Сюрпризы осени

               
   Ночью Ирму разбудил резкий и очень неприятный звук. Не сразу поняла, что это? А это был вой собаки. Звук был жутким, до мурашек, на одной ноте. Она залезла под подушку с головой. Электронные часы на стене говорили, что у неё есть ещё часа три сна. Но уснуть не получалось. Так до утра и провозилась. Под утро в комнате стало прохладно, и Ирме пришлось выбраться из-под лёгкого пледа, чтоб закрыть окно. Осень потихоньку вступала в свои права. Собака выла практически без перерыва. Этажом ниже жила пожилая соседка, она часто гуляла с таксой. Кроме неё собак в доме не было, значит больше выть некому. Остаток ночи Ирма ворочалась с боку на бок. Кому там плохо? Собаке или хозяйке? Уже под утро с нижнего этажа послышались голоса, видимо этот вой перебудил весь наш многоквартирный дом. Обычно по утрам жильцы тихо, спокойно уходили на работу, не привлекая к себе внимания. А сегодня снизу слышались голоса сразу нескольких человек.
   Встала с кровати с ощущением, что голова стала раза в два больше. Увидела себя в ванной в зеркале, видок ещё тот. Лучше бы не смотрела. Есть не хотелось совсем, кофе тоже интереса не вызвал. Пока собиралась на работу, даже не заметила, что вой прекратился. А когда спускалась по лестнице вниз, встретила Аннушку с заплаканным лицом. Они с мужем и очаровательным сынишкой Митенькой жили на одном этаже с Ирмой. Увидав плачущую соседку, девушка решила, что видно день не удался не только у неё. Возле подъезда стояла машина скорой помощи и машина полиции. Ого! Что-то тут не то. И соседки на скамейке сидели расстроенные. Они обычно всегда были втроём, баба Наталья, баба Варя и баба Маша. Ирма обратилась к бабулькам:
- Здравствуйте, что у нас случилось?
- Марья Васильевна умерла ночью. А мы только утром узнали. Собачка то её как надрывалась всю ночь.
- А как узнали?
- У соседки ключ был, она утром сначала звонила, чтоб узнать, что да как. А потом с мужем вместе дверь открыли и сразу полицию вызвали.
   День продолжал приносить сюрпризы, которые нельзя было назвать приятными. Жаль. Очень. Приятная была женщина, тихая, спокойна, очень добрая. Всегда аккуратно причёсанная, чистенькая Если случалось встретиться с ней на лестнице подъезда или во дворе, она всегда приветливо улыбалась и желала доброго пути, спрашивала как дела.
   Ситуация неприятная, но работу никто не отменял. Надо спешить, можно опоздать на автобус. До остановки автобуса буквально два шага, до работы ехать минут сорок или чуть больше.  Народу утром бывает великое множество. Но выбирать не приходится, своей машины у неё нет, а такси дорогое удовольствие, которое она может позволить себе лишь изредка. Поэтому стоя бочком, изогнувшись буквой Z или на одной ноге, но ехать надо.
    Автобус застрял на перекрёстке, как она порадовалась, что успела в него сесть, если бы пришлось ехать следующим автобусом, то ещё не известно, когда бы доехала. А так успела как раз, за пять минут до начала рабочего дня. На работе сегодня тоже не заладилось: шефа срочно вызвали в управление, начальник отдела взъерошенный, злой, ещё и кофе машина сломалась. А к тому времени, когда она добралась на работу, кофе уже очень захотелось. Ну, что за день сегодня такой?! Всё в кучу. Подождём, что принесёт мне этот необычно начавшийся день дальше.
Странно, но прошёл он тихо и спокойно.

                * * *

Домой Ирма вернулась уже затемно. Обычно утром она спешила на автобусную остановку, не особенно смотря по сторонам. Лето прошло, началась осень. Осень себе и осень. Всё идёт своим чередом. А вот вечером, уже совсем другое дело. Хотелось немного погулять, подышать воздухом. Было самое начало осени, погода на улице замечательная. Ещё тепло, всё небо в звёздах и это радовало. Значит, завтра тоже будет хороший тёплый день. И девушка, растягивая удовольствие от прогулки, шла от остановки к дому очень медленно. Осень начинала потихоньку менять окрас зелени вокруг. С каждым днём на деревьях появлялись всё новые жёлтые и оранжевые листья, и светили как фонарики. Любуясь художеством осени Ирма потихоньку дошла до дома. На скамейке перед подъездом сидел сосед Николай Ильич вместе с таксой. Собака лежала, не поднимая головы, уткнувшись в передние лапы носом. Глазки её  были закрыты.
-  Вот беда. Бусинка тоскует по хозяйке. Кушать отказывается, не пьёт. Я погулять с ней вышел, а она и гулять не хочет. Взять то некому. Сыну послали телеграмму. Приедет может заберёт, а пока мы с ней погуляем.
Собака не открывала глаз. Ирме захотелось пожалеть её, погладить, уж очень она горевала по своей хозяйке.
- А что с Марьей Васильевной случилось? Она вроде не очень старая ещё была и крепкая? Не помню, чтоб она болела.
- Да кто ж знает? Кочетковых то, которые её нашли, увезли в полицию. Они вон только недавно вернулись. Усталые, расстроенные, никому ничего не стали говорить. Да и о чем говорить то? Нету нашей Марьи Васильевны. Померла.
Давеча говорила мне, чтоб принёс ей старый свой свитер. Там рукава совсем прохудились, обещала заштопать. Теперь буду дальше с дырками ходить. Девушке стало не по себе, но штопать она не умела, поэтому ничего не ответила старику.
Николай Ильич сидел и тихонько гладил Бусинку. Ирма пожелала соседу доброго вечера и заспешила домой. Она очень любила свой дом. Пусть он небольшой, но такой уютный. Так хорошо было возвращаться сюда после работы. Она только переступала порог и оказывалась в его добрых мягких объятиях. Пушистые домашние туфли стояли у порога, сумочку на столик. У каждой вещи в этом доме было своё место. Ирма и ночью, с завязанными глазами могла найти всё, что ей нужно.
   Девушка приняла душ и собралась уже подключить ноутбук. Сегодня она должна была пообщаться по скайпу с родителями. Обычно они два раза в неделю разговаривали, договариваясь предварительно по телефону. Родители очень переживали за неё, уговаривали переехать к ним. Но пока Ирму всё устраивало в Саратове.  Вечером она уже чувствовала себя гораздо лучше, чем утром. Но только, укутанная в домашний халат, уселась в своё любимое кресло, вытянув по кошачьи спинку, открывая крышку ноутбука и предвкушая спокойный вечер, как раздался звонок в дверь. Она никого не ждала.
Ирма подошла к двери и посмотрела в глазок. Там стояли двое мужчин. На её вопрос: - кто там? Ответили, что пришли из полиции. Опрашивают соседей о том, что произошло в доме прошлой ночью. Девушка открыла дверь. Два бравых парня в форме с интересом  рассматривали её.
- Здравствуйте, мы проводим опрос соседей. Может быть вы что-то видели или слышали ночью?
- Сложно было не услышать. Думаю, что слышал весь дом, так выла собака. Проснулась среди ночи , а дальше уже только ворочалась с боку на бок.
- А ещё что-нибудь слышали, кроме воя собаки? Может быть голоса или шаги? Шум какой-то? Вы в подъезд не выходили?
- Когда? Ночью?! Да вы что?! Даже мысли такой не было. Мне и сейчас страшно представить это. Я никогда не смогла бы выйти одна ночью куда-то.
- Ясно всё с вами. Спасибо за информацию.
- Да не за что. А она что, не сама умерла?
- Выясняем.
Парни взяли мой номер телефона и отправились звонить в соседнюю квартиру на нашем этаже. У соседей дверь открыла Аннушка, за её коленку держался сынок и с интересом рассматривал чужих людей, пришедших к ним.
   До кресла Ирма,  наконец добралась, но хорошее настроение сдуло, как ветром. Откуда-то пополз жуткий лохматый страх и стал заполнять её изнутри. Неужели убили? Это ночью в их подъезде убили человека. Как-то стало очень неспокойно. Обтекаемый и неопределённый ответ ребят не принёс никакого успокоения, а в голове роем носились тревожные мысли.


 Ирма попыталась вспомнить, все, что знала о тёте Маше.
Она уже третий год живёт в этом доме. Квартиру тут купила после развода с мужем. Они с мужем продали свою большую квартиру и разъехались по двум двушкам в разных концах города, чтоб реже встречаться. Район спальный, дом хороший. Много стариков, много детей. Никогда не слышала ни ссор, ни криков в доме, ни во дворе. Мария Васильевна ничем особо не выделялась среди женщин соседок. Спокойная, улыбчивая, почти каждый день гуляла с собачкой. У неё всегда в кармане были леденцы или карамельки для ребятишек. Ещё она куколок делала из разноцветных ниток, деткам раздавала их, на счастье. И у Ирмы одна такая куколка висит в прихожей на стене. Соседка тогда сказала, что куколка ей жениха в дом приведёт. Девушка посмеялась, но куколку повесила напротив двери входной. И иногда, спрашивала, обращаясь к ней, где жених то? Что-то пуст горизонт. Ещё она часто вечером играла с Бусинкой возле дома, когда возвращалась с работы. Собачка её узнавала, громко лаяла и бежала к ней со всех ног. А баба Маша только смеялась, глядя на эти собачьи восторги. У кого ж рука то поднялась?

                * * *

   На работе утром её ждал сюрприз. Опять её отправляют в командировку. Раньше она всегда уезжала с удовольствием, так как любила перемену мест. А сегодня что - то не очень Ирму обрадовал отъезд. Хотя, может быть зря. Последнее событие явно выбило её из привычной колеи. Билет уже заказали, надо было заехать домой за вещами и сразу ехать на вокзал, чтоб успеть к поезду. Дорожная сумка всегда стояла готовая, ездила её хозяйка часто.
Женщины возле их дома собирали деньги на похороны, она отдала сколько надо, извинилась, что не сможет быть на похоронах из-за отъезда и побежала к себе. Уже из квартиры  вызвала такси, быстро нарезала  бутерброды в дорогу и вперёд на вокзал.
Поезд отправился без опозданий. В купе с Ирмой ехали бабушка с внуком и девушка студентка. Ни пьющих, ни курящих, ни орущих не было. Это порадовало. Все очень быстро перезнакомились. Свою нижнюю полку она уступила бабушке, не лезть же ей на верхнюю. Ужинали все вместе в купе, попили чай, и Ирма поднялась наверх. Любит она в поезде лежать и просто смотреть в окно. Нравится ей быстро меняющийся пейзаж. Картинки, как в калейдоскопе быстро сменяют друг друга.
В соседнем купе вдруг запели. Сначала она хотела огорчиться, но потом передумала. Пели несколько человек, многоголосье. Да как красиво. Все притихли. В плацкартном вагоне не было слышно больше никаких других звуков. Слушали все. Потом узнали, что вокальная группа едет на какой-то фестиваль. Репетируют в дороге. Так всё здорово совпало: и песня русская красивая и мелькающая за окном природа наша удивительная. Самой захотелось запеть, Ирма когда-то пела в детском хоре, но мешать она им не стала. Так заслушавшись и уснула. Утром разбудила проводница. Через час надо было выходить. Прощались с соседями по купе, как с родными. А встречали её, как старую знакомую. Она уже третий раз приезжала сюда. Успели все перезнакомиться. Водитель встретил Ирму на перроне, быстро доехали до гостиницы. Вещи в номер и завтракать. А потом на предприятие. В работу.
               
                * * *
Неделя пролетела и заметить не успела. Дело отвлекало её от всех посторонних мыслей. Работу она свою любила, схемы читала, как азбуку, в рабочих конвейерах могла сходу найти погрешность, поломку, ошибку. Вечером после работы два шага до гостиницы, благо, городок маленький, посмотреть почту и отдыхать. В последний день командировки она почувствовала, что устала. Закопалась в их бумагах. Но, всё, что было нужно нашла, исправила, объяснила, показала и с легким сердцем возвращалась домой.
Уезжала с чувством выполненного долга. Хозяевам всё понравилось, шеф позвонил довольный, пообещал премию. Что ещё надо? Все тот же водитель сажал её в поезд, только к её дорожной сумке добавилась ещё вместительная корзинка со всякой всячиной. Отбиваться было без толку. Каждый раз провожали с одним и тем же набором. Поблагодарила и попрощалась. Назад с Ирмой ехали муж с женой и малышка лет пяти. В купе её ждала засада. Её место было уже занято. На нем сидела девочка с ворохом игрушек. Родители смотрели на девушку виновато.
- Простите, а вам очень неудобно будет на верхней полке?
- Вы мне только вещи помогите убрать, и я поеду наверху. Родители облегчённо вздохнули.
- Спасибо. Большое спасибо.
Девочку звали Василиса. Какое славное имя. Что-то родное, доброе из русских сказок. Если у меня когда-нибудь будет дочка, подумала Ирма, то назову ее Даренка. Маленькая попутчица была такая славная: курносая, в веснушках щёчки и волосы, как лен. Наигравшись с куклой, она села к столу рисовать. Долго сосредоточено водила синим карандашом по листу бумаги, пока папа не спросил, что ж она рисует.
- А это, папочка наш поезд едет долго-долго. Мы когда к бабушке приедем?
- Завтра утром. А ты до утра будешь рисовать свой поезд?
- Нет. Поезд дальше сам поедет, а я пока расскажу сказку своим игрушкам. А то они соскучились уже.
В дареной корзине были и любимые пирожки Ирмы, с яйцом и зелёным луком. Хватило на всех. Папа Василисы принёс им чай. Немного пообщались. В поезде знакомятся быстро. Семья ехала в Саратов, к родителям. Молодёжь каждый год привозили дочку к дедушке с бабушкой. Поужинав Ирма забралась на верхняя полку. Под стук колёс и смешные сказки маленькой Василисы, которые девочка рассказывала без устали, она быстро уснула. Ей приснилось, что она идёт по длинному коридору. Много разных дверей и все они закрыты. Она идёт долго. Впереди приоткрытая дверь. Ирма заходит внутрь. Перед ней большая светлая комната. В центре комнаты стол, на нем ваза с цветами. Астры белые крупные. Большое окно и в него светит яркое солнце. А возле окна стоит человек, весь в этом свете. Он протягивает к Ирме руку. Будто только её и ждал. И она идёт к нему и… просыпается. Человек во сне был ей не знаком. Что бы это значило? Не сказать, что она особенно верила снам. Но этот сон её зацепил.
               
                * * *
Утром девушка проснулась сама и в хорошем настроении. Умылась, заварила себе кофе. Всегда возит его с собой. Поезд остановился, стоянка 30 минут. Можно размять ноги, немного походить. На перроне было много народа. Сидели бабушки с вёдрами полными яблок, груш, сливы. Продавали пирожки, булочки. Она старалась в дороге не покупать ничего съестного, особенно мясное или грибное, но люди покупали. Ирма купила только яблоки. Такие красивые, крупные, красные. Красота! Пробовать уже дома будет. Она шла в свой вагон, прижимая к себе пакет с яблоками, когда её догнали соседи по купе. Василиса гуляла вместе с родителями. Девочка держала в руках новый альбом раскраску, пачку чипсов, а папа нёс пакет с мороженым. Василиса увидев соседку довольно объявила, что ей тоже купили мороженое.
-Тётя Ирма идемте с нами есть мороженое. А то оно растает. Оно умеет.
Перед ними в вагон поднялся мужчина в спортивном костюме и остался в тамбуре. Он о чем-то спрашивал проводниц.
Мороженое оказалось очень вкусным. Пломбир в шоколаде и с орехами.
Как раз то, что она любит. Мужчина в спортивном костюме заглянул в их купе.
- Здравствуйте. Извините за беспокойство. Можно спросить?
- Можно. Спрашивайте. Мы людьми не питаемся, едим только мороженое. Что вы хотели?  Настроение у всех после небольшой прогулки было приподнятое. Да и путешествие уже близилось к концу. Мужчина представился:
- Здравствуйте. Я Глеб Новиков.
- А я Василиса, ответила малышка
- Ирма.
- Константин, а это моя жена София.
- Мне сказали, что вы едете до Саратова. Я там не был уже больше 20 лет. Не найду уже ничего.
- Ну за 20 то лет город точно изменился. Вы в гости? Встречать вас не будут?
- Да некому встречать. У меня там уже никого нет.
- А зачем тогда ехать?- Костя был удивлён.
- Мать у меня в Саратове жила. Несколько дней назад прислали телеграмму. Умерла. Я её последний раз видел, когда уезжал отсюда. И всё.
Расспрашивать дальше не стали. Хотел бы, сам рассказал, а он похоже не настроен был дальше говорить на эту тему.
- Она переехала из своего старого дома, потом ещё несколько раз переезжала. Я не знаю, где она сейчас живёт? Адрес, вот есть. Не представляю, где это?
Он показал его Косте.
Сначала Ирма не очень прислушивалась к разговору мужчин, а когда Глеб назвал адрес, ей стало очень интересно. Костя повернулся к ней.
- Ирма, кажется это где-рядом с вами?
- Да. Это мой адрес. А как звали вашу маму?               
- Мария.
- Это моя соседка. Жила этажом ниже.
- Ребята, значит вам по пути.
- Можно мне с вами? - спросил Глеб.
- Да, конечно.
Он ушёл в своё купе собираться, поезд подъезжал к Саратову.

                * * *

   Саратов встретил их перроном, заполненным снующими туда-сюда людьми с сумками, рюкзаками, чемоданами. Взрослые, дети и старики двигались будто во все стороны сразу. Разговоры, крики, спешащие куда-то носильщики с заполненными тележками. Суматоха. Семью соседей по купе на платформе уже ждали. Дед и бабуля, вырывая Василису из рук друг у друга, зацеловали малышку. Потом, опомнившись, вручили ей большую куклу. Молодёжь подхватила чемоданы и все счастливые и довольные, шумной компанией, двинулись к стоянке машин. Старики приехали на своей машине. Константин и София предварительно, ещё в поезде обменялись телефонами и взяли с Ирмы честное слово, что она обязательно придёт к ним в гости.
Девушка с Глебом  пошли  к стоянке такси.
Её сумки он нёс, как пушинки, своя такая же висела на плече.
В машине они не разговаривали. Когда подъехали к дому, и Ирма вышла из такси, а Глеб вышел следом, у соседских тётушек глаза повылезали на лоб. А потом девушке стало не по себе.
- Ирмочка, красавица ты наша, так ты замуж вышла?
Всё сразу поняли и озвучили. Ирма чуть сквозь землю не провалилась. Но собралась с духом и двинулась прямо к соседкам, которые разглядывали её горящими глазами.
- Здравствуйте.
Глеб с сумками подошёл к скамейке и тоже поздоровался.
- Знакомьтесь. Это сын нашей Марии Васильевны. В поезде ехали вместе, познакомились и оказалось, что едем в один дом.
Ой! Что тут началось! Тётушки наши заговорили все сразу. Заохали, Запричитали. Про Ирму сразу забыли, чему она была очень рада.
- А матушку твою мы ведь схоронили, через два дня уж девять дней будет.
- А куда ж ты сынок пойдёшь? Квартира то опечатана, ключи у участкового. Он говорил, что сына ждут. Сказал, чтоб ты, как приедешь, звонил ему сразу.
Глеб растерянно смотрел на Ирму, и явно не знал  что  делать?
- Вы оставляйте вещи у меня и давайте позвоним участковому. Телефон свой они оставили, когда приходили и опрашивали соседей.
Вещи он поднял в квартиру и позвонил в полицию. Видимо его ждали, сказали, что сейчас подъедут к дому. Попросили спуститься вниз. Глеб ушёл.
   Ну, наконец дома. Как там мои красавицы? У неё на окне стояли два любимых цветка. Это были белая и сиреневая орхидеи. Ребята на работе сделали ей хитрую систему полива, так что она могла спокойно ездить в командировки и её цветам дома было очень комфортно. Как они ей дорого достались, сколько она их выхаживала. Принцесс своих. Долго они приживались у неё, капризничали, но она их заботой и лаской уговорила. Часто разговаривала с ними, подкармливала. И они не просто прижились, а начали цвести, да как богато. Они своими цветами так украшали её дом. Соскучилась по ним очень. Она прижалась губами к своим цветам, погладила их своими щеками. Красавицы!
Дальше надо разобрать сумки, продукты в холодильник, вещи в стиральную машину, сама в душ. И отдыхать. Заслужила.
Прошло полчаса, а она будто никуда и не уезжала. Звуки Волшебной флейты Моцарта плыли по дому. Любимое кресло манило к себе, она уселась поудобнее, закрыла глаза и летала как пёрышко, и кружилась под звуки любимой музыки, то растворяясь в ней, то собираясь и взлетая снова. Чуть позже Ирма заварила зелёный чай, это был её вечерний ритуал. Часто пить зелёный чай нельзя, но раз в день она не могла себе отказать в удовольствии выпить чашку чая. А опять её любимый Моцарт. Хорошо! Жизнь прекрасна!
Кресло ей подарил папа. Привёз, поставил, Ирма в него села и вставать уже не захотела, сразу же влюбилась в него, приросла просто. Папа был рад, что угодил ей. Это была деревянное кресло-качалка, и оно так ласково поскрипывало при малейших движениях хозяйки. После вечернего чая Ирма открыла почту, туда за день, что она была в дороге, столько писем накидали. Что-то не охота было их смотреть. Она закрыла ноутбук. Почему-то вспомнила свой сон в поезде. А потом и своего нового знакомого. Интересный парень. И опять мысли роем: кто он, чем занимается?
Ему уже где-то под сорок. Высокий парень, крепкий. Не очень разговорчивый.  Глаза у него красивые, серо - зелёные, но грустные. Волосы темно русые, назад ежиком зачесаны, лоб открытый. Не любила она, когда у мужчины челочка на лоб, как у первоклассника. Муж у неё был, мамочкин сынок с чёлкой на лоб. Да ладно. Что о нем теперь вспоминать? Был и нету.
От мыслей отвлек звонок в дверь. Не похоже, что новый знакомый вернулся, слишком быстро он обернулся. Он до участкового пункта ещё добраться не успел. Интересно, кто там?
Пришла соседка. Она сидела на скамейке, когда Ирма с Глебом подъехали сегодня к дому.
- Ирмочка, меня к тебе женщины наши послали, узнать про сыночка Марии Васильевны.
Ну,  что-то подобное надо было ожидать. Любопытные у нас тётушки.
А что Ирма могла рассказать? Сама ничего не знала о нем. Он о себе не говорил, а она с расспросами не лезла. Сказала только, что его двадцать лет в Саратове не было. Это всё, что она о нем знала сейчас. Соседка ушла явно расстроенная.
   Глеб пришёл только часа через три. Было уже поздно. Извинился, забрал сумку и сказал, что пойдёт к Николаю Ильичу ночевать. Пока шло следствие  квартира матери  была опечатана, и оставаться там он не мог пока.
В дверях Глеб повернулся и попросил у Ирмы номер телефона.
- Можно я вам позвоню? Мне тут даже слово сказать не с кем.
   Хозяйке  стало не по себе.
- Оставайтесь, поужинаете, а потом пойдёте к Ильичу. Он хороший, добрый.
- Спасибо. Я уже поужинал, в кафе по дороге зашёл. Николай Ильич сказал, что я пока могу пожить у него. Спокойной ночи.
- И вам спокойной ночи. Хотя, какая она у него будет спокойная?

                * * *
    Сегодня она выспалась отлично. Утренний солнечный лучик, который прокрался к ней через неплотно закрытые теневые занавески и гладил щёку, поделился с ней теплом и радостью. Собралась быстро, кофе показался очень вкусным, а день начинался замечательно. Орхидеи её цвели, как сумасшедшие. Особенно белая. Её подарили Ирме девочки с работы. Она стояла на окне, как невеста. Такая красавица!
Похоже, жизнь налаживается.
   Утром на работе отдала командировочное, отчиталась по билетам. Оказалось, что у главбуха сегодня юбилей. И Ирма попала прямо с корабля на бал. Хорошо ещё успела сдать деньги на подарок. Платье новое, купленное в командировке оказалось очень к месту. Как подгадала. Серафиму Андреевну любили все. Она просто не могла не пойти на этот праздник. Юбилей отмечали в кафе, рядом с рабочим офисом. На такой случай у неё на работе в столе лежала пара выходных туфель на каблуке. В повседневной жизни она предпочитала обувь на сплошной подошве или кроссовки. Так удобнее и ноги не устают. К концу рабочего дня вся женская половина офиса начала прихорашиваться. Ирма нанесла чуть ярче косметику, приподняла волосы феном, уложила чёлку, достала туфли. Высокий каблук - и она уже сама себе нравится. А что – она ещё ничего. В зеркале очень интересная женщина отражается. На  юбилей она пришла в отличном настроении.
Народу собралось много, все с жёнами, мужьям или друзьями. За столом она оказалась рядом с Алексеем Павловичем, начальником охраны офиса, чему обрадовалась мало. Он давно пытался привлечь к себе внимание Ирмы, пытался ухаживать. Но ей не нравился совершенно. Не её это человек. Серафима Андреевна принимала подарки, народ стучал вилками и ножами, звенели бокалы, люди смеялись, общались. После третьего тоста молодёжь пошла танцевать. Алексей Павлович пригласил девушку на медленный танец. Танцевать с ним ей ещё не приходилось. Кстати, он танцевал хорошо. И парфюм у него очень приятный. Ну, вот что ей надо? И человек не плохой, и глазами её ест. А ей всё не то! Раз замуж сходила, больше не хочет никого. Так и останется одна. Алексей Павлович тоже в разводе. У них обоих жизнь не сложилась. Правда, девочки в бухгалтерии говорили, что у него дочка растёт, и он её очень любит. Кто знает, может они ещё помирятся с женой. И зачем ей это надо. Ничем хорошим это не закончится.
   Звонок мобильного телефона Ирмы перекрыл звуки музыки. Кому-то она понадобилась. Звонил Глеб.
- Добрый вечер, Ирма.
- Здравствуйте, Глеб.
- Вы дома? Я хотел пригласить вас немного погулять.
- А я на юбилее. Нашему главбуху сегодня 50. Она у нас замечательная. Мы её очень любим. Я не могу уйти.
- Жаль.
- Знаете, а вы приезжайте к нам. Тут хорошо, не пожалеете, приезжайте. Давайте на такси и к нам.
- Да не удобно. Меня там никто не знает, да и как-то настроения не то, чтоб танцевать.
Ирма спохватилась: в самом деле, у него мать умерла, а она его в ресторан зовёт. Не подумала. Глупая голова.
- Глеб, а вы где? Я сейчас приеду.
- Я возле дома. Ильич с собакой домой  ушёл, а мне что-то не хочется.
Алексей Павлович, услышав разговор был явно расстроен, но Ирме что-то не хотелось его утешать.
Из фойе она вызвала такси. Краем глаза глянула в зеркало. Ничего. Симпатичная. Что-то очень сильно потянуло её домой. Странно, человек совсем ей не знакомый, а кажется, что знает его всю свою жизнь. И бежит по первому зову. Что это?    

                * * *
   Машина неслась по вечернему Саратову, кругом огни, разноцветная иллюминация. Много гуляющей молодёжи на улицах. Девушка сидела на заднем сидении и улыбалась. Чему? Да просто так хотелось.               
   Глеб был возле дома один. Увидев подъехавшее такси он  подошёл, помог Ирме выйти из машины, расплатился с водителем.
- Погуляем немного?- спросил он девушку.
- Я бы с радостью, но на шпильках ночью много не нагуляешь.
- Ой, извините. Ну давайте тогда посидим, воздухом подышим.
- Это можно.
Было видно, что ему очень не хотелось оставаться одному, надо было с кем-то поговорить. Что-то рвало его изнутри. Они перебросились несколькими незначительными фразами о погоде, настроении. А потом Ирма спросила, как у него дела и его прорвало. Значит надо было ему выплеснуть всё наружу.
- В полиции мне сказали, что мать убили. Кто-то сильно бил её по затылку. Сначала подумали, что рана от падения, решили было, что это несчастный случай, а медэксперт сказал, что это удар, точнее удары. Мужчина сильный, выше среднего роста.
Ирме от этого рассказа стало зябко. На улице было тепло, а её трясти начало. Глеб отдал девушке свою ветровку. Не сказать, что стало намного теплее, но спокойнее точно стало. Странно. Видимо нервы.
Он рассказывал о себе. Родился в Саратове, жил с дедом и бабушкой, рядом с вокзалом. А мать свою он видел редко. Маленький очень ждал её, скучал по ней. А она появлялась так редко. У всех ребят знакомых были мама и папы, а у него только бабушка с дедушкой. Сначала он маленький думал, что это он такой плохой, и мама поэтому не хочет к нему приходить. Глеб так старался быть хорошим. Слушался, никогда не перечил старшим, но она всё равно не приходила.
    Она всё свою жизнь устраивала. Несколько раз выходила замуж, да всё не ладилось у неё. Старики Глеба любили очень сильно. В школе он учился хорошо. Детская привычка быть хорошим осталась на всю жизнь. Дед, как чекушку выпьет, всегда говорил, что будешь ты у меня в золоте, если будешь хорошо учиться. Бабушка его всегда ругала, заслышав эти слова. И чего мальчишке глупости говорить? У него головушка золотая, выучиться, сам всего добьётся.
А дед у них был с золотыми руками. За что ни брался, всё у него ладилось. Да так, что любо дорого было посмотреть. Такая красота из-под его рук выходила, люди любовались. Мебель делал своими руками.  И бабушка была мастерица. И ткала, и шила, и вязала, и вышивала. Жили на стариковы пенсии и на то, что продавали от трудов своих. Особо не шиковали, но Глеб всегда ходил чистый, сытый, к празднику были всегда обновки и гостинцы.  Старики были очень довольны, гордились внуком.
      Дед Василий умер сразу, не мучился, не болел. Матери на похоронах не было. Пришла после похорон, кричала на бабушку, все какое-то золото вспоминала. А потом ушла, хлопнув дверью. Она никогда особенно не занималась воспитанием сына. Сдала на руки родителям и всё. Раз в год на день рождение приносила плитку шоколада, целовала и уходила, а второй раз приносила на новый год пакет конфет и печенье. Бабушка только головой качала:- Непутевая.
И любила Глебушку бабуля Поля за всех. Сколько уж лет, как её нет, а до сих пор на душе тепло, как про неё подумает. Дед Василий тоже был хороший. Он внука многому научил, всё по жизни пригодилось. А отца своего Глеб не знал.
Бабушка все мечтала, что он выучится, поступит в институт, учителем будет, будет деток учить. Почёт то какой. Учитель в народе человек уважаемый и к её внуку будет уважение. Глеб сдавал экзамены за десятый класс, когда не стало бабушки Поли. Она к соседке пошла, проведать. Разболелась её подружка. А на обратной дороге до дома не дошла, упала прямо на улице и больше уже не встала. Парень в сарае возился, стул для неё делал, подарок готовил. Не доделал. Соседка прибежала со страшной вестью.
- Беги скорей! Бабушка умерла. Разрыв сердца.
 -Так у меня этот разрыв сердца засел в голове, что я даже видел, как её сердце разрывается на маленькие кусочки. Я её поднял, такую маленькую, лёгкую. Косынка слетела с головы, седые волосы, собранные сзади растрепались. Понёс домой. Меня потом ругали и врач со скорой, и участковый наш, но только не дело ей на улице лежать, дом у неё есть. Участковый наш Андрей Иванович, он ещё к деду нашему частенько захаживал, не дал меня в обиду. Они по молодости с моим дедом на рыбалку вместе ездили. Он меня ещё маленьким знал.
 К вечеру ближе пришла мать. Пока соседки обмывали и обряжали бабушку, она методично переворачивала дом.
Бабу Полю проводили, сделали с соседями помин, а мать все что-то искала в доме, а потом в сарае. Всегда чистый и уютный при бабушке дом, превратился в большую свалку вещей. После похорон мать пришла домой с мужчиной. Сказала, что они теперь будут жить тут, имеют право. Это дом её родителей и всё, что в нем теперь её. К материному сожителю стали приходить друзья, пили и горланили днём и ночью. Жить там Глеб больше не мог. Собрал свои документы, вещи сложил в старый чемодан, сходил на кладбище к своим старикам и уехал в Волгоград. Бабуля Поля по чуть откладывала ему деньги, на сберкнижку, будто знала, что нужны будут. Вот и пригодилось. Учится дальше уже не получилось. Сначала работал в порту. Потом армия. Служил на Дальнем востоке. Там и остался после службы. Женился. Прожили три года, да ничего хорошего из этого не вышло. Детей не было, может потому и не сложилось у них. Потом уехал во Владивосток. Работал в порту, потом рыбу ловил, потом в леспромхозе работал. Деньги были, а семьи так и не нажил. Сейчас опять работает в порту. Есть квартира, есть друзья, есть деньги, а вот родных не осталось уже никого.
Глеб немного помолчал, а потом продолжил:
- В полиции спрашивали, есть ли у меня какие-нибудь предположения по убийству матери. Откуда им взяться? Я ж её столько лет не видел. Что тут можно сказать? Перед моим отъездом дома была пьяная драка с поножовщиной. Пока я был на выпускном, дома убили материного сожителю. Пришёл, а дома милиция, мать плачет и он лежит в луже крови.
Что-то не поделили и устроили драку, мать кинулась соседей звать. Домой с соседскими парнями вернулись, а там уж все закончилось. Вызвали милицию. Мать с друзьями начала горевать. Смотреть на всё это безобразие сил уже не было. Мне потом наш участковый сказал, чтоб ехал я отсюда от греха подальше, добром тут дело не закончится. Не будет житья рядом с такой матерью и её друзьями. У него в Волгограде родственник работал в порту, он и помог. Андрей Иванович сам и провожал меня на вокзал, потом писал иногда, пока жив был. Стариков он моих хорошо знал и уважал очень. Матери на вокзале не было, не до сына ей было. Вот так. С тех пор и не виделись. Я ей было написал через несколько лет, ответа не получил. Написал ещё, мне ответили, что адресат выбыл .Вот и всё.
Говорить после этого рассказа не хотелось. Он сидел сцепив руки и смотрел не отрываясь на клумбу с цветами, будто что-то там хотел разглядеть.
К дому подъехали старенькие жигули. Это сосед Николай приехал после вечерней смены, поздоровался и поднялся наверх. Окна в доме почти все уже потухли. Кое-где ещё горел свет, кто-то тоже полуночничал. Было поздно. На часах четверть первого.
- Пошли спать. Завтра на работу. У Ирмы после его исповеди не было желания  говорить, да и ему уже тоже не хотелось разговаривать.
- Я подожду вас завтра тут на скамейке после работы? Можно.
- Можно. Я работаю до шести, к семи буду дома.
Пошли по домам. Он к Ильичу, а она к себе наверх.
   Вот тебе и Марья Васильевна. Всегда приветливая, ко всем с улыбкой, к чужим детям с конфетами, а что ж с родителями и собственным сыном так холодно и не ласково. Да. Интересная штука жизнь. Не залезешь в душу человека. И не узнаешь, что там внутри за улыбкой прячется. А может она просто к старости что-то поняла в этой жизни, поумнела, стала мягче душой, подобрела к людям. А сына перед смертью так и не увидела. И её стало жалко. Завтра ей 9 дней. Ирма подумала, что не стоит соседским тётушкам знать все подробности жизни Марии Васильевны. Пускай запомнят её такой, какой знали. О мёртвых или хорошо, или ничего.

                * * *

   Утром ещё до работы позвонил Глеб, попросил помощи. Сегодня 9 дней. Ему ребята в полиции подсказали, где можно автобус заказать на кладбище и кафе подешевле на помин. Но он сегодня хотел ещё съездить на старое кладбище к деду с бабушкой. Так давно у них не был.
У Ирмы накопилось несколько отгулов, и она позвонила шефу. Он согласился сразу, попросил только оставить заявление в отделе кадров. Бери Клёнова, сколько тебе нужно. Она взяла три дня.
Кто бы знал, как изменится её жизнь за эти три дня.
Они  заехали с Глебом на работу, а оттуда поехали  за цветами и на Воскресенское  кладбище. Странно, он не был тут уже давно, а шёл так, будто кто его вёл. Могилки стариков нашёл быстро. Сразу было видно, что давно сюда никто не заходил. Таблички почти все облупились, кресты стояли покосившиеся. Глеб положил цветы на могилы и долго стоял молча с закрытыми глазами. Ирма стояла тихо чуть в стороне и старалась ему не мешать.
Он вспоминал своих стариков, мать. Дед приехал в Саратов к другу, они с ним вместе служили в армии. Понравилось ему, работа нашлась сразу и даже комнату ему дали от железной дороги. Маленькую, но свою. Дед её всю обустроил и скоро привёл туда молодую жену, с которой познакомился тоже на работе. Уж очень ему понравилась эта молоденькая девушка. А дед уже успел к тому времени объездить тайгу и Север с партиями геологов. Много чего там было, о чём дед вспоминать не очень любил.
Через год у них родился сынок, но долго не прожил, через полгода они его схоронили. Почернели оба от горя, только работа и спасала их. Потом родилась у них Машенька. Как они над ней тряслись. Ни в чём ей отказа  не было. Бабушка Поля больше не работала, сидела дома с ребёнком. А девочка росла капризная, балованная. Учиться не любила. Вот гулять любила, с улицы её было не зазвать. Постарше стала, так начала по танцам ходить. Всегда была нарядная, бабушка её обшивала. Сразу после школы собралась замуж. Родители сыграли свадьбу. Жили молодые с родителями мужа. Через две недели после рождения Глеба, Маша принесла своего малыша к родителям и сказала, что собралась поступать учиться дальше. Дед порадовался.
Внука старики оставили у себя. А через месяц родители узнали, что, Маша ушла от мужа к другому мужчине. Дед только махнул рукой и сказал, что внук будет жить у них. И с тех пор относился к дочке очень холодно. Наверное, поэтому она и на похороны к нему не пришла.
   А Глеб вспоминал своего любящего и доброго деда, которой научил его жизни, бабушку любимую, ближе которой не было для него человека в этом мире. Царствие небесное! Пусть спят спокойно.
Чуть позже к ним подошёл пожилой мужчина. Поздоровался. Спросил кто такие? Могилки то уже давно заброшены, не ходит к ним никто. Служил он на кладбище. Сказал, что можно поправить могилки, подновить оградку. Надо оплатить в конторе, и все сделают. Глеб сходил в контору, оплатил всё сразу, сказал, что если надо, он сам может помочь.
- Да не надо. Всё сделаем. Через неделю приезжайте, всё будет готово.
С кладбища поехали в кафе, обговорили количество мест и время, их вчера уже предупредили. В похоронном бюро купили венок Марье Васильевне, цветы и оттуда домой. С водителем автобуса Глеб договорился ещё вчера.
Ирме позвонили с работы девушки, которые были удивлены её вчерашним  ранним  отъездом и сегодняшним отсутствием на работе. Что, да как, да почему? Объяснила она, что надо помочь соседям. И ничего страшного не произошло. Вроде успокоились. А то Наташка с Ларисой точно бы принеслись сегодня к ней после работы, выяснять, что случилось.
   Успели только попить чай с бутербродами и уже пора было ехать на кладбище снова.
   Соседей наших набрался полный автобус, грустные ехали  все. О том, что соседку их убили, знали уже, но говорить об этом не хотелось.  Ирму с Глебом повёз Николай на своей машине, и тоже обошлись без разговоров. Ильич взял с собой Бусинку. Она сидела у него в куртке, только нос торчал наружу.
С могилы собрали засохшие цветы. Женщины поправили венок от соседей, и новый к кресту поставили, от сына матери. Разложили цветы. Постояли. Бусинка легла на холмик и поскуливала. Ильич чуть сам не расплакался с ней, и   потихоньку понёс её в автобус. Подружки бабы Маши тоже всплакнули. Глеб всех пригласил в кафе, помянуть Марью Васильевну.
 Доехали быстро, столы уже были накрыты, помянули Марию Васильевну добрыми словами, соседи помнили её приветливой, улыбчивой, такой и проводили, а Ильич даже прослезился. А потом тем же автобусом отвезли наших бабушек и тетушек с Ильичом домой.
   Наездились сегодня, находились. К вечеру ноги у Ирмы гудели, она очень устала от впечатлений.
   Пока ехали домой, Глебу позвонил его начальник, спрашивал, когда он возвращается на работу. Его ждёт бригада. План горит, как всегда, с мужиками сладу нет. Дисциплины нет. Как дети малые. Глеб ответил, что идёт следствие и пока надо оставаться в Саратове. Начальнику это явно не понравилось.
Вечером они опять сидели на скамейке возле дома, потому что не было сил никуда идти. Сегодня был черёд Ирмы рассказывать о себе.
               
*     *     *
   Она родилась в благополучной семье. Мама учитель, папа военный. Познакомились родители на танцах в военном училище. Мама рассказывала, что это было самое популярное место знакомства у всех девушек в их городе. Они влюбились друг в друга с первого дня знакомства, с их первого танца, а когда папа заканчивал училище, расписались. Они и до сих пор, когда танцуют друг с другом, мы с сестрёнкой любуемся ими. Мама закончила филфак педагогического института, и они вместе уехали к месту службы отца.
Семья часто переезжала с места на место и Ирме пришлось сменить несколько школ. Папу дома видели редко, он постоянно был на службе, но когда приходил домой, то там начиналась такая кутерьма. Играли, пели, танцевали все. Редко гуляли все вместе, но когда это случалось, то такие прогулки запоминались надолго. А когда они с папой ходили в город по праздникам, то Ирма была такая гордая и счастливая. Как же она любила, когда папа надевал парадную форму с жёлтым парадным ремнём. Ирма называла его не парадный, а нарядный.
    Когда девочке было 9 лет у неё появилась сестрёнка Мира. Маленькая славная, её все очень сильно любили. Когда папу демобилизовали, вся семья уехала жить в Подмосковье. Родители купили там квартиру. Они и сейчас очень любят, и берегут друг друга, а работают вместе в школе. Сестрёнка тоже будущий педагог, она заканчивает педагогический институт. Собирается замуж, надеюсь у неё это получится лучше, чем у меня. Они с женихом учатся вместе в одной группе. И мы с мужем Сергеем Фимушкиным, бывшим моим мужем, тоже познакомились в институте. Первый раз увидели друг друга на институтском новогоднем вечере. Стали встречаться, потом я познакомила его с родителями. Он их очаровал также, как и меня. Мы поженились. Свадьба была весёлая. Студенческие свадьбы такими и бывают, как правило. После окончания института работать мы приехали в Саратов. Там жили родители мужа. Сначала всё было замечательно. Наши родители сложились и купили нам большую хорошую квартиру.
Ирме повезло. Она сразу попала в хорошую фирму. Работает там уже семь лет. Хорошая зарплата, замечательные люди рядом. А Сергей начал метаться. Одна работа не понравилась ему, вторая не понравилась его маме, третья его папе. Открыл ИП, попытался создать свою фирму. Ирма поддерживала его, как могла. Но, к сожалению, ничего у него не вышло. Метался, метался, но так и не нашёл себя. Потом встретил свою первую любовь, и всё в семье пошло под откос. Сначала Ирма хотела уехать к своим родителям, но шеф её не отпустил. Ей подняли зарплату, потом помогли найти хорошую однокомнатную квартиру. Жизнь потихоньку налаживалась, но ожог от неудачного замужества остался. У Ирмы хорошие отношения с мужчинами. Ровные, спокойные. Но, как только они пытались перевести их в другое русло, она обрывала всякое общение. Комплекс? Да, комплекс. Уже несколько лет она жила только работой. Два раза в год ездила к родителям. В отпуск и на Новый год. С бывшим мужем не общались, вообще. У Сергея уже новая семья.
   Глеб слушал её очень внимательно, а потом сказал, что завтра его к одиннадцати часам вызывают к следователю, а после возвращения он предложил поехать на набережную. Сказал, что очень соскучился по Волге.
     Ирма согласилась сразу:
- С удовольствием! Я тоже люблю Волгу.
Глеб продолжал командовать:
-  Теперь отдыхать. Сегодня был очень тяжёлый день.
Девушка послушно встала. Ей даже нравилось, как он руководил происходящим процессом. Спокойно, уверенно. Будто он точно знал, что, когда и как надо делать. Спать, так спать. Глеб проводил Ирму до двери, а сам спустился вниз к Ильичу.

  *   *   *
    Утром Ирму опять разбудило ласковое солнышко. Оно заглядывало в окна, гладило по щекам и снова, и снова пыталось пробраться через сомкнутые веки. Девушка открыла глаза, проснулась и сразу вспомнила свой сон. И стало также хорошо, как тогда, в поезде, когда она проснулась на своей верхней полке. Она попыталась отогнать от себя это воспоминание, но не получалось. Больше того, внутри росло ощущение, что к ней приближается что-то очень хорошее. Обычно, дома она готовила редко. У себя она только ужинала, да и то легко. Фрукты, овощи, йогурты. Ещё очень любила кофе и зелёный чай. Конфеты и сладости она покупала очень редко, потому- что очень их любила. Особенно любила шоколад. Поэтому она постоянно себя ограничивала. Стоит чуть распуститься и всё! Придётся жалеть об этом, придётся менять гардероб. А это по нынешним временам удовольствие дорогое.
   Корзинка с провизией, что ей привезли в поезд, была очень кстати. Ирме захотелось что-то приготовить. Она захотела накормить Глеба домашней едой. Очень быстро привела себя в порядок, хватило получаса, чтоб убрать квартиру. Сегодня у неё радость. Её розовая орхидея выбросила ещё один цветонос. Ура! Белая красавица цветёт шапкой, а теперь ещё и розовая станет богаче. Оба этих цветка так украшают её квартиру. И ещё одно яркое красное пятно – это яблоки, купленные в дороге, лежащие на столе в большой хрустальной вазе.
 Пол, пыль, полить цветы и бегом вниз в магазин за овощами и курицей.
   Любимый её «Павлиний хвост» из баклажан с овощами, сыром, чесноком - блюдо получилось красивым и ароматным. Она убрала его в холодильник, чтоб пропитался лучше. На очереди картошка по-деревенски и куриные рулетики. Всё отправила в духовку одновременно, но на разные этажи. У каждого блюда своя упаковка, обменивались они только ароматами. Нарезала свой любимый салат из овощей и белого сыра. Без соли и заправки убрала его в холодильник. Всё готово.
   Время приближалось к часу дня. Позвонил Глеб.
-  Здравствуй. Я только от следователя, сейчас иду домой и через 30 минут буду ждать тебя внизу у подъезда.
-  Здравствуй. Хорошо. Буду обязательно.
   На набережную лучше в брюках. Джинсы, кроссовки, туника лимонного цвета. Минимум украшений и косметики, только помада. А вдруг на Волге будет прохладно? Что вполне возможно. Хотя днём ещё тепло.
Машина такси уже ждала внизу, до набережной они добрались очень быстро. Спустились по лестнице к Волге. Прогулочный теплоход уже готовился к отплытию. Звучала музыка. Было много детей с мамами и бабушками, много молодёжи. Глеб вопросительно посмотрел на Ирму:
-  Поехали?
-  Конечно.
Они успели купить билеты и поднялись на борт. Прогулка по Волге была рассчитана на час.
   Возле воды так легко дышится, она успокаивает, будто гладит. Людей было много, почти все сидячие места на верхней палубе и внизу были заняты. Но они будто и не видели никого. Им хватало друг друга. День был жаркий и долго на солнце они не выдержали, ушли под навес на верхней палубе. У Ирмы было странное ощущение от общения с новым знакомым. Ей с ним рядом было спокойно. Ей даже просто молча смотреть на убегающую воду рядом с ним было комфортно. Глеб рассказал, что прогулки на катере с бабушкой по Волге были для него самыми лучшими воспоминаниями детства. Бабушка покупала ему булку, докторскую колбасу, которую продавщица нарезала очень тоненько. Сейчас, наверное, продавцы так уже и не умеют. Ещё она обязательно покупала бутылку лимонада. Как же всё это было вкусно!
Про поход к следователю они не говорили. Он молчал, а Ирма не спрашивала, расскажет всё сам, когда посчитает нужным.  Теплоход плыл мимо зелёных островов. И девушке так захотелось оказаться на одном из них: и чтоб палатка, спальник, костёр, рыбалка, а ночью звёздное небо над головой. Она сказала о своём мимолётном желании Глебу, чем очень его удивила.
-  Ты и рыбалка? – спросил он удивлённо.
-  Папа научил. Он это дело очень любил, иногда брал меня с собой. Домой мы с ним никогда не возвращались с пустыми руками.
-  Я рыбалку тоже люблю. Вот приедешь ко мне в гости, обязательно порыбачим. У нас столько рыбы. Одну за другой будешь вытаскивать.
   Прогулка подходила к концу, и сделав круг, они возвращались к пристани. Жалко было покидать теплоход.
На набережной Глеб купил мороженое.
-  Ну, наконец, мы с тобой сегодня погуляем.
-  Сегодня можно, только недолго.
-  Почему?
-  Я есть хочу. А дома столько всего вкусного. Приглашаю поужинать у меня.
-  Спасибо, с удовольствием.
Это «недолго» затянулось ещё на три час.
Сначала Глеб заговорил о своем походе к следователю. Тот опять спрашивал его о материном сожителе. Первый раз он увидел его на похоронах бабушки. Тот пришёл уже на поминки. На кладбище с ними не ездил. После того, как ушли люди, он допил всё, что оставалось в бутылках. Уснул, развалившись на диване, где всегда спал Глеб. Так и познакомились. Звали его Владимиром. Убрав со стола после помина, Глеб пошёл готовиться к экзамену на кухню. До отъезда он уже спал там постоянно. В комнаты заходил только тогда, когда мать уходила из дома, чтобы привести там всё в порядок и разложить всё по местам. Его из дома откровенно выживали.
   Грустные были воспоминания, а молодым людям не хотелось портить этот замечательный день, и они поспешили сменить тему. Говорили о погоде, о природе, рассказывали анекдоты и весело смеялись.
Нагулялись они вдоволь, исходили всю набережную. Много фотографировались. И уже, когда поднимались по лестнице к стоянке такси, у Глеба зазвонил телефон.
-  Да. Это я Здравствуйте. Я узнал вас. Всё. Понял. Ясно. Хорошо. Если нужна будет помощь, то я приеду. Хорошо. До свидания.
Оказалось, что звонил Петрович с кладбища. У них там проблемы, рабочие их разболелись, поэтому ремонт и реставрация могилок откладывается на неделю. Глеб решил сам завтра поехать и поработать там.
   Домой они приехали уставшие, загоревшие, но довольные. Глеб купил бутылку хорошего вина и фрукты. Ирма заправила салат, быстро всё разогрела, и накрыла стол. Как всё было вкусно! Только перед накрытым столом они поняли, как голодны. Вино было замечательным. Настроение было прекрасное. Они смеялись, вспоминали свою прогулку, смотрели фотографии.
Ирма вспомнила про кофе и заспешила на кухню, к плите. Но не успела. Почти следом за ней зашёл Глеб. Он обнял её за плечи и развернул лицом себе. Её ещё никогда никто так не целовал. Она поплыла куда-то, и вдруг, совершенно неожиданно для себя, услышала:
-  Ирма, выходи за меня замуж. Тебе будет со мной хорошо. Я всё для этого сделаю. Хочешь, поедем ко мне, хочешь, останемся тут. Как захочешь, так и будет.
Ирма застыла. Но бежать ей было некуда, и что интересно, совсем не хотелось ей никуда бежать. Всё! Все комплексы сразу закончились. Но всё-таки сказала:
-  Можно я подумаю?
-  Конечно. Три минуты.
Глеб остался у Ирмы. Вечером он сходил за своими вещами к Ильичу. Старик только попросил оставить ему Бусинку, он успел уже к ней привязаться.
   Утром их разбудил звонок телефона. Глеб удивился, ему звонил следователь:
-  Да. Доброе утро. Что случилось? Как? Зачем? Кто это сделал? Хорошо. Сейчас. Я приеду. Очень быстро.
Ирма насторожилась. От его слов замечательное утреннее настроение улетучилось мгновенно. Опять что-то стряслось.
   Глеб рассказал, что ночью сторож обходил кладбище и увидел двух мужчин, раскапывающих старую могилу. Он тихо отошёл подальше и вызвал полицию. Те подъехали без шума и взяли трудящихся копателей на месте преступления с лопатами в руках.
Раскапывали они могилу деда Василия. У Глеба по молодости возникали мысли, что не просто так мать дом родительский переворачивает. Дед говорил несколько раз в подпитии, что будет Глеб в золоте, если будет хорошо учиться.
Но бабушка его всегда обрывала, нечего ребёнку плести всякие глупости. Дед замолкал. Внук никогда не принимал разговоры деда всерьёз. А мать, видно, решила это золото искать, да ещё и рассказала о нём кому-то из своих приятелей.
   Ирма решила ехать вместе с Глебом.
   Они быстро собрались и вызвали такси. Доехали быстро. Глеб был очень расстроен: что ж деду то покоя не дают? Хотел могилки привести в порядок, а тут такое! Могила стояла развороченная. Больно было ему за деда. Он сжал кулаки. За что деду всё это?
   Деревья и кусты на кладбище были уже все подёрнуты золотом. Зелени было ещё много, но желто- оранжевые краски вовсю украшали листву. И по земле лёгкий ветерок уже мёл опавшие листья. Могилы стариков тоже были присыпаны золотом листьев. А дедова могила была раскопана.
   Их уже ждали. Следователь спросил Глеба знает ли он Александра Никифорова.
   Да. И он рассказал, что учился вместе с ним в одном классе. Брат у Саши был на год младше, учился тоже в их школе. В детстве они все вместе гоняли мяч на пустыре за школой. Но после выпускного Глеб уже никого из них не видел. Уехал отсюда. Знает только, что их отец убил Владимира в доме стариков. Его тогда сразу и посадили. А Глеб после отъезда больше ничего о них не слышал. Да и от кого было услышать? Глеб удивился, когда увидел своего следователя на кладбище рядом с могилой деда. Но тот объяснил, что принято решение объединить в одно дело убийство матери и ночное происшествие на кладбище. Следователь попросил Глеба проехать к нему в управление. Много о чём надо поговорить. Глеб согласился, но попросил его чуть задержаться:
-  Хорошо, мы проедем к вам, только давайте останемся тут еще немного. Я кажется знаю, где находится то, что тут искали.
Глеб вспомнил, как они с бабушкой приехали на кладбище. Он нёс лопату и саженцы сирени, а у бабушки была её старая чёрная сумка и бидон алюминиевый. Ямы для саженцев он выкопал быстро, поставил в них саженцы. Осталось только полить и закопать. Он с бидоном пошёл за водой, а когда вернулся, бабушка уже закопала белую сирень.
-  Бабуля, ты зачем? Я бы сам всё сделал. Посиди.
Он полил закопанный ею куст и быстро разобрался со вторым. А сверху ещё раз его полил. Белая сирень у деда так и не прижилась. Он предлагал бабушке посадить что-то другое, но она не согласилась. Сказала, что раз не пошло, значит дед так захотел. Глеб посмеялся, но спорить с ней не стал. Он хорошо помнил место, куда они с бабушкой посадили куст. Взял у рабочих лопату и начал копать в том месте. Долго копать ему не пришлось. Лопата обо что-то звякнула. Он достал из ямы свёрток, стряхнул с него землю. Это была жестяная банка из-под конфет, завёрнутая в мешковину и перетянутая проволокой. Глеб хорошо её помнил, она у них долго стояла на кухне, а потом куда-то пропала. В детстве он очень любил, когда бабушка брала её в руки, значит будут гостинцы, будут конфеты. Глеб размотал проволоку, отложил в сторону мешковину, и открыл крышку. Сверху лежали исписанные листы. Бабушкин почерк он узнал сразу:
«Глебушка. Мальчик родненький мой, я знаю, что ты когда-нибудь найдёшь эту банку. Хочу только, чтоб попозже. Дед отдал мне её сразу после нашей свадьбы и сказал, что мы будем жить очень богато. А я очень испугалась. Сказала, что не хочу жить богато, хочу жить с ним спокойно и счастливо. И запрятала её подальше, а деду велела, чтоб молчал о ней. Он рассказал, как пришло к нему это богатство и мне стало страшно.
Дело было в горах, поздней осенью. Они уже почти закончили свои разработки. Все были очень довольны, напали на золотую жилу, самоцветы попадались. Богатое месторождение открыли. Да поиздержались, надо было ещё поработать, а продукты были на исходе. Василия отправили с другим молодым парнем в ближайшую деревню, которая была километров за пятнадцать, за провизией. Дошли. А там его напарник свалился с температурой высокой. И пришлось ему отправляться назад с тюками провизии, которую им собрали и в помощь дали деда охотника. А когда уже подходили к стоянке геологов, дед остановил его, почуял что-то недоброе. Так и вышло. Они потихоньку дошли до стоянки, в которой размещались геологи и увидели страшную картину, кругом лежали тела расстрелянных геологов. Позже они узнали, что лихие люди напали на них. Искали золото, камни драгоценные. Их потом долго гоняли, пока всех, как диких волков не отстреляли. Василию было плохо, он выл, катался по земле. С этими людьми он два года бок о бок работал вместе в очень сложных условиях. И они его фактически спасли, отправив с напарником за продуктами. Дед обошёл всё, где и что он там делал Василий не видел. Подошёл со свёртком, протянул его парню и сказал: -  Держи. Мне уже ничего не надо. Я свою старуху схоронил, двух сынов тоже. А тебе пригодится.
Василий сунул в тулуп не глядя. Когда вернулись в деревню, дед велел ему прикопать свёрток в сарае, да место хорошо запомнить. Он так и сделал. Рассказали о беде, туда сразу же поехали милиционеры, а деда и Василия долго допрашивали, а что они могли рассказать? Промурыжили и отпустили. Провожая его, дед сказал: -  Пусть хоть тебе это рыжьё и блестяшки добро принесут. Не переживай парень, это был чей-то схорон. Кто-то прятал для себя, а убивцы видать не всё нашли.
 Василий уже знал, что вынес из избы охотник. Дед наш уехал оттуда к другу своему армейскому, в Саратов. Он иногда что-то пытался говорить об этом, и мама твоя это слышала. А после смерти отца пришла и стала требовать от меня то, чего сама не знала. Голова у неё дурная, боюсь найдёт себе беду. Боюсь я за неё. Вот и решила дедово богатство закопать рядом с ним.
Прости нас, Глебушка. Мы очень тебя любим. Очень надеюсь, что беды тебе всё это не принесёт»
Под листком лежал небольшой мешочек, он поместился в пригоршнях у Глеба. Какие-то стекляшки. Следователь покачал головой:
-  Вот это да! Это ж алмазы необработанные! Это какая уйма денег!
Ещё там лежали три рыжих слитка, и небольшой мешочек с рыжим песком.
Это было золото. Золото, о котором говорил дед, оказалось настоящим.
-  Хорошее наследство тебе старики оставили. А вот от матери твоей бабушка так беду и не отвела.
Глеб отдал лопату, попросил Петровича привести могилы стариков в порядок.
-  Не переживай парень, езжай, решай свои дела, всё сделаем как надо.

                *   *   *
    Саня Никифоров, увидев Глеба в кабинете следователя, только скривился:
-  Явился. Что думаешь, извиняться буду? Твоя мать угробила всю мою семью. Сначала она задурила голову нашему отцу, золотом, которое было у её родителей. Она всё ждала, когда дед уйдёт, потом старуха. Наконец, они успокоились и можно было начинать искать. Отец приходил домой счастливый, вот найдём и заживём мы с вами. Потом стал злым, они с Владимиром начали ссориться. Дело у них дошло до драки, а я никогда не видел, чтоб мой отец с кем-то ругался. А тут дело дошло до поножовщины, а чем всё закончилось, вы знаете. Отца посадили надолго. Мама от горя всего за два года ушла от рака желудка. Очень мучилась. А мы с Ванькой выживали, как могли. Работали везде, где могли устроиться. Много ездили по сёлам со строительными бригадами. Дождались. Отец вернулся. Пришёл больной и злой. И начал искать твою мать. Долго искал. Искал тех, кто её мог знать. Каждый день говорил, что она всем нам жизнь сломала. Метался по городу, как раненый зверь. Раз обещала, пускай отдаёт. Хоть из- под земли пускай достаёт.
   Увидел он Марию на вещевом рынке, на вокзале. Она была там не одна, разговаривала с какой-то женщиной. Отец поехал за ней до дома. Вернулся счастливый, теперь он знал, где она живёт. И стал думать, как забрать обещанное, своё. Я ему помогал. Я ж работаю в газовой компании. Сделал обход дома. Узнал, что на четвёртом этаже есть две пустые квартиры. Хозяева на Севере работают, приезжают на пару недель в год. В этом году уже были.   Открыть их не составило труда. Часто заходить я не мог, не хотел, чтоб меня начали узнавать, не хотел привлекать к себе внимание. В тот день мы с отцом пришли рано утром, тихо поднялись в квартиру. Открыли её и проспали там до самого вечера. Отец был почти счастлив, я давно не видел его таким весёлым. После того, как стемнело, первым к тётке Марии пошёл я. Позвонил, она открыла. Конечно, не узнала. Сказал, что я друг Глеба, только с поезда, в Саратове проездом и привёз ей деньги от сына.
Глеб слушал, опустив голову и сжав кулаки.
А Никифоров продолжал свой рассказ:
-  Я отдал ей пакет, в котором лежала коробка конфет. Она очень обрадовалась. А собака её подняла лай. Я сделал вид, что не решаюсь войти в квартиру. Она сказала, что закроет собаку в ванной, и подхватив её на руки, унесла. А потом пригласила пройти в квартиру. И пошла на кухню, ставить чайник. Я, когда заходил, дверь не захлопнул, отец прошёл спокойно и стал за дверью комнаты.
Ударил он её сзади в голову, как только она зашла. Она только ахнула и осела, а он успел ударить её ещё раз с размаху в голову. Всю свою ненависть он вложил в этот замах и удар. Пока её не было в комнате, я огляделся. Было не похоже, что тут живёт человек с хорошим достатком. Скорее наоборот. Возникла мысль, что мы к ней зря пришли. Но отец уже ничего бы не стал слушать, хотя тоже был немного растерян от вида комнаты. Но злость, что жила в нём многие годы и росла как снежный ком, выплеснулась наружу. Бил он её большим цельным стеклянным шаром с цветами внутри. Он лежал на старом поцарапанном серванте и хорошо лёг ему в руку. Мы осмотрели квартиру. С каждой минутой росла уверенность, что делать нам тут нечего. Перешагнув через неё, я прошёл на кухню, забрал пакет с конфетами, выключил чайник, и мы ушли. Возле подъезда никого не было, мы вышли по одному и разошлись в разные стороны. Резиновые перчатки и стеклянный шар я сложил в пакет и выбросил в мусорный контейнер на другом конце города, рядом с нашим домом. Я знал, что уже завтра утром он будет пуст.
Вечером на отца было страшно смотреть. Он убил человека, уже второй раз, но ни на шаг не стал ближе к своей цели. А утром сказал нам с братом:
-  Она мертва. Должны сообщить сыну. Он приедет и приведёт нас к цели. Подождём.
Отец уже не мог ничего есть, он жил только злостью.
Когда приехал Глеб, мы за ним тоже приглядывали. И после поездки Глеба на старое кладбища к старикам, отец сказал, что золото надо искать в могиле деда.
   Глеб со следователем переглянулись, нюх у этого мужика был звериный. Он быстрее Глеба догадался, где надо искать дедовы сокровища.
   Никифоров продолжал свой рассказ:
-  Утром следующего дня у отца открылось кровотечение, его увезли в больницу, в реанимацию. Когда его увозили, он сказало одно только слово – найди. А вечером я уговорил брата пойти со мной на кладбище. Дальше вы всё знаете.

                *   *   *
    Домой вернулись поздно. Устали очень. И долго сидели на диване, обнявшись. Не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить. Такие дни, как сегодня, отнимают годы жизни. Ко всему клубку событий, добавилось ещё и наследство Глеба, свалившееся на голову так неожиданно. Пошевелиться нас заставил мой сотовый телефон. Звонила мама:
-  Ирмочка, что же ты молчишь? Мы с папой уже места себе не находим. Нервничаем. Как ты? Как на работе дела? Как ты себя чувствуешь?
-  Мамочка, у меня всё хорошо. Я выхожу замуж.
Мама бедная сначала затихла, в трубке была полная тишина, потом вопрос:
-  Что ж ты молчала то?
-  Знаешь, ещё два дня назад, я сама об этом даже не догадывалась.
- Ой!  А, кто он?
-  Мамочка, мы очень скоро к вам приедем. Вот и познакомитесь. Ждите.
-  Он хороший? – робко попыталась ещё хоть что-то узнать ошарашенная мама.
-  Хороший, мама. Очень хороший. И мне с ним очень спокойно. Ждите гостей. Перед выездом позвоню.
Глеб сгрёб Ирму в охапку и ещё крепче прижал её к себе:
-  Поедем с родителями знакомиться.
Оставаться в этом доме им обоим не хотелось, после сегодняшнего дня особенно. Слишком тягостные мысли и воспоминания с ним были связаны.
Опять звонок. Похоже сегодня день заканчиваться не собирался. Снова звонил следователь. Ирма напряглась вся, она уже начинала пугаться этих звонков. Глеб выслушал, всё, что ему сказали, попрощался, дал отбой и предложил выключить телефоны вместе. Что они и сделала с великим удовольствием.
А потом он сказал, что следователь сообщил о том, что в больнице скончался отец Никифоровых, убийца матери Глеба. Умер в реанимации.
-  Глеб, мы с тобой сегодня только завтракали, и то чисто символически, а потом за всеми этими событиями, совсем забыли о еде и о себе.
-  Ничего. Худа без добра не бывает. Это я теперь точно знаю.
-  Пошли, я тебе что-то покажу. Она привела его за руку в коридор. И поставила перед зеркалом, напротив входной двери.
-  И что? Ты хочешь познакомить меня с этим парнем из зеркала?
-  Не совсем. Она показала ему маленькую куколку нитяную.
-  Эту куколку подарила мне твоя мама и сказала, что она приведёт в мой дом жениха. Правду сказала. Вот ты и пришёл.
   
  *   *   *


    Утром они первым делом поехали на вокзал, за билетами на поезд. Повезло, билеты были даже в купе. Родители их уже ждали. Свадьбу решили играть у них. А сегодня им надо было ещё заехать к Косте с Софией, повидать маленькую Василису. Долго выбирали для неё игрушку, остановились на красивой кукле, сидящей в детской коляске. Ирме самой она понравилась. С куклой в коляске, тортом и пакетом фруктов они приехали к родителям Кости. Как им были рады! Особенно Василиса радовалась. Она давно мечтала о кукольной коляске, а тут ещё и кукла в придачу.
Когда ребята рассказали, что решили пожениться, Софья ответила:
-  А, я в этом ничуть не сомневалась. Как только вас увидела рядом, сразу это поняла.
Ребята их поздравили, немного расстроились, что свадьба будет у родителей. Ну, ничего жизнь большая, ещё увидимся.
   Задерживаться долго они не стали, надо было собираться в дорогу. Домой пошли пешком. И любовались яркими красками осени. Зелени на деревьях оставалось совсем чуть-чуть. Цвет листвы переходил из жёлтого в оранжевый, красный, коричневый. Деревья стояли разноцветные. Земля и асфальт под ними был усыпан опавшей листвой. И каждый новый порыв ветра снова и снова срывал с деревьев листву, и гнал их по улицам. Они шли домой, держась за руки и любовались начинающимся листопадом.
   Вдруг Ирма остановилась.
-  Чуть не забыла. Нам надо в промтоварный магазин.
-  Ты что-то хочешь купить?
-  Да. Только не себе. Мария Васильевна обещала Ильичу свитер починить, он его до дыр на локтях заносил. Да не успела. А я штопать не умею. Значит надо купить новый. Пошли.
Глеб не протестовал.
Вечером ребята зашли к Ильичу попрощаться с ним и с Бусинкой, и оставили ему новый тёплый свитер. Дед прослезился. Напоил их чаем липовым. Сам липу собирал.
-  Когда ж вас теперь домой ждать то? Поинтересовался старик.
Ребята переглянулись между собой, они и сами ещё ничего не знали кроме того, что тут не останутся.
   А утром они уже садились в поезд до Москвы. Прощай золотой Саратов. Ирма стояла перед открытым окном, набирающего ход поезда и мысленно прощалась с городом.
 Любимые орхидеи она подарила своим подругам с работы. А с собой из дома взяла только куколку Марии Васильевны, она так уютно ложилась в ладошку.
Богатой оказалась эта осень на сюрпризы. Мало того, что красивая, так ещё и затейница какая оказалась.