Пост-Правда - Социально-Политический Феномен 21 Ве

Разницы нет никакой между правдой и ложью
Если, конечно, и ту и другую раздеть…

Вл. Высоцкий


В личном общении со своими “друзьями” и знакомыми из американцев по рождению я, как и многие, в какой-то момент зарегистрировал феномен достаточно свободного обращения с фактами. С тем, что раньше было принято называть истиной. Весьма часто и без зазрения совести факты принято искажать, игнорировать, интерпретировать - при этом совершенно не заботясь о точности - наиболее выгодным образом, а в лучшем случае просто-напросто разворачивать под нужным углом. Помните анекдот о том, как лучше всего расположить к себе женщину? Ответ: так, чтобы и вам и ей было удобно.
 
То же самое явление, только в неизмеримо большей степени, наблюдается в общественно-политической и социальной сфере в Западной Европе, Америке, Израиле, России и как говорил классик “далее - везде”. Впрочем, если в России, Китае, Арабских странах и т.д. практика внешней и внутренней политики, основанная на этом феномене, в определённой мере используется для достижения собственных интересов, на Западе она работает диаметрально противоположным образом.

  Пост-правда как политический термин впервые был использован в эссе американского драматурга Тесича, помещённом в 1992 г. в газете Нэйшн, а выражение “политика пост-правды” - американским блогером Дэвидом Робертсом 1-го апреля 2010 г.  в интернет-журнале “Грист”. Википедия даёт следующее определение: “Политика пост-правды (или пост-истины) является политической культурой, в которой дебаты в основном основаны на обращении к эмоциям, не связанным с деталями политики, и повторными утверждениями основных моментов, при которых игнорируются фактические опровержения. Пост-истина отличается от традиционного оспаривания и фальсификации правды, придавая ей [правде] «второстепенное» значение”. Однако это определение не отражает всей полноты данного явления. На мой взгляд, политика пост-правды представляет собой популистски ориентированную политическую среду, в которой истинные факты и опровержения лжи не имеют значения и откровенно игнорируются, а фальшивая или искаженная информация повторно и настоятельно выдаётся за истинную, с обязательным воздействием на эмоции адресата. Одной из наиболее отчетливых разновидностей пост-правды являются пресловутые fake news (ложные, фальшивые новости).

  Практически очень многие современные общественные формации в 21 веке вступили в эпоху пост-правды. Лидируют в этом процессе СМИ и интернетовские тролли, за ними по пятам следуют политики и некоторые авторы книг. Разумеется, появление интернета с его мгновенным и ежесекундным доступом к многомиллионной аудитории прямо способствовало широкому распространению этого явления.

  Искажение информации и прямая ложь, по-видимому, присутствуют в политике с очень давних времён. Те, кто видел фильм “Охота За Красным Октябрем”, могут вспомнить забавную цитату “I’m a politician which means I’m a cheat and a liar...” (“я политик, что означает я - обманщик и лжец…”). Однако никогда раньше лгать или полностью игнорировать истину не считалось социально приемлемым.

  Хотя необходимо признать, что приёмами пост-правды пользуются по обе стороны политического спектра, глобальное, доминирующее место занимают либеральные деятели и их сторонники всех мастей и разновидностей. Трудно оценить, какой процент их сообщений и заявлений можно классифицировать в качестве пост-правды, но с небольшой вероятностью ошибиться замечу - без активного, нередко автоматического применения этого феномена слева в наши время не проходит и дня. Примерами пост-истины являются многочисленные выбросы разнообразных нападок на Президента Трампа, дезорганизующих работу Президента и его штата и расшатывающих политические устои страны. Девятимесячное расследование специального прокурора Мюллера о связях с Россией пока что ничего не дало. Правда, бывший советник Президента Флинт признался, что в одном случае скрыл от вице-президента Пенса факт своего разговора с послом России Кисляком, а также своего участия в финансовых проектах с Россией и Турцией. Но ведь именно за это он и был уволен Трампом! А вообще говоря, разве для кандидата в президенты предосудительны встречи с иностранными представителями? И предварительные обсуждения возможных будущих договорённостей - независимо от того, позволят ли соответствующие условия в этом самом будущем их претворению в жизнь? Ранее такие вещи именовались дипломатией. Может быть, все дело в том, что переговоры велись - или не велись - с Россией, так сказать, потенциальным противником? Так ведь и Хиллари Клинтон, будучи госсекретарём, способствовала продаже Российской фирме РосАтом контрольного пакета Uranium One, компании, владеющей правами на добычу урана в Казахстане, Канаде и Австралии. СМИ, кратко обмолвившись об этом событии, переключились на многословно-туманные объяснения и оправдания миссис Клинтон. С чего бы это? Видимо, действует старое правило “кто дэвушку ужинает, тот её и танцует”. В этом месте меня могут обвинить в так называемом “вотэбаутизме” (whataboutism), относительно новом термине, но старом политическом приёме, когда разговор переводят на другого деятеля, также замешанного в аналогичном поведении или поступке. Guilty as charged (принимаю обвинение). Что ж, политика, так же как и госбезопасность - и об этом прекрасно знал “железный Феликс” - отнюдь не делается людьми с “чистыми руками”. Чья сторона использует в данном случае приёмы пост-правды - решать читателю.

  Недавно выяснилось, что высокопоставленный чиновник ФБР (организации, традиционно держащейся в стороне от политики) Питер Стрзок, участник расследования Мюллера, отправил 375 текстовых сообшений другой сотруднице ФБР Лизе Пэйдж, в которых называл Трампа “идиотом”и “омерзительным человеком” (“loathsome human”). В тех же посланиях Стрзок, будучи откровенным сторонником Хиллари Клинтон, осыпал ругательствами сторонников другого кандидата от демократической партии Берни Сандерса. Мюллер был вынужден отстранить Стрзока от участия в расследовании, но остаётся неясным, сколько ещё предвзято настроенных чиновников остаётся в его комиссии (позже Стрзок был также уволен из ФБР).

  Столь модные ныне заявления о сексуальных домогательствах являются другим массовым приемом политики пост-правды. Если предполагаемое домогательство не может быть доказано, вряд ли можно отнести его к истинному. Но истина ныне не в чести. Недоказанные трагедии многолетней давности приводят к реальным трагедиям в настоящем. Помимо многочисленных отставок  и увольнений, имеются уже два случая самоубийства после обвинений в “домогательствах” (последнее сообщение касается предполагаемого самоубийства сенатора из штата Кентукки Дана Джонсона), а принципиальный сторонник традиционных взглядов Рой Мур 12 декабря проиграл сенатские выборы в Алабаме, где республиканцы не проигрывали в течение последних 25-ти лет.

  Вырванные из контекста или искаженные заявления Президента Трампа и его сторонников, используемые крайне левыми для наклеивания социально-негативных терминов типа “расист”, “шовинист”, “фашист” и т.п. (см. выше “воздействие на эмоции как признак пост-правды”) являются ещё одним примером указанной политики. Интересно, что “обвинение” в фашизме громче всего звучит со стороны организаций типа “Антифа”, активно использующей откровенно фашистские методы погромов и вандализма в противостоянии со своими оппонентами. Свыше 300 тысяч человек подписали призыв к ФБР признать “Антифа” экстремистской организацией .

  Традиционные американские взгляды и идеалы претерпевают яростную психическую атаку со стороны левых сил. Используемая леволибералами (правильнее было бы называть их лево-инквизиторами) политика пост-правды с обвинениями, которые более нет необходимости доказывать, успешно размывает устои Американского общества и государства. А в более широком смысле, с учётом лево-инквизиторского подъема в Великобритании, Германии, Франции, Израиле и других странах, политика пост-правды объективно играет на руку многочисленным внутренним и внешним врагам западной цивилизации.