разговор про жисть

                Разговор «про жисть».
Только Анна Семеновна успела покормить кур и вошла в дом, как во дворе Каштанка залилась лаем, на пороге крыльца суетливо зашлепали калоши и во входную дверь постучали. Хозяйка приоткрыла дверь на веранду:
-Входите, не заперто.
В широко распахнутом проеме двери выросла  щупленькая фигура свахи –соседки:
-Свашенька, милая, выручай скорей, дай корвалольчику, сердце заходится, чего не было никогда. У себя поискала в шифоньере- куда- то задевался.
-Ох, ты, горе- то- Анна Семеновна всплеснула руками- заходи, заходи быстрей, да сядь, отдышись, я мигом- подставив табуретку поближе к порогу, она чуть ни бегом кинулась к шкафу на стене и загремела пузырьками.
Соседка выпила подставленную ложку с микстурой и облизываясь показала- еще, еще!
-Да, куда ты, много- вредно- Анна Семеновна закачала головой, но видя настойчивость свахи, стала опять отсчитывать :
-… пять, шесть, семь- хватит, а то скорую придется вызывать!
Соседка слизала и эту порцию, запила из подставленного стакана, и, откинувшись к стенке, и  положив  руку на грудь, выдохнула:
-Ох я и дала ему- все высказала- веришь, свашенька?!- И оторвав руку от груди, кому- то погрозила:
-Ух, астолоп, будет мне знать…
-Шур, свах, да ты не то опять со своим Юриком разборки наводила?- Анна Семеновна поставила табуреточку себе и присела на краешек- и что вы себя угробляете, каждый день нервы треплете, уж седые оба, чего делить, то?
Соседка от этих слов почему- то сморщилась и как из под очков, удивленно взглянула на Анну Семеновну:
- Свах! Ты, вроде учительница, умная, а говоришь чудно. Ты со своим Антонычем век прожила, а вроде не знаешь. Ведь они мужики такие, им пока не гаркнешь, они ни к чему не прикоснутся, им во все надо носом ткнуть, как щенка в месево. А мой, он, то- ни чего, а то, начнет огрызаться, ну и я тогда беру его в оборот.
Анна Семеновна улыбнулась уголками губ:
-Так может он в каком- то деле прав?
Тут сваха совсем скорчила мину, словно хлебнула уксуса:
-Ой, ой, что говорит- то! Он же мужик, и еще прав. Моя покойница мамака завсегда говорила- в это время донельзя раздраженная сваха, словно по голове своего Юрика, кулаком постучала по углу табуретки  и медленно растягивая слова, проговорила сквозь зубы- ни когда не уступай мужику, хоть в кровь по- колено, а стой на своем.- Сердито сплюнула и добавила- Ишь ты, я ему дам, прав! Мигом в бараний рог согну!
-Ты погоди, отдышись, а то, ненароком то и сама загнешся.- Анне Семеновне хотелось побыстрее как- нибудь успокоить сваху, но этими словами она только еще подзадорила соседку.
-Да я этого пса вонючего скорее сама в гроб загоню…-и охнув, сваха опять придавила левую грудь- ну надо же, и не отпускает, свах, еще либо, налей …
Анна Семеновна пододвинула поближе табурет и взяла сваху за руку:
-Послушай, Шур, свах, я,  может, тоже сейчас не права- лезть в ваши дела не мое дело, но, пойми, тебе надо успокоиться, тут и корвалол может не помочь. Может, пойдем – ляжешь? Или в «скорую» позвонить?
И только эти слова подействовали на соседку успокаивающе. Она осторожно выпрямилась, склонила голову на бок и заговорила тише:
-Да «скорую» погодить, может, отойдет.- И чуть помолчав, вздохнула, и заговорила совсем тихо.-  Но, я, бывает, свах, и не знаю, как с ним справиться. Чую, иной раз, сил моих на него больше не хватает. Но разве можно уступать- то? Ведь он же заклюет, как петух- курицу! Не знаю…
Анна Семеновна посерьезнев в лице, тоже тихо спросила:
-Шур, ты любишь Юрика?
Сваха опять взглянула как из- под очков:
-Что-о? Как эт, любишь?- и на свой вопрос сама же и ответила- какую- то ерунду говоришь- что я. невеста, или любовница?- Но тут же опомнившись, подняла глаза к потолку- не, когда замуж- то выходила, наверное любила. Он, гад, красивищий был, статный. Любая б дура на него повисла. Это сейчас у него рожа, как печеная картошка почернела и сморщилась. –Тут видимо, её боль стала понемногу отступать и сваха прищурившись, спросила:
-А при чем тут- любишь, не любишь?
-Ты понимаешь,- Анна Семеновна смотрела, словно не в глаза, а прямо в душу соседки- свахи.- Да, в семье правим балом мы, женщины. Но мужика любить нужно всю жизнь, к нему нельзя привыкать. Тогда б, тебе и не пришлось с ним силой меряться. По себе знаю, мужик, он как ребенок- подхвали его чуток,  приласкай, и он для тебя горы свернет. А ты заставляешь его на скандалы силы тратить. И сама, вон, высохла.- Анна Семеновна замолчала и посмотрела почему- то в пол. А соседка- сваха смотрела на нее удивленно, как дитя. Эти слова были ей странны и непонятны, и в то же время они притягивали к себе, как последняя надежда, хотя и были страшноваты- это все наоборот, совсем не по- её. А Анна Семеновна, продолжая смотреть себе под ноги, словно что- то там искала, только что потерянное, тихо заговорила опять- Вот уже восемь лет, как нет моего Володеньки, а у меня из памяти не выходит- я пришиваю ему пуговицу, а он осторожно меня обнимает сзади и что- то шепчет на ухо- такое приятное. И так было всегда. Мы вообще, любили пошептаться, да он еще и такой ласковый был, до последнего…
С минуту молчали обе. Первой заговорила сваха- Шура:
-А я и не помню, когда мы последний раз обнимались. Помню, он, дурачок, лезет обниматься, а я как шугану его…
Анна Семеновна промолчала, только невольно вздохнула и качнула головой. Сваха- Шура осеклась и закивала:
-Да вот, я и сама иной раз подумаю, наверное, я неправильно делала, а как себя- то сломать?  А он потом и сам не подходит, балбес… ой- тут сваха спохватилась, словно испугавшись- ну, да, да…
Ей стало неловко перед Анной Семеновной, словно она оскорбила не своего заштатного Юрика, а самого Владимира Антоновича. 
А за окном разгорался летний день. Солнечный луч через оконное стекло и открытую форточку щупал занавеску на забытых дверцах шкафа и чувствительно подогревал воздух прихожей, успевшего за ночь слегка остыть. Забавно чирикали воробьи. А в перерывах их щебета доносился легкий шорох березовых листьев на длинных и тонких, похожих на опрокинутые  частые нотные линейки, ветках. Казалось, они тоже о чем- то своем шептались, по примеру Анны Семеновны и ее мужа. А может это и был шепот их самих, запечатленный в листьях березы, будто на патефонной пластинке. Всё это, молча, слушали  обе свахи и думали каждая о своем. Наконец сваха- Шура тихонько и  стеснительно, по- девичьи поднялась, одернула юбку- она хотела что- то говорить, и не знала с чего начать. Помогла Анна Семеновна:
- Ну что, полегчало?- она тоже встала.
Сваха Шура заговорила как- то отрывисто,  торопясь, словно боясь забыть то, о чем говорили они в этой комнате. 
-Да, да, спасибо, сваха, как нибудь, тогда зайди в гости- то, посидим- и неловко поежившись, после короткой пауза продолжила- …мы тебя …с самим недавно вспоминали.
 Сваха ушла, а Анна Семеновна еще долго сидела в комнате и слушала звуки летнего утра, и ни чего не хотелось делать.                19. 10. 2012г.     Колесник А. В.