Протокол Омега. Глава 4

Ал Варах был отличным начальником. Между тем моментом, когда я сказала суб-полковнику, что прочие «удобрения» запрятаны за настоящими фосфатными и нужна помощь в разгрузке, и нашим приездом к «Пеструхе» прошло не так и много времени. Но два автоматических погрузчика уже стояли у обоих грузовых люков «коровы».

Работали они слаженно и очень быстро дали нам доступ к Эндиной заначке.

— Какие странные маркировки. У вас есть спецификация? — поинтересовался Ирвинг. — Любой, даже самой странной вещи можно найти полезное применение.

«Какой умный мужчина! Настоящий полковник. Представь меня ему, Нэй», — велела Матушка. Я хотела послать ее под вулверов хвост, а потом махнула рукой, активировала Матушкин голосовой вывод.

— Суб-полковник Ирвинг, поскольку я разбираюсь в этом действительно плохо, то позвольте представить вам Делму Дафф. У нее было достаточно времени и желания разобраться во всех «удобрениях».

— Рада знакомству с настоящим мужчиной, всегда помнящим свой долг, такая редкость нынче, — Матушкино бархатное грудное контральто размазывало лесть тонким слоем. — Надеюсь, мои скромные знания, почерпнутые исключительно из технической документации, помогут настоящему профессионалу найти им практическое применение. Не может же ваш богатый опыт и ум не добыть из этого пользу.

Матушка томно вздохнула и добавила:

— Иначе на кого же нам, слабым женщинам, рассчитывать?

Вот же, старая перечница! Но еще есть порох в пороховницах, одним голосом может взять, поскольку суб-полковник Ирвинг вдруг приосанился и, коротко кивнув, сказал:

— Рад вас приветствовать, мадам. С интересом выслушаю. И, возможно, вместе мы найдем полезное применение. — Лютик, склонив голову к плечу, с удивлением смотрела на своего хозяина.

Они углубились в обсуждение непонятных мне терминов. Матушкин воркующий голос подействовал на меня странно: все поплыло и закачалось, я уселась прямо на ящик с брошюрами, как самый безобидный.

— Все хорошо? — спросил Ирвинг.

— Да, просто откат прямого управления.

— В вас, милые дамы, столько загадок, — ухмыльнулся Ирвинг, но не стал развивать тему прямого управления у пилота «коровы». Я была ему благодарна. Пусть уж лучше думает, как использовать груз для нашей общей пользы. И они с Матушкой придумали неплохо.

— Сейчас ребят своих позову, разгружать будем сами. Плохо, что в зале никого не останется, но надеюсь на ал Вараха. Вот это вывезем на машинах навстречу, немного попугаем за завесой дыма. И задержим ненадолго, и боеприпас они, пока разберутся, немного расстреляют. А вот это, на склады — распределим небольшими порциями. Надо у ал Вараха узнать, что еще интересного есть на складах.

— Наши с Нэй фосфатные удобрения тоже неплохо горят при трехстах градусах, — добавила Матушка.

— Отлично! Отступать нам некуда, но хоть попробуем за шумом и вонью отойти к каньону. Там говорят, есть еще какие-то подземные укрепления. Хотя может это и старые легенды. Но Манат ждать не будем.

Взвод патрульной службы очень споро стал заниматься нашими «удобрениями».

— Дальше они, конечно, сами справятся. Но какой мужчина! — вздохнула Матушка.

— Вдовец, между прочим, — хмыкнула я.

— Да? — и Матушка заткнулась надолго, что-то обдумывая.

А я, чтобы не путаться под ногами, отправилась пешком к терминалу. Туда, где в яркое голубое небо в семидесяти милях от нас поднимался черный столб дыма, смотреть не хотелось. Так гореть мог только газоперерабатывающий завод. Чистым он был не нужен. Им, вообще, ничего не надо было, кроме милости их жестокого бога, принимавшего сейчас неверные души с этим дымом. Неужели и нам все уйти туда же?

Думай, Нэй! Даффы, если и уходят, то красиво, за свод неба и там танцуют с любимыми. Так что если уж сопротивляться, то конца. И я смотрела, надеясь в увиденном мной, разглядеть выход: выжженная охряная земля, ангары, терминал, «Пеструха», катер... Я это все уже видела. А вот за всем этим огромного монстра, похожего на выбросившегося на берег кита, я раньше-то и не заметила.

— Как ты думаешь, это он? Ну-ка увеличь мне фото, — попросила я Матушку, сбрасывая ей изображение с комма.

— Очень похож, но два раза одно и тоже... Боги так не шутят.

— Нет, не шутят, а дают возможность завершить несделанное.

В терминале я отыскала начальника космопорта. О том, что еще интересного есть на складах «Арвараха-2», я у ал Вараха спрашивать не стала, пусть суб-полковник разбирается. Меня больше интересовало другое:

— Господин ал Варах, а что это за груда железа торчит там, возле каньона?

Он отвел глаза и тихо посоветовал:

— Вам лучше спросить у капитана-патрульного.

— Да ладно, Варах! Мы тут в таком... ситуации, что глупо хранить федеративные тайны. Вы же понимаете, сколько у нас времени найти отсюда выход. У нас всех.

— Это старый крейсер Федерации. Раньше он был на орбите. Но потом, видимо решили, что содержание его в космосе нерентабельно. Гнать его куда-то не могли, рабочие у него только атмосферные двигатели для посадки и подъема на орбиту. Ремонтировать или разбирать — дорого. Вот и договорились, посадили его на самую дальнюю нашу площадку.

«Я подумаю об этом завтра, решила Федерация. И даже арендой парковочного места, наверное, не заморочились. Молодцы!», — подумала я про себя.

— Спасибо, господин ал Варах! — я склонила голову. — И я, безусловно, воспользуюсь вашим советом поговорить с капитаном патрульного катера.

И воспользовалась, что патрульному капитану Эйджину вовсе не понравилось. Правда, сначала я похвалила его, как ловко он на трех лапах развернулся и занял хорошую позицию. И сказала, что если он хочет прикрыться моей «коровой», то должен отправить пару толковых ребят: закоротить противометиоритную пушку на ручное управление. Потому что Матушку в «Пеструхе» я не оставлю. Я еще могу пожертвовать «коровой», но на Матушкой.

Он подозвал двух ребят и что-то коротко им объяснил на непонятном мне языке, а я сняла с руки браслет-коммуникатор и отдала одному, по имени Миха.

— Ведите себя прилично, — я имела ввиду Матушку, а парни приняли на свой счет и расплылись в ухмылках:

— Есть, мэм!

— Ты тоже не куролесь, — буркнула Матушка.

А когда Галь немного расслабился, я сделала к нему шаг и взяла под локоть. В конце концов, после такой совместной посадки, мне позволены некоторые вольности в общении.

— Слушайте, капитан Эйджин, а что это за боггартова жестянка маячит там, на самом краю поля, у обрыва?

Он отвернулся и сжал узкие губы в вообще неприметную линию.

— Ага, это и есть та самая страшная военная тайна вишневого цвета. Так вы посчитайте, Галь, хоть даже на калькуляторе ваших радужных мечт о Миротворцах. Когда послали сигнал? Округлим в нашу сторону — три часа назад. Когда подавят столицу в семидесяти милях от нас? Снова дам нам фору, глядя на этот впечатляющий столб дыма и уже захваченную батарею. Будет нам целых пять часов. Когда подтянутся сюда? Скорость передвижения бронетехники — двадцать миль в час. Отнимем от ваши розовых двадцати часов целых одиннадцать. Вы, прикрывшись «Пеструхой», молотите даже не три, а все четыре часа. Куда девать еще пять? И за эти пять ваша военная тайна уже не имеет значения. Но по обводам жестянки я узнаю «Непотомпляемый». Хорошее название, потому что вы сами знаете, что не тонет. Очень старая штуковина, неповоротливая, как кит на мелководье, но хорошо вооруженная. Да, Галь?

— А если и так? Да, старые крейсера этого типа иногда оставляют, как наземную огневую поддержку.

— Да, бывает, оставляют. Ибо нерентабельно. Но теперь вспопыхнулись. Он может стрелять? Как третья линия нашей обороны? Людей там можно спрятать?

— Может работать только как ПВО. Потому у меня и приказ — не допустить силы террористов к нему. В случае захвата — он будет работать по Миротворцам. И боюсь, вскроют его сразу же, как подавят меня.

— Не допустить невозможно, простейшая арифметика, Галь. В этой задачке время я вам уже просчитала, теперь давайте посчитаем количество человеко-часов. Когда они придут, то первое что — ударят по терминалу из «Шершня». Потом займутся «Пеструхой» и катером. Если в «Непотопляемом» людей не закрыть, увести в пустыню нельзя, только рассеять по территории космопорта и дать какое-никакое оружие. Девчонки из «института благородных девиц», семьи нон-комбантов — вообще минуты после того, как сожгут «Пеструху», а вас сомнут. Дам часа полтора парням Ирвинга и их собакам. Собакам больше, они живучие. Себе, в одиночку — не больше часа, но если вы и ваши ребята успеете покинуть катер до того, как раскатают в лепешку, то я с вами, возможно, увижу крейсеры Миротворцев у себя высоко над головой. Как россыпь звезд в ночном небе. Я про пепел и совочек не шутила. Стесняюсь спросить, капитан Эйдлин, но все же: вы и ваш экипаж относится к КФФ* напрямую или к вспомогательным силам вроде экспедиционного корпуса?

— Мы с Хайвели! Какое это имеет значение?! — вспылил он, понимая к чему я клоню.

— Самое прямое. Хайвели тоже неполноправный субъект Федерации. Вам можно отдать приказ, обязательный к выполнению, но никто не будет нести ответственности за вас и ваших ребят, так же как и за этих людей, — я кивнула в сторону зала ожидания.

Он молчал очень долго, только желваки гуляли под смуглой кожей.

— Что вы предлагаете, капитан Дафф? — спросил он в конце концов.

— Возможно, можно одновременно решить проблему вашего приказа и этих людей. Поднять вишневую военную тайну на орбиту. Увезти людей и не дать стрелять из него по Миротворцам.

— Это вот как раз и невозможно. У меня есть код доступа внутрь к оружейным, но даже мой чип кап-три, не может поднять эту махину на орбиту. Может у вас есть другой допуск, может, вы кап-первый?!

— Нет, в прошлой жизни я была лишь суб-лейтенантом. Но я вас прошу, Галь, пустите меня в рубку. Есть так называемый протокол «Омега», если мой устаревший чип будет принят таким же старьем, как «Непотопляемым», крейсер, возможно, допустит меня к одному единственному протоколу. Что вы теряете уже?!

— Никогда не слышал об «Омеге», — протянул он.

— Не удивительно. Омега это последняя буква в каком-то забытом алфавите, это милосердие, к которому, мы, люди, приходим почему-то в последнюю очередь. Но иногда приходим. Если в мозгах этой жестянки его не вычистили за нужностью, я подниму корабль. Он не сможет стрелять, милосердие не о том, он сможет поднять две сотни человек на орбиту и все, Галь. Больше ничего. А дальше уж как будет милосердие...

Он молчал. Ему надо было время подумать. А я боялась настаивать еще больше. Такие люди, как Галь, очень трепетно относятся к свободе выбора, впрочем, как и я.

На двух небольших грузовиках, подъехал суб-полковник Ирвинг с ребятами:

— Съездим, милях в десяти оставим гостинчик для гостей. Как мы с вашей драгоценной Матушкой и решили, — усмехнулся мне Ирвинг. — Привет ей передавайте. На ваши коммы я сбросил свой номер. Кричите громче, если что изменится на тактической карте.

— Есть, сэр! — отдал честь кап-три.

А я не удержалась и погладила звездочку на морде Лютика, высунувшей морду из кабины.

Я оставила капитана Эйджина принимать решение и прогулочным шагом пошла к «Пеструхе». Время текло, соскальзывало с гладкого бока моей жизни каплями в небытие. Много его или мало? Все зависит от того, как на это посмотреть.

В кабине «Пеструхи» кипела работа, такого бардака при мне никогда не было.

— Ребята, ну что? Можно как-то просто навести эту пушку на въезд и закоротить?

— Вроде, да. Соединим на прямую вот эти схемы, только на гашетку нажимать. Заряда там не так уж и мало — шестьдесят два процента. Не завалим, так хоть понавтыкаем, — Сендер жизнерадостно заржал, а Миха ему вторил откуда-то из-под разобранной панели потолка. Надо же, этот похабный бородатый анекдот еще времен моего курсантства до сих пор жив.

— Хорошо, ребятки, тогда я Матушку забираю?

— Никуда я не пойду, Нэй, — неожиданно сообщила Матушка. — Я тут останусь.

— В смысле? — ошарашено переспросила я. — Как останусь?!

— Надоела ты мне, Нэй. Старая стала, занудная, книжки читать не даешь. А мальчики молоденькие, анекдоты смачные рассказывают.

— Анекдоты? — ноги у меня подогнулись, и я плюхнулась во второе, давно пустующее, пилотское кресло и глянула на ребят, потому что в глаза Матушке — кристаллической матрице, спрятанной под приборной панелью — я посмотреть не могла. Сендер и Миха отвели взгляд, оставив Матушку за главного объясняльщика. Спелись!

— Баллор с ними, с анекдотами. Подумай! Ну, с чем они придут? Наземные танки и бронетранспортеры. «Пеструха» и патрульный катер выглядят гораздо внушительней. Ты вот что послушай: если меня вытащить, «Пеструха» потеряет контроль. Только я могу заставить ее двигаться по рулежке. Мы сможем какое-то время маневрировать на поверхности космодрома. И даже вспархивать иногда. — Миха из-под потолка хмыкнул ехидно, а я не сдержала истеричного смешка, представив себе «порхающую» над рулежкой «Пеструху». Однако, если открепить грузовой отсек, то это было вполне возможно.

— А если мы будем маневрировать, — продолжила Матушка, — то противометеоритную пушку надо перенаправлять. Это тоже без меня невозможно. Мы уже даже маленько потренировались: Сендер за водителя, а Миха за стрелка. И еще без меня нельзя включить противометиоритное поле. Оно продержится какое-то время, некрупный калибр удержит. Нет, ну, конечно, если жахнут сразу из «Шершня», то накроемся медным тазом. Но мы прикинули, видя за нами патрульный катер, «Шершнем» раскидываться не станут, оставят для капитан Эйдлина. А он ведь маневрировать не может.

— Поле в атмосфере не будет работать, — слабо возразила я.

— Будет, — убежденно сказал Миха из-под потолка, — Матушка — крута, я тут немного подшаманил по ее указаниям.

— Матушка, ты вообще понимаешь, что делаешь?! Даже если вы подшаманили и прикинули, то... ну, около часа вы будете тут танцевать бешенной коровой на льду. А дальше? Ребята, может, и успеют выпрыгнуть, а ты без рук и ног? Ты — кристалл! А если ты надеешься на резервную копию, то она мертва. Да, Энда сохранил ее, но ты жива пока постоянно работали нейронные связи кристалла, пока ты продолжала самообучаться, читать свои дурацкие романчики, ругаться со мной... — ком подкатил мне к горлу, — а резервная копия, как мозг в коме, за больше чем десяток лет там просто отмершие нейроны.

— Зря вы так про нас, капитан Дафф, — обиделся Сендер, — патрульные своих не бросают. Либо мы выйдем отсюда втроем, либо никто. Руки и ноги у нас есть, пусть не в полном комплекте. А мозги уж точно в полном!

— Цыц, мальчики! Нэй у меня все понимает. Нэй тоже умеет отжигать. И мы еще отожжем. Контакты перекинули, как я велела?

— Так точно, мэм! — отсалютовал Миха.

— Нэй, я уже перечитала все любовные романчики, теперь хочу что-то позабористей. И с собой в главной роли. Кроме романов Энда закачал еще «Свойства и характеристики фосфатных удобрений», спецификации всего «шума и вони». А я и за столько лет вполне изучила Пеструхину техническую документацию по защите от метеоритов. Я собираюсь все это успешно применить.

Я молчала.

— Нэй, это мой выбор, — сказала Матушка.

Даффы всегда принимают личный выбор. Касается ли это рождения детей, способа жизни или смерти.

Я провела пальцами по приборной панели:

— Я ведь никогда не говорила тебе, Делма Дафф, как я люблю тебя?

— Слова пусты, я тоже тебе никогда это не говорила, Нэйнси Дафф. Мы обошлись не словами, а поступками.

Я поднялась из кресла и пошла прочь. Но Матушка не могла не оставить за собой самое последнее слово:

— Не так ты уж и стара, чтобы не родить мальчишку.




*КФФ - Космический Федеративный Флот