подумала. Когда веревка так неудачно оборвалась.


- Веревка оборвалась! – презрительно фыркнул Моцарт, картинно скрестив руки на груди, как подобает преступному гению вселенского масштаба, - Вот тут-то как раз и достаточно было хлопнуть в ладоши. Хлоп – и ты здесь, в моей власти!


- Ах, так ты специально все подстроил? – догадалась я, - Завлек девушку к себе домой и замышляешь развратные действия, гнусный негодяй?


- Твое появление здесь, - зловеще прогудел Моцарт, наступая на меня, - Это не просто вызов силам зла. Это удар по моему имиджу. Какие женщины на меня охотились раньше! Воительницы, спортсменки, красавицы! А ты? Вся грязная, ободранная, тощая. Подержаться даже не за что.


От возмущения я с размаху уселась в кресло.


- Да на себя посмотри! Ты же похож на бабушку, одетую в пыльный мешок!


- Это я-то похож на бабушку? – Моцарт картинным движением откинул с лица капюшон.


И я увидела…О-О-О! Он был похож не на бабушку, а на вампира из «Сумерек». Не на того стремного, лохматого, который Эдвард, главный герой-любовник. А на Кая, бледного блондина, который в конце «Новолуния», пока все кругом дерутся и пытаются убить Беллу и Эдварда, сидит себе на троне и бровью тонкой не ведет.


- Короче, - прорычал идеал вампирской красоты, не дожидаясь, пока я приведу в порядок растрепанные чувства, - Мне надоел этот обмен любезностями. Я проявил себя гостеприимным хозяином, развлек тебя светской беседой. А теперь прощайся с жизнью, Мэри Сью!


Он угрожающе раскинул руки, и широкие рукава его балахона превратились в крылья огромной черной птицы, заслонив собой все вокруг.


- Мама! – заорала я, опрокинулась  вместе с креслом на пол и перекувырнулась через голову.


Вышло не очень грациозно, зато помогло снова встать на ноги. Я отскочила к какому-то черному-пречерному столику, схватила первое, что попалось: какую-то черную-пречерную вазочку и швырнула во врага. Вазочка с грохотом разорвавшейся гранаты разбилась на осколки у ног Моцарта. Он отскочил, шипя от злости, как дикая кошка.


- Если будут трещины в полу, я сначала сварю тебя в кленовом сиропе, потом скормлю своим собакам, а уж потом убью! – пообещал он.


«Думаю, мне будет все равно уже, когда меня сварят в кленовом сиропе», - рассудила я и решила не попадаться. Дальнейший расклад виделся мне таким: или одна маленькая, но гордая Мэри Сью сейчас погибнет, или одним бледным кровопийцей в мире станет меньше. Но как сделать, чтобы выгорел второй вариант, я понятия не имела.


Схватив еще одну черную-пречерную вазочку, я запустила ее в Моцарта и бросилась бежать. Куда-нибудь. По пути я опрокинула все встретившиеся мне кресла, и пока враг всего живого  убирал их со своей дороги, я нашла, куда бежать. В конце зала виднелась стеклянная дверь, украшенная витражами в черных-пречерных тонах.


Я помчалась к ней, распахнула и выскочила на балкон. Нет, даже не балкон, а широкую полукруглую площадку, обнесенную точеными перилами из черного-пречерного мрамора. Она выдавалась далеко вперед за стены замка, вид с нее открывался очень-очень широко и высоко. Так высоко, что я чуть было не присела и не зажмурилась. Ощущение было такое, что площадка просто висит в воздухе над землей.


В самом центре нее возвышался цилиндрический постамент из черного-(БЛИН!)пречерного гранита, а на нем была воздвигнута странная конструкция, похожая на огромный прожектор с мутным стеклом.  Ноги у меня налились тяжестью и сами собой остановились. Я вдруг поняла, что передо мной Глаз тьмы. Вот так удача!


Стекло в ближайшем окне вдруг со звоном разлетелось вдребезги. Черный балахон коршуном метнулся ко мне,  железные пальцы сомкнулись на моем горле и с ужасающей силой оторвали меня от пола. В кино такие фокусы выглядят эффектно, а в жизни кажется, что тебя вешают. Мои ноги заболтались в воздухе, в шее противно захрустело, глаза вылезли из орбит.


- Это стекло я тоже запишу на счет королевы Тинтариэль, когда въеду в Каер’н, как государь и повелитель! – прорычал Моцарт, держа меня в воздухе на поднятой руке.


Его глаза налились кровью. Мои тоже: дышать было нечем. Видя это, злодей не ослабил хватку, а наоборот жестко встряхнул меня.


- Мне говорили, что ты любишь дебоширить и портить имущество, - процедил он сквозь зубы, - Черный вепрь рассказывал перед тем, как я спалил Дремучую чащу и сделал из него шашлык.


- Врешь! – прохрипела я, попытавшись его лягнуть.


Но сил в ногах уже не хватало и на это. В глазах расплывались черные-пречерные круги, а в ушах шумело.


- Вру? – зарычал Моцарт, - Нет, это еще не вся правда. Смотри, Мэри Сью!


Он повел свободной рукой, и стекла во всех окнах обратились в зеркала. В них замелькали ужасные картины. Сгоревший дотла Каервилль, как в моем сне. Толпа гоблинов, пронзающих копьями поверженного Огненного дракона. Разрушенная Стеклянная башня на Круглом озере. Вырубленные леса, истоптанные поля и разоренные деревни страны Тут. И мои друзья – плененные или убитые.


- Нравится?


Я судорожно мотнула головой. Слезы горячими ручьями потекли по лицу, смывая грязь, и едко защипали кожу.


- Ты могла бы всего этого не увидеть, - с издевкой заметил Моцарт и шагнул к краю площадки, - Если бы согласилась вывести войско сил добра на Последнюю битву и принять достойную смерть. А теперь твоя Последняя битва  здесь. И никакой чести и доблести в ней не будет. Потомки осмеют твое имя, Мэри Сью. Ах, да! – спохватился он и остановился у самых перил, - У тебя же не будет потомков!


«Все правильно», - меня душили рыдания и его пальцы, - «Такие дуры как я размножаться не должны! Мне наплели, что я избранная, что я должна спасти мир, а я и поверила. Теперь все погибнет! И я тоже».


Снова встряхнув меня, Моцарт свесил мое хрупкое девичье тело за ограждение. Я увидела пустоту под ногами, и перед глазами окончательно все поплыло.


- Прощай, Мэри Сью из страны Там, - мерзко хихикнул Моцарт, глядя снизу вверх на меня, поднятую над бездной, - Жаль, у нас не получилось равной борьбы. Зато благодаря тому, что ты так облажалась, я завоюю весь мир. Кстати, у тебя же есть Золотая Стрела? Мне она пригодится, как защита от дурака. Вернее дуры, вроде тебя.


С этими словами он протянул руку к моей куртке, чтобы достать Золотую Стрелу, при этом  вознамерившись забраться в такое место, куда честная девушка этого никому позволить не может. Утерянные в неравной борьбе силы сразу же вернулись ко мне. Мало того, я вспомнила, куда следует ударить негодяя, чтобы он прекратил свои поползновения. Размахнувшись как следует ногой, я ударила Моцарта в… в самый центр мужского самолюбия.
Он завизжал, как девчонка, и схватился свободной рукой уже не за мою невинную грудь, а за поврежденное место. Получив отсрочку от свидания с вечностью, я сама полезла за пазуху и вытянула из-под одежды Золотую Стрелу.


- Вся эротика после свадьбы, козел! – грозно сказала я, замахиваясь на мерзавца своим сияющим оружием.


- Ах ты, зараза! Бить ниже пояса не по правилам! – Моцарт возмущенно вскинул глаза, и блеск Золотой Стрелы ослепил его.


Он зашатался, и я, висящая на его вскинутой руке, опасно накренилась над пропастью. Но мне теперь было все равно.


- А  геноцид мирного народа по правилам? – воскликнула я, уже без всякого страха, а только с яростью, - А ну, поставь меня, как было, а то выброшу эту фиговину с балкончика!


- Мои тролли потом ее найдут и подберут. Рядом с твоими костями, - зловеще усмехнувшись, пообещал Моцарт.


- Ну, пусть поищут! – безразлично фыркнув, предложила я.


Он попытался снова придушить меня и крепче сдавил горло, но я умудрилась извернуться и укусить его на запястье. Злодей опять тонко взвизгнул и выпустил меня из рук. Я плюхнулась на пол рядом с перилами.


- И чего ты этим добилась? – Моцарт подул на укушенную руку, - Только продлишь свою агонию. У тебя есть Золотая Стрела, но не из чего стрелять ею. Так ведь?


Я беспомощно попятилась и наткнулась на перила. Он был прав. Даже с волшебной стрелой без лука я была безоружна. Чего ж в этих сказках все всегда так не доработано? «Золотая Стрела уникальное оружие магического поражения. Не нуждается в специально подобранном по размеру луке, способна служить метательным снарядом для оружия любой величины. А в случае прямой видимости цели, становится самонаводящейся, и не нуждается в луке вообще», - вдруг отчетливо вспыхнули слова в моей голове. То проснулся давно молчавший Источник знаний. «Так я могу ее просто бросить, она сама найдет Глаз»!- поняла я, - «Чего ж ты раньше молчал, проклятый колодец с учебными пособиями»?


Знания, заложенные волшебством в мою голову, должны проявляться в стрессовых ситуациях, говорили мне. Что ж,  вот сейчас ситуация была как раз самая стрессовая. Не успела я толком обрадоваться открытию, как Моцарт прыгнул на меня и схватил за плечи, собираясь опрокинуть за перила. Я стала брыкаться, отбиваясь изо всех сил. Упав на пол, мы боролись, стараясь вырвать друг у друга Золотую Стрелу. Мало того, я вдруг почувствовала, что и сама Стрела рвется у меня из рук.


Я даже не успела бросить ее в Глаз тьмы. Просто разжала пальцы, подчиняясь напору золотого древка. Стрела рванулась вперед, заложив красивую упругую дугу. Моцарт понял, что происходит слишком поздно.


- Не-ет! – завопил он страшным голосом.


Его пальцы,  впившиеся в меня острыми ногтями, разжались. Из обеих ладоней вылетели потоки зловонного черного дыма и погнались за Стрелой. Но в тот же самый миг Золотая Стрела на излете ударила в мутное стекло стоявшего на гранитном постаменте прожектора. Моцарт дико взвыл, опрокинувшись на пол, и схватился за правый глаз. Я увидела, что из-под его скрюченных пальцев течет струйка крови.


Мне захотелось отпрянуть от него в омерзении и испуге, но я не успела. Послышался звон битого стекла, поток ослепительного света ударил в глаза с такой силой, что меня отшвырнуло и бросило на черные-пречерные каменные плиты рядом с Моцартом. Стены замка Мортенгарт содрогнулись подо мной, надо мной и вокруг меня, и мир перестал существовать в ярком небесно-голубом сиянии.


«Вот теперь я точно умерла», - успела подумать я напоследок.





Очнулась я с жуткой головной болью. Мой положительный братец Димка раз сходил на день рождения к другу и на утро проснулся в таком же состоянии. То-то было весело. А сейчас нет:  мой затылок ныл ужасно!


Я по-прежнему лежала на полу балкона, лицом к небу. Вокруг пели птички, шумели водопады в горах, шелестели ветвями деревья в лесных предгорьях. Все было и так же, как до странного обморока, и по-другому. «Моцарт»! – с ужасом вскинулась я, села и увидела подле себя горстку черного-пречерного праха. Свежий горный ветерок медленно сдувал его, унося прочь.


- Не тревожься, Мэри Сью. Он больше не причинит зла никому и никогда! – пропел нежнейший женский  голос, неизвестно откуда взявшийся в этой чистой обновленной тишине.


Я обернулась на его звук и увидела на гранитном постаменте вместо Глаза тьмы сгусток света. Сияющий шар, похожий на бирюзовое солнце, покачивался в нескольких сантиметрах над подставкой для вражеского орудия.


- Это вы тут сейчас разговаривали? – я в Тут много чего видала, поэтому сразу отважилась предположить, что шар является разумным существом.


Раз королевскому мечу можно, то почему и клубку света нельзя тоже?


- Да, я, - пропел удивительный шарик, - Я – кладезь добра и справедливости этого мира – Око Света.


- А! - обрадовалась я и поднялась на ноги, забыв про головную боль.


Голова болела, но тело мое, как я обнаружила, изменилось к лучшему: вместо грязной рваной одежонки для подвигов на мне опять было элегантное платье из алого бархата, вышитое золотом. Правда без непристойных разрезов на подоле, какие я в молодости так любила, и с гораздо более скромным, чем раньше вырезом, из которого не выскакивала моя несформировавшаяся подростковая грудь.


- Мне еще в детстве втолковывали, что добро, а не бабло побеждает зло, - кивнула я, подходя ближе к Оку Света, в лучах которого словно нежилось все вокруг, - Так это вы его убили, да?


Я покосилась на то немногое, что еще осталось от бывшего Повелителя темных сил.


- Нет, это ты победила злодея. И ты расколдовала меня, - возразила голосистая дама, озвучивавшая Око Света, - Ты метнула Золотую Стрелу, и чары, сковавшие меня со стародавних времен, пали. Я очистилось и сияю теперь первозданным светом для всех живущих.


- Так вы были Глазом тьмы? – ахнула я, - И творили зло по приказу Моцарта?


- Мне пришлось, - вздохнуло Око Света, - Он заставил меня. Благодарю тебя, Мэри Сью из страны Там. Ты освободила меня и страну Тут от владычества злых сил.


- Если бы! – я вспомнила картины, показанные мне Моцартом в окнах-зеркалах, и мои глаза наполнились слезами, - Я не успела помочь стране Тут. Мои друзья, наверное, все погибли!


- Нет-нет, - ласково пропело Око, - То, что показал тебе Моцарт, не было настоящим.


- Нет!? – воскликнула я, не веря своим ушам.


- Он обманывал тебя, стараясь сломить твой дух, - сказало Око Света, - Но ты выстояла и победила, как и следует великой воительнице.


- Так уж и великой? – меня обуяла скромность, я смущенно зашаркала ногой по полу, - Может, я просто человек хороший?


- Конечно, - согласилось Око, - Ведь не жажда славы и подвигов, а любовь и дружба привели тебя сюда.


- И еще лифт, - добавила я, - Значит, в стране Тут все хорошо, и мои друзья спасены? А можно мне как-то в этом убедиться?


- Конечно, - разрешило Око, - Ты можешь увидеть это прямо сейчас. И знай, то, что я тебе покажу, уже не обман. Око Света не лжет никогда.


- Ну, раз вы такое правдивое, - обрадовалась я и подошла к постаменту.


Сгусток света  стал прозрачным и превратился в некое подобие аквариума. Только вместо рыбок в нем проплывали виды страны Тут. И они были совершенно противоположны тем, что показал мне покойный несостоявшийся властелин мира. В Каервилле, как обычно пишут в газетах, мощными темпами шло строительство разрушенных домов. Эльфы из Лазурных земель с помощью своей древней магии выращивали на месте сгоревших лесов новые молодые деревья.

Над горным хребтом Серое ожерелье по небу летел Огнедышащий дракон, распугивая пасущихся на склонах коз, овец и местных жителей. Черный вепрь спал под дубом, объевшись желудей. Лилиана и семь гномов вставляли разбитые стекла в стены Стеклянной башни, а Шарлотта протирала их чистой тряпочкой.

Страна Тут во всех ее концах приходила в себя от войны и начинала новую жизнь.


- Вот видишь, - сказало Око Света, и я почувствовала, как оно улыбнулось, хотя и не могла этого увидеть, - А теперь тебе пора возвращаться в королевский замок. Здесь со всем разберутся без тебя. Работа - для людей труда, а героям – слава.




Да, хошь, не хошь, а от славы не убежишь. По возвращении в Каервилль, меня встречала несметная толпа народу. Меня вполне устроил бы на День Победы маленький междусобойчик. Посидели бы в узком кругу, только свои: я, королева Тинтариэль, Крыс, Торвальд, Свен, Агриппина, Линда Мэй. Можно эльфийского принца Лириэна позвать, если пообещает вести себя прилично.


Но народ заслуживает того, чтобы знать своих героев в лицо. Поэтому пришлось мне выдержать всю официальную часть: парады, торжественные церемонии, пиры, фейерверки и танцы в мою честь. Пришлось в алом плаще ездить на белом коне и всем салютовать своим верным деревянным мечом.


Когда Торвальд и Крыс победили всех гоблинов и сняли с веревки эльфов-проводников, они нашли меч у подножия Серой колонны. Теперь, когда настали мирные времена, сей славный клинок будет водружен в Оружейном зале на почетное место. То самое, где раньше лежал меч короля Вартунга Великий Сквернослов. Последний уже высказал все, что думает по этому поводу, но такие слова не для протокола.


Праздничные торжества гремели по всей стране Тут три дня, а на четвертый пошел дождик, и все решили ограничиться чаем с пирогами. Когда дождь утих, королева занялась государственными делами, Крыс поехал в деревню навестить родню, Торвальд отправился к Зеленым эльфам просить руки, сердца и всего остального у госпожи Лаэнь. А я пошла с Линдой Мэй гулять в город, пообещав королеве Тинтариэль вернуться к обеду. После обеда я должна была позировать придворному живописцу для портрета в Зале Славы.


В Каервилле было тихо, улицы опустели. Совсем как во время новогодних каникул, когда всем хочется в школу и на работу – отдохнуть от отдыха. На пустой рыночной площади стояли в ряд палатки со сладостями, тир и шатер гадалки. По краям площади росли рябины, краснеющие гроздьями ягод, и клены с уже тронутой золотым и алым цветом листвой. «Осень», - подумала я, - «А как там у нас в стране Там, в России? Мама с папой, наверное, уже не ждут, что я найдусь. А Димка, небось, опять сердится. Думает, что я сама во всем виновата».


Мне стало грустно.


- Что с тобой, Мэри Сью? – спросила Линда Мэй, - Скучаешь по дому?


Я кивнула. Мы пошли к тиру, в котором стреляли из игрушечного арбалета по глиняным горшкам. После дождя на площади было много луж. Обходя одну из них, я посмотрела в гладкую, как зеркало, поверхность воды, у меня закружилась голова, я поскользнулась и упала.


- Ой, Мэри Сью! – испуганно вскричала Линда, бросаясь ко мне.


Ее голос донесся до меня откуда-то издалека.





Холодные брызги разлетелись веером и исчезли. Я почувствовала удар по лбу чем-то твердым и шершавым. Нет, это не меня ударили, обнаружила я. Это я сама ударилась о старые, покрытые облупившейся краской половицы. Рядом была открытая дверь в запущенный сад. Сквозь листву деревьев пробивалось солнце, пахло разогретой в его лучах землей и травой. В светлом  квадрате дверного проема колыхались разросшиеся лопухи, а вокруг меня в маленькой комнатушке собирались прохладные тени.


Оглядевшись, я поняла, что сижу на полу старого сарая. Того самого, в котором я встретила Крыса. На мне была моя прежняя одежда: джинсы, кеды, майка и розовая толстовка. Судя по тому, как мало изменилось все вокруг, с момента моего исчезновения прошло не так много времени. Может, неделя или две. У меня вырвался радостный возглас. Я дома!


- Ах, вот она где! – раздался перед входом в сарай возмущенный голос брата Димки, и я поняла, что безутешная родня нашла меня, - Прячется, как маленькая. А ну, выходи, Машка!


- Да все нормально, - сидя на полу, я поспешила успокоить брата и потерла лоб, - Я жива и здорова. А сколько прошло времени с тех пор, как мы виделись?


- Два часа, - сурово сообщил Димка, появляясь на пороге, - Ты два часа тут скрывалась?


- Два часа? – переспросила я, глядя на него снизу вверх, - Меня, месяц не было, если не больше!


Я  обернулась, украдкой поглядела в угол и увидела, что он пуст. Рама без зеркала исчезла.


- Да, конечно, - с иронией протянул Димка, и его лицо озабоченно вытянулось, - Ты упала? Ударилась головой? У тебя, наверное, сотрясение, вот ты и бормочешь не весть что еще хуже, чем обычно. Ну-ка, вставай, пойдем скорее в дом.


Он стал меня поднимать.


- Да нет, - отказалась я, - У меня не сотрясение. Я просто задумалась.


- Ты чего сделала? – удивился Димка.


- Задумалась. Об уборке, - ответила я, - Надо ведь маме помочь. Ты говорил, хорошо бы мне  в своей комнате разобрать. Так я пошла.


Димка изумленно похлопал глазами мне вслед. Ничего, когда-нибудь он поймет, что таков путь великой воительницы. Не важно, как ее зовут: Мэри Сью или Маша Сусанина, и какое ей на складе выдали оружие – деревянный меч или деревянную швабру. Обязанность совершать подвиги во имя добра все равно никто не отменял.


                К О Н Е Ц


25 августа 2010 года