гл. 2-38. Освобождение северной Молдавии

ВОСЕМЬ КРУГОВ БЫТИЯ
или Жизнь Ивана Булатова

Семейный роман-эпопея

КНИГА 2. ОГНЕННЫЕ СПОЛОХИ ВОЙНЫ
или Беда без спроса входит в дом

ПРИМЕЧАНИЕ: Если Вас не интересуют исторические и военные события, то
ДАННУЮ ГЛАВУ МОЖНО ПРОПУСТИТЬ.


Глава 38. ОСВОБОЖДЕНИЕ СЕВЕРНОЙ МОЛДАВИИ
Краеведческая

Фронтовой март 1944 года. – Освобождение северной Молдавии. – Освобождение Бельц. – Из воспоминаний местных жителей. – Из воспоминаний генералов Бирюкова и Мошляка.


*   *   *
Ранней весной 1944 года фронт довольно быстро приближался к Молдове. Советские войска, год назад на Волге сломавшие хребтину фашистской военно-политической машине, теперь одну за другой проводили победоносные наступательные операции, всё дальше и дальше отгоняя врага на запад, к государственной границе Советского Союза.

Уманско-Ботошанская операция – одна из немногих в истории Великой Отечественной войны, когда один и тот же фронт, в данном случае – Второй Украинский, в относительно короткие сроки, всего за сорок четыре дня, в невероятно сложных условиях весенней распутицы с ходу последовательно форсировал шесть крупных рек: Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет.

Эту грандиозную по своим масштабам и политическим последствиям операцию блестяще осуществил маршал Советского Союза И.С. Конев, под командованием которого 5 марта 1944 года войска 2-го Украинского фронта начали генеральное наступление. В его итоге советские войска с боями продвинулись на 200-250, а местами почти на 320 километров, освободили значительную часть правобережной Украины, северную часть Молдавии и вступили на северо-западную территорию Румынии.

В своих мемуарах маршал Конев писал о тех великих событиях: 
«Из всех операций самой трудной была Уманско-Ботошанская. История войн не знает более широкой по своим размахам и сложности в оперативном отношении операции, которая была бы осуществлена в условиях полного бездорожья и весеннего разлива рек. В моей памяти неизгладимы картины преодоления солдатами, офицерами и генералами непролазной липкой грязи. Я помню, с каким неимоверным трудом вытаскивали бойцы застрявшие по самые кузова автомобили, утонувшие по лафеты в грязи пушки, надсадно ревущие, облепленные черноземом танки. В то время главной силой была сила человеческая».

Семнадцатого марта, на тринадцатый день проведения операции, стремительно наступавшие с берегов Днепра на запад советские войска с боями вышли к бывшей государственной границе на Днестре в районе городка Сороки. И, несмотря на разрушенные врагом переправы, с ходу начали форсировать сильно вздувшуюся в полноводье бурную реку.

По наведенным переправам первой на территорию Молдавии прошли подразделения 2-й танковой армии генерал-лейтенанта И.С. Богданова. За ней на молдавскую землю вступили подразделения и соединения воинских частей 52-й армии генерал-лейтенанта К.А. Коротеева. Пехотинцы успешно расширяли плацдармы на правом берегу реки, сюда переправлялись артиллеристы и танкисты.

К двадцатому марта на берегах Днестра сосредоточилось достаточное количество советских войск, и в тот же день началось освободительное наступление в Бельцком направлении. При этом советские воины на данном участке фронта практически повторяли маршрут продвижения немецко-румынских оккупантов в июле сорок первого года, только теперь вектор войны был направлен в противоположную сторону – с севера на юг. Немецкое командование хотело любой ценой удержать Бельцы как важный узел транспортных коммуникаций на севере Молдавии, поэтому войска противника оказывали упорное, но безуспешное сопротивление.

Из воспоминаний маршала Конева:
«...Ранним утром двадцать четвёртого марта над северной Молдавией занимался удивительный день. На небе – ни облачка. Солнце беспечно слизывало последние клочки тумана, надолго до сего дня зависавшего над раскисшей землёй. В это благодатное весеннее время к Бельцам рвались передовые подразделения танковых бригад Акимочкина и Шамардина. Беспечно почивавшие во Флорештах оккупанты подхватились вместе с грохотом боевых машин, но было уже поздно. Вперед по дороге в Бельцы ушли советские мотострелки, а со стороны Сорок слышался шум новых танковых колонн…
57-я мотострелковая бригада без боя достигла западных окраин Бельц. Дальше пришлось пробиваться с боем. 15-я бригада обошла Бельцы с севера, с ходу выбила противника из Пырлицы и Реуцела и обеспечила беспрепятственное прохождение бригады Шамардина к Фалештам.
Железнодорожные эшелоны с техникой, оружием, ранеными и награбленным добром мирных жителей скопилась на станции Бельцы-Слободзея. Захватчики с пустыми руками с нашей земли не уходили. Это армия грабителей. Румыны и немцы увозили уголь, зерно, скот, сахар, чернозём... Но теперь все эти эшелоны не могли тронуться с места, так как выход к границе оказался блокированным советскими войсками. Весь день двадцать пятого марта и следующую ночь на станции всё горело, даже сахар, его были целые вагоны. Очевидцы рассказывали, как раненые пытались подальше отползти от этого места настоящего светопреставления...».

Двадцать четвёртого марта завязались и двадцать пятого числа развернулись упорные и кровопролитные бои непосредственно за Бельцы. Советские войска охватывали город с севера и юга, стараясь замкнуть кольцо окружения. В ночь на двадцать шестое марта опасавшийся именно такого исхода событий и спасавшийся бегством противник основными своими силами оставил город.

В наши дни считается, что ранним утром двадцать шестого марта в Бельцы первым ворвался танк Т-34 под номером 720, который величаво стоит на постаменте в центре города. Механиком-водителем танка был Борис Васильевич Макеев, ставший впоследствии Героем Советского Союза и почётным гражданином города. Старшина Макеев в те дни воевал в составе танкового батальона 107-й танковой бригады 2-й танковой армии 2-го Украинского фронта.

*   *   *

Советские войска в этот же день достигли государственной границы не реке Прут, и вечером этого же дня Москва салютовала войскам 2-го Украинского фронта за успешное форсирование реки Днестр, освобождение Бельц и выход на государственную границу.

ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
Маршалу Советского Союза Коневу

Войска 2-го Украинского фронта, продолжая стремительное наступление, несколько дней назад форсировали реку Днестр на участке протяжением 175 километров, овладели городом и важным железнодорожным узлом Бельцы и, развивая наступление, вышли на нашу государственную границу – реку Прут – на фронте протяжением в 85 километров.

В боях за форсирование Днестра, овладение городом и железнодорожным узлом Бельцы и за выход на государственную границу отличились войска генерал-лейтенанта Коротеева, генерал-лейтенанта Трофименко, генерал-лейтенанта Жмаченко, генерал-лейтенанта Манагарова, генерал-лейтенанта Галанина, танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Богданова, маршала бронетанковых войск Ротмистрова, генерал-лейтенанта танковых войск Кравченко, артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Фомина, летчики генерал-полковника авиации Горюнова и саперы полковника Глезера, полковника Понимаша, полковника Малова, полковника Петрова.

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при форсировании Днестра, взятии Бельц и выходе на государственную границу, представить к присвоению наименования «Днестровских» и к награждению орденами.

Сегодня, 26 марта, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Украинского фронта, форсировавшим реку Днестр и вышедшим на нашу государственную границу, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при форсировании Днестра, овладении Бельцами и выходе на государственную границу.

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Смерть немецким захватчикам!

Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
26 марта 1944 года, № 94

*   *   *

В ходе стремительного наступления и такой же быстро наступавшей распутицы солдатам приходилось переносить невероятные тяготы. Дороги были совершенно непроходимы. Пехотинцы шли по колено в грязи. Более того, многие были в выданных ещё зимой на Днепре валенках, поскольку сапоги остались в далеко отставшем тылу войск. Бойцам на себе приходилось вытягивать застрявшую в грязи технику. Как уже отмечалось выше, в направлении Бельц наступала 52-я общевойсковая армия генерала Коротеева и 2-я танковая армия генерал-лейтенанта Богданова.

К вечеру двадцать четвёртого марта советские войска были на подступах к городу. На следующий день стрелковые части при поддержке танков вошли в него с трех сторон. С северо-запада наступала 252-я стрелковая дивизия. Мимо резиденции Бельцкого епископа (на этом месте впоследствии размещалось НПО «Селекция») солдаты продвигались в сторону Западного вокзала. Нынешних жилых кварталов в этом месте еще не существовало, а вплотную к станции прилегали сады и виноградники. В упорном бою железнодорожная станция была захвачена советскими войсками.

Наступая со стороны Рышкан, северные окраины Бельц в районе православного и еврейского кладбищ заняли бойцы 303-й стрелковой дивизии. С боями они медленно продвигались к центру города.

В это же время с северо-востока, наступая вдоль Сорокского шоссе, к центру города наступал правофланговый 1237-й полк 373-й стрелковой дивизии, основные силы которой в это время освобождали Сынжерейский район. А в городе бойцы  1237-го полка столкнулись с самым ожесточённым сопротивлением противника, защищавшего крупный железнодорожный узел Слободзея (Северный вокзал), а также сосредоточившегося в районе сахарного завода, принадлежавшего промышленнику Эсманскому.

Можно сказать, что в ту пору железнодорожная станция Слободзея, как и упомянутые выше два кладбища, находилась как бы за чертой города. Жилые кварталы в районе еврейского и православного кладбищ доходили только до высокого обрывистого берега над поймой реки Реут. А вправо от кладбища, возле моста по улице Киевской, ведшей из города к вокзалу, дома тянулись только вправо, в основном вдоль Сорокского шоссе.

Подступы к вокзалу, являвшемуся опорным пунктом обороны немецких и румынских войск, были сильно укреплены. Поэтому попытка мотострелкового батальона под командованием гвардии капитана Рыбакова штурмовать станцию с хода не удалась. Шквальный огонь из пулеметов и орудий противника вынудил бойцов вернуться на исходные позиции.

И в этот момент в бой вступили танки Т-34, которые быстро подавили огневые точки неприятеля, вынудив его отступить. Гвардейцы-мотострелки продолжили активно наступать по ведущей в город, практически полностью разрушенной улице Киевской. Кроме того, внезапным ударом они захватили мост через Реут в районе сахарного завода.

Утром двадцать шестого марта 5-я и 8-я румынские пехотные дивизии, усиленные немецкими частями, после мощного артиллерийского удара, проведённого из района станции Реуцел, и массированного налета своей штурмовой авиации провели мощную контратаку против советских войск и немного потеснили их.
Но советские артиллеристы смогли организовать ответный сокрушительный удар, вслед за которым вперёд выдвинулась пехота. Румыны и немцы снова отступили.
К вечеру Бельцы были полностью освобождены.

Выбитый из города противник пытался остановить наступление частей 2-го Украинского фронта, заранее организовав оборонительные рубежи на господствующих высотах, раскинувшихся южнее Бельц в районе сёл Поповка и Цамбула. Но советские артиллеристы и миномётчики, подавляя сопротивление врага при поддержке авиации, обеспечили дальнейшее продвижение стрелковых подразделений, с двух сторон обходивших эти высоты. Боясь оказаться в кольце окружения, немецкие и румынские части начали спешно отступать в двух направлениях: Фалешты – Унгены – Яссы на юг и Сынжерея – Оргеев – Кишинёв на юго-восток…

Однако, к середине апреля наступательный потенциал частей и соединений 2-го Украинского фронта оказался практически исчерпанным. Поэтому, согласно решению Ставки Главнокомандования, на 2-м Украинском фронте наступило четырёхмесячное относительное затишье, продлившееся вплоть до двадцатого августа, когда началась Ясско-Кишиневская наступательная операция.

*   *   *
После освобождения центр города Бельцы представлял собой груды развалин. Среди них возвышались несколько чудом уцелевших зданий. Многие промышленные предприятия были до основания разрушены. Отступая, оккупанты разграбили и разрушили заводы и фабрики: демонтировали станки и оборудование, чтобы вывести их в Германию. Всё, что не смогли увезти, варварски уничтожали.

Горожане встретили советских солдат-освободителей со слезами радости на глазах. И это не просто уместные по случаю пафосные слова. «Город Бельцы еще не видел такого торжества, такого ликования, – писала главная советская газета «Правда». – У всех горожан счастливые, сияющие лица. Матери пришли с детьми на руках. Над центральной площадью ни на минуту не стихает гул радостных голосов. Народ приветствует бойцов и командиров Красной Армии».

Но всё сказанное выше – это лишь официальные сведения, подтверждённые документально. Такими видели войну военные, так освещают её историки. А ниже в сокращении приводятся воспоминания одного из юных в ту пору жителей города Бельцы для того, чтобы показать войну глазами мирных людей, а именно – глазами ребёнка. Понятно, что записаны они после войны, когда очевидец стал взрослым мужчиной.

«В последние дни марта, когда шли бои за освобождение города, артиллерийские обстрелы и бомбежки Бельц почти не прекращались. Население магалы* Берестечко обитало в основном в небольших саманных домиках. Бомбы здесь не падали, но люди страшно боялись. Война научила бояться всего.

* магала – окраина населённого пункта в его частном секторе.

Артиллерия Красной армии била днем и ночью, орудийный гул с каждым днем приближался, нарастал и, наконец, стал таким мощным, что земля постоянно вздрагивала так, что колыхались стены домиков.

Особенно страшно было во время бомбежек. Когда приближалась армада советских бомбардировщиков, в небе поднимался такой рев, что кроме него ничего не было слышно. Грозные машины несколько раз бомбили в районе станции Реуцел, Северного и Западного вокзалов. Так продолжалось несколько дней.

Но, наконец, бомбежки прекратились, а залпы артиллерии и ружейная стрельба еще слышались в северной и центральной частях города. И вот наступил день, когда не стало слышно ни разрывов бомб, ни выстрелов.
Наступила тишина. После одуряющего грохота это казалось необычным...

Вскоре по городу поползли слухи, что в центре будет парад советских войск. Всех русских в то время басарабяне называли «советскими». Про «советских» знали очень мало. Меньше года прожили люди при Советской власти, не успев понять, хорошая она или плохая. Потом началась война, мужиков и парней забрали в Красную армию.

И почти сразу за этим в Бессарабию вернулись румыны. Но пришли они не одни, а с немецкими и итальянскими солдатами. А вместе с ними появились и бывшие хозяева земли, домов, заводов. Сила перешла в руки оккупантов. Румынские солдаты часто шныряли по нашим улицам. Завидев их, горожане тихо матерились и говорили: «Гляди, идут румыны с палками!». И прятались от них, где кто мог.

А теперь снова пришли «советские», и как они себя поведут, было неизвестно. Поэтому вначале народ напрягся в тревожном ожидании.

Был теплый солнечный день. На яблонях и сливах начали проклевываться бутончики. Весна!.. По обе стороны от главной площади города и его центральной улицы лежали развалины. Уцелел лишь один одноэтажный дом, в нем находился продуктовый магазин. На площадь со всех сторон подходили люди. Из неведомых ранее репродукторов раздавалась громкая музыка, но брусчатая мостовая была пустынна.

Некоторое время спустя послышалось урчание двигателей, и из-за дальнего поворота показался первый танк. За ним – другой, третий... По мере их приближения урчание превратилось в сплошной рев, который вместе с ужасающим лязгом гусениц заглушал все остальные звуки.

Когда они оказались совсем рядом, казалось, что громадные зеленые чудовища передвигаются по мостовой сами по себе, как живые существа. Из передних люков торчали бледные и напряженные лица танкистов в шлемах, а из башен сверху на людей смотрели стоящие по пояс командиры танков. Как им удавалось справляться с этими страшилищами, было непонятно.
Танков было штук двадцать.

Потом пошли самоходные артиллерийские установки такого же устрашающего вида, с неправдоподобно толстыми стволами пушек. Вся эта лязгающая и ревущая техника, оставившая после себя тучи смрадного дыма, вызывала у людей благоговейный трепет с примесью страха.

Так впервые в городе прошёл «парад», вернее, состоялся триумфальный марш военной техники победившей стороны. Люди густо стояли по обе стороны улицы. В основной массе своей они молчали, отчужденно рассматривая проходящую технику с белыми цифрами на бортах. Было непривычно и страшновато.

Но лица людей посветлели, когда парад техники закончился и начался импровизированный концерт городских музыкантов и исполнителей песен. Короткий концерт закончился, артисты прошли дальше и через несколько минут уже выступали перед другой группой людей. А люди продолжали ждать продолжения шествия Красной армии. И дождались.

Вдали появилась пара грузовиков, за ней другая, третья, четвертая... К каждому автомобилю была прицеплена пушка. Сидевшие в кузовах машин артиллеристы весело махали руками. Из толпы бросали им яблоки, груши, орехи. Один мужчина подбежал к машине и протянул бутылку с красным вином, которая тут же с благодарностью была принята.

Потом прошла артиллерия на конной тяге. Это было еще интереснее: шестерки здоровенных коней тащили орудия большого калибра. Управляли лошадьми пожилые солдаты, сидящие на высоком облучке. За пушками в пешем строю шли расчёты.

Были здравицы в честь дружбы молдавского и русского народов, в честь победы над фашистской Германией и боярской Румынией, в честь Сталина. Теперь, научившись, все дружно кричали «ура».

И вдруг откуда-то сверху, не иначе как с неба, начали сыпаться грецкие орехи. Они обильно падали и на горожан, и на красноармейцев, и на мостовую. Было очень забавно, когда дети, а их на «параде» было много, бросились подбирать орехи. Солдаты смеялись и шли, не останавливаясь. Кто придумал этот номер с орехами, поступил здорово. Потом еще несколько раз чудеса с орехопадом повторялись, но загадка этого явления так и осталась для детей неразрешённой.

Следом пошла пехота. По тому, как тяжело шли солдаты, сутулясь под тяжестью винтовок и тощих сидоров за спиной, как скупо улыбались они измученными улыбками в ответ на приветствия людей, было видно, как они устали. Сильно устали. Очень сильно устали. И совсем не по-парадному выглядели их выцветшие гимнастерки, поверх которых были надеты скатки шинелей. На ногах редко у кого были кирзовые сапоги, у большинства – ботинки с обмотками. Лица, худые и почерневшие, цвета той земли, к которой они, наверное, прижимались, пробиваясь с боями в наш город.

Пехота, главная боевая сила войны, шла нескончаемым потоком: взвод за взводом, рота за ротой, батальон за батальоном. Не слышно было песен в строю. Все устали. Война уморила всех.

Молодые женщины и девушки подбегали к солдатам и протягивали им фрукты, домашнее печенье, хлеб, сало, брынзу, бутылки с вином, банки с солениями и прочей снедью. У кого что было, тем и делились".

*   *   *

К сожалению, мы не располагаем сведениями о мемуарах командиров частей и соединений 52-йармии, которые представляли бы сколько-нибудь значимый интерес о боевых действиях в районе – Бельцы, Сынжерея, Михайловка.

Но зато есть мемуары Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Николая Ивановича Бирюкова. Во время освобождения Михайловки он был в звании генерал-майора и командовал войсками 20-го гвардейского стрелкового корпуса 4-й гвардейской армии, соседом 52-й армией слева.

Если Алексеевку, Романовку, Леонтовку (Клишкауцы), Михайловку, Мындрешты и все населённые пункты западнее этой разграничительной линии освобождали войска 52-й армии, то Балашешты, Пепены, Препелицу, Теленешты и все населённые пункты восточнее них освобождали войска 4-й гвардейской армии.

Поэтому мемуары Н.И. Бирюкова представляют большой интерес вследствие того, что они помогают почувствовать ту атмосферу, в которой в то время пребывали войска советской армии и народ, освобождаемый от почти трёхлетней оккупации.

Приводим наиболее значимые выдержки из воспоминаний боевого генерала:

«Март давно уже перевалил за середину. Дни стояли пасмурные, но теплые. С юга, с Черного моря, насыщая воздух влагой, дул тёплый ветер. Он быстро подъедал остатки февральского снега. Бело-серые горбики уцелели только на дне лощин и лесных оврагов...
Днестр, как и любая река, длительное время служившая государственной границей, имел очень мало готовых переправ (т. е. мостов), а переправочных средств на берегах совсем не было. Учитывая еще и весенний паводок, мы готовились к трудным боям.

Однако разведка, перебравшаяся на тот берег, не встретила сколько-нибудь значительного сопротивления. Враг был настолько травмирован предшествующими поражениями, что бросил Днестр, не попытавшись использовать его в качестве оборонительного рубежа...
...два батальона 62-й дивизии полковника Мошляка с ходу форсировали на подручных средствах Днестр, зацепились за правый берег и ведут бои, расширяя плацдарм.

Иван Никонович Мошляк, самый молодой из командиров дивизий, никогда не расставался с радиостанцией. Стоило только отправить в эфир его позывные, как он тут же отвечал. Однако зачастую он настолько увлекался разговором по радио, что игнорировал установленный код, перемешивая его с открытым текстом.

...перед дивизией Мошляка оказались сборные подразделения разбитых ранее частей 8-й немецкой армии, погранполка румын, штурмового батальона и отрядов полевой жандармерии. В рядах противника царил хаос. Как показал допрос пленных, гитлеровские командиры очень смутно представляли себе обстановку на этом участке.

...Как только мы перешли Днестр, мобилизованные в румынскую армию молдаване начали массами сдаваться в плен. Не знаю, кто из наших политработников предложил отпускать их по домам, к семьям, но мера эта тут же оправдалась. Жены и матери мобилизованных бросились в расположение румынских войск. Рассказы о том, кто из мужчин, отпущенных советскими командирами, уже вернулся в деревню, были самой лучшей агитацией.

Уже к началу апреля гитлеровское командование заменило румынские войска, действовавшие на Оргеевском направлении, танковыми немецкими дивизиями.
Союзники не доверяли друг другу, и чем ближе подходили мы к границам Румынии, тем чаще бывали случаи, когда это недоверие и взаимная подозрительность оборачивались вооруженными столкновениями.
Так, в городе Рыбнице в дом, занятый румынскими солдатами, явились немцы и потребовали немедленно освободить его. Румыны отказались. Начали с перебранки, кончили потасовкой. Немцам удалось выдворить румын на улицу. Тогда последние через окно швырнули в дом гранату.
Настоящий бой произошел на одной из днестровских переправ, где отступавшие пехотные подразделения гитлеровцев и румын пытались отбить друг у друга наплавной мост...».

Далее комкор-20 очень тепло отзывался о помощи местного населения продвижению советских войск в условиях распутицы, особенно полезной оказавшейся со стороны местных рыбаков при форсировании сильно вздувшегося Днестра с его мощным и быстрым течением.

«В большинстве своем пожилые люди, они трое суток почти без отдыха перевозили на плацдармы людей и боеприпасы. Неожиданная подмога способствовала успешному решению задачи форсирования реки.
- Может, помогу чем, товарищи начальники? – подошел к нам с таким вопросом местный житель, мужчина лет шестидесяти, назвавшийся Федором Лаврентьевичем Старишем.
- Для нашего дела одного человека мало, отец, ¬ ответил корпусной инженер подполковник Сирюк.
- А ежели не один? Ежели с лодочкой?
- Это уже лучше.
- Нас тут много, рыбаков. До войны пограничников рыбой снабжали. Могу собрать бригаду.
- И все с лодками?
- Можно и с лодками, – весело ответил Стариш.
Через час командир 6-й воздушно-десантной дивизии уже имел в своем распоряжении бригаду рыбаков. Они достали затопленные при немцах лодки. Эти люди знали реку как свои пять пальцев, и помощь их трудно было переоценить.
Тысячи добровольцев, мужчин, женщин и подростков, помогали саперам вязать, сколачивать плоты, собирали и подносили материал для них. И здесь, у Великой Кошницы, и в районе Сорок.
Указом Президиума Верховного Совета СССР Федор Лаврентьевич Стариш был награжден орденом Красной Звезды, а Арсений Васильевич Вознюк, Андрей Маркович Крыминский, Григорий Семенович Федик и Захар Андреевич Чабан – медалями «За боевые заслуги».
...Чем дальше продвигались мы на запад, чем длиннее становился путь до наших баз за Днестром, тем сильнее сказывалась весенняя распутица. Реки и озера вышли из берегов, все низкие места заполнила бурлящая вода. Колесный транспорт, особенно автомашины, безнадежно отстал, завязнув в грязи. Снабжение боеприпасами и продовольствием наступающих войск нарушилось.
Население в меру своих сил помогало нам. Добровольцев, как и на Днестре, было очень много. Бывало, видишь вереницы идущих по обочинам раскисших дорог молдаванских женщин, а на руках у каждой – снаряд или мина».

*   *   *

Из журнала боевых действий 373-й Миргородской дивизии, действовавшей на левом фланге 52-й армии генерала Коротеева, следует, что в марте 1944 года, начиная с форсирования Днестра, её соседом слева была 62-я дивизия, входившая в состав 20-го корпуса 4-й гвардейской армии. Командовал этой дивизией Герой Советского Союза полковник Мошляк.

Боевой путь гвардейцев был не менее славным, чем успехи других советских частей и соединений. Из него приведём только несколько эпизодов, произошедших при освобождении Молдавии и описанных в мемуарах комдива-героя.
Итак, вспоминает Иван Никонович Мошляк:
 
«Утро 18 марта выдалось на редкость тихим. Молчали обе стороны. В такое утро с удочкой бы посидеть на реке...
Однако утреннюю тишину раскололи залпы не наших, а немецких орудий. Противник, видимо, ожидал нашего наступления и один за другим сделал несколько огневых налетов по районам, в которых еще вчера были сосредоточены батальоны Данько и Зубалова (оба из 182-го стрелкового полка – прим. авт.). Но так как оба подразделения находились уже на том берегу, то удар пришелся по пустому месту...
Наиболее трудную задачу предстояло выполнить батальону капитана Данько. Он должен был овладеть городком Сороки – главным опорным пунктом обороны противника на участке 62-й гвардейской дивизии.
Первой траншеей, развороченной нашей артиллерией, батальон овладел в первые же минуты боя. Оглушенные огнем, напуганные неожиданным появлением наших бойцов перед своими позициями, гитлеровцы потеряли способность к организованному сопротивлению. Они были смяты и бежали после короткой рукопашной схватки, многие из них бросали оружие и поднимали руки...
К вечеру 19 марта 182-й и 184-й полки дивизии полностью переправились через Днестр. Перебрался на правый берег и я со своим штабом.
Незадолго до этого начальник разведки дивизии Кустов (недавно его повысили в звании, и он стал подполковником) сообщил мне, что между городками Сороки и Оргеев противник не имеет укреплений и сплошной линии обороны...
Частные задачи сводились к следующему: 184-му полку Могилевцева предстояло обойти справа Флорешты, отрезать противнику пути отступления, а 182-му полку Грозова – ударить с фронта...
После трехчасового наступательного боя 184-й полк ворвался во Флорешты...
182-му полку пришлось выполнять менее эффектную, но куда более тяжелую задачу – прикрывать левый фланг дивизии от натиска крупных сил противника, отходящих на запад... Часа два спустя он (Грозов – прим. авт.) сообщил, что противник прекратил атаки... За несколько минут до разговора с ним подполковник Кустов доложил, что по данным его разведчиков немцы отходят на юг по направлению к Оргееву. Это грозило крупными неприятностями главным силам дивизии, потому что гитлеровцы могли оказаться у них в тылу. И я опять обратился к Грозову:
- Михаил Трофимович, дорогой, знаю, бойцы твои измотаны до последней степени, но, кроме тебя, некому обезопасить тылы. Немедленно вышли два усиленных подразделения в район Оргеева. Сколько можно людей, столько и посади на автомашины, остальных направь ускоренным маршем. Противника надо упредить.
- Будет сделано, – только и ответил Грозов.
И было сделано, причем даже много больше того, что предусматривала локальная задача.
Грозов сам повел усиленные отряды. Они успели перехватить колонну гитлеровцев, разгромили ее и неожиданно для Оргеевского гарнизона ворвались в город. Когда через несколько часов Грозов сообщил мне, что Оргеев освобожден, я ушам своим не поверил...
...1 апреля 69-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора К. К. Джахуа, 41-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора К. Н. Цветкова и 62-я гвардейская с ходу форсировали реку Кула и вышла на рубеж Вережень – северная окраина Саратень. Здесь немцам удалось стабилизировать фронт, и мы вынуждены были перейти к обороне».

В этой части мемуаров приведены только три даты – восемнадцатое и девятнадцатое марта, первое апреля. Видимо, в своих воспоминаниях автор полагался больше на собственную память, чем на документальную фиксацию событий. И это прискорбно, поскольку в мемуарах допущены серьёзные неточности.

Например, комдив подробно пишет о взятии железнодорожной станции в городе... Сороки. Но железной дороги в Сороках нет и никогда не было! Зато она есть во Флорештах, и комдив в своих мемуарах, написанных в послевоенное время, вполне мог перепутать фактическую локализацию железнодорожной станции, если какие-то записи военной поры были сделаны им наспех или задним числом после войны.

Следующая неточность.
Из приведённого выше повествования Ивана Никоновича выходит, что его дивизия освободила Флорешты и Оргеев в один день – двадцатого марта. На самом деле Флорешты были освобождены двадцать четвёртого марта совместными силами 373-й и 62-й дивизий, а Оргеев – только шестого апреля силами 5-й воздушно-десантной и 41-й дивизий. И освободили они город без участия 62-й дивизии, которая только первого апреля достигла Саратен и Вережен, расположенных на реке Реут, а не на реке Кула, протекающей значительно южнее за водораздельным хребтом холмов.

От Саратен до Оргеева добрых двадцать пять километров пути по Кишинёвской трассе. Так что описываемый в мемуарах И.Н. Мошляка успех в Оргееве, видимо, был только временным. После чего выдвинувшемуся далеко вперёд авангарду 182-го гвардейского полка пришлось оставить город во избежание окружения и уничтожения его противником. Но об этом комдиву, вероятно, не хотелось вспоминать, из-за чего восторг комдива из-за успешных действий вверенных ему войск отдаёт горчинкой неправдоподобия...

Кстати, существуют документальные источники информации о той военной поре, что город Сороки впервые был освобождён 17 марта мотопехотинцами 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии при участии сорокских партизан. Но окончательное освобождение города 19 марта произвели войска 62-й гвардейской дивизии 4-й гвардейской армии во взаимодействии с действовавшими по соседству войсками 373-й дивизии 52-й армии.

*   *   *
Рассекреченные в последнее время документы военной поры и размещённые в интернете оцифрованные их копии бесстрастно говорят о следующем.

Согласно журналу боевых действий 62-й гвардейской дивизии, которой командовал И.Н. Мошляк, двадцатого марта его дивизия находилась под Сороками на рубеже Рубленица - Цепилово. Двадцать четвёртого марта дивизия освободила Флорешты и сёла восточнее этого города – Гура-Каменку и Гыртоп, вышла к реке Реут.

Двадцать седьмого марта в районе станции Цира 62-я дивизия вела бои с отрядами прикрытия весьма печально известной для нас немецкой танковой дивизии «Великая Германия» и до тридцатого марта преследовала их вплоть до Проданешт.

К концу марта дивизия вышла на рубеж Препелица - Банешты - Вережены. Первого апреля дивизия с рубежа Препелица - Казанешты продолжила наступление на Теленешты и к концу дня вела бои на рубеже Красношены – Бравича (это уже на реке Кула – прим. автора).

И на этом рубеже 62-я дивизия до августа застряла в позиционных оборонительных боях. Так что никакого города Оргеева на её боевом пути не было, как не было и нет до сих пор железнодорожной станции в Сороках. А ведь об этих событиях рассказано так живо и с такими яркими подробностями.

Кстати, тупиковая железнодорожная станция Сорока на самом деле есть, находится она на Украине – в Ильинецком районе Винницкой области. Во время наступления советских войск в марте 1944 года эта станция находилась на разграничительной линии действий 1-го и 2-го Украинских фронтов. При этом от войск 4-й гвардейской армии, в состав которой входила 62-я гвардейская дивизия, была отделена войсками 40-й, 27-й и 52-й армий.

(Продолжение следует).