Рассуждение о цели

Ключевая характеристика цели – осознанная достижимость. Это её отличие от мечтаний и хотений. Следует ли цель формулировать так, чтобы её можно было очевидным образом достичь? Нет, в такой цели нет никакого смысла. Это не цель, а самособойное положение дел. Суть цели в том, что она есть то, что не может исполниться самособой. Иначе ставить цель не имеет никакого смысла, ведь цель ставится именно ради достижения такого состояния, которое не достижимо самособой, без специальной направленности на него.

Если всё равно, куда прийти, то дело за малым: нужно просто идти, и самособой куда-то обязательно попадешь. Вот, можно сказать: цель – идти, движение и есть цель (с чем согласился бы Лейба Троцкий), но в этом случае целеполагание обессмысливается, оно оказывается тавтологией умения: вот, мы умеем ходить, и мы этого хотим, мы любим ходить, то есть ходьба нам желанна, так что вот наша цель – продолжать ходить.

Суть целеполагания как раз в том, чтобы суметь не уже сущее, а некое ещё не сущее – некое должное. Вот почему достижимость цели – ключевой пункт целеполагания, наделяющий чего-то статусом собственно цели, а не желания, мечтания и т.п. Достижимость – это не про то, что я могу чего-то достичь, а про то, что мне надо чего-то достичь. Именно это «надо» провоцирует мою готовность суметь, которая и срабатывает причиной моей перцептивной готовности («притяжения возможностей») и адаптации моей умелости (тренировки, развития нужных способностей).

Я «беру на работу» цель ради её способности мобилизовать мою готовность достичь чего-то ещё не существующего. Поэтому я выбираю из всех кандидатов именно достижимую цель, то есть как раз ту, которая смобилизует меня на несуществующее, а не простого клоуна в попутчики на пути, по которому мне и так идётся самособой.

Поскольку достижимая цель – это то, чего невозможно достичь самособой, постольку, чтобы достичь цель, требуются другие: как другие твои умения, так и другие умелые, помимо тебя самого. А это значит, что при целеполагании мы исходим не из неких своих наличных ресурсов, а из их преодоления. Именно цель задаёт то, что нам необходимо, а не то, что у нас есть, задаёт цель.

Это очевидно в самых обыденных целях. Например, мы умеем ходить, и перед нами поставлена (хоть нами самими) цель пройти за день 10 тысяч шагов. Заметь, что по «условиям задачи» мы умеем ходить, но в условиях ничего не сказано о том, что мы умеем считать, что мы умеем учитывать шаги, что мы умеем накапливать информацию о пройденном. Поэтому здесь, чтобы достичь поставленной цели, нам необходимо преодолеть собственные ограничения, выйти за пределы своего умения только ходить и подключить умения, позволяющие нам достичь результата ходьбы в 10 тысяч шагов. Эти другие умения мы можем активировать разными трюками: научиться считать и посчитать самостоятельно последовательно каждый шаг как числа натурального ряда, или пригласить кого-нибудь умеющего ходить и считать на совместную прогулку, или приобрести девайс, умеющий учитывать шаги и сигналящий о достижении цели, или составить маршрут своей ходьбы соответствующего расстояния, и т.д.

В этом примере с прохождением 10 тысяч шагов, кстати, мы видим, что целью тут оказывается некая мера проявления свойственного нам умения, то есть мера уже существующего, а не нечто ещё несуществующее. Здесь цель умеющего идти в том, чтобы узнать, когда остановиться идти. Я бы поставил слово «цель» тут в кавычки. А раскавычил бы его для безногого: пройти 10 тысяч шагов для безногого – цель!