Третий Лишний

Марк, сидя за кухонным столом из стекла и бронзы, не спеша и с удовольствием поглощал блинчики с клубничным вареньем. Его жена Элла готовила совершенно изумительные блинчики. Небольшие, аккуратно свернутые, слегка поджаристые, они привычно радовали душу своим аппетитным видом на широкой четырёхугольной тарелке. А сверх того вызывали у Марка целую гамму ощущений: ублажали вкус, приподнимали еще выше особенное настроение вечера пятницы, восстанавливали нервную энергию, потраченную в течение долгого и насыщенного рабочего дня. И конечно, усиливали блаженное чувство домашнего уюта, каждый раз безотказно обволакивающее Марка при въезде на густо усаженную каштановыми деревьями улицу. Ту, где располагался их двухэтажный, колониального стиля дом с фронтальной стеной, обложенной кирпичом и декорированной нарочито грубо обработанными кусками гранита. Сквозь полукруглое окно фойе над дверью виднелась огромная хрустальная люстра. Ничего выдающегося, примерно так же или несколько иначе были украшены многие дома на их тенистой улице.

Приятное ощущение возникало у Марка в груди сразу за поворотом, нарастало при входе в гараж - свой BMW он оставлял на драйвее, рядом с Лексусом жены - и получало дополнительный импульс при первом же взгляде на знакомую до мелочей фигуру Эллы. Три года назад они с Эллой отпраздновали тридцатилетие свадьбы. К радости и гордости Марка, она не расплылась, не отяжелела за эти годы, отмеченные многими переездами, рождением дочери и сына и мириадом житейских трудностей. Конечно, её серые глаза теперь уже не искрились той неуемной радостью жизни, пленившей Марка почти сорок лет назад, и он прекрасно знал кое-какие места на все ещё гладком лице жены, где присмотревшись, можно было различить неглубокие морщинки. Элла категорически не желала прибегать к Ботоксу. И когда её короткая причёска слегка подрастала, а со времени последнего сеанса у визажистки Светы проходило три недели и больше, тут и там сквозь густые темно-шоколадные пряди начинала проглядывать седина у корней волос. Однако очертания её фигуры сохраняли все положенные округлости и выпуклости. Груди её слегка опустились, но сохраняли такую форму, что дома Элла никогда не носила лифчика. Талия Эллы несколько увеличилась, появился небольшой животик - результат беременностей, а на животе имелись малозаметные следы растяжек, характерные для рожавших женщин. Зато чётко обозначенный контраст талии с округлыми бёдрами по-прежнему безотказно привлекал автоматические взгляды мужчин. Эта очаровательная линия от талии к бёдрам когда-то сводила Марка с ума.
 
У Эллы было много достоинств. Строгая диета, витамины, йога раз в неделю и фитнес центр по вторникам и пятницам составляли существенную часть ее жизни. Помимо привлекательной внешности и кулинарных способностей, Элла обладала уживчивым, позитивным характером, была хорошей женой и другом, матерью его детей, близким и родным человеком, надежным партнером по жизни.
 
Сам Марк несколько полысел спереди и на макушке, и прекрасно знал, что ему нужно следить за собой, чтобы не сутулиться и не морщить лоб. Однако седина у него особенно не пробивалась, при первом взгляде волосы казались черными, а в лице ещё сохранялось - особенно в хорошие минуты - что-то мальчишеское. Иногда женщины говорили ему об этом. Друзья считали их эффектно смотрящейся парой, однако Элла не любила получать комплименты от друзей, а особенно от подруг. Она боялась сглаза и сердилась, когда Марк называл сглаз предрассудком и смеялся над её страхами.
 
Сейчас Элла в свободной блузке с открытыми плечами, слегка, по-домашнему накрашенная, сидела за столом в просторной кухне напротив мужа. Она съела два малюсеньких блинчика и теперь, осторожно промокнув губы, рассказывала о своём разговоре по Скайпу с дочерью Майей. Сын учился в Филадельфии и звонил родителям раз или два в неделю, а с дочерью Элла общалась почти каждый день.  Майя недавно вышла замуж и уехала с мужем в Мичиган, где ему предложили работу профессора в университете штата. Их зять Стивен имел степень доктора философии, был старше дочери на девять лет и специализировался в чем-то очень гуманитарном, связанном с историей литературы. Точнее Марка не интересовало. Ему не нравился Стивен. Не нравилась его внешность - Стивен был высокий, шесть футов с лишним, легко передвигающийся, худой и узкоплечий мужчина с большими руками. Один из тех, кого называют яйцеголовыми, с высоким лбом и узкими бледными губами. Отвращали его взгляды отъявленного либерала, полное неприятие традиционных принципов, показное, по мнению Марка, сочувствие к проблемам нелегальных иммигрантов. А больше всего не нравилось то, что в сознании Марка назойливо возникал малоприятный образ - который Марк тут же  раздраженно прогонял - как долговязый Стивен елозит своими бледными губами по телу его любимой девочки. Марк десятки раз напоминал себе, что дочь выросла, что она давно уже не та забавная, ясноглазая, смышлёная малышка, которая так любила сидеть у папы на коленях и класть головку ему на плечо. Которая заливалась серебряным колокольчиком смеха, тут же  расплавлявшим его сердце любовью н нежностью, и прыгала от радости, когда Марк возвращался с работы. Что он желает для дочери своей собственной, отдельной от них с Эллой, счастливой жизни взрослой женщины. Иногда это помогало, ненадолго…

Элла знала мысли мужа и не укоряла его, понимала мужскую психологию. Её  в общем устраивал зять, она считала Стивена достаточно успешным выбором дочери. Профессор, богатства не наживет, но на хлеб с маслом, приличные машины и двухнедельные отпуска на курортах Карибского моря или в Европе всегда заработает, да и бенефиты в университетах самые лучшие. Зачем дочке нужен красавец, говорила Элла. Красивый муж - не твой муж. В этом месте Марк всегда ухмылялся: спасибо, дорогая. Элла заявляла: ты - исключение, и вообще о присутствующих речь не идёт. На политические взгляды зятя Элле было наплевать, хотя сама она придерживалась тех же консервативных принципов, что и Марк. Пусть думают, что хотят, лишь бы были счастливы вместе. Марк хмыкал в ответ, пожимал плечами, соглашался. Дочь с мужем пока что жили в университетском общежитии для сотрудников и искали дом для покупки. Элла считала, что “детям” необходимо помочь с даунпейментом, но зная мужа, откладывала разговор до утра субботы. Она понимала, что работа доставляет Марку удовлетворение и приносит очень неплохие деньги, но, при этом, разумеется, отнимает кучу энергии. Ведь им обоим уже под шестьдесят. Мужу надо было предоставить возможность отдохнуть, прийти в себя, спокойно насладиться неспешным ужином, покоем, порцией любимого виски. Ублаготворить его привычным, но все ещё доставляющим удовольствие ритуальным сексом вечера пятницы, дать выспаться в субботу утром. Элла рассказывала мужу, что дочери нравится Мичиган, что они познакомилась с коллегами Стивена - все приятные, дружелюбные люди - и что дочери помогут получить место в исследовательском отделе университета, а в следующем году она планирует начать работу над докторской степенью. Сейчас ведь принято рожать после тридцати, после того, как надежно обеспечены все предпосылки для успешной карьеры.
 
Марк отдыхал, слушая жену и ничего не упуская, но в голове у него мелькали десятки картин и образов. Вот он с Эллой, сыном и дочерью в самом первом отпуске после приезда в Америку, на недорогом курорте в Доминиканской республике. Вот дочка, ещё старшеклассница, приводит в дом своего первого бойфренда, рослого, чрезмерно вежливого, но хитрого мальчишку. Вот сын, удрученный и испуганный, сообщает о разбитой вдребезги Хонде, а они с Эллой счастливы, что “ребёнок” не пострадал…
 
Марк с ранней юности мог одновременно и эффективно заниматься сразу несколькими делами, при этом думая о чем-то ещё. Здесь в Америке такую вещь называют multitasking (одновременное выполнение нескольких заданий). Эта уникальная способность очень пригодилась Марку в работе, когда он довольно быстро поднялся от рядового исследователя до  руководителя крупного проекта в известной фармацевтической компании, с десятками сотрудников, полудюжиной подчиняющихся ему менеджеров, многомиллионным бюджетом и еженедельными докладами исполнительному вице-президенту.

  - Будешь смотреть наш сериал? - спрашивает жена. Она уже поставила всю посуду в dishwasher (автоматическую посудомойку). Элла и Марк втянулись в ежевечерний просмотр одного из бесконечных сериалов на Нетфликсе, действие там, можно сказать, ни о чем, зато игра актёров великолепна, не сравнить с российскими сериалами. Уже дошли до седьмого сезона...
 
Марк кивает и переходит в family-room (семейная комната отдыха) на лавсит. Герой сериала, лихой парень и успешный дизайнер телевизионных реклам, встречается со своей любовницей в отеле. Марк следит за действием фильма частью сознания, а другая часть сама по себе начинает прокручивать события вечера недавнего вторника. В тот день он виделся с Ларой, своей подругой на стороне. Их связь продолжается уже третий год и устраивает обоих. Лара во всех отношениях представляет собой совершенно иной тип женщины, нежели Элла. Длинноногая и худая, узкобедрая, с большим ртом и потрясающей грудью, выше Эллы на пару дюймов и моложе на шесть лет. Элла по характеру спокойная, практичная и ответственная, Лара взрывная, но отходчивая, и довольно безалаберная. В постели Элла мягкая и уступчивая, Лара раскованная и неутомимая. Элла полностью позволяла ему наслаждаться, Лара же быстро изучила его потребности и предпочтения, и каждый раз делала все, чтобы их удовлетворить, не забывая при этом заставить его позаботиться и о ней самой. Марк не чурался женского общества, но ему не попадались женщины, подобные Ларе. С Ларой у него исполнились все, самые глубоко запрятанные сексуальные фантазии. Марк никогда не выбрал бы Лару в качестве жены, но признавал, что как любовница она совершенно замечательная. Вот только слишком уж ненасытна...

  - Думаешь, его сделают партнёром? - Элла слегка повернула к мужу аккуратно причесанную голову. Она говорила о герое сериала, лихом парне, заарканившем очередного крупного клиента.
  - Наверное, в следующей серии. - Марк сконцентрировался и отогнал мысли о Ларе. Он предпочитал не вспоминать детали их встреч, находясь рядом с женой. Левой рукой Марк нащупал хрустальный стакан с 15-летним виски Glenlivet и тремя кусочками льда, удобно разместившийся в круглом углублении на подлокотнике лавсита. Вокруг углубления располагались подсвеченные кнопки, управляющие подголовником, спинкой и подставкой для ног. Подлокотник со стороны Эллы имел то же устройство. Марк почти что полулежал, вытянув ноги, а Элла просто слегка откинулась назад. В её подлокотнике стоял такой же стакан, только с белым вином. Даже сейчас, поздно вечером, у себя дома и наедине с мужем, Элла выглядела аккуратной и привлекательной.
 
На огромном, 65 дюймов по диагонали экране телевизора, главный герой сериала, вернувшись с работы после успешного трудового дня и свидания с очередной любовницей, усердно исполнял супружеский долг с красавицей-женой. Жена, женщина умная, хоть и натуральная блондинка, натренированным в фитнесе телом участвовала в акте, но при этом глядела в сторону, лицо ее ничего не выражало, глаза оставались отстраненными. Марк сделал хороший глоток из стакана и выдохнул от удовольствия - виски приятно обожгло гортань и расплылось чудесным теплом внутри.

  Через три дня, во вторник, после ланча из азиатских салатов в дорогом и модном кафе, Элла и Лара лежали, соприкасаясь плечами и глубоко дыша, в широкой постели одного из номеров отеля “Рамада”, удобно расположенного в полусотне метров от скоростной дороги. Их машины находились внизу, припаркованные рядом друг с другом в подземном гараже отеля. Портьеры на огромном окне, целиком занимавшем всю внешнюю стенку номера на восьмом этаже, оставались раскрытыми, чтобы можно было видеть голубую  панораму неба, усеянного неспешными перистыми облаками. Телевизор они не включали. В руке каждая из женщин держала длинный и узкий бокал, наполненный французским Каберне Совиньон. По их лицам, просветлённым и расслабленным, блуждали счастливые улыбки. На тумбочке со стороны Лары, на расстоянии вытянутой руки, стояла наполовину выпитая бутылка.
  - Это было что-то с чем-то, Ларочка, - сказала Элла, растягивая слова. Лара потянулась к ней и поцеловала подругу в губы. Поцелуй длился долго, бокалы пришлось поставить на прикроватные столики. Наконец женщины оторвались друг от друга, откинулись на подушки.
  - Как ты думаешь, почему секс с мужчиной не доставляет такой радости и гармонии? - спросила Элла.
  Лара пожала худыми плечами, покосилась на подругу. Обе снова взяли свои бокалы в руки, выпили по паре глотков.
  - Может быть, потому, что секс с мужиком всегда включает хоть чуточку насилия…
  - Ну да, тебя изнасилуешь, - усмехнулась Элла - ты сама кого хочешь изнасилуешь.
  - Они в постели думают только о себе и своем дружке, том, что у них между ногами. Им нужно взять тебя, в этом вся их природа.
  - Но ведь Марк не такой, ты же знаешь. Не всегда такой.
  - Марк может быть и не такой, как другие, недаром же мы обе все ещё с ним. Пока что. Но ты все-таки лучше, киска, - промурлыкала Лара и опять поставила бокал на столик у изголовья. - Иди ко мне.