Настоящие родственники

                У всех родственников , в советские времена, присутствовала  своя особая иерархия.

                Существовали , просто, родственники.  Это те, кто проживал в обыкновенных местечках.

                А были родственнички,- Ого-го, какие!

                Это те, кому посчастливилось жить в Москве, Ленинграде, Киеве, Крыму, а то и в самой красавице- Одессе.

                К родственникам в местечки ездили редко. То вывести дитя на свежий каникулярный  воздух, то поесть клубнички со своего огорода, то в похоронах поучаствовать . А может, все это и  вместе взятое.

                Хороший родственник в столице ценился на вес Московской колбасы или билета в Большой, в Ленинграде - по прогулке в  Петергофе и Царскосельском лицее в период белых ночей, в столице Украины -  по посещению Киево-Печерской лавры во время цветения каштанов и вкусу потрясающего борща с пампушками. А в Одессе? В Одессе, да ещё в пляжный сезон, просто, на вес золота.

                Хорошим родственником из тех заповедных мест, можно было назвать любого, кто на вопрос,- Можно ли , как-нибудь, заскочить на ночевочку? ,- тихо, грустно и безнадежно отвечал ,- Да. Как-нибудь.

                У нас же , родственники, проживавшие в окружении легендарного Привоза, ослепительно синего моря и кипучей Дерибасовской,   были, наверное,  бриллиантовыми. Таких не было ни у кого.

                По крайней мере, на всем пространстве пляжей,- от изнеженной  Лузановки, Ланжерона, Аркадии , знаменитых станций Большого Фонтана, аж до  самого Люстдорфа.  Днём с огнём , таких родственников, было не сыскать.

                Чарна познакомилась с Муней - своим будущим мужем , прямо в гетто . В июне сорок первого,  ей, с родителями, младшими братьями и десятками тысяч изгнанников пришлось , для сначала, прятаться от местных нациков, погрязших в  кровавых убийствах и грабежах еврейского населения   в родных Сокирянах.

                Затем, все лето, шли пыльными, раскаленными и нескончаемыми дорогами до мест, где их поджидало около двухсот гетто Винницкой области.

                По дороге умерла мама Хана. Стало плохо с сердцем.

                Под угрожавшими передёргиванями затворов карабинов румынского конвоя, пришлось оставить ее на дороге.

                Кто-то  из колонн, шедших следом, сказал, что Хану, может ещё живую, сбросили в одну из десятков громадных ям, предназначенных для массовых захоронений. Размеры каждой из могил, вырытых каждые десять километров,   были,  как минимум , для сотни человек. По по всему пути следования.

                После войны, когда Чарна и Муня с двумя дочурками, Аней и Бронечкой,  переехали из Сокирян в Одессу, чудом получив одну комнату на верхнем этаже дома на Островидова 67, они сразу стали зазывать в гости.

                Герман - самый младший и любимый брат моего папы и Чарны, тоже получил комнату в этом же доме. Там он разместился со своей любимой  малышкой  Аннушкой и женой Светочкой - Красивой блондинкой с потрясающими глазами, весёлым задорным нравом и привлекательным голосом.

                Сам брат был писанным  красавцем , с особым взглядом, неотразимой улыбкой и элегантно подстриженными аккуратными усиками. Выглядел как настоящий киноартист.

                - В тесноте, да не в обиде! ,- громко произносила Чарна, гася  любые, даже самые слабые попытки сопротивления.  Вместе нас всего семеро. Фима, Клара и Милик займут большой диван у стенки, Аня с Бронечкой будут на одной кровати.

                - А мы?,- лучше бы бедный Муня не спрашивал. Господство моей громогласной тетушки было безальтернативным, а взгляд, которым она одарила супруга, мог бы легко испепелить любую вражескую армию

                - Милик! Скоро первое августа. Тебе исполнится целых шесть. Ты ананасы пробовал? Нет?! Муня, бегом на базар! Арбузов херсонских, скумбрии побольше, ананасов, конечно. Бегоом! Марш! - Бедный Муня, едва прихвативший несколько шелковых сеток, пулей вылетел из дверей квартирки и загрохотал вниз,  по высоким гулким ступеням стальной лестницы,- Да!,- кричала Чарна вслед,- Не забудь Бронечке дрожжей свежих достать! Ей пить прописали от инфекции

                - Не буду я пить! Они противные ,- возмущалась сестричка. Она была красивой жгучей брюнеткой, прекрасно понимала это  и , как все любимицы, вела себя, как разбалованная принцесса

                Дом наших дорогих родственников, несмотря на небольшую комнату и общие удобства, находившиеся в коридоре или, на выбор,  далеко внизу, во дворе, был полной чашей.

                Быстро став востребованным закройщиком ценных мужских костюмов, Муня зарабатывал, по тем временам, сумасшедшие деньги.

                Ведущих профессоров одесского университета и консерватории он считал клиентами низшего класса. Первый секретарь обкома, Командующий Одесского военного округа, Директор Привоза - вот это были настоящие  клиенты, достойные его цветного мелка и огромных портновских ножниц.

                Отстояв целый день на своём рабочем месте, Муня приходил домой и вновь брался за труд. Одевал очки и решал труднейшие задачи с выкройками своих выдающихся произведений, аж до самого позднего вечера. Таких упорных работяг как он , я не видывал.

                В моменты раздумий,  Муня напоминал древнего мыслителя или полководца. Очки поднимались на лоб, глаза затуманивались, и он наворачивал по комнате целые километры .

                Наконец, очередная задача благополучно разрешалась,- и гений портняжного мастерства молниеносно наносил недостающие штрихи. Потом быстро и очень споро убирал все со стола .

                - Немедленно накрывать! Все проголодались! Муня, Аня! Сколько ждать, пока Вы повернётесь?! Я давно уже все приготовила.

                Как по мановению волшебной палочки, на столе возникали красивые тарелки, мелко нарезанная лапша ручного производства от хозяйки дома и знаменитый « Голдене юх» ( золотистый бульон, идиш) с петрушечкой.

                Он обладал особой прозрачностью и чарующим ароматом, которые достигались лишь  многочасовым приготовлением на очень слабом огне. Вкуснее  этого фирменного произведения искусства никогда не пробовал.

                Обеспеченные щедрые родственники, встречавшие в любое время и провожавшие с неизменной добротой. На протяжении всей жизни , они всегда дарили  Любовь и подарки , всегда превышавшие  самые смелые ожидания. Они всегда были готовы прийти  на помощь в тяжелых житейских ситуациях.

                Первым сдал Муня. Был жаркий день лета девяносто пятого. Приехав по своим делам уже из Израиля, я взялся сопроводить его в место, где подавались документы на компенсацию от Германии для бывших узников гетто.

                В душной нервной очереди простояли часа три. Муня был весь в поту и тяжело дышал. По приходу домой, слёг сразу. Соседка врач, забежавшая через пять минут после того, как у Муни отнялась речь, диагностировала  инсульт. Через год, когда он, казалось, поправился, безжалостно сбила машина. На этот раз, он не выжил.
                Чарну похоронили рядом с Муней , на еврейском кладбище, весной 2011. Тогда в Одессе вовсю цвела сирень, пели птицы, ярко светило ласковое солнце. Море лениво плескало мелкой волной, как-будто пересказывая всю долгую и непростую жизнь наших дорогих  родственников, отдавших детям, внукам, правнукам и нам всю свою Душу.

                Вечная Память, Любимые! Мы Вас не забываем...