Откуда приходит вдохновение?

Откуда приходит вдохновение?

Я не являюсь ни профессиональным писателем, ни профессиональным читателем. По специальности физик-экспериментатор, отсюда привычка собирать, раскладывать и анализировать накопившиеся факты.
Писать я начал после пятидесяти, когда потерял жену и остался в душевном одиночестве. Над первой книгой, «Грустный оптимизм счастливого поколения», работал в свободные часы около десяти лет, систематизировал впечатления о жизни и слегка заглянул в будущее. Тут не было вопросов, откуда что берется. Старался написать все лаконично, содержательно, с легкой самоиронией, вызывающей доверительность у читателя. По отзывам, получилось неплохо, сам иной раз перечитываю.  Когда работу завершил, то голова совершенно опустела, не осталось ни воспоминаний, ни значимых литературных мыслей. О новой книге и не помышлял, помня высказывание Бернарда Шоу: «Одну книгу – книгу своей жизни – может написать каждый, а две – только писатель». К этой возвышенной категории граждан я себя не относил.
Но оказался недальновиден. Писать понравилось, и через годик замахнулся на более творческую работу: решил в рамках свободного полета мысли описать многогранную жизнь ученых. Но и здесь сюжет держался главным образом на реальных событиях, хотя и придумок было немало, особенно о романтических отношениях героев.
Первой, полностью вымышленной стала книга «Приключения ёжиков и их друзей», содержащая 35 сказочных историй. Вот тут впервые и встал вопрос о происхождении исходного материала. Ответить на него было трудно, поскольку опытных фактов для обобщения было еще мало.
Жизнь ёжиков я никогда не изучал и знал о них только из рассказов супруги, у которой в детстве жили ежата, и которая на даче с легкостью брала в руки приходящих ёжиков и умела с ними обходиться. Она вообще была женщиной удивительной душевности, что чувствовали не только ёжики. Ее рассказы, вероятно, и явились затравкой произведения, а дальше сюжеты один за одним полились как из рога изобилия, даже легко придумывались загадки, стишки и песенки. За выходные обычно удавалось написать целый рассказ, хотя, приступая, еще не знал концовку. Было такое чувство, что где-то в подсознании сюжет уже созрел, и нужно лишь его красиво изложить.
Еще в более отчетливой форме это прорисовалось при работе над двумя романами «Своя правда» и «Прегрешение и наказание»: когда принимался за дело, не было даже малейшего видения, во что все выльется, но было желание писать, инициированное уверенностью, что все успешно сложится. Так и происходило. Появлялись персонажи и события, на первый взгляд, весьма разрозненные, но потом оказывалось, что все хорошо продумано и все они являются звеньями одной цепи и необходимы для развития сюжета. Помнится, Чехов говорил, что если в первом действии на стене висит ружье, то в четвертом оно должно непременно выстрелить. Так все и получалось само собой. Крайне редко приходилось подправлять написанное, руководствуясь этим аксиоматическим правилом.
За день обычно удавалось написать пять – шесть страниц, дающих канву  развития сюжета. После доработки объем увеличивался в два, три раза. Доработка – это уже дело не подсознания, а сознания, тут я чувствую себя полным хозяином, могу по своему усмотрению описать внешность и переживания персонажей, дорисовать обстановку и пейзажи. В произведениях классиков этому уделялось большое внимание, и подчас занимает 90% повествования. Теперь жизнь стала весьма динамичной и у читателя выше требования к скорости развития событий, и, чтобы удержать его интерес, на каждой странице что-то должно происходить. С учетом этого на первое место выходят диалоги, через которые легко передать одновременно как развитие событий, так и внутренний мир героев. Вот здесь автор и может себя показать. Желательно добиться того, чтобы читатель без напоминаний, загромождающих повествование, понимал, кому принадлежит какая фраза. Тут важны не только особенности речи, но и интонации, а главное, смысловая нагрузка сказанного. Требования к диалогам высокие, точность слов выходит на первое место, «краткость – сестра таланта». За редким исключением требуются украшения. Бытовая речь обычно конкретна,  без излишеств, часто с пропусками слов, намеками и недомолвками.
Много говорится о том, в каких условиях и  в каком виде лучше всего творить. Я по натуре деятельный и аскетичный, считаю, что роскошь и выпивка – вещи приятные, но отвлекающие от созидательной деятельности. Дома кабинета никогда не имел, писать могу практически в любых условиях, лучше в одиночестве, но, например, могу собирать мысли и в электричке. После часа работы устаю и делаю перерыв, почти как в школе. Работаю не на заказ и оттого не тороплюсь, одну книгу за год-другой написать удается. По завершении требуется значительный перерыв, иной раз в несколько месяцев,  пока в подсознании сам по себе не сложится новый сюжет. Отправной точкой может стать некое любопытное наблюдение или событие, желательно неординарное.
Многие говорят, что сюжеты приходят откуда-то «сверху». Мой опыт это не подтверждает, так или иначе все крутится вокруг пережитого автором. У меня нет никаких шансов написать что-либо о музыкантах или артистах, поскольку никогда не общался в этой среде. Неслучайно молодые писатели все больше сосредоточены на романтике и фэнтези: им не по силам политические, исторические, военные или производственные темы. Для меня большим удивлением является Лермонтов, который в молодые годы с «Героем нашего времени» и «Княжной Мери» сумел проникнуть в психологию людей не хуже,  например, многоопытного Флобера с его впечатляющей «Мадам Бовари». При этом еще и писал в десять раз быстрее французского классика. Вероятно, гении особенно прозорливы и деятельны. Не исключаю, что вот к ним вдохновение снисходит «сверху».
Подытоживая сказанное, можно заключить, что потенциальные способности к творчеству закладываются в подсознание изначально, причем людям далеко не в одинаковой мере, как, впрочем, и все остальное. Разнообразие – залог развития. Невероятная жизненная сила, как и противоречивость  России, – яркий пример тому. У нас многообразие людей велико, как ни в одной стране мира: от самых ничтожных личностей и злодеев до гениев и святых. Это идет не только на пользу.
Творческие задатки далеко не всегда видны в молодости. Здесь тоже большая многовариантость. Дети-вундеркинды поражают наше воображение своими успехами в музыке, живописи и литературе, но не всегда добиваются успехов впоследствии, с другой стороны, посредственные школьники иной раз становятся кумирами мирового уровня.  В любом случае на протяжении всей жизни нужно развивать, тренировать и сберегать творческие задатки, именно через них и реализуется вдохновение.
Очень похоже, что в мире существует некая управляющая сила, которая способствует вдохновению. Академик Андрей Сахаров (для меня бесспорный научный авторитет) говорил: «Я почти ни во что не верю, кроме какого-то общего ощущения внутреннего смысла хода событий. И хода событий не только в жизни человечества, но и вообще во Вселенском мире...»
Действие этого Вселенского механизма выходит за рамки доступных нам физических представлений и никогда не будет раскрыто и приспособлено для осознанного использования. Писателям бесполезно просить о милости сверху, только своей жизнью и трудом можно создавать вдохновение.