Ч. 254 В Рио-де-Жанейро

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/10/25/1385

От Канарских островов до экватора дошли за 12 суток. Бутаков очень жалел, что остров св. Павла они миновали ночью. Скалы этого клочка суши, едва возвышающегося над морем, издали кажутся покрытыми сверкающим на солнце снегом.

Но пусть романтики отдыхают – этой красоте остров обязан помёту огромного количества морских птиц, отдыхающих от своих трудов на скалах. Растительности на крошечном острове нет. Но не бывает, худа без добра.

Той же ночью моряки стали свидетелями необычного явления. Вот, что записал в свой дневник Иван Иванович Бутаков:

«Ночью попали в огромное стадо или поле фосфорных моллюсков эллипсоидной формы длинною в четверть. Особенно красиво было смотреть с кормы из капитанской каюты, где почти можно было читать книгу, так была светлость от блеска».

Лесовский взял такой курс, чтобы пересечь экватор в 30° западной долготы. Он руководствовался указаниями знаменитого американского океанографа, лейтенанта Мори. Экватор пересекли там, где наметил командир фрегата.

Бутаков отметил в своих записях:

«Декабря 1-го в долготе 30° от Гринвича, прошли экватор при обычном празднестве в честь старика Нептуна, и того же числа, в зюйдовом полушарии были встречены сильны шквалом с проливным дождём; однако этот гость не сделал нам никакого изъяна.
 
Обряд перехода экватора, а 6 декабря настоящий храмовый праздник с сытым обедом и вином». 

Американец советовал правильно: фрегат, подгоняемый попутными ветрами, пересёк океан довольно быстро. В пути выдержали два сильных шквала. Они сопровождались ливнями, которым очень обрадовались, поскольку набрали пресной воды для мытья и стирки.

Кто мылся забортной водой, тот знает, что это не самое большое удовольствие в жизни. В тропиках в шесть часов утра команду окатывали забортной водой из помп, матросам выдавали по чарке рома.

В шесть часов вечера ужинали, матросам выдавали по чарке красного вина. Два раза в неделю с матросами занимались гимнастикой и обучали грамоте.
    
Во время плавания на «Диане» Ёлкин проводил то, что он назвал гидрографическими заметками. Пётр Гаврилович полагал, что называть их работами или исследованиями нельзя, поскольку спешность плавания до залива Де-Кастри не позволила заняться описями или точными наблюдениями.

По заданию командира фрегата, строго следившего за тем, чтобы с гардемаринами проводились регулярные занятия, штурман обучал их правилам проведения морской съёмки в портах Сан-Себастьян и в Гонолулу. Съёмка производилась везде, где фрегат находился на стоянке, либо на ходу.

С двенадцати до двух часов дня командир фрегата давал отдых команде. Палуба становилась покрытой спящими людьми. На юте в подвешенных койках спали офицеры. От шканцев и до бака, занимая середину судна, на разостланных тюфяках лежали подвахтенные матросы.

Храп разносился по всему фрегату. Вахтенные матросы стояли, находились у своих снастей, или дежурили на марсах. Курить разрешалось по очереди на баке около кадки с водой. Команды отдавались в полголоса, чтобы не будить людей.

По утрам после умывания становились, обнажив головы, во фронт, для утренней молитвы.

Умывание, утренняя молитва, обнажив головы стоят во фронте. Молитвенное пение. После завтрака на фрегате начиналась уборка. Палубу тёрли песком, потом окачивали из брандспойтов и парусиновых вёдер, которыми набирали воду за бортом.

При подходе к Рио-де-Жанейро мыли щётками и борты фрегата. Лесовский и Бутаков потом обходили корабль, проверяя чистоту в жилой палубе и во всех закоулках. Все медяшки – поручни трапов и в других местах, натёртые мелом и суконками, сверкали.

На расстоянии 100 миль от бразильского берега на широте Рио-де-Жанейро над фрегатом появилось большое количество мотыльков крупного размера. Матросы и офицеры ловили их фуражками.

В 70 милях от Рио-де-Жанейро попали в штиль. Наконец, 11 декабря 1853 года на горизонте увидели  мыс Фрио, а когда подошли к нему к нему ближе, выдержали сильнейший шквал с дождём.

По приказу командира задраили все люки. Фрегат то поднимался на огромные водяные горы, то проваливался в пропасти между ними.  Лесовский, Бутаков и вахтенный офицер в кожаной одежде и зюйдвестках стояли на мостике.

Матросы были в просмоленных куртках и таких же зюйдвестках: у штурвала стояли двое рулевых и четыре подручных. Пока шквал не прошёл, Лесовский и Бутаков находились на мостике. Остальные менялись. После шторма затопили камбуз, чтобы накормить людей горячей пищей.

На случай встречи с неприятелем Лесовский приказал зарядить орудия и находиться в боевой готовности. Матросы, натренированные пушечными учениями во время плавания, быстро и ловко выполняли команды.

Безветрие задержало фрегат, поэтому  на рейд Рио-де-Жанейро вошли спустя два дня вечером 13 декабря. Кредитив, который дали Лесовскому в последний момент при отправлении из Кронштадта, был адресован на банкирский дом в Лондоне.

Большей глупости сделать было нельзя. Учитывая обстоятельства, можно было вообще оказаться без денег. Однако Степан Степанович сумел в Копенгагене обменять кредитив на датскую валюту.

Именно поэтому Лесовский был вынужден изменить свой первоначальный план следовать к острову св. Екатерины, чтобы дать возможность всей команде отдохнуть на берегу. Датские деньги можно было обменять на другую валюту только в Рио-де-Жанейро.

Степан Степанович предварительно осведомился у таможенной службы, нет ли в городе жёлтой горячки, и, услышав отрицательный ответ, повёл фрегат на внутренний рейд. Пришлось конопатить фрегат. Корпус в плавании потёк из множества щелей. Течь была следствием недобросовестной работы на верфи в Архангельске.
               
Лесовскому важно было дать людям отдохнуть на берегу, поэтому он предпочёл задержаться, будучи уверен, что все трудности ещё впереди и нужно сохранить экипаж здоровым. Он опасался только жёлтой лихорадки, которой славился Рио.

Но, в тот раз эпидемии её в городе не было. Первым делом он представился российскому послу графу Александру Ивановичу Медему. Посол рассказал командиру фрегата последние политические новости и помог найти нужных людей для организации ремонта и снабжения фрегата продовольствием.

Двое тифозных больных выздоровели, но заболел ещё один матрос той же болезнью. Лесовский приказал фрегатскому врачу Францу Кролевецкому проконсультироваться у местного медицинского светила, который ранее оказывал услуги русским морякам и был за это даже награждён орденом.

В Рио-де-Жанейро тогда было около 200 тысяч жителей. На одного свободного горожанина приходилось шесть рабов. Улицы узкие для защиты от солнца, город защищён укреплениями, много красивых церквей, монастырей.

По улицам шлялись собаки, свиньи, ослы. Матросов вечером отпускали на берег в летней форме и широкополых соломенных шляпах. На фрегате вечером они надевали сапоги, фланелевый набрюшник и суконную одежду из-за обильной росы и прохлады. Это были рекомендации врача.

Продолжение http://proza.ru/2021/10/27/1293