Награда судьбы

Галина Иванова


Награда судьбы
Воспоминания  ЖУРНАЛИСТА
               
С чувством благодарности
Выражаю глубокую благодарность тем, кто помог мне спустя столько лет написать эти воспоминания  о работе  рядом с гидростроителями. С теми, кого я  называю  героями времени. Они трудились так самоотверженно, так остро ощущая пульс  времени, что их достижения вызывают восхищение  и поныне

Благодарю   за конкретную  помощь бывшего ответственного работника   профсоюзного комитета   «НарынГЭС»,  ныне пенсионера   Шалву Зеноповича Энокяна, 49 лет своей жизни  отработавшего  на строительстве гидроэлектростанций. Это  настоящий  друг, проверенный временем. Знакомы мы с ним с комсомола,  когда он  возглавлял комсомольскую организацию  управления основных сооружений.

Спасибо моим внукам, Андрею, Евгению и Ксении Писцовым, которые заставили меня поделиться воспоминаниями. И первыми прочли их. В очередной раз убедилась, что мы – поколения разные, а требования у нас ко времени одинаковые. Люди должны жить счастливо и благополучно. Такое благо, как жизнь, даётся нам всего один раз. И ею, безусловно, следует дорожить.

Допускаю, что найдутся читатели, которых разочарует неоднократное тёплое воспоминание о партийных органах. Но тут, как говорится, ничего не попишешь. Это история. Наша, общая. И отказываться от неё безрассудно. Так что будьте снисходительными! Не  судите  да  не  судимы  будете! Что касается работы, тут тоже слов из песни не выкинешь. Ценила её тогда, ценю и сейчас.
С уважением  к вам
автор  Галина Иванова.


СТРОИТЕЛЯМ  ГЭС   НА РЕКЕ  НАРЫН
               
В КЫРГЫЗСТАНЕ   ПОСВЯЩАЕТСЯ

ВОСПОМИНАНИЯ  ЖУРНАЛИСТА
 
  Лет двадцать назад мне довелось прочесть  и записать высказывание,что  «если мысли тянутся к началу жизни, значит жизнь подходит к концу». Но тогда я даже подумать не могла, что рискну когда-либо  написать воспоминания. Да еще начну  с такой грустной ноты. Ведь оснований  печалиться,  кажется, не было. В целом, как говорится,  жизнь сложилась вполне благополучно. Особенно  с удовольствием  вспоминаются  годы, прожитые  в Киргизии и связанные с городом гидростроителей Кара-Кулем . Они   не только во мне  оставили свой яркий позитивный след. Об этом свидетельствуют многочисленные отзывы, встречающиеся на сайтах Интернета. Какая горечь и ностальгия звучат  в   воспоминаниях о тех годах! Какая любовь и признательность выражается  словами к строителям гидроэлектростанций, с которыми им довелось в то время строить.  Мало  того,  Кара-Куль называется ими самым  любимым городом земли. Поверьте, это не потому, что пожилые люди вспоминают свою  молодость.  На тех стройках  работали  люди разных возрастов и  национальностей. А вот память у всех осталась одна: благодарная. Уверяют, что им чрезвычайно повезло, поскольку они  оказались  в нужное время да еще  в нужном месте.  А впоследствии довелось ощутить свою  острую  необходимость производству и  почувствовать, как  высоко ценится их труд.  Те годы были для них бесценными. Они работали на важнейших объектах страны--строительстве  гидроэлектростанций на реке Нарын.
   Позднее в  связи со своей суетливой редакционной работой  мне   многократно приходилось брать интервью  у ветеранов ВОВ,  ребят. воевавших в  Афганистане, у тех, кому довелось осваивать целину.  И, конечно же, гидростроителей. Поразительно, но  именно самые трудные страницы их  биографий  оставили  у них самые  светлые  воспоминания. Они гордились, что оказались сильными, что порою работали на износ, что выдерживали самые трудные испытания, когда Родина  в них  нуждалась. Что касается меня, то я прошла хорошую жизненную школу, восхищаясь ими, учась у них.
   До этого понимания смысла жизни ничто в ней не предвещало перемен. Работала  в городской библиотеке  г.Усть-Каменогорска, областного центра  Восточного Казахстана.   Книжный  фонд знала хорошо, потому  как  с детства любила книги, зачитывалась ими до глубокой ночи.  В общем,  мне светила тихая размеренная жизнь. Однако меня как-то раздражало это спокойствие.  Неужели  такова моя участь – до конца жизни бродить среди книжных стеллажей?  Решилась на  изменение своей жизни совершенно неожиданно. В город приехал из Москвы артист  Музалевский. Ни имени, ни отчества его не помню. Но вот как он читал стихи, произвело на меня такое сильнейшее  впечатление, что побывала с ним в четырёх аудиториях,  где он выступал. А затем   совершенно неожиданно для себя разразилась восторженной статьей  в областной газете «Рудный Алтай» Выложила  все свои впечатления. Как же я была потрясена, когда  ее опубликовали, да еще  без всякой правки. По крайней мере, мне так показалось. С тех  пор я стала публиковаться в газетах, и решение поступать на заочный факультет журналистики  госуниверситета г.Алма-Аты  было принято окончательно. Конкурс оказался вполне серьёзным – четыре человека на место. Но прекрасные оценки и наличие творческих работ обеспечили мне успех поступления.
   До сих пор отчётливо помню чувство ошеломительной радости, которое нахлынуло на меня при известии о поступлении в университет. Мечта сбылась! Ура и еще раз ура! Ликованию не было предела. Хотя, надо признать, волнения были серьёзными, особенно после консультации перед экзаменом по немецкому языку. Преподаватель провёл её на чистом немецком языке, не спрашивая нас, понимаем ли мы сказанное. Увы, лично я поняла далеко не всё. И на квартиру, которую снимала с двумя абитуриентками, отправилась  в мрачном расположении духа. Мне казалось, что это конец, потому  как  я  в течение экзамена должна была отвечать на  все  вопросы только на  немецком  языке.
   Моя отличная оценка в аттестате ничего не значила. На немецком языке наша учительница  разговаривать нас  не учила. Повезло везение.


ИМЕЙ СТО ДРУЗЕЙ

   В квартире,  кроме нас троих, снимала отдельную комнату студентка  5-го  курса  очного отделения  Рая Степанкова. Она оказалась любимицей данного преподавателя, так как в совершенстве владела немецким языком. Три года перед поступлением на факультет иностранных языков она занималась с репетиторами. Об этом позаботились ее родители.
   Весь вечер и часть ночи Рая провела со мной. Составила тексты тем, которые преподаватель может спросить.
– Он это всегда делает, – сообщила она. – И запомни, – предупредила мой репетитор, – он не любит, когда ему противоречат.
  Утром меня разбудила хозяйка. Я никак не могла подняться, сказывалась бессонная ночь. Но милая тетя Маша применила правильную тактику. Тормоша меня, она укоризненно приговаривала:
– Просыпайся. У тебя экзамен, а ты спишь сном праведника.
  Соскочив, я помчалась будить Раю. Она пообещала быть в трудную минуту рядом со мной. Когда мы явились в университет, экзамен  набрал обороты. Первая десятка абитуриентов уже отстрелялась. Я вошла в аудиторию, нашла глазами своего преподавателя. Рядом с ним расположились две женщины, принимающие экзамены по английскому и французскому языкам. Получив текст, подлежащий переводу, я ощутила пустоту. Казалось, всё вылетело из головы и вряд ли туда когда-нибудь вернётся. Пока я витала в облаках, в аудиторию вбежала Рая. Подбежав ко мне, она положила на стол авторучку и довольно громко произнесла:
– Ты ручку забыла! – Я хотела показать ей свою ручку, которой  собралась  записывать перевод, но услышала восклицание: – Genosse Степанкова!
   Далее пошел разговор преподавателя  со студенткой, который абитуриентам понять было не под силу. Однако свою фамилию я удосужилась услышать. Оказалось, как я узнала позднее, своё появление в аудитории Рая объяснила тем, что её кузина (т.е. я) забыла взять ручку.
   Текст я перевела отлично. По требованию преподавателя рассказала ему о родителях, потом о городе, в котором живу. А вот на кузине я зависла. Преподаватель почему-то упорно интересовался, кузина ли я Степанковой? Я же, в свою очередь, так же упорно  доказывала, что она «майне фрёйндлих» (моя  подруга). Слово «кузина» я за всю свою жизнь на тот момент встречала в книгах  раза три. А что в немецком языке оно звучит так  же, как и в русском, тем более не знала. Но сердитость преподавателя была  видна  невооруженным  глазом. Вспомнив наставление Раи, я произнесла:
– Я…я (да, да) И добавила неожиданно для себя по-русски «двоюродная».
  Преподаватель вдруг улыбнулся и проговорил: – Gut, Gut. Видно, он был доволен тем, что я всё-таки кузина.
Возвращались мы домой на трамвае и всю дорогу смеялись. Рая сообщила, что с третьего этажа университета демонстрировала огромный плакат, на котором чётко было написано:
– Галка, я твоя кузина. – Но я не  реагировала,  смотрела  только  в свой перевод и не видела спасающую меня запись. – И всё-таки ты молодец, – заключила она. – За ночь все тексты выучить, это просто здорово.. Не зря он  тебе пятёрку поставил.
Началась, по сути дела, новая жизнь. Почему у меня родилась мысль рассказать о том, как я пришла к любимому делу, что меня в этой жизни радовало, а что огорчало? Видимо, потребность: подвести итоги и рассказать все  моим внукам. Их у меня трое: двое молодых людей и одна принцесса. Когда  они были  маленькими,  я часто рассказывала  им,  как работалось в Киргизии, какие замечательные люди  там трудились, в какие смешные ситуации  доводилось мне  попадать. И всегда  слышала:
¬-- Напиши.  Это ведь так интересно!
   Однако, что-то меня сдерживало. Стоит ли?    Пишут многие, но  наше поколение, как мне кажется,  редко кто   слышит. А зря. Ему есть что сказать! И чем больше сегодня меняется жизнь, тем больше она вызывает непонимание. Особенно, когда видишь, как уродуются   представления о жизни у молодых. Кстати, с помощью взрослых. О каких там человеческих моральных  качествах следует говорить, если некоторым из них уже вбили в голову единственную цель- разбогатеть любыми способами. И они стремятся  это  сделать, используя все  известные им порочные методы. Юные девы выходят замуж за стариков, чтобы жить за их счет, альфонсы не слезают  с телеэкранов, хвалясь тем, как они обожают своих  любовниц.  И что удивительно, они уверены, что им есть чем с нами поделиться. Интересно, это чем? Продажные женщины  демонстрируют дворцы, машины, тряпки, которые им за интимные услуги купили обеспеченные мужчины. Короче, мораль обесценилась, а  любовь  потихоньку  теряет  в цене. Как выразился один из юмористов:- На рынке ценных бумаг уже не  первый  год лидирует туалетная бумага.  Да уж, что тут скажешь!  Вернусь-ка я лучше к  нашему вполне порядочному   на тот момент  проживанию  на земле.


ВПЕРЕДИ ВСЯ ЖИЗНЬ

   1964-й год изменил мою жизнь полностью. Помимо работы учеба в университете, написание и публикация материалов в газетах, ведение литературного кружка при библиотеке. Даже личная жизнь и та как-то оживилась. Я стала задумываться, а не выйти ли мне замуж? Но поклонники, на мой взгляд, не дотягивали  до созданного воображением  жениховского образа.  А  тут появился новый  претендент, да еще с певческим  голосом.   Голос—то меня и сразил. Я услышала:
 – Я вхожу в автомат ночной. Набираю я номер твой  и сигналы к тебе летят. 
Я была очарована: высокий, стройный  да еще и поет. Через полгода мы  поженились и отправились  к моим родителям в Киргизию, в неизвестный нам Кара—Куль.  Тогда он был еще  поселком.
   Съезжались туда на тот момент со всего Советского Союза.  Ведь на могучей реке  Нарын запроектировали построить 22 гидроэлектростанции. Неудивительно, ведь река Нарын являлась главным источником гидроэнергетических ресурсов на территории Киргизии и одним из основных на территории республик Средней Азии.
Первый гидроузел -Уч-Курганская ГЭС мощностью 180 000 кВт. введен  был в строй в 1962-м году. С марта 1958-го года XI-м съездом ЛКСМ Киргизии он  был объявлен ударной комсомольской стройкой, что явилось призывом к молодёжи всего Советского Союза. И юноши, и девушки отозвались на этот призыв и стали приезжать со всех концов огромной страны.
   Ехали на стройку как по комсомольским путевкам, так и  добровольцами, как, к примеру, мы с мужем.  К сожалению, мы не застали палаток, расположенных недалеко от камышей, ночных посиделок у костров, бренчания гитар и мелодичных мотивов песен будущих строителей. На ночные молодёжные сборы порою являлись неожиданные гости – дикие кабаны. Как уверяли первопроходцы этих мест, их, видимо, не устраивала шумиха, возникшая в связи с приездом новых хозяев  на стройку. Но музыка, кто же перед нею может устоять,  видимо,  их тоже  привлекала.
Руководящий инженерно-технический персонал представлял почти все лучшие города СССР: Москву, Ленинград, Ташкент, Фрунзе, Алма—Ату, Киев, Минск и т.д. Приезжали  целыми коллективами с других гидростанций, строительство которых подошло к концу. Все понимали, что предстоящая работа надолго.
   Бывало, что некоторые  рассчитывали на временную работу, а оставались на десятки лет. Уж очень дорогими  для сердца становились возводящиеся ГЭС и  эта  «кипящая кастрюля без крышки».  Так вездесущие журналисты  прозвали  позднее город Кара-Куль.  Интерес  к  гидростроителям проявляли все  печатные издания   Советского Союза. В городе ( а у Кара—Куля быстро появился городской статус)  ходило даже такое расхожее высказывание: -- Кроме детского журнала  «Мурзилка»  нами интересуются  все! Упор делался  на последние два  слова. Звучала гордость! Еще бы такое строительство, и ты на нем!  Даже мои родители, несмотря на возраст, сорвались с насиженного места и приехали работать в Кара—Куль.


ДОРОГА С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ

   Осознавали ли мы, куда отправляемся и зачем? Конечно, осознавали. На Всесоюзную ударную комсомольскую стройку! Это  звучало  как  музыка. Кроме  того,   надо было навестить родителей и познакомить их с мужем. Волнений по этому поводу  было много. Поженились мы в молодежной среде.  О свадьбе родным коротко в письме. Ехали внезапно, покинув областной город, где  успешно работали. Найдем ли работу на новом месте? Понравятся ли  нам  такие  жизненные  перемены? Это как раз из утверждения о том, «чему бы жизнь нас не учила, а сердце верит в чудеса». Сомнения исчезли, когда мы на такси оказались в горах.  Их панорама  завораживала.  На эту красоту невозможно было насмотреться. Во Фрунзе,  в  который мы прилетели самолетом, стояла прекрасная осенняя погода, без зимних  сюрпризов, а тут в горах лежал снег. Да еще какой! Бульдозерист не успевал очищать  на    перевале дорогу.    Машин целые колонны в  оба конца.  И  когда  очередь дойдет до нас,  чтобы бульдозер перетащил наше такси на другую сторону сугробов, неведомо?  Водитель нервничал. Он-то думал, что   7 ноября  будет сидеть за семейным праздничным столом. А тут   мы на его несчастье, на его беду упросили доставить нас накануне  праздника  в Кара-Куль.  Езды туда и обратно  часов  десять. Сообщив в довольно  крепких  выражениях, что он по этому поводу думает, таксист стал сокрушаться, что не сообразил  захватить   с собою  спиртное, лучше бы бутылку водки.
 – Зачем? – заинтересовались мы.-- Думаете,  если выпьете, то машина  перелетит через все сугробы? -- Нет,--развеселился    водитель.—Отдал бы ее бульдозеристу. Он же до чертиков замерз.  – Спиртное-то  у нас есть,.-радостно сообщил  молодожен.  -- Со свадьбы осталось.
   Через 10 минут благодарный бульдозерист перетянул нас на ту сторону. Мы тронулись в дальнейший путь. Дорога оказалась с  приключениями.  Будучи   охотником,  муж уже на другом  перевале внезапно открыл   дверцу такси и затащил в машину  перепуганного зайца.  Застряв в сугробе, тот никак не мог выбраться на волю. Не знаю, как сам заяц воспринял свое освобождение, но  водитель был в восторге.  И вскоре стал с упоением рассказывать, какая в этих краях замечательная охота.  Послушать его было кому.  И таксист, и молодожен оказались заядлыми охотниками и подняли такой шум,  рассказывая друг другу охотничьи байки, что мне захотелось покинуть такси.  Мне было не до их россказней. Я вдруг осознала, по какой  опаснейшей  дороге мы двигаемся. Сплошные серпантины и крутые обрывы. Надо было  сразу смотреть не  вверх, а вниз, но опять же было не до того. Меня больше      занимала  красивая  природа и мысли, как нас примут родители, понравится ли им мой  спутник? А теперь я была начеку. Даже мысленно соображала, как я выпрыгну, если что случится. Представьте  дорогу, вьющуюся серпантином, уходящую то вверх, то вниз. С одной стороны - горы, с другой — обрыв. Тогда я даже подумать не могла, что со временем   привыкну, когда  две машины не могут  на  такой дороге  разминуться.  Такие узкие места первые годы встречались иногда.  Одна машина  пятилась назад до более  широкого дорожного полотна. Другая проезжала мимо и давала возможность сдвинуться с места второй. Со временем мы привыкли к такой опасной дороге. И даже гоняли  по  этим дорогам  на мотоциклах. Несколько раз попадали в аварийные ситуации, были свидетелями  дорожных  катастроф. Очень тяжело было терять тех. кого ты хорошо знал. Это откладывалось в памяти надолго, и время от времени возникало как наяву.  Болезненно, с подробностями. Я стала избегать  похорон.  Особенно после того случая, когда отправившись на строительство Таш—Кумырской ГЭС, мы за одним из поворотов  увидели  толпу  человек в   десять.  Они внимательно  разглядывали  что-то внизу. Наличие среди них сотрудников милиции  сразу навело на тревожные мысли.  Оказалось,  что  рабочие одного из подразделений  возвращались  после  ночной смены домой. Водитель  не справился с управлением и, вылетев из-за поворота, автобус  рухнул с восьмидесятиметровой высоты на кучу камней на берегу Нарына. Погибли более 15  человек.  Мы, вздрагивая, следили, как погибших поднимали наверх и укладывали в ряд. Это было жуткое зрелище. Многие, в том числе и я, плакали. Я пыталась себя остановить. Но никакой здравомыслящий  внутренний голос не мог удержать этот поток  слез.
   До стройки в тот день мы доехали  молча. На душе было ужасно  пасмурно. И даже мелькнула мысль, надо бы вернуться назад. Какие мы сегодня работники? Так и оказалось. Всех интересовала только беда, что случилась с людьми на рассвете этого дня. А на улице  бушевала во всю весна. И нет-нет да возникала  мысль, что  погибшие сегодня ребята и девушки никогда не смогут полюбоваться этой потрясающей  красотой. Но  это было  значительно  позднее  нашего приезда в Кара-Куль.
А сейчас на дворе стоял  ноябрь 1965 года,  мы с мужем прибыли на новое место жительства. Наше неожиданное появление произвело на  родителей действие неожиданно разорвавшейся петарды. Все разом  заговорили, забегали.  А я ощутила такую радость от встречи с родными,   что забыла о том, что явилась не одна. Вспомнила лишь тогда, когда мама попросила представить молодожена. Представила:
– Анатолий, мой муж.
   У нас начиналась новая полоса в жизни.  Утром  мы отправились на прогулку по улицам нового населенного пункта и   испытали некоторое разочарование. Он не особенно  понравился.  И заменить областной центр, город  металлургов на поселок,  хотя и перспективный, показалось на тот момент не самым лучшим вариантом. Однако  жители его производили приятное  впечатление. Дружелюбные, веселые, улыбчивые.  Позже мы узнали,  что сюда съехались со всех 16 республик Советского Союза. Для журналиста, коим я еще не являлась, но стремилась им  стать,  эта территория была настоящим Клондайком. Позднее  это обстоятельство я оценила сполна. Куда  ни глянь—повсюду  темы.
  На Всесоюзной  комсомольской стройке работали в большинстве своем  молодые. По крайней мере,  в возрасте до 30-40 лет. Но ими  руководили опытные, прошедшие большую жизненную школу,  гидростроители. За их плечами  была не одна ГЭС. Вот сейчас, перелистывая в памяти страницы  прошлого, восхищаюсь и отдаю должное всем, кто строил гидроэлектростанции. Кстати, в 1985 году, проанализировав  ситуацию с кадрами, управление строительства « Нарынгидроэнергострой» сообщило любопытные данные: среди гидростроителей оказалось 47 процентов  молодежи до 30 лет. Их вклад в строительство ГЭС был неоценим. Их биографии зачастую потрясали. Мы с мужем оказались весьма  кстати. Молоды, как большинство,  и  в работе трудолюбивы,  и  даже азартны. Так  что наши опасения, что останемся без работы, не  оправдались. Жизнь быстро стала налаживаться. Даже  сегодня порою  мне снится сон, связанный с теми годами: сижу на шатре Токтогульской  ГЭС, на высоте около 200 метров от земли, мешаю бригаде скалолазов—монтажников обедать. Склоняю их к мысли, что без интервью никак не обойтись. К тому времени я уже работала корреспондентом редакции газеты «Огни Нарына».

   Обычно мои герои много работали, но не любили об этом распространяться. Но все равно сдавались, чего уж теперь лукавить.  И начинался такой оживленный разговор, что  успевай только записывать. Если в  шутку, то помогала, вероятно, моя  рабочая спецовка с эмблемой  «НарынГЭС» и каска.  Как--никак свой человек. Меня тоже распирала  гордость. Как  же,   забралась на такую высоту, чтобы рассказать читателям  газеты « Огни Нарына» о знаменитой  бригаде Николая Еланского или  Мамасалы Сабирова К сожалению,  оба моих героя  ушли из жизни, но  прожили они ее весьма достойно. Ушли рано:  Мамасалы погиб в автоаварии, Николай  умер от тяжелой  болезни. А как  хорошо  строилась их  жизнь на протяжении  десятков лет.

РАЗВЕ  НЕ  ГЕРОИ?

   Мамасалы Сабиров, спустившись шестнадцатилетним подростком с гор, где жил  в ауле, пришел на стройку  посмотреть и устроиться, если возьмут, на работу. Его взяли. Правда, никто не  подозревал,  что у этого паренька  характер кремневый, что со временем все СМИ  Советского Союза будут о нем писать. Позднее он возглавит бригаду скалолазов—монтажников в  составе 60 человек, не единожды будет награжден орденами и  медалями. Покорит семь горных пиков высотою семь тысяч метров, так как всегда был с горами на  «ты». Получит  звание  «Снежного барса». Его  знали  все известнейшие  альпинисты мира. Именно с ними он будет покорять горные вершины. И это далеко не все. Он многое   делал для города, являясь депутатом Верховного Совета  республики Киргизии. Позднее избирался и депутатом Верховного Совета СССР.
   Удивительна и весьма своеобразна биография и у Николая Еланского. Как и все альпинисты, горы он обожал. Неудивительно,  что среди  первых  гидростроителей  его фамилия  сразу  зазвучала  громко. Сначала, как слесаря-- монтажника. А потом  как руководителя  комплексной бригады скалолазов—монтажников с численностью в 60 человек. Этой профессией овладевали сообща под руководством  мастера спорта СССР по альпинизму Владимира Аксенова. Он приехал научить ребят работать на высоте, на горных склонах по просьбе руководства управления строительства.  Став прорабом участка освоения склонов, он остался на строительстве ГЭС на долгие годы. Готовил скалолазов-плотников, скалолазов-монтажников, скалолазов-бульдозеристов, скалолазов-экскаваторщиков. Все, вплоть до мотористов и телефонисток прошли обязательную программу альпинистских  премудростей. Не удивительно, что  так и остался на строительстве,  оставив работу и квартиру в г. Фрунзе.
-- Не могу уехать, -- признавался он журналистам. - Здесь я чувствую себя крайне нужным.
   Он, действительно, был необходим на строительстве  гидроэлектростанций в горных условиях. Достаточно одного примера. Как-то на  створе Токтогулки  произошел несчастный случай со смертельным исходом. Еланскому и его другу Юрию  поручили закрепить горный массив, нависший над шатром  котлована  будущей ГЭС. Внизу работали люди,   это грозило опасностью.  Ребята закрепили, но сверху сорвался камень, который при полете развил скорость артиллерийского снаряда и разрубил железные крепления у напарника Николая. Юра сорвался и полетел с огромной высоты вниз. Он погиб. Николаю  поручили   сообщить о гибели  Юры его родителям, которые проживали  в  г. Джалал--Абаде. Он  не любил  об этом вспоминать, было тяжело, но  в гости к родителям Юры приезжал часто.  Настолько часто, что успел влюбиться в сестру Юры, а она в него. Сыграли свадьбу  и первого сына назвали Юрой. Сейчас Юрий работает в Твери хирургом.
  Удивительные романтические отношения  были у этой семейной пары. За ними было приятно  наблюдать. Всесоюзный журнал  «Огонек» как-то разразился очерком о них, назвав его « Ромео и Джульетта».  Знала я Валю и Николая хорошо. Дружили с ними семьями. Она-геодезист, он-руководитель бригады. Имея высшее образование,  Коля  никак не соглашался на предложения стать прорабом. Ему  трудно было расстаться с коллективом, которому было отдано столько сил. Сам он частенько шутил:
- Работаю по любви, а не из-за зарплаты. Наработаюсь всласть в горах, стану  директором  совхоза.
   Все смеялись. Верили в директорские его способности, но не верили, что он расстанется с горами. Кстати,  Николаю все—таки довелось   поработать  прорабом, но  уже в Эфиопии, куда его послали в командировку на два года.  Видела я их в  последний раз, когда  они с Валей вернулись из Эфиопии, где отработали два года. Я приехала из Белоруссии, куда выехала за полгода до их приезда.  Отпросилась всего на неделю, чтобы  побывать в Киргизии. Скучала, чего уж скрывать! А на  дворе опять был  ноябрь.
  Утром в Кара-Куле  я  отправилась на демонстрацию. Сверху с уличной трибуны помахала всем, кого увидела  и получила колоссальное удовольствие.   Хорошо, когда тебе радуются вот так искренно. В тот же день довелось свидеться и с Еланскими. Эта встреча была неожиданной. Решила прогуляться  в наш  микрорайон и услышала  с балкона голос  Еланского:
– Кого  я вижу? Быстро  поднимайся к нам  на  шашлыки!
   Я не знала, что их командировка завершилась, и они  вернулись домой. Разговаривали всю ночь напролет. Проснулась, их нет, на  столе – записка:--Еще увидимся. Не пропадай! Ключ положи под коврик в коридоре. Положила. Ведь по двору шествовал 1987 год.  Они были ребятами советскими,  и я из той же компании. Все строилось на доверии. Вечером  я все—таки не выдержала, позвонила:
--В квартиру вошли?
–Нет, беседуем с тобой с улицы, с домашним телефоном в руках,--незамедлительно отреагировал  Николай. Чувство юмора всегда помогало ему жить. Как—то я задала ему вопрос:
-- Что тебе помогает справляться с таким  большим коллективом? У всех разные характеры, разное  восприятие жизни.
–Не  поверишь, юмор помогает. Вначале преподнесу им  задание в смешном изложении.  Ребята похохочут, а потом   идут работать.
Увидев, что я что—то пишу. скомандовал:
--Закрывай свой красивый  блокнот! Я же пошутил.    
   Шутки имели место быть. Вообще это очень любопытный факт. Возможно. помогала жаркая среднеазиатская погода. Много яркого солнца,  зелени и смеющихся людей. От этого на душе сразу  теплело. Раз всем хорошо, почему тебе должно быть плохо?

ВИДИМО, СУДЬБА

   Свой приход на работу в редакцию  « Огней Нарына»,  я восприняла как  значительное событие в моей биографии.  Меня как-то мало утешал факт, что я уже опубликовала несколько материалов в   «Рудном  Алтае». Казалось, недостаточно  и несущественно. А здесь было  такое изобилие тем! Смотри  только  внимательно вокруг, изучай окружающий мир. Приехала как-то в наш город известная журналистка  Татьяна Жукова. Ей нужно было для « Комсомолки» написать несколько очерков. Посидела она рядом со мною, почитала нашу газету и говорит:
--Завидую вам, столько интересных событий  происходит за неделю на ваших строительных  объектах.  И  какие  замечательные люди съехались на  стройку со всего Союза. Мне нравится, как вы пишите.  Рекомендую вам оставить  редакцию и написать  книгу. А я бы  помогла  вам с издательством в Москве.
  Домой я неслась как на крыльях. Не  успела даже рассказать о своих планах редактору газеты Вале Семигласовой.  К тому времени уже моей подруге. Прибежала, а дома никого нет. Присела « будущий писатель» за стол, все обдумала  и…успокоилась. Напишу—не напишу я  эту книгу,  кто  ее знает, а мне сейчас крайне интересно жить. Я только что по—настоящему ощутила эту  самую жизнь. И она мне ужасно нравится.  И поздние возвращения домой, так как огромная разбросанность объектов, и постоянные производственные совещания, заседания, рабочие собрания, фестивали, на  которых мне,  как корреспонденту, надо быть  А сколько вводов в строй различных, необходимых для производства объектов.  И обо всем надо успеть написать. Нет, все—таки правильна  мысль, что надо с удовольствием идти на работу и с  не меньшим удовольствием  возвращаться домой. А если  там тебя принимают  с пониманием, то  остается только  радоваться  жизни.  Видимо,  мне крупно повезло. Работалось нам с Валей хорошо, мы отлично понимали друг друга.
   Кто из нас самозабвенно не дружил на своём жизненном пути? Казалось, что это навсегда. Помню, как, будучи пятиклассниками, мы, забравшись на чердак соседнего дома, клялись друг другу в вечной дружбе. В то время даже не догадывались, что жизнь сложна, а порою и жестока. Раскидает нас в разные стороны и это тоже бывает навсегда.
   Мы с Валей Семигласовой встретились на своём рабочем месте, в редакции, в более взрослом возрасте. Она – редактор газеты «Огни Нарына». Я – корреспондент. Удивительно как с самого начала мы стали понимать друг друга с полуслова. Работалось легко и с удовольствием.
   К нам в редакцию любила заглядывать молодёжь. Делилась новостями со своих рабочих мест. Не отказывалась от выполнения редакционных заданий. И много смеялась. В молодости всё кажется занимательным и невыносимо смешным.
Бывало, в редакции собирались работники всех кабинетов. Спешили узнать, что произошло, почему мы так заливаемся? И откуда источник такого веселья? К тому времени мы крепко подружились с Валей Ворочевой. Вот кто создавал атмосферу весёлого пикника. Будучи директором Кара-Кульского дома пионеров, она столько всего знала, что ей развеселить народ было просто пустяком. Но всё это происходило в обеденный перерыв. В остальное время приходилось писать, писать и ещё раз писать. Бывало, что перед обедом Валя Ворочева заглядывала в редакцию и предлагала:
– Приглашаю вас на обед.
– Чем будешь кормить?
– Не знаю, дома соображу.
   Соображала она так быстро, что мы не успевали ей помочь. Метала на стол всякие вкусности и деликатесы: консервированные и маринованные овощи, варенья, салаты, разогревала горячее блюдо. Наша Валя была отличной хозяйкой. Какое чудесное было время! Жаль, что даже в родном городе судьба нас раскидала в разные стороны. Слишком занятыми мы оказались особами.
Валю Семигласову пригласили работать в горисполком – ответственным секретарём. Меня – в горком партии, заведующей отделом пропаганды и агитации. А Валю Ворочеву – в школу.
   В 1986-м году я выехала в Беларуссию. Валя Ворочева – в Тульскую область. А Валя Семигласова осталась в городе Кара-Куле. К великому сожалению,  в середине 2019-го года она скончалась от тяжёлого заболевания.
   С Валей Ворочевой мы продолжаем дружить. Срок этой дружбы даже  боюсь озвучить. Помог нам найти  друг друга интернет. Так что дружим не только виртуально. Вспоминая молодость, по- прежнему хохочем  громко и заразительно.
  Чтобы осознать  серьезность и продуманность того, о чем я так поспешно  сейчас  излагаю, перейду к фактам. За девять лет до нашего приезда в  поселок Кара—Куль, в 1956 году  было создано управление строительства «Нарынгидроэнергострой». На него была возложена задача  сооружения Уч-Курганского гидроузла – первенца Нарынского каскада, а в  дальнейшем всех последующих гидроэлектростанций  в Киргизии.  Это был по-настоящему труд героический! Сложившийся со временем многотысячный коллектив гидростроителей  способен был решать самые сложные задачи, связанные со строительством гидроузлов в горных условиях. Этому помогала и мощная база гидроэнергетического строительства со всеми  необходимыми  хозяйствами общестроительных и специальных работ, и отлично налаженная  связь с ведущими проектными  и научно—исследовательскими  организациями  СССР.  Как  итог—за тридцать лет были введены в строй:  Уч-Курганская,  Токтогульская, Курпсайская, Ат-Башинская гидроэлектростанции. Введен в эксплуатацию  первый агрегат  Таш-Кумырской  ГЭС. Начато строительство Шамалды-Сайского  гидроузла, последней ступени Нижне-Нарынского каскада. Завершено строительство основных сооружений Папанского гидроузла.  Начато возведение  Камбаратинской ГЭС—2  в среднем течении р. Нарын.  Вот такой впечатляющий размах планов и реального воплощения их в жизнь!

  А если еще  учитывать заслуги гидростроителей в развитии города, строительстве поселков при каждой ГЭС,  возведении школ и детских садов и многого другого. Все перечислить невозможно, да и не следует это делать. В те времена, называемые позднее теми, кто рвался к власти, застойно-брежневскими, так много строилось. И планов было чрезмерно, и труд рабочего человека реально ценился. Он это ощущал и гордился этим.  Сейчас мне вспомнился эпизод с одного рабочего собрания, где с комплиментами  отзывались товарищи о работе одного из токарей. Ведущий собрания попросил  рассказать его, как  он умудряется так успешно работать. Тот,  уставившись в пол, долго мялся, пытаясь оторвать от штормовки одну-две пуговицы.   Наконец выдал:
--Какие там секреты? Просто  надо  хорошо работать. Зачем на работе лодырничать? 
И  отправился на свое место. Аудитория взорвалась аплодисментами. В зале прокомментировали:
– Ну, дает Лешка! Молчит, молчит, а потом как выдаст. – Интересно, что об этом случае  слух прокатился по другим подразделениям управления строительства»  «НарынГЭС». Правда, с такими добавлениями, что  от Лешки—молчуна мало что осталось. Он просто оказался потрясающим оратором и даже временами едким на слово.


В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

   В 1977  году, в возрасте 60 лет ушел из жизни Зосим Львович Серый, начальник управления строительства «НарынГЭС», Герой Социалистического труда. Это высокое звание он получил за возведение  гидроузлов в Киргизии. Мне в связи с редакционной работой, сначала  корреспондентом, затем редактором газеты  «Огни Нарына», многократно приходилось встречаться с ним  на заседаниях, совещаниях,  собраниях, на строительных объектах. Честно говоря, работа в редакции  исключает чувство стеснительности. Скорее наоборот, надо  постоянно помнить, что это  твоя работа и ее надо выполнять. А то можешь  застесняться так,  что газета, которую читатели ждут, не выйдет. На этот раз я  перед Зосимом Львовичем  тушевалась,  потому  как    вопрос был чрезвычайно непростым. Если раньше  сотрудники редакции  обращались к начальнику УС с просьбой об интервью или статье и, учитывая его занятость, могли отодвинуть срок исполнения, то теперь время поджимало. Газета уже долгое время сообщала читателям, сколько  времени осталось  до пуска очередного агрегата Токтогулки. И вдруг  прокатился слух, что правительства трех Среднеазиатских республик приняли решение пуск отложить, а воды Токтогульского водохранилища  пустить на полив  хлопковых полей  соседней республики – Узбекистана. Что поделаешь, синоптики  обещали невыносимо жаркое лето. Подсчитали потери с той и другой стороны и решили, что в Узбекистане они будут  слишком высоки. Газета должна была разъяснить  гидростроителям  и в целом жителям Кара-Куля  сложившуюся ситуацию.
   Я вошла в кабинет к Зосиму Львовичу. Он поднял на меня уставшие глаза, выслушал и проговорил:
--Мне сейчас не до твоей статьи, поверь. Неважно себя  чувствую.
Ошарашенная,  я двинулась к двери и вдруг услышала:
--Не  пускай в кабинет никого. Посиди у двери. 
– Но в приемной ваш секретарь.
– Помоги ей. Через час материал отдам. 
   Я села у двери и принялась утверждать, что начальник  Управления только что уехал на Токтогулку.  Через час  я с  радостью  летела  в редакцию с этой статьей, даже не  подозревая о  том, что через пять дней, к следующему номеру газеты буду редактировать уже некролог о кончине З.Л. Серого.
  В последний путь начальника управления строительства провожал  практически весь город.  По улицам двигались  нескончаемые  колонны. В городе был объявлен траур. Людям трудно было смириться с  этой потерей.  А  меня  одолевала мысль, что, видимо, и я тоже виновна в его смерти? Какая статья, когда речь идет о жизни? Но со временем я пришла к другой мысли: возможно, З.Л.Серый тяжело воспринял  решение о переносе ввода агрегата Токтогульской ГЭС  в эксплуатацию. Стройку  по-настоящему штормило. Работали по пусковому графику в три смены. Некоторые бригады, особенно  монтажников, ночевали прямо в бытовках. Каждая пара рук была на вес золота. Вокруг царил коллективный дух соперничества.  И вдруг: будьте так любезны, придержите обороты! Руководителю   такого ранга, умеющему настраивать коллектив на решение любой задачи, смириться с этим было неимоверно сложно. Практическая почти готовность Токтогульской  ГЭС к пуску агрегата, и  вдруг эта накладка. Она серьезно меняла все  планы. И не выдержало сердце руководителя. Таковой была моя точка зрения. Но, мне кажется, я не ошибаюсь. И  это внезапное решение объяснить людям, почему срок пуска отменяется. Уж кто-кто, а Серый вместе со своим крепко подготовленным инженерно-техническим персоналом знал, как люди ждали этого события. Как трудно им будет это перенести. Ведь для большинства гидростроителей   этот  пуск был значительным событием в их жизни.  Хотя все, конечно, понимали, что решение было оправданно. Хлопок погибнет, если не будет полива. А объем  воды в Токтогульском  водохранилище  был  довольно  приличным—19 млрд. кубометров               
   В ноябре 1978 года я была приглашена в Кара—Кульский горком партии и мне   предложили возглавить  отдел пропаганды и агитации. Для  меня  это  было полной неожиданностью.  Бывают же в жизни  такие   повороты, от которых можно такой нокаут получить, что не вдохнуть—не выдохнуть. Вот и я, стесняясь своего неловкого состояния, пыталась найти веские причины,  чтобы отказаться. Главная причина, на  которую я нажимала изо всех сил, что могу не справиться, что тогда будет? Первый секретарь горкома партии Турсунбек Чынгышев, не раздумывая долго, утешил:
--Сильно не волнуйся,  уволим сразу!
    И рассмеялся, Он слишком хорошо меня знал. Как и  я его.  Он не один год  возглавлял комитет комсомола, потом партийный комитет УС «НарынГЭС».  Редакция  всегда располагалась рядом. Наши служебные дороги все время пересекались. Затем редакции предоставили другое помещение, а Чынгышева избрали первым секретарем горкома партии. Это уже было на расстоянии. Не помню кто, когда  Чынгышева  избирали на  пост  первого  секретаря, заметил:
--Большому кораблю—большое  плавание.
    Еще до моего отъезда в Белоруссию  его перевели в штат ЦК  Компартии Киргизии заведующим отдела промышленности. А позднее я из письма узнала, что Чынгышев стал Премьер-министром  Киргизии. Пожелание сбылось в полной степени, Но вот сейчас, вспоминая  о серьезном,   память невольно подкинула курьезный,   можно даже  сказать, трагический случай, который  не так-то просто  забыть. Конец летнего рабочего дня.   В редакции  довольно шумно.  И вдруг здание затрясло, как при взрыве. Что случилось? Бывший председатель профкома НарынГЭС В.А.Соколов «пошел в разведку». Пришел с сообщением, что в наше здание врезался  КамАЗ. Сорвался с дорожной трассы  и въехал  прямиком в комитет комсомола,   К счастью, там никого не оказалось. Как объяснили  нашему «послу», водитель не справился  с управлением, когда неожиданно вылетел на очередной поворот. Все обошлось без человеческих жертв. Чынгышев со своими сотрудниками покинули свои рабочие места за 10 минут до происшествия.  А нам пришлось «выходить» через окна,  так  как  КамАЗ  заблокировал  входную  дверь  здания.. По этому поводу мы долго веселились. Картина освобождения была еще та.
               

НОВЫЙ  ЭТАП

   Через два дня я дала согласие на перевод работать  в горкоме  партии. Честно говоря, меня потряхивало от страха. Казалось бы, хорошая  подготовка—работа в редакции, в наличии-- активная общественная деятельность, начиная со школы. Но полной  уверенности не было. Была единственная надежда, что постараюсь и   разберусь. Так или иначе, я уже  не раз сталкивалась с тем, чем занимались сотрудники горкома партии: присутствовала  на совещаниях, заседаниях различного уровня, на партийных собраниях, занятиях школ  политпросвещения, почти прописалась во Дворце культуры. Видела и репетиции, и концерты. Знала, какими проблемами страдают школы  и больница. Как мне все это помогло! А одна  из основных задач отдела--оживить идеологическую работу в коллективах подразделений гидростроителей была вполне ясна. Что-что, а людей я знала хорошо. Столько лет рассказывала о них,  восхищалась их мужеством и трудолюбием и не знать их? Это невозможно. Когда на строительные объекты стали приезжать по одному, а потом и целыми делегациями журналисты, им порою было невмоготу. Оторвать  трудовой народ от работы было нелегко. Первый год работы в редакции я мучилась так же. Но потом эта трудность исчезла. Когда спрашивали, как вам это удается, я отмахивалась:
- Я их красивыми заголовками соблазняю. К примеру, «Живет девчонка на земле», «Солнце на ладони», «Разве  не  герои?»
--И что?»
--Прочтут и пожелают сами попасть на страницы газеты.
    В общем,  позаимствовала метод у Еланского. Шутки шутками, но когда к людям относишься с уважением, они это чувствуют. Вот и на вопросы журналистов, кто  же  им может рассказать о том, что происходит на стройках, их направляли прямиком в горком партии. Персонально ко мне. Поначалу мне это  даже нравилось. Как же, помнят! А потом стало напрягать. Теряю время, занимаюсь ненужным мне, казалось бы,  делом, а время идет. В горкоме работы  столько, что невольно на ум  является столь известное  утверждение  «Нельзя объять необъятное». Но добиться этого хотелось. И мечталось чуть-чуть расслабиться. Не получалось. Я все позже и позже возвращалась домой. Старалась не пропустить ни одного значимого события. Видимо, по старой памяти. Все  по-прежнему было интересно. Однако семья, подрастающая  дочь, которой необходимо было  материнское внимание.  Ей явно его не хватало. Да и мужу  не нравилось мое глубокое погружение в работу. Выручала бабушка, моя мама. К тому времени она была уже на заслуженном отдыхе. И все тепло, любовь щедро дарила своей  первой внучке, нашей дочери Ирочке. По-видимому, мама ощущала, что не додала  все это мне. В свое время она закончила Тимирязевскую академию в Москве и всю жизнь отработала  главным агрономом или заведующей сортоиспытательных участков. Дома мы заставали ее редко. Я невольно повторяла ее судьбу, она всегда была для  меня эталоном для подражания. И я была крайне маме благодарна за то, что она  так помогает нам.

ВСЁ – ДЛЯ  ГОРОЖАН

  Работа  в горкоме партии мне нравилась. Несмотря на  постоянную нехватку времени. Я давно уже поняла, что контакты с людьми  доставляют мне удовольствие. Особенно, если сталкиваешься с креативными сотрудниками, которые в кабинет отдела пропаганды и агитации  входят со словами  «У меня идея».  Благодаря глубоко  продуманным идеям мы провели столько интересных мероприятий для горожан. Почти каждый год к нам приезжали студенты из Московского университета Дружбы народов на производственную практику. Будущие гидростроители, выходцы из Чили, Мозамбика, Индонезии, Кубы и других стран не только посещали строительные объекты, но и работали на них.  А вечерами  пели, танцевали, в целом от души веселились. Это получалось у них просто замечательно. Мы решили воспользоваться их присутствием и провести совместный концерт. Нам тоже было, что показать. Как это ни смешно звучит, но город  гидростроителей имел своих: Муслима Магомаева, Аллу Пугачеву, Софию Ротару. В итоге концерт удался на славу! Особенно горячие аплодисменты прозвучали в адрес  гостей. Еще бы, такого жители города еще не видели. Стройные, смуглые и загорелые до черноты кубинские ребята в одних джинсах и босиком  такие  фигуры выписывали  ногами и телом на сцене, что зал затаил дыхание.  А между ними стремительно двигалась чилийка, как бы в суматохе забывшая  одеться. Юбка, мизерная кофта, демонстрирующая все девичьи  прелести, и…босиком. Короче, не номер, а просто бомба. Долго еще горожане не могли успокоиться. Хотя этот вечер прошел,  можно сказать, без неприятностей. Мало того, как только в город приезжали на практику студенты, мы обязательно связывались с руководителем  группы. И снова проходили веселые концерты.
    Однажды в город  приехала афганская делегация, довольно солидная, человек двадцать, не  менее. Это были не студенты. Мы  поселили их в нашей лучшей гостинице «Люкс». Заказали ужин им и приехавшей с ними молодежной группе. Уж не помню, зачем она их сопровождала. Но как  выяснилось, молодежь мечтает дать концерт для тех, кто придет на эту встречу. С утра в гостинице решили  выкачать воду из каменного пруда, так как его облюбовали лягушки. Они бы могли дать такой концерт, что вполне можно было бы обойтись без концерта  гостей. Но это мешало сну. И мы решили, что сон гостей не стоит тревожить. Пусть  отдохнут ночью спокойно.
    Все шло по сценарию, как и предполагалось. Прошел ужин с речами и приятными приветствиями. На улице, как некогда рассказывал Михаил Задорнов, смеркалось. Скорее ,  темные сумерки  уже накрыли землю. На улице  включили иллюминацию. Начался концерт. Все шло нормально до тех пор, пока не затанцевала одна афганская девушка. Она так быстро двигалась, что мы не успели моргнуть,  как она оказалась в пруду, из которого выкачали воду. Один из сотрудников гостиницы потом рассказывал:
– Я хотел закричать, но вспомнил, что ни один из них русского языка  не знает.
Танцовщица, к несчастью,  не видела пруда, она танцевала спиной к нему. Так и упала на спину. Хорошо, что высота пруда была небольшой. Девушку бережно подняли и  уложили в номере. Я сидела рядом с ней, переживала, неужели трудно было сказать артистам, чтобы были осторожнее? Пока я  размышляла, кто виноват и что теперь будет, если девушка серьезно пострадала, она открыла глаза и заговорила. Горячо, по-афгански,  но для меня непереводимо. Я рванула к дверям,  чтобы разыскать  и привести переводчика в номер. Оказалось,  что девушка настаивает на окончании танца. Она же его  не закончила.
– Спросите, как она себя чувствует?-вмешалась я.-- Возможно, ей  сейчас нельзя танцевать.
—Говорит, что  хорошо.
   Мы вышли на улицу, повторно  посмотрели танец и горячо поаплодировали нашей гостье не только за искусство, но и за мужество. Домой я явилась совсем не в настроении. Упасть спиной на камни и требовать, чтобы ее танец досмотрели до конца?  Право слово, героиня!  Однако где-то внутри у меня засело сомнение, что все обошлось благополучно. Утром афганцы отправились дальше, по намеченному маршруту. Через несколько дней мне вручили весьма красочную открытку,  которая пришла из столицы Узбекистана г. Ташкента. От руководителя афганской делегации. На ней была запечатлена потрясающей красоты девушка, афганка, а рядом с ней в гордой невозмутимой позе стоял верблюд. Обратная сторона открытки была исписана на непонятном   языке. В  нашем городе,  к сожалению, никто не знал афганского.  С кем  только  мы ни разговаривали, чтобы прочесть о том, что там написано. К тому времени у меня появились даже активные помощники. Беспокоясь о том, что на открытке все-таки сообщаются сведения о состоянии здоровья девушки, я отправила открытку в соседний город. И через несколько дней получила перевод, в котором звучали слова благодарности руководителя группы за теплый прием их делегации,  и  утверждалось, что он  ни разу не слышал, чтобы женщина  (комплимент в  мой адрес) так хорошо говорила. О девушке - ни слова. Но зато какой повод появился у горкомовских юмористов, чтобы  от души  повеселиться, рассказывая, с каким нетерпением  я  ждала  перевода  этой открытки..


БЕЗ  КОНФЛИКТОВ

   В горкоме был  прекрасный коллектив. Не помню, чтобы произошел какой-нибудь конфликт в его стенах. Любая идея подхватывалась  на лету.  И если уж   брались за дело, то доводили   до конца. А главное – у многих чувство юмора просто зашкаливало. Так уж по жизни сложилось, что с детства  люблю людей с хорошо развитым чувством юмора. Это  помогает жить, легче переносить жизненные трудности и  позволяет    порою свысока смотреть  на нашу суетливую  жизнь. Вспоминаются любопытные  эпизоды из горкомовской жизни. И не только. С Валей Семигласовой мы стали встречаться гораздо реже, так как обе были загружены работой. Эта встреча, которая заснята на данном снимке, произошла на августовском совещании преподавательского состава г. Кара-Куля. Нас обеих избрали в президиум совещания. Сидим, внимательно слушаем. Так или иначе мы отныне честно связаны со школами города.
 Но вернемся хотя бы ненадолго снова к  чувству юмора. Собрались мы как-то проводить одного из инструкторов отдела организационно-партийной работы  на учебу в обком партии. Шумно, весело, много приятных слов и пожеланий и вдруг вопрос ко мне не по теме:
--Галина Сергеевна, а вы никогда не задумывались, что будет делать ваш отдел, если в горкоме вдруг вспыхнет пожар? Пришлось отмахнуться, откуда такие мрачные  мысли  перед отъездом в обком партии с целью повышения?
-- Не знаете, а все просто.  Закроете рот, сейф с бумагами  и покинете кабинет.
-- Неплохо. - согласилась я, -Выйду подышать свежим воздухом. Пожар все-таки. А вот вам придется залезть на стол и держать  потолок.
– Это еще зачем? 
--А откуда вы будете цифры брать, если потолок рухнет?
   Опять смех, шутки,  итог 1:1. Увы, ни для кого не было секретом, что вышестоящие партийные органы серьезно  перебарщивали с документацией, многочисленными постановлениями, на которые  незамедлительно надо было давать ответы, хвалиться,  как  поставлена работа  по этим направлениям на местах. А из-за этого  потока  бумаг нам порою  не хватало времени на нужные дела. Все понимали,  что если бы  не эта бесконечная  писанина,  можно было  сделать значительно больше. Кстати,  и позднее уже в трудовых  коллективах  доводилось слышать от руководителей,  что от советского времени осталось это чрезмерное увлечение бумажными отписками. Вместо конкретной работы  тратится драгоценное время на заполнение различных бумаг. Когда же люди будут больше доверять друг другу?
    Сотрудникам  нашего отдела некогда было скучать. Все отвечали за определенный участок работы. Необходимо было согласно графику: поучаствовать в партийных собраниях,  проконтролировать  проведение занятий в школах молодых коммунистов и  политической,   экономической  учебы,  проследить за состоянием наглядной агитации и лекторской работы в городе. Особое внимание  приходилось уделять подготовке  вопросов, рассматриваемых  на бюро горкома партии, и  осуществление контроля  за налаживанием идеологической работы на объектах многочисленных гидроузлов. Мы создали городские общества: «Знание», книголюбов и общество  борьбы с алкоголизмом. На работе последнего хотелось бы остановиться более подробно. Каждую пятницу по городскому радио звучали фамилии тех, кто в нетрезвом состоянии попадали  в медицинский вытрезвитель. Любители спиртного стали всерьез  обижаться  на такую свою известность. Им  стыдно было выслушивать насмешки тех, с кем приходилось работать рядом. Мы прекратили информировать жителей города только тогда, когда число попадавших в медвытрезвитель  за неделю  резко сократилось.  Это была  все-таки  победа. Хотя  надо  признаться.  количество любителей спиртного в городе  было  не  таким уж  великим. Все ценили свою жизнь!  Работали они ведь в сложных горных условиях.               
   Невольно сейчас анализируя годы работы в горкоме,  вспоминаю и то   чувство неудовлетворенности, которое порою  накатывало на меня.  Причина была в том,  что слишком много времени уходило на заполнение бумаг, связанных с различными документами, требуемыми вышестоящими партийными  органами. Об этом я уже упоминала.  Рабочий день приходилось растягивать до  12-14 часов. Его, как правило, катастрофически не хватало. За день следовало побывать в нескольких местах, подготовить справки по выполнению постановлений обкома, ЦК Компартии Киргизии, подготовить документы к бюро горкома партии, если рассматривались вопросы по нашему отделу. Нескончаемая череда дел, а сотрудников у отдела пропаганды и агитации всего пять человек. Кроме того,  наш отдел курировал деятельность городских школ, городской больницы, общества «Знание». И естественно,  мы  тоже привлекались к чтению лекций, помогали подготовить выступления нашим молодым коммунистам, кто должен был выступить  на областном или республиканском уровнях.
  Отложился в памяти эпизод, когда меня попросили подготовить к выступлению молодого человека, недавно вступившего в партию.  Ему предстояло  выступить на городском  Пленуме. Владея русским языком не в совершенстве, он на трибуне  терялся и невольно пытался перейти на киргизский язык. Тренировались мы приличное время. Как же мне было  досадно, когда поняла, что наши усилия оказались  напрасными.  Мой подопечный начисто забыл о том, что  необходимо соблюдать паузы после точек и знаков препинания и старался обходиться без них.  Первый блин оказался комом.  Только первый. Через полгода молодой человек сам вызвался выступить на партсобрании, где я присутствовала. Говорил он на своём родном языке безукоризненно. – А ведь это правильно, мелькнула у меня мысль. – Почему он не может выражать свои мысли на киргизском языке, это его родина.  Я только что явилась на новое место работы и  еще не отказалась от штампов журналистики, мне надо было, чтобы все звучало не только продуманно, но и красиво, романтично. Позднее, начиная что-либо  писать, я  не забывала вставлять фразу, связанную с историческими решениями съездов. Кстати, об этой фразе. Позвонила мне как—то секретарь парторганизации  СУ Курпсайской ГЭС Лидия Павлухина и попросила:
--Помоги, пожалуйста, с докладом  на отчетно—выборное собрание. Который вечер мучаюсь.
Жили мы друг от друга недалеко. Я отправилась на помощь и, скинув пальто, c порога начала:
-- Руководствуясь историческими решениями 26-го  съезда КПСС, партийная организация СУ Курпсайской ГЭС…
Наш деловой настрой нарушил муж Лиды, вернувшийся с работы. Оказывается, он уже минут десять наблюдал за нами, развлекаясь тем, какие  мы, однако, деловые женщины. Но мысль свою вслух высказал иными словами:
--Ох, бабы, вам бы красные косынки на головы да револьверы в кобуре…
Мы сделали вид, что разобиделись, но хватило нас ненадолго. Разобрал смех. Отсмеявшись, Лида  отправилась сказать мужу, что сготовлено на ужин, а я стала делать записи по разделам доклада. Любопытно, что когда мы все-таки приступили к работе, пафоса в докладе стало как-то поменьше . Я тогда еще подумала, почаще  бы надо всем спускаться на землю. Слова—это одно, а дела- совсем другое.               
Годы пролетают незаметно. Особенно, когда ты слишком занят по работе. Не успеешь оглянуться, как на пороге новый год. И появляются  новые  неотложные  дела,  к  тому же весьма неожиданные. Наш город  вдруг «перекинули» Таласской области. Если в этой фразе прозвучало недовольство, то выражаю это мнение потому, что все были раздосадованы этим неразумным, на наш взгляд, решением. Кара-Куль  находился  в  составе Ошской области  всегда.  Почему  вдруг Таласская область, которая  располагалась от нас далеко?  Вот это было неясно. К тому же   добраться до Таласа было  не так-то  просто,  следовало  проехать  по труднодоступной дороге, по горным перевалам. Я оказалась в группе    «счастливчиков», которые первыми ознакомились с этой трассой. Свой характер дорога продемонстрировала  сразу. Нас, председателя горисполкома  А.И. Панькова, его заместителя и меня отправили в Талас  для утверждения в своих должностях.


ВСТРЕТИЛА  ЗИМА

   Выехали мы в теплый  осенний вечер 25 ноября. У нас стояла замечательная погода.  Несмотря на нее, меня предусмотрительно  предупредили, что надо  взять с собой зимнее пальто.  Как же я была  благодарна  этому совету, когда мы въехали в глубину  гор и обнаружили, что тут настоящая зима. Кругом гигантские сугробы  и заунывно  воет вьюга. Чувствовалось, что снежная пурга  метет не первый день. Наш водитель  осторожно направил  УАЗик на перевал. Перед этим, правда,  пробормотал, что дорога  не чищена и не видно ни ее, ни, что еще более опасно,  ее краев. Так  ведь и сорваться в пропасть недолго. Его предсказание  сбылось быстро. Минут  через  двадцать наш УАЗик   плавно завалился на правый бок.   Мы даже не успели   испугаться. Как   оказалось, водитель, зная, что к левой стороне прижиматься нельзя, улетишь в пропасть,   уложил наше транспортное средство на мягкую снежную перину в глубокий  арык справа. В минуты опасности  откуда только берется прыть. Нас как ветром выдуло из машины. Мы сразу осознали, что  уже приехали. А тут еще водитель тревожно прошептал:
--  Волки. Вы слышите, как они воют? 
И правда, раздался какой—то тоскливый  вой. До этого я никогда не слышала, как воют волки, но тут прямо дрожь по спине пробежала.
  – Идем вниз до дома дорожного мастера, это километров восемь ходу.--скомандовал Паньков. – Вещи забираем все
   Я вытащила из лежащей машины свое пальто и почувствовала, что моя экипировка лучше всех.   Замерзали только  лицо и руки,  не захватила ни перчаток, ни варежек.  Однако, моим попутчикам было еще хуже. В такую отвратительную морозную  погоду они были  в шляпах и  осенних туфлях.  Я поделилась с ними косынками, которые  руководство города повязало под шляпы, чтобы не отморозить уши.  Впоследствии  мы  не раз  вспоминали этот   маскарад. И как  Паньков всю дорогу  твердил мне:
--Брось  свой портфель, отморозишь руки!
Пока я не разозлилась и не выдала причину несогласия:
--У меня там новый велюровый костюм. Я хотела в нем покрасоваться на утверждении в должности. 
  А пока говорила, вспомнила, что в портфеле у меня и документы, адресованные Таласскому  обкому партии, с  грифом «Секретно». Тем более, такими документами  разбрасываться  нельзя.
    На спуске с перевала нас догнали  трое мужчин,  которых постигла та же участь.  Их машина сошла с трассы  в овраг  чуть выше  нашей. Поднять ее они тоже не смогли. И приняли  решение, как и мы, идти вниз. Причем быстро, уж очень действовал на их нервную систему волчий вой. Тут мы поняли,  что  слышали  именно  волков.  В доме  дорожного  мастера   нас                встретили без особой радости. Как оказалось, хозяина   дома нет  уже в течение четырех дней. Уехал за продуктами и … пропал. Жена с маленьким сыном извинилась перед нами, что   угостить нас  нечем. Есть только чай. Хлеба тоже нет. Между прочим, редкая ситуация в киргизской семье. Они гостей, даже нежданных, никогда не выпустят из дома, не покормив, и отдадут последнее, что у них есть. Об этом я знала не понаслышке. Испытала на себе. Будучи секретарём комсомольской организации в одном из совхозов Ошской области, я на велосипеде отправлялась время от времени собирать комсомольские членские взносы. Встречали меня, как дорогую гостью, и все пытались накормить. Отказаться было трудно, обижались. После такой обильной  кормёжки я с трудом взбиралась на велосипед. Но сейчас, как говорится, на нет и суда нет. Мы благодарны были  за тепло, за предоставление ночлега, тем более, что не знали, сколько  нам предстоит здесь  находиться. Оказывается, приключения  только начинались. Часов в девять вечера наш  «отель» значительно расширился. Добавилось еще пять человек. Из них четыре  женщины, что меня как—то приободрило. А то меня одну подселили к хозяйке в спальню. Теперь нас тоже было много. Что любопытно, ни у кого не было еды.  Деньги были у всех, но купить продукты было негде. Населенные пункты  вблизи отсутствовали.   
   На завтра и послезавтра  мела такая метель, что мужчины дружно вышли разгребать сугробы у  нашего временного пристанища. И это после утреннего чая без хлеба. Есть хотелось неимоверно.  Однако на хозяина надеяться не приходилось. Слишком тяжело достаются продукты его семье. Да и дорога   ждет  мастера  который день, а он все не едет. Выручили нас из плена на третий день токтогульцы. Они тоже направлялись в Талас по служебным делам. Но быстро оценили ситуацию после бурных разъяснений всех собравшихся в домике дорожного мастера. И решили не рисковать. Зачем, если на перевале  две машины уже занесены  снегом? Взяли нас троих, нам было по пути. Токтогул ( районный центр) от нас всего в 70 километрах.   Водитель наотрез отказался ехать, объяснив, что не может оставить машину. Мы должны были прислать ему технику, что и сделали, приехав домой.
  В Токтогул мы явились в 23 часа 30 минут. Нас подвезли к ресторану, это была наша убедительная просьба. Заставив  полностью  блюдами стол, мы приступили к уничтожению всего, что с голода заказали. Не помню, что  мы ели, но вот фраза одна четко врезалась в память. Кто—то из моих попутчиков предложил:
--Может, чайку закажем?
Реакция моя была мгновенной:
--Нет!!!
   В тот момент мне казалось, что чай я отныне пить не буду никогда.  Довольные, что наконец-то наелись, мы с трудом выбрались из-за стола  и стали соображать, как же добраться домой. На попутке не уедем, нас трое. Глубокая ночь. В нашу историю, расскажи кому,  не поверят. Выручил заместитель Панькова. Оказалось, у него в Токтогуле живет не то двоюродный, не то троюродный брат, у него есть старенькая машина. Осталось ее выпросить и угнать в соседний город. Он отправился за машиной, мы остались его ждать.
   Пригнанный  «Москвич» произвел сильное  впечатление. Это средство передвижения, казалось, было спущено с конвейера не ранее прошлого века. Побитое, грязное, с одной фарой с правой стороны, оно вызывало сомнение, что может проехать 70 километров. Однако наш попутчик  был твердо уверен, что машина  доедет.  Он же приехал на ней за нами. Посомневавшись, мы двинулись в путь. Ночь, встречных машин мало, возможно, доедем. Почему сомневались? Потому  что фара с правой стороны освещала горы, а вот с левой  стороны, на которой  мы будем разминаться со  встречными машинами, нет. Если водитель встречной  окажется невнимательным, то может с  нами  столкнуться. А нам после всех приключений  только  этого не хватало. Да и ему эта  встреча будет  не в радость.
Ехали  мы долго и медленно. И всю дорогу я думала, какой переполох сейчас в горкоме и горисполкоме по поводу нашего неприбытия в Талас. Наверняка, им сообщили, что мы не явились на утверждение. Да и семьи переживают, что с нами случилось? Наконец показался наш город. Доехали. Четыре часа утра. Я нажала на дверной звонок  и приготовилась к занимательному рассказу  о том, где меня носило. Открыл муж  с мрачным выражением лица и, развернувшись, отправился туда, откуда пришел, в спальню.
– Почему ты меня не ищешь?—нервно поинтересовалась я.
– А ты что потерялась?— с любопытством вопросил он.
– Да, представь себе, потерялась…
--С самим   хозяином  города укатила  и вдруг потерялась? Нехорошо. Я почувствовала, что могу не выдержать и закатить скандал по поводу того, на что он намекает? А время совершенно неподходящее. Раннее утро.  Надо хотя бы немного поспать.  Да и  желательно не разбудить Ирину.
В 10 часов утра я вошла в свой кабинет. Каково же было  мое изумление,  когда я узнала, что никто о  нас  в горкоме ничего не знает. Не так уж долго мы  отсутствовали.  А из обкома партии никто не соизволил позвонить,  что мы не приехали.  Я вспомнила  ночную  драматическую сцену с мужем и невольно развеселилась. С чего бы ему лазить по горам  в поисках  пропавшей жены, если об этом ему никто не сообщил? Вечером я повинилась перед ним, хотя очень не люблю  извиняться. Но это мимоходом, а вот о равнодушии по отношению к людям говорила долго и терпеливо. Меня действительно поразило, что, по сути дела, пропали три ответственных работника вместе с водителем автотранспортного предприятия, его машиной, и никто не заинтересовался этим обстоятельством. Не знаю, как реагировали на ситуацию мои попутчики, а я всерьез задумалась об уходе с работы в горкоме партии. Причем мгновенно приняла решение, куда перейду работать. В партком  УС «НарынГЭС. Там готовилась как раз отчетно—выборная конференция. Предстояло переизбрать и заместителя секретаря парткома. Конечно, это было для меня понижением  в должности, на что мне позднее  неоднократно напоминали, но меня это мало занимало. «Нарынгидроэнергострой» всегда был градообразующим предприятием. В его  парткоме на учете состояло 17 парторганизаций  подразделений, наиболее крупных в городе. А  возглавляемая ранее мною газета «Огни Нарына»   была органом руководства и партийного комитета  Управления строительства  «Нарын ГЭС», хотя выполняла функции  городской.
   Подлечив немного лицо, которое я умудрилась обморозить в трех местах, я отправилась в партком, который располагался от горкома через дорогу. В кабинете секретаря я застала Владимира Петровича Шинко. Я  тихонько прикрыла дверь и так же тихо сообщила,  что  претендую на должность заместителя  секретаря  парткома. Если меня изберут. А потом поинтересовалась, имеются ли у меня соперники? Оказалось, их трое, одна женщина и двое мужчин. Фамилии и должности их я, конечно, помню, но называть не буду. Вернувшись в свой кабинет, я увидела, как быстрым шагом мимо окон прошагал Владимир  Петрович. Куда он отправился, стало понятно минут через тридцать, когда меня вызвала  к себе первый секретарь горкома партии. К тому времени Т.Ч.Чынгышева уже  перевели в ЦК Компартии Киргизии.  Мы проводили его с большим сожалением.

   Горком возглавила  Р.Н.  Абдысаматова. О ней  у меня  остались  самые добрые воспоминания. Хотя  первоначальные  впечатления  у жителей города были самыми противоречивыми. Рассуждали по—разному: и кто. дескать, будет слушать эту  маленькую  строгую женщину, и  разве  наши руководители, настоящие мужики, столько испытавшие и пережившие в жизни,  станут прислушиваться к  ее советам и рекомендациям?  Однако, слушались и еще как! Всегда сдержанная, спокойная, умная,  мгновенно реагирующая на  разрешение любой проблемы, через короткое время  она крепко взяла в свои руки управление людьми. Согласно  должности, которую занимала. Затем  удивлялись, как  ей это удается? А ничего удивительного в этом не было. До избрания первым секретарем, она работала председателем Кара-Кульского горисполкома. Пусть и не продолжительное время.
   Я вошла в кабинет Робы Насыровны  с блокнотом и ручкой,  ожидая от нее  все, что угодно, но только не то, что услышала. Слишком   быстро все закрутилось.
–Галина Сергеевна, почему Хуриев (начальник Управления строительства « НарынГЭС»)  просит, чтобы вы участвовали в выборах на  должность заместителя секретаря парткома?
Так вот куда ходил Шинко! Я еще не успела подготовиться к объяснениям и меньше всего хотела бы обманывать  именно Робу Насыровну. Но выхода другого не видела. И пролепетала:
-Почему?  Не знаю …
-Так уж не знаете,-- улыбнулась она.—Свободны.
  Я вышла  из кабинета с твердой уверенностью, что она все поняла. Нехорошо. Да простит меня Роба Насыровна! Осталось выиграть выборы, а отпустить меня отпустят, раз уж сам Казбек  Бексултанович   Хуриев попросил. Ему никто не мог отказать. Его, как и З.Л.Серого, считали эталоном настоящего руководителя. До 1977 года он  руководил управлением основных сооружений, а затем возглавил  УС «Нарынгидроэнергострой. Его инженерная дальновидность, особый организаторский  талант, управляющие способности  сразу  позволяли своевременно разворачивать работы на строительстве нескольких гидроузлов. Одновременно строились: Курпсайская, Таш—Кумырская,   Шамалды—Сайская  и  Камбаратинская  ГЭС-2, Папанский  гидроузел.
   Хуриев был членом Коллегии Министерства энергетики  СССР, депутатом Верховного Совета  Киргизской  ССР, носил высокие звания: «Почетного энергетика  СССР» и «Заслуженного строителя Киргизии». Умолчу о наградах, которых было много,  но люди столь высокого ранга не любят о них распространяться. Считают эту слабость неприличной. А вот о человеческих качествах Казбека  Бексултановича  я, пожалуй,  расскажу. Присутствуя на производственных  оперативках, совещаниях, которые проводил   Хуриев, на заседаниях горкома  и парткома, членом которых он являлся, я  не переставала удивляться его выдержке и спокойному тону.  Он ни разу  не повысил  голоса.  Все  им решалось по—деловому и не затягивалось  по времени.  Когда меня избрали в партком, я еще  раз убедилась, что  это просто  дар  божий--иметь такой спокойный выдержанный характер. Ох, как же я ошибалась, думая,  что  так легко держать все  в себе, когда порою хочется крепко стукнуть кулаком по столу. В 1994 году, когда я уже  жила в Белоруссии, куда переехала по семейным обстоятельствам,  мне пришло письмо о том, что К.Б. Хуриев  неожиданно для всех покинул эту землю в возрасте  65 лет. Не скрою, это было тяжелое известие. Такие люди, как он, не должны уходить в мир иной так рано.
  Эти два известных всей стране гидростроителя,  руководители крупнейшего  строительного  управления Минэнерго СССР столько сделали для  людей. Серый участвовал в строительстве семи станций, начиная с Кременчугской, а  Хуриев –десяти. В одном из стихотворений, посвященном ему, так и прозвучало: « Автограф в десять славных ГЭС на радость людям он оставил». В Киргизии   их не  только помнят и ценят, но на их примере воспитывают молодежь. В городе  Кара-Куль  установлены  мемориальные памятники, посвященные  этим двум  гидростроителям. Они заслужили любовь и память людскую. 


ПО  СОБСТВЕННОМУ  ЖЕЛАНИЮ

   Но вернусь-ка я к выборам. На партийной конференции меня избрали  заместителем секретаря парткома. Начинался новый жизненный этап. Поле  деятельности  в парткоме  оказалось не меньше, чем в горкоме, но зато стало больше конкретной работы. И появилась возможность чаще выезжать в подразделения управления строительства.
   Партком имел свой транспорт, поэтому чаще удавалось встречаться с людьми, помогать им разрешать жизненные проблемы Помнится мне такой эпизод: однажды ко мне в партком явилась приличная  делегация  из строительной лаборатории и попросила  помочь с  квартирой  их коллеге.  Она вот-вот попадет в роддом, а жить ей негде. В общежитии категорически не разрешают жить с ребенком. А её молодой человек, узнав о рождении ребенка и  забыв обо  всех своих обещаниях девушке,  срочно выехал из города. Зная, что это неимоверно трудно сделать, я пообещала  помочь. Но, увы, не вышло.  С квартирами, как и везде, было туго. Поэтому, когда  юная мама с малышом прямо из больницы возникла на пороге  моего кабинета, я решительно заявила:
--Поживешь пока у меня.
   К тому времени мы с дочкой остались одни. Я только что развелась с мужем, и  у меня появилась возможность выделить молодой  маме комнату.
Прожила у нас Светлана около пяти месяцев, пока по моей подсказке  не отправилась на прием к Хуриеву. Он принимал по личным вопросам. Оттуда она явилась счастливой и заявила, что ей обещали в течение двух недель выделить комнату. Оказывается, Хуриев  поинтересовался, где она живет сейчас  и узнав, что у меня, очень удивился. Спросил, не является ли она моей родственницей и  услышав «нет», приказал:
  --Найдите и выделите комнату в течение двух недель.
   Через две недели Светлана принялась за ремонт, в котором ей активно помогала моя дочь. Переезжая в свое новое жилище, она наговорила нам с дочкой кучу комплиментов и  добавила, что до конца жизни будет благодарна и Хуриеву за его доброе сердце и человеческое понимание проблем тех, кто попадает в тяжелые жизненные ситуации.
   А как благодарна Казбеку Бексултановичу была  я? Словами даже трудно передать. В то время у меня был крайне тяжелый жизненный  период . Развод оказался делом нелегким.  Необходимо  было в тишине обдумать, как  жить дальше? Но возможностей для этого не было. Новорожденная  оказалась весьма  беспокойным ребенком и  порою  всю ночь, как мне казалось, плакала. Я не высыпалась. Поэтому, когда я садилась в машину, чтобы ехать на какой—либо объект, то засыпала сразу. Водитель   парткома  Алик Тоголоков был человеком  понимающим. И, зная ситуацию,  не тревожил меня,  А вот,  когда мы, бывало, возвращались поздно  с дальнего объекта, сам  интересовался:
- Я спою? Что-то в сон потянуло.
   И пел одну песню  за  другой. На горной дороге  с извилистыми серпантинами нужно было быть  начеку, тут не до  сна. Я, бывало, даже задумывалась, почему   в молодости мы  так уверены, что с нами ничего не случится,  а вот   когда повзрослеем,  появляется тревога. Иногда совершенно неоправданная.  Помню, как я  уезжала из Киргизии навсегда. В областной центр ехала машина, на которой  главный бухгалтер УС «НарынГЭС» отправлялся  с отчетом. Прихватили и меня. Вечером вылетал    самолет  во Фрунзе, а потом  мне  необходимо было доехать поездом  до Москвы.
   С тяжелым чувством я уезжала из тех мест. Рассматривала все, будто видела   впервые: и эти городские постройки, и необыкновенные по своей красоте горы.  Поскольку жара еще не уничтожила    цветочные  покровы гор, то  они  представали перед нами во всей своей красе. Их хотелось запомнить. Недаром же в песне поется: --Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал. Почувствовав, что  я могу проявить слабость перед своими спутниками, попросила  машину остановить. Отошла от нее, вытерла слезы, сделала глубокий вдох- выдох. И вдруг совершенно неожиданно для себя   вспомнила опасные ситуации, в которые  попадала на этой дороге. Вот здесь мы чуть не сорвались в пропасть, был страшный гололед и нашу «Волгу»  занесло. А километров  пять отсюда  чуть не погибли вместе с водителем грузовой машины, на которой я доставляла в редакцию газетную бумагу. Давно это было, но памятно.  Только непонятно, почему  я  вспоминаю  об этом   именно сейчас? Видимо,  пришло время. Я стала опасаться этой дороги  и  уезжаю как раз вовремя, когда нужно. Раньше я ведь над этим   не  задумывалась. Удивительно, но я как бы искала  еще один повод для отъезда. А, возможно, утешала  себя? Сев  в машину и извинившись за задержку, я вновь  погрузилась в  воспоминания. Действительно, водитель  все  чаще,  явившись утром на работу, интересовался у меня:
-Галина Сергеевна, опять тормозили, нажимая на «педаль»? Оказывается,  при  большой скорости  и в непредвиденных ситуациях я  стала тормозить, нажимая на коврик, лежащий у моих ног. Так что водителю после очередной поездки приходилось  приводить  его в порядок. Мое торможение  свидетельствовало,  что я все время начеку, потому что побаиваюсь. А выезжаю ведь часто, как только свободна машина..
Работа в партийном комитете порою захлёстывала. Тут было не до страхов. Помимо строительства гидростанций, многие  из которых были расположены   далеко друг от друга  (иногда приходилось тратить на дорогу не менее  шести часов, туда и обратно),  НарынГЭС  вел   жилищное строительство в городе и  в поселке Шамалды—Сае,  имел участок  на Загорской  ГАЭС (Подмосковье, где мне довелось побывать в командировке), участок  во Фрунзе ( бывшая   столица  Киргизии). Напомню, что УС »НарынГЭС» имел 17 подразделений. Кроме того,  владел прекрасным  Дворцом культуры,  который  обслуживал всех горожан. Он был центром культуры Кара—Куля. Здесь демонстрировались художественные и документальные фильмы, гастролировали  и показывали  свое мастерство  лучшие     эстрадные  группы  Советского Союза. Часто проводились встречи с известными актерами.  Гидростроителям  Киргизии никогда не приходилось жаловаться на отсутствие внимания к их жизни. Сюда артисты  и музыканты  приезжали всегда  с  огромным желанием,  а их искусство  зрители оценивали по достоинству.
   Руководила в ту пору  Дворцом культуры Алла Андреевна Фроленко, искренне  влюбленная в свою работу.  К  сожалению, она уже  ушла из жизни. Это она одной из первых стала входить  в мои кабинеты с фразой, которую я  так любила:
--У меня идея!
    Уровень ее   идей просто зашкаливал. Их было много и все хорошо продуманные. Отказываться  от  них  у меня не хватало сил. Да уже и не могла, так как  была  избрана на общественных началах  председателем Правления Дворца культуры. Жизнь в нем     просто кипела. Репетиции, занятия в группах и  кружках, подготовка  различных мероприятий,  выезды  с концертами.


В ГОСТЯХ У ПОГРАНИЧНИКОВ

   Особо мне запомнилась   поездка на погранзаставу «Кашка—Суу», над которой   шефствовал  наш город. Горком партии и партком провели огромную работу, чтобы доставить   пограничникам  радость от нашего появления на их территории. Мы  планировали свой приезд накануне  28 мая (Дня пограничника), чтобы поздравить ребят, служивших на заставе вдали от дома, и  вручить им огромное количество подарков.  Нами  были куплены: телевизор и магнитофон, шторы для  окон, собрано  учащимися  трех школ множество книг.   На заставу отправились со мною представители горкома комсомола и вокально—инструментальная группа Дворца культуры.  Я попросила музыкантов захватить с собою в подарок и  подержанные музыкальные инструменты. Главное, чтобы  они были в рабочем состоянии.
Путь оказался совсем не близким, мы ехали в общей сложности  около 20 часов. Наша  подшефная погранзастава располагалась на границе с Китаем. Никто не   владел информацией, сколько туда добираться. Пришлось заехать в областной погранотряд, которому наша застава  подчинялась, и  где   замполитом  служил  мой  однокурсник Б.Б.Мочинин. Когда-то мы вместе заканчивали журналистский  факультет университета. В отряде нам выделили сопровождающего, лейтенанта по званию. По его  совету мы посетили рынок в г.Ош  и закупили  несколько  ящиков огурцов и помидоров, чтобы  угостить пограничников.  Отоварившись, мы двинулись  в горы. По пути нас гостеприимно встречали пограничники  со служебными  собаками и требовали  документы. Наконец в пятом часу утра мы  прибыли на заставу.  Что удивительно, нас  ждали, потому как  тут же вкусно накормили и даже уложили спать. Но предупредили, что  отдыхать нам придется недолго. Утром предполагается провести митинг, посвященный Дню пограничника. Мы провалились в глубокий сон. Казалось, что вынырнуть из него  будет невозможно. Но как только был подан сигнал, что гостям пора вставать, мы  шумной толпой отправились умываться и одеваться. Делалось все быстро. Впереди нас ожидал завтрак, митинг  и знакомство с заставой.
После столь продолжительной дороги многие с трудом  приходили в себя. Но митинг прошел  организованно благодаря начальнику и замполиту заставы.  Я поздравила всех присутствующих с Днем пограничника и передала  сердечные  поздравления от городской  власти. Затем  мы вручили  все подарки от имени жителей нашего города. Вечером я пригласила свободных от службы ребят  на концерт нашей вокально—инструментальной группы.
    Мы не ожидали такого горячего приема, такого шквала  эмоций, которые вызвали  наши музыканты. Они удостоились самых бурных аплодисментов и еще продолжительное время  вспоминали благодарных за концерт пограничников. Среди  них нашлись свои музыканты, которые давно не держали инструментов  в руках, а  поиграть мечтали. К инструментам выстраивалась целая  очередь. Это продолжалось все три дня,  пока мы  там пребывали.  Музыка звучала и днем, и вечером.  А загостились  мы потому, что нас не хотели отпускать. Уговаривали остаться еще хотя бы на один день.
Взглянула я внимательным взглядом на нашу команду и поняла наконец причину происходившего: задерживали выезд три красавицы, вокалистки  и наличие инструментов  у  группы. Даже  то, что  музыканты презентовали  пограничникам в качестве  подарка, было  в большом ходу. Именно музыка помогла нам оставить о себе добрую память. Раз уж мы остались,  начальник погранзаставы  решил свозить нас в гости к  управляющему отделением совхоза, которое располагалось в 20 минутах езды от  заставы. Нас встретил хозяин дома и проводил  в зал, украшенный красивыми коврами. Блюда с едой подавали  его сыновья.  Жена на несколько дней уехала в родительский дом навестить близких. Вкусная еда всегда располагает к общению. Завязалась беседа.  Интересовались мы многим,  в том числе, какие взаимоотношения сложились между двумя заставами: нашей  и китайской, и получили ответ: напряженные.  Обе заставы внимательно следили друг за другом.  Вполне возможно, что когда на  заставе мы  проводили митинг, за нами наблюдали в бинокли с китайской стороны. Сегодня такие отношения, кажется уже в прошлом. Но далеко не у всех застав.
 Утром  мы покидали гостеприимных пограничников, но на  завтрак  успели приготовить гуляш и овощные салаты, пустив в ход привезенные помидоры и огурцы. Расставание было трогательным, особенно с музыкантами. Как музыка все-таки берет в плен людские сердца!
   Обратный путь удивил нас, мы двигались  по  опасной дороге. Каждый год, весной, как рассказал нам ехавший с нами пограничник, ее размывают селевые потоки. Это было  заметно по  дороге, она вся была в рытвинах и ямах.  Но туда мы ехали   ночью в закрытой машине и  не присматривались к дороге. Теперь  увидели и узнали, что именно здесь погибли 20 демобилизованных пограничника. Не доехали ребята до дома. В пути их настигла мчавшаяся с гор селевая грязная масса земли и  камней. В кузове нашей машины наступила тишина. Все по—своему переживали это известие. Очень жалко было молодых ребят. Служба  у них трудная, и  несли  они ее от дома  далеко.  Сколько служили, столько  не видели   своих родных и близких.  А каждый ведь из них мечтал о встрече с теми, кто их ждал дома, о том, чтобы увидеть  родные  места. Не довелось, не сбылись мечты.  Конец был мгновенный и неожиданный.


СЮРПРИЗ С КАРТИНОЙ

   Непредсказуемых  событий   в нашей жизни всегда случается немало. Как говорится, раз и  сюрприз! Случается, что жизнь преподнесет  тебе приятный,  а порою и безрадостный  сюрприз.  Именно такой  как-то настиг меня в самое неподходящее время. В тот вечер у  меня было прекрасное настроение, на завтра был запланирован ввод Курпсайской  ГЭС на полную мощность. Ожидалась  большая  делегация из ЦК  Компартии Киргизии, гидростроителей, журналистов.  Все готовились к этому событию, я тоже.  Когда раздался телефонный звонок,  я  накручивала бигуди, заглядывая в модный журнал, чтобы скопировать понравившуюся мне прическу. Взяв трубку, ощутила желание положить ее обратно, на место. Мелькнула мысль, кажется, красоту я уже навела. Звонила секретарь парторганизации  СУ Курпсайской  ГЭС Лидия Павлухина. С места в карьер она сообщила:
-- Представляешь, Брежнева украли!
– Как украли? Кто? Куда охрана смотрела? 
--Какая охрана? Он у нас в Красном уголке лежал.
--Ничего не понимаю! Ты о чем? 
--О портрете Брежнева, он  больших размеров:  3 на 4 метра. Ты что не помнишь?
– Помню! Но  в данный момент я о нем как-то меньше всего думала. 
– Галя, может, ты приедешь, поможешь мне его найти.  В  машинном зале осталось только портрет повесить. Ребята ждут.
–Лида,  отпусти их по домам с условием, что в восемь утра они будут на месте. И до десяти   часов справятся с картиной, если мы ее обнаружим. Хотя в положительный исход ее поисков  мне как—то  не верится.  И как  ты могла не  заметить  ее отсутствия  раньше?
   Через 20 минут  я отправилась на Курпсайскую ГЭС, которая располагалась в 50 км. от города.  Машину выделила диспетчерская служба управления строительства. Ни  я, ни водитель даже  предположить не могли,  что освободимся  не ранее 5 часов  утра. Нам с Павлухиной, как опытным следователям,  пришлось допрашивать  работающих в ночную смену,  не знают ли они что-нибудь об истории исчезновения картины? Никто ничего не знал и даже не слышал.  Пришлось отправиться на Токтогульскую ГЭС,  чтобы  выяснить, не  брали ли   данную  картину работники Токтогулки при проведении своих торжественных мероприятий? Все было безрезультатно. Правда, наши вопросы явно улучшали  настроение   собеседников. Один из них, захохотав во весь голос, выдал:
--Мне бы ваши заботы! 
--А какие у вас заботы? – ядовито поинтересовалась  Лидия Павловна, измученная безуспешными поисками.
–Никак квартиру получить не могу.  Жена  вот-вот  бросит. Как раз  это и будет настоящей трагедией! А вы  из-за какой-то картины расстраиваетесь.
-- А   сторожа вы не расспрашивали?-подал  дельный  совет молодой монтажник.—Возможно, он что-либо знает.
   Сторож  СУ Курпсайской ГЭС, как нам сказали,  проживал  в «Зеленом Париже». Удивительно, какому юмористу  пришла в голову шальная мысль назвать это поселение,  состоящее  из железных вагончиков, Парижем, да еще зеленым. Правда, зелени там хватало. Иначе при сорокаградусной  жаре  выжить  в вагонах  было  бы  трудно. А жили здесь те, кто ожидал  своей очереди на получение квартиры, и потихоньку осваивал территорию: сажал деревья, в том числе  фруктовые,  а также овощи и цветы.  У каждого вагончика свой сад и огород. Но  как ночью найти  сторожа, в каком из вагончиков он живет? Кроме фамилии и имени мы ничего  о нем не знали. Пришлось будить жильцов «Парижа»  наугад, пока нам не показали, где  живет сторож. Спросонья  он так перепугался, что стал  уверять нас:- Честное слово, картину не брал , зачем она ему такая большая, вешать-то ее    все равно некуда.
   С поисками пропавшей картины пришлось заканчивать. Надо было возвращаться домой. Взглянув на расстроенную Лидию, я сообщила:
-Мне пришла в голову идея- заменить картину комплектом  фотографий членов Политбюро ЦК КПСС. Они довольно яркие и будут хорошо смотреться. Другого выхода нет. Возьмем   комплект  фото  в СУПГС или  в АТПО. Ты отвечаешь за то, чтобы  вернуть  его назад. Я звоню и обещаю их сохранность. Заедем ко мне, возьмем блокнот с телефонами.
   Через минут тридцать мы стояли около здания автотранспортного предприятия   и  ожидали секретаря парторганизации. Ей  пришлось будить охранника и долго объяснять ему, почему она явилась в свой  кабинет на рассвете. Получив комплект, мы отправились по домам. Спать оставалось менее трех часов. Когда я добралась до своей постели,  то сон  окончательно покинул меня.   Никак  не давали уснуть мысли о случившемся. Выход вроде найден, но почему так произошло? Ведь была создана комиссия  по проведению этого торжества. Все    расписано и предусмотрено: сооружение трибуны для выступающих и их подготовка,  расстановка флагов союзных республик  и атрибутов наглядной агитации, в том числе данного портрета,  наведение  порядка и идеальной чистоты в машинном  зале, который не был еще  полностью   готов. Комплект, конечно, по формату  займет меньше места, чем занял бы  портрет, но тут уж ничего  не поделаешь. Хорошо еще, что это пришло на ум.  Помог четко отложившийся   в памяти эпизод, который  произошел на той же Курпсайской ГЭС, когда укладывали первый куб бетона в ее плотину. Гостей было много, в том числе   присутствовал со своей командой  известный журналист, корреспондент телевизионной программы «Время» Владимир Федоров. Он обеспечивал Союзное телевидение  материалами о республиках Средней Азии.  Чаще всего его материалы   были посвящены Киргизии. Здесь был его дом. Во Фрунзе, столице Киргизии, Владимир  жил и работал,  и ни одно событие  из истории  гидростроения  без него не обходилось. Кроме того, он умел дружить с местными журналистами, что ему,  естественно, помогало  в работе.  Приехав  в наш город, он частенько заглядывал к нам, с порога  интересуясь:
– Ну, что у вас  тут новенького?
Позднее, когда я перешла в горком,  а потом в партком,  одной из моих обязанностей так и осталась  передача  новостных событий  в газеты области и Республики.   
   
   Нужно было срочно передать об этом материалы  интересующимся СМИ. Расположилась я прямо на трибуне, которую соорудили на улице, а связисты обеспечили  связью.  Недалеко от трибуны, метрах в сорока шел процесс укладки. Вокруг стояли: гости, руководство, рабочие, телевизионщики, партийный и профсоюзный активы и ребята, привлеченные городским комитетом комсомола с фотографиями членов Политбюро ЦК КПСС. Закончив  передачу репортажа первой редакции,  я набрала  телефон   областной газеты и повернулась лицом  к происходящему. То, что я увидела, заставило меня слететь с трибуны.
               
   Ребята, видимо, подустали  носить обрамленные в рамки большие фото, которые к тому же были прикреплены для удобства  к полутораметровым древкам. А двое из них опустили фото на землю и облокотились на древки. Подлетев к виновникам, я прошипела:
— Ребята, что  вы делаете? Срочно поднимите фотографии вверх! Увидев, что все в порядке, я пошла к телевизионщикам, чтобы узнать,  засняли  ли они наших « героев»?  К счастью. оператор  их не заметил, а Федоров,    глядя на меня с улыбкой,   посетовал:
-И как я такой кадр упустил? А тебе что, как идеологу, за  это влетело бы?
-Вряд ли, но внушения,  возможно,  удостоилась бы.  Хотя  у меня убеждение, что человек в 18 лет уже  должен разбираться, что такое хорошо и что такое плохо. А этим ребятам перевалило за двадцать.
   Таким образом, эпизод с комплектом  фотографий остался в памяти и помог найти  выход в подготовке помещения к новому торжественному событию.  В 10 часов утра все было полностью подготовлено. И что удивительно, никто не обратил  внимания, что портрета на месте нет. Всех все устраивало, как своих, так и гостей. И   только мы с Павлухиной  выглядели бледными и озабоченными. Во-первых, не выспались, во-вторых,  все время ждали,  что кто-нибудь вспомнит о портрете, который ночью доставил нам столько хлопот. Да, после таких событий есть, что вспомнить. Тем более, что  до него у меня уже было событие, связанное с Л.И. Брежневым  В 1976 году,  в год  семидесятилетия  Л.И.Брежнева, меня  пригласила к себе  первый секретарь горкома  партии Р.Н.Абдысаматова и поручила написать  юбиляру «Поздравительный адрес» от имени жителей города. В то время я еще работала редактором газеты. Я помню, с каким волнением   шла с написанным текстом в тот же кабинет. Ожидала поправок, а Роба  Насыровна своей ручкой  с золотым пером  одно слово убрала,  другое добавила. И это все, но я прочла и восхитилась. Мне показалось,  что текст в этом предложении зазвучал лучше. Видимо, обрадовалась, что поздравление  не забраковали.
   «Поздравительный адрес»  мы отправили в красивой ореховой папке. Так делалось всегда, когда от имени гидростроителей отправлялись поздравления заслуженным людям республики или страны. Мне довелось вручать подобный  адрес руководству Ленинградского треста  «Спецгидромонтаж» в связи с его 40-летием. 
   Это была довольно интересная поездка. Раньше  в Ленинграде мне довелось  быть  только проездом. На  этот раз  нам предоставили автобус, чтобы мы сумели посетить  памятные места Ленинграда. Но главным, конечно, было торжественное  собрание по поводу 40-летия, на котором мне  довелось выступить с поздравлением от жителей города и отметить заслуги данного треста, поставляющего турбины для наших гидростанций. Доставили радость и белые ночи, которые  поражали воображение. И наконец отличным  было заключение  этой поездки. Дней через десять  я получила огромный пакет с фотографиями из Ленинграда, что меня приятно удивило. Я совершенно не помнила, кто и когда нас фотографировал,  но  фотографии были  выполнены мастерски, на профессиональном уровне. Конечно, я  их бережно храню,  как дорогую память.
После таких поездок, как в Ленинград, в Загорск  я всегда чувствовала себя как после курорта. К счастью такие поездки все-таки были.


ДРУЖБА  БЫЛА  КРЕПКОЙ

   Запомнилась наша командировка  в г. Нурек, где таджикские гидростроители  возводили Нурекскую и Рогунскую ГЭС.  В течение длительного времени  наши гидростроители  соревновались между собой. Цель нашей поездки была: подписать новый договор о соцсоревновании на определенный период  времени, с чем мы справились успешно. И та, и другая сторона подготовили  свои варианты заранее, которые  были сверены друг с другом, дополнены и тут же подписаны.  Но в памяти осталось далеко не это. А удивительное гостеприимство хозяев, желание продемонстрировать гостям все, чем они, таджикские гидростроители, гордятся. Я была восхищена природной красотой этих мест ( впервые видела, как цветет в горах миндаль) и внешним обаянием, и  красотой людей. Нам достали билеты на концерт приехавшего в Нурек иллюзиониста Игоря Кио. Зал был переполнен. и вдруг шепот среди нашей шестерки:
 -Смотрите, какой парень! Бывают же такие красавцы! 
   Я повернулась, чтобы посмотреть. Удивило, что это шепчет самая старшая из нас по возрасту. Но  взглянуть, действительно, стоило. Юноше  было не более  20 лет, но фигура,  точеные   черты лица—все вызывало восхищение. Тут же передо мною  возник  образ  девушки,  которую   я вчера встретила на улице. Она была необыкновенно хороша. Её хотелось рассматривать  и восхищаться, как такое чудо могло появиться на свет.  Тогда я подумала, что недаром   восточные  поэты  так  часто славят  в стихах женскую красоту. Эта прелестная девушка  вызвала бы у поэта серьезные эмоции.  В тот день я вошла за ней в ювелирный магазин и увидела, что она покупает набор ложек и вилок  из мельхиора. Когда она вышла, я  приобрела такой же набор.  Пусть останется память о поездке в Нурек, о красивых его людях. За неделю мы встретили  многих, кто просто удивлял  своей  яркой,   выразительной внешностью и гостеприимством.  Нас  свозили на строящиеся гидростанции,  познакомили с  самыми интересными улицами города и с   гордостью показали огромнейший  лимонарий,  расположенный на  двух гектарах  земли.  Мы не удержались и сказали, что и в нашем городе  на автотранспортном предприятии  имеется свой лимонарий.  Правда, лимоны другого, видимо, сорта, они по размеру чуть  меньше. Но урожаи прекрасные, как и у них,  жителей  такого  чистого города, как Нурек.
   Понятно, что сегодня могут найтись критики, кто станет опровергать добрые отношения между странами и народами. На сегодня да, дружат не все страны. Прочла как-то в интернете  статью, где сообщалось, что между киргизскими и таджикскими пограничниками случаются   конфликты. Совершенно непонятно, что  они не  могут   поделить между собою сегодня? Оказывается, находят. Вот и в начале мая 2021 года произошел вооруженный  конфликт с человеческими жертвами с обеих сторон. Но я пишу о   годах, до перестройки, когда отношения между людьми  были    добрыми, и эта дружба  длилась  годами. И никакой выдумки  в этом нет. Поверьте, именно так все и обстояло.


ТРЕВОЖНЫЙ  ДЕНЬ

   10 ноября 1982 года я выехала на  строящийся Папанский гидроузел, находящийся в горах, в километрах  пятидесяти  от областного центра. До центра  от нашего города было расстояние не менее 120 км. Мы с водителем подготовились основательно, поскольку  слышали, что в Узбекистане выпал снег.  Это было не совсем обычное явление, чтобы у нас лил дождь, а в Андижане, через который мы проезжали, двигаясь в областной центр—г.Ош, был снег. И, собственно, снег для Узбекистана—явление редкое.  Каково же было наше удивление, когда мы, въехав в  Андижан, увидели, что город был засыпан снегом основательно. Электропровода под натиском сугробов опустились до самой земли, исчезли под снегом  шикарные посадки роз, до этого украшавшие каждую улицу города. Раньше  улицы утопали в розах, а воздух  был насыщен их ароматом.  Проезжать по Андижану всегда было удовольствием. И вдруг такая неожиданность: снега много, но к  чистке  дорог никто  пока не приступал. Видимо, жители города были в таком  же шоке, как и мы.               
Нам  бы задуматься, что в горах будет еще опаснее, но водитель заверил, что  прорвемся. Действительно, мы с трудом, но подкатили к управлению и удивились, что   дорога к нему не расчищена. Оказалось, как пояснила дежурная диспетчер, автобусы с людьми проехать не смогли. И на работу никто не приехал. Девушка посетовала, что ее никто не сменил,  столовая  не работает, а  есть хочется сильно. К таким сюрпризам я уже жизнью была подготовлена и поделилась с нею не только своим запасом продуктов, но и пирожками водителя. Пока мы обсуждали, что здесь делать нечего, надо ехать домой, диспетчер выскочила на крыльцо:
-Вас там к телефону! Звонили мне из горкома партии:--Умер  Леонид Ильич Брежнев. Срочно возвращайтесь! Необходимо в подразделениях  «НарынГЭС» провести митинги, подсказать секретарям  парторганизаций, как оформить  Красные уголки.
Помню,  как  меня захлестнуло чувство  обиды. Так и хотелось съязвить:

-А вы что не в силах это сделать сами? Я вернусь не раньше вечера, какие  ночью митинги? 
   Потом успокоилась: видимо, секретарь  горкома не знает, как далеко от нашего города  строится Папанский  гидроузел. Я  попросила девушку связаться с парткомом  и дала задание секретарю в приемной  дозвониться до руководителей  подразделений, чтобы завтра к 9 часам утра они собрали людей,  а секретари  парторганизаций  наметили список выступающих и оформили портреты Л.И.Брежнева траурной лентой.               
Тяжелым оказался для нас день-- 10 ноября 1982 года. Смерть Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. Не состоялось партсобрание на Папане, на которое  я, собственно, приезжала. Не прошли траурные митинги. Хорошо, что перенесли их проведение назавтра.  Теперь необходимо было возвращаться домой. Надо отметить, что и я, и водитель прикатили в осенней обуви, так что до отъезда умудрились  до колен вымочить ноги. Продуктов взяли  много, а о здоровье забыли побеспокоиться. Водитель попросил минут тридцать для того, чтобы проверить наш УАЗик, все ли с ним в порядке. Путь предстоял нелегкий. Мы перекусили и отправились назад. Надо  было  спешить, но меня сковало полное безразличие (я заболевала, меня лихорадило), а водитель знал, что на  горной дороге  как  раз ни в коем случае спешить нельзя. Добрались мы  домой около восьми часов вечера. В городе моросил дождь. Перекусив и приняв таблетки,  я перебралась поближе к телефону, надо было убедиться, что все в курсе, что завтра будем делать. Утром  все митинги были проведены. Хорошо поработали и руководители, и секретари парторганизаций. Даже я с высокой температурой и хриплым  голосом  умудрилась  на двух  митингах  не только побывать, но и высказаться.         
   Рассказывая внукам о Киргизии, я особый упор делала на то, какие замечательные люди  46 национальностей трудились  на строительстве гидростанций. Это не было преувеличением. Бригады бульдозеристов А.И. Курашова, бетонщиков Т.Усубалиева, С.Феттаева, скалолазов—монтажников Мамасалы  Сабирова, Файта Шайдуллина и Николая Еланского,  Леонида Колесника и Николая  Камзаракова были у всех на слуху. Это лишь крошечная часть трудового коллектива Нарынгидроэнергостроя. А разве не так же самоотверженно трудились строители жилья, экскаваторщики, водители автотранспортного предприятия, электрики и сварщики, механизаторы и связисты. Назвать всех невозможно,  но однозначно, что все они  работали  на  совесть. В воздухе  просто  витал  героический дух  соперничества. Мне сейчас приятно читать и смотреть  попадавшие на мою страницу в интернете видео либо воспоминания о тех годах, потому  что  я прекрасно  понимаю всех, кто  тоскует по ним.
   Это были замечательные годы в нашей биографии. Мы ощущали свою значимость и ценили это. Наши внуки  — люди  другого поколения, и мыслят они порою иначе.  Им кажется, и  это обоснованно, что лучшее время это сейчас, потому что оно является   временем  их молодости.  Внуками я горжусь, люблю их. Впрочем, как все бабушки. Они—наша радость и счастье.   От них зависит будущее страны и мира. И они любят юмор. Когда  я делюсь с ними смешными, на их взгляд, историями, некогда происходившими со мною, они  от души веселятся.  Хотя, честно говоря,  меня эти истории тоже веселят и даже скрашивают будничную жизнь.               


НЕПРИЯТНОСТИ – ПО-КРУПНОМУ

   В  основе этой занимательной истории  очередная поездка на Папан. Водитель парткома, будучи студентом политехнического института в г.Фрунзе,  уехал на сессию. Хорошее было время: учились все. Нам в партком  выделили  другую машину  вместе с  водителем. В первый же  рабочий день я  отправилась с ним на Папан, доложив ему,  куда мы едем и во сколько должны быть на месте. Выехали мы в 6 часов утра, обстоятельства вынуждали  быть на Папане не позже 10 часов.  Надо  было спешить, но после первого же поворота за городом старая «Волга» начала дымиться. Такого я не видела никогда и заинтересованно спросила:
-В  чем дело? Взлетаем что ли?
   Водитель ответил, что  забыл в радиатор налить воды и сейчас попытается спуститься к р. Нарын.  О спуске к Нарыну—бурной реке, где  планировалось  построить 22 гидроэлектростанции лучше  просто мечтать, чем спускаться.  Мне пришлось долго  наблюдать, как водитель  приноравливается, где бы ему  сойти. Когда он принес воду и залил ее в радиатор, надо    было  бы отвлечься от своих мыслей и спросить, знает ли он дорогу на Папан?  Но я даже  допустить не могла, что не знает. И стала думать о совещании, которое состоится в 10 часов утра, на котором мне предстояло выступить и отчетно—выборном партсобрании, назначенном на полшестого вечера. Очнулась я, когда обратила внимание на знак районного  центра   «Ленинское», через которое  проезжала не раз, отправляясь в наш детский оздоровительный  лагерь в Арсланбобе. Эти места славятся своими ореховыми лесами. Ещё как славятся! После перестройки кто только не пытался их выкупить.
-Как это нас сюда  занесло? Ты что не знаешь дороги к Папану? – поинтересовалась я. -- Срочно узнай, где нам свернуть на дорогу к областному центру.
   Стараясь догнать упущенное время, водитель гнал изо всех сил. Я, охваченная азартом успеть на совещание, не заметила, откуда появилась эта корова, которая, видимо, тоже куда-то спешила. Но силы у нас оказались неравными,  хотя водитель  и пытался тормозить. «Волга» вдруг  изо всех сил поддала корове под  зад. Та недовольно промычала и, пошатываясь, отправилась через дорогу. Водитель  вышел, чтобы осмотреть машину и понять, какой урон нанесла ей корова. Но вдруг сам ракетой влетел обратно и рванул с места так, что я взлетела в воздух и опрокинулась вновь  на сиденье. Не успев еще  сесть, я боковым зрением  увидела, как к нашей машине несется на лошади пастух с кнутом в руках. Вдали  от него черным пятном виднелось  стадо. Но мы уже были в пути. Как это ни стыдно признаться, но нам уже    было не до разборок, следовало торопиться. Время поджимало. Нам  было  нельзя  опаздывать.  Ни  в  коем  случае! 
   И все-таки на совещание я опоздала на 30 минут. А после обеда занялась проверкой материалов, подготовленных  для отчетно—выборного собрания. Чувствовалась усталость, на душе было тревожно.  Видимо, предчувствие. Я даже не догадывалась, что нас впереди  ждет  еще одно приключение. Завершив все дела около десяти часов вечера, мы наконец отправились домой, захватив с собою по его просьбе секретаря комитета комсомола  «НарынГЭС»  Сабира  Токтогулова. Посадив его рядом с водителем, я  предпочла сесть сзади. Мы двинулись в путь за автобусом, увозящим участников партсобрания. Настроение несколько улучшилось. Программа  дня  была полностью выполнена. Я была занята букетом, который мне подарили в знак благодарности за помощь в подготовке собрания.
   У строителей  Папанского  гидроузла  была  шикарная теплица, а у меня слабость к цветам. Их я никак не соглашалась, даже мысленно, отнести  к разряду  «взятки». И сейчас  я наслаждалась ароматом цветов до тех пор, пока машину хорошо  не тряхнуло. Оказывается, этой темной ночью мы лоб в лоб встретились на территории  Узбекистана с отарой овец, которую,  видимо, перегоняли на другое пастбище. Ей крупно не повезло от того, что  она  повстречалась  с нами. Наш временный водитель, видимо, давно не проверял свет. Фары еле светили, и ни он, ни Сабир  отары не заметили. Снаружи  нашу машину за это наказывали,   ее чем—то изо всех сил били..   На улице раздавались глухие удары. Около  Сабира пристроился  чабан, который так старательно  бил по машине, что к нам в окно  влетела часть его кнута. Она ударила Сабира в лицо и, отскочив, упала  прямо в мой букет.
Я повернулась к стеклу и увидела бородатое  лицо другого чабана, склонившегося  вниз с лошади. Решив, что надо поговорить, я громко закричала:
-Товарищи!
И попыталась открыть дверцу автомобиля. Но   услышала  истеричный вопль водителя:
-Сидеть!!! 
   И машина поскакала дальше,  давя тех овец, которые не успели  от нее убежать. Наш водитель управлять  машиной в опасных ситуациях еще не научился, но уже знал, чем  может для нас окончиться эта ночная встреча  на территории  чужой республики. В машине воцарилось тягостное молчание. Не выдержав, я спросила:
- И сколько овец мы отправили на тот свет?
– Пять-шесть, судя по скачкам,--последовал ответ Сабира и продолжил: --Но он (водитель)  был прав, что не позволил нам выходить из машины. Приедем домой, сообщим милиции, что мы натворили.
– Да,  это забавно,  из-за  одного физического лица заработать коллективную ответственность, – пробормотала я.
Водитель отмалчивался, но видно было, что он  очень  переживает. Периодически он отпускал руль и  задумчиво чесал в затылке.
– Надо искать ночлег! – подумала я. – Не довезет он нас до дома  в таком состоянии. Попрошу Подольских приютить нас на одну ночь, хотя и неудобно являться на ночлег глубокой ночью, да  еще  в таком сопровождении.
Пока я обдумывала, как этот план  поделикатнее  осуществить, Сабир  воскликнул:
-Галина Сергеевна, видели рыжую лису, прямо перед машиной сейчас проскочила?  -  -Задавили? – поинтересовалась я.
- Нет… Везучая,  попалась лиса. Умудрилась от нас как-то улизнуть. И мы принялись смеяться. Нас вдруг отпустило. Хотя и ненадолго. 
Дружба с семьей Подольских у нас  была давняя. Вначале родители наши дружили, а потом и мы,  дети. Жили они в посёлке Шамалды--Сай, к которому мы сейчас подъезжали. Встретили они  меня и моих попутчиков с радостью. Даже ночью. Когда я стала извиняться, они развеселились:
-А то мы тебя не знаем? Где тебя только не носит!  Вот  «Волгу» вашу жалко. Кто это ее так отделал?
Услышав историю с овцами, серьезно обеспокоились:
-Как поедете завтра на такой машине?  Надо ведь еще проскочить Таш-Кумыр, желательно незаметно.
   Их предупреждение мы восприняли всерьез. Поэтому ранним  утром  все были на ногах. Быстро позавтракав,  мы отправились в дорогу. До нашего города оставалось километров 70. Водитель как-то успокоился  и оставил  свой затылок  в покое. В дороге мы узнали, что за рулем он недавно, а на такие расстояния, как преодолел  вчера,  его  еще не посылали.  Да, не повезло парню. Что  ждет его дальше? Каково же было наше изумление, когда мы узнали, приехав в Кара-Куль, что чабаны сами нарушили правила перегона стада по дорогам ночью. Они обязаны были ехать с осветительными фонарями с обеих сторон, тогда бы их заметили. Именно таково было постановление не только в Узбекистане, но и в Киргизии.  Водителя не наказали. Но он был так  потрясен случившимся, что подал сам заявление об увольнении с работы . Об этом я узнала от  шофера, который устроился вместо него на работу, пока наш водитель не вернётся с сессии. Видимо, он осознал, что неправильно выбрал профессию. Таких  эпизодов в тех краях было много. Помню случай, когда в АТПО устроился  один из  одноклассников мужа. Приехал он из Казахстана, города Лениногорска, где не один год работал водителем. И здесь решил поработать года два-три и  подзаработать, но выдержал с трудом две недели. Прощаясь с нами, он заявил:-Хорошо, что еще живой! Поеду домой, там  степи. И поездка на машине- удовольствие, а тут каждую минуту  в напряжении. Мне не один год понадобится, чтобы на  горной  дороге я почувствовал  себя уверенно.
   Кстати, об уверенности. Это замечательно, когда ты в любой ситуации чувствуешь себя уверенной. Но бывает, что ты ощущаешь, как почва уходит из-под ног. Такое чувство появилось у меня, когда совершенно неожиданно Владимир Петрович Шинко  оставил партком и отправился  на учебу в Ташкентскую Высшую партийную школу. Ранее у меня был точно такой же вариант, мне предложили учиться в Алма-Атинской партшколе, но я отказалась. Впрочем, как  отказалась и от предложений возглавить редакции  газет: Московского района (в 40 км. от столицы) и областной газеты «Ленинский путь» (г.Ош). Редактор последней уезжал на учебу в Москву. Как-то так сложилось, что мне всегда самой приходилось определять, чем  буду заниматься. Сейчас  я, размышляя об этом, прихожу к выводам, что, возможно,  была неправа. Может быть, у меня  началась бы  другая жизнь, более насыщенная событиями. Хотя и эта была весьма не спокойной.  Когда  первый секретарь горкома   Р.Н.Абдысаматова  была переведена в Таласский обком партии, она позвонила мне в партком и предложила  возглавить областное  общество  «Знание».  Я снова отказалась. Правда, на этот раз была серьезная причина: по сути дела, я не могла оставить партком.  Сидела на двух стульях, пока не будет избран  секретарь парткома вместо В.П. Шинко. А вот в остальных случаях мне довелось выкручиваться, чтобы суметь отказаться. Когда за тебя брались партийные органы, отказаться было весьма трудно. Твои желания при этом не учитывались, главным словом звучало «надо». А это слово и для меня всегда было  определяющим. Нельзя там, потому что нужно быть  тут. После согласования с  горкомом партии я принялась готовить отчетно—выборную конференцию парткома. Привлекла к этому всех секретарей парторганизаций, без их помощи мне бы не справиться. Все вечера после окончания рабочего дня я просиживала  часов до 23-х за докладом, опираясь на данные, которые предоставляли мне секретари парторганизаций и руководство подразделений.  Хорошо помогали и профсоюзные комитеты. Раздел о состоянии учебы в подразделениях предоставила  заведующая парткабинетом парткома  Л.А. Губарева. Секретарем в приемной парткома в то время  работала Валентина  Валиева. Удивительно, как она сумела перестроиться, стремясь облегчить мне жизнь.. Если я выезжала  на объекты  на 3-4 часа, она  подробно  расспрашивала пришедших в партком, по какому поводу они явились. Все записывала  и   докладывала   мне  во всех  подробностях.  Это помогало мне сохранить столь драгоценное на тот момент время.
   За два дня до конференции в партком заглянул  будущий  секретарь парткома  Г.М.Болдырев в сопровождении  представителя обкома партии   (не помню его фамилию). Гость  ознакомился с докладом, дал ему хорошую оценку и  сказал Григорию Михайловичу, что ему повезло. Это я знала и так, а вот повезло ли мне, этот вопрос меня  тревожил основательно. Однако наши отношения сложились вполне благоприятно. Случалось,   что порою расходились во мнениях, но всегда находили компромисс. В одной из его телеграмм, которую я получила в Белоруссии, как поздравление с праздником, Григорий Михайлович  в конце подчеркнул   «без тебя стало трудно работать». Я ему поверила, в Белоруссии эта фраза  меня  даже поддержала. Чего я побаиваюсь, все изучу со временем, все пойму. Разве  раньше было легко?  Мне на новом месте, действительно, поначалу было сложновато. Новое, совершенно незнакомое мне производство. Я по многу часов проводила в цехах, изучала производство и все время боялась перепутать производственные термины в газете.  Я снова вернулась в журналистику, став редактором газеты  крупного промышленного предприятия. Видимо, так было суждено.  Эту профессию я любила, но возвращалась в нее почти через 10 лет. Срок существенный. Но ведь и в  горкоме партии, и в парткоме я подолгу засиживалась за письменным столом. Все  будет хорошо. Вернуть бы только легкость и  романтику в написанные  материалы. Когда я вторично приехала в Киргизию, чтобы пройтись по улицам Кара-Куля, увидеться с друзьями, Григория Михайловича уже не было в живых. Я отправилась к его жене, чтобы узнать подробности его кончины.
 – Он умер совершенно неожиданно,- сказала Зоя. –  Мы только что вернулись после отпуска, я вышла на работу, а у Гриши ещё были два дня для отдыха. Но вечером я застала его в кресле мёртвым.
Совершенно неожиданная смерть. Ему было всего за пятьдесят лет.
   Перебралась я с дочерью в Белоруссию летом 1986 года, обменяв  свою  трехкомнатную  квартиру  на аналогичную в Новополоцке. Но сердцем я еще долгое время все-таки была на киргизской земле. За последние годы моего пребывания там строительство гидроэлектростанций ускорилось. На первое августа 1985 года Токтогульская ГЭС уже  выработала  25,123 млрд. квт./час. дешевой электроэнергии.  Полным ходом скоростным каскадным методом шло возведение  Курпсайской  ГЭС. На полную мощность ее  ввели в 1982 году. И в том же году начались подготовительные работы в створе Таш-Кумырской  ГЭС.  Шла одновременно комплектация кадров для работы на строительстве Шамалды-Сайского  гидроузла. Это далеко не полный перечень того, что предполагалось выполнить коллективу  УС «НарынГЭС. Но  меня  там уже не было.
   Перед самым отъездом, месяца за четыре мне предложили съездить в Германию в качестве руководителя туристической группы. Я согласилась. Кто бы мог  от такого заманчивого предложения отказаться? Наша группа  оказалась вполне дисциплинированной. Это проявилось в первый же день пребывания  в Берлине.  Гид группы, который нас встретил в Берлине, до 14-ти лет проживал в г.Ташкенте, столице  Узбекистана.  Эмигрировавшие родители  вывезли его в Германию подростком,  и теперь он несколько свысока  посматривал на туристов. Не успев с нами  познакомиться, он  сообщил, что советские туристы, как всегда,  не подчиняются дисциплине, с ними приходится постоянно нервничать. Везде опаздывают, с экскурссий  сбегают. Я договорилась с группой, что за пять минут до указанного  времени мы всегда будем на месте.  Каково же было его удивление, когда он выходит из лифта, а мы  его уже ждем. Когда гид, не выдержав, спросил меня, от чего это происходит, я невольно рассмеялась и  ответила:
- Так мы изменились после вашего отъезда в Германию.
   Расстались мы с нашим гидом тепло, подарили ему купленный в Москве  красивый самовар и большую расписную  матрешку, полную маленьких матрешек   Мне показалось, что гид с  нами не  расстраивался. Другое дело я.  Порою приходилось  и  понервничать. Правда, редко. В тот вечер меня что-то подтолкнуло выяснить, как наша молодежь танцует на дискотеке в отеле. Вышла я  довольно  удачно. Первыми  попались мне на глаза  наши ребята. Обняв их обоих за шеи, по центру вышагивала довольно крупная девушка, немка. Все явно были навеселе. У ребят из карманов рубашек  выглядывали паспорта. Я попросила их поделиться со мною, куда это они направляются? Выяснилось, что их новой знакомой  на этой дискотеке не понравилось, и она их ведет на другую дискотеку. Там, на ее взгляд, лучше. Пришлось танцором на понятном только им языке объяснить, как они опрометчиво поступают, отправившись неизвестно куда и неизвестно с кем. И поинтересовалась, на какой это неожиданный случай они прихватили с собою паспорта, неужели для встречи с полицией этого славного немецкого города. Если встретитесь с нею, то, мне кажется,  надолго. А вы одеты совсем не по погоде. На дворе ранняя весна, на улице довольно холодно. А вы в рубашках. Прощайтесь с милой девушкой и отправляйтесь отдыхать  в номера.
   Девушка долго не могла понять, что они с ней никуда не идут.   Оказавшись довольно сильной особой, она всеми силами сопротивлялась пытавшимся освободиться от нее кавалерам.  С трудом наши ребята вырвались из объятий  девушки. И молча отправились со мною на третий этаж, где все мы  проживали. На завтра наша группа вылетала в Москву.
   Путешествие завершилось благополучно. На завтра с утра я получила от нашего гида положительную характеристику о нашей туристической группе. Он объяснил, что это не принято, но наша группа его удивила своей дисциплинированностью. У меня сразу мелькнула мысль: как   хорошо, что он не знает о попытках двоих наших туристов, готовых рвануть, как они выразились, в соседний город для встречи с друзьями, проживающими в Германии. Поставив меня в известность, они, наверняка, об этом пожалели.
   Прилетев в Москву, я распрощалась с группой. Они улетали в Киргизию, домой. А я отправлялась в Белоруссию. Мне предстояло произвести обмен своей трёхкомнатной квартиры на аналогичную в Белоруссии. Таковы были семейные обстоятельства.
Обмен произошёл, но каково же было моё удивление, когда  узнала, что горком партии не одобряет моего намерения выехать за пределы республики. Дважды на заседании горкома  я  получала отказ. И была в полной растерянности, что же делать? Семья, с которой разменялась  квартирами, уже прибыла в Кара-Куль. Я вынуждена была освободить ее  и поселиться у сестры. И снова огромная  благодарность К.Б.Хуриеву. На этот раз он был в городе и как член горкома партии прибыл на очередное заседание. Именно он поддержал меня, когда я сообщила  о том, что квартиру в Кара-Куле заняла семья из белорусского города Новополоцка. А для  меня важно поселиться в Новополоцке.  Я  буду иметь тогда возможность видеться с дочерью, которая учится в университете  г.Калинина (ныне г. Тверь). Итак, прощай мой любимый Кара-Куль, где  так  интересно было  жить и работать!               


ВРЕМЯ ТОРОПИТ

   В одном из интервью  с известным в Кыргызстане журналистом Леонидом Дергачёвым,  Владимир Аксёнов, о котором в книге воспоминаний уже упоминалось, откровенно высказался о смысле жизни скалолазов (однако, вдумайтесь, это относится к профессии почти каждого из нас):
-Понимаешь, у каждого человека должна быть своя стенка, которую он обязательно должен взять. А вот альпинисту всё время кажется, что он еще не слазил на ту самую главную, самую интересную скальную стенку. И будет он бродить по горам и ничего ты с ним уже не поделаешь, это его дело (Кн. «Верхний этаж планеты», стр.60).
   Как верно, хотя и иносказательно определён смысл жизни. У одного из нас целый букет жизненных целей, у другого одна, но такая для него важная, что именно в ней он видит смысл жизни. Как подтверждение, история, произошедшая с альпинистом Иваном Морозовым. К сожалению, он покинул этот мир давно. Погиб при восхождении на одну из горных вершин Тянь-Шаня. А история помнится не только альпинистами. Так уж повелось, что не мог Иван усидеть на месте в свободное от работы время. Бродил в свои выходные дни по горам. Одну стенку покорит, с её вершины присмотрит другую, еще не покорённую.
   Однажды  задержали его чабаны. Появились у них опасения, чего этот незнакомец делает в горах? Пока выясняли, кто да что, Иван блаженствовал, сидя за обильно накрытым столом в качестве почётного гостя. Выяснив, что Иван – член бригады скалолазов-монтажников Фаата Шайдулина, чабаны проводили его до самой стройки. С тех пор Иван их не забывал. Если появлялся в тех горах, обязательно забегал к чабанам. Поддерживал, с ними,  так сказать, приятельские отношения.
   Но вернёмся еще раз к рассуждениям Владимира Алексеевича Аксёнова. Удивительно, но он весьма точно определил, что у каждого из нас есть какая-либо цель в жизни. Ведь приехавшие по призыву и добровольно на стройку гидростанций частенько  не имели даже профессии. Но выучились,  овладели ею  и прикипели сердцем и душой к этим местам .А сейчас вспоминают и места, и события, что происходили некогда с ними. Вот и я вспоминаю. Не случайно захотелось написать о том, что было когда-то удивительно важным  для меня. Вот даже взялась за  продолжение этой  небольшой по формату книги.   Закончила воспоминания о тех годах, когда работала на строительстве ГЭС, точнее рядом с ним, и задумалась, что дальше-то? Ведь прошли, можно сказать, пролетели еще тридцать с лишним лет. Разве читателям не интересно узнать, как сегодня  гидростроители строят в Кыргызстане  гидроэлектростанции?  Мне  показалось, интересно.
   Так возникла вторая часть повествования. Для неё, безусловно, нужны были  отчетные  данные о прошедших годах. Получила их из Кара-Куля, делюсь с вами. Открытое акционерное  общество «Нарынгидроэнергострой» по-прежнему является одной из самых крупных строительных организаций в республике. Оно ведёт работы по строительству ГЭС, промышленно-гражданских и социально-бытовых объектов, а также автомобильных дорог и ирригационных сетей на территории республики и за её пределами. Обратите внимание на автомобильные дороги и ирригационные сети. Но именно эти новые профильные объекты  порою выручали и выручают  акционерное общество.
   Распад Советского Союза, рухнувшее плановое хозяйство, последовавшие один за другим экономические кризисы так ударили по всем постсоветским республикам, что они еще долгое время не могли подняться с колен. Управление строительства «Нарынгидроэнергострой» не  было исключением. Коллектив изо всех сил пытался войти  успешно в новую экономическую систему. Первый шаг – преобразование УС «НарынНЭС» в акционерное общество, генеральным директором которого был назначен К.Б.Хуриев. Спустя пятнадцать лет АО получило новый статус – открытое акционерное общество.
   Долгие годы было крайне сложно работать. Преобразование не помогало, а мешало. Была одна огромная страна и вдруг целых пятнадцать.  Финансовых средств постоянно не хватало. Связи с поставщиками оборудования, строительных и горюче-смазочных материалов рухнули. Теперь гидростроители находились на территории Кыргызстана, а поставщики в основном располагались в необъятной России. У них даже появилось требование: деньги – утром, «стулья» – вечером. А как это сделать, если некогда  родное  Министерство ЭиЭ с развалом Советского Союза почти сразу отказалось финансировать Камбаратинскую ГЭС-2 и другие строящиеся объекты  « Нарын ГЭС». Гидростроители Кыргызстана сразу стали чужими. Хотя в период наличия единой страны большинство руководителей прибыли на строительство ГЭС по направлению Минэнерго.
   Но несмотря на такие жизненные реалии,  УС «НарынГЭС» совместно с субподрядными организациями до 1990 года обеспечили пуск второго и третьего агрегатов Шамалды-Сайской ГЭС и вывел на проектную мощность Ташкумырскую и ту же Шамалды--Сайскую ГЭС. Все работы на этих объектах велись при острой нехватке финансов. Чем только не пользовались гидростроители, чтобы выстоять. Овладели бартерными сделками, научились использовать взаиморасчёт: вы- нам, мы- вам. В ход шло всё: и продукты, и промышленные товары. Сами удивлялись, откуда у них такая прыть? Стали настоящими   коммерсантами, только цель вполне благородная, не ради своего собственного кармана, а ради общего дела. Что поделаешь, болела за него душа. Да и что можно было придумать в тех условиях?. Денег, поступающих на счёт, даже на заработную плату не хватало.. Их наличие свидетельствовало, что будет оплачено только пятнадцать-- двадцать процентов выполненных строительно-монтажных работ. Остальные работы, вроде бы и не производились, а объекты не строились.
Сложно стало разговаривать с рабочими, они не могли понять, как это нет денег? Раньше-то были, а теперь что, куда они подевались? На рабочих собраниях руководители  вводили в курс дела всех собравшихся. Просвещали народ: дескать, поймите, дорогие товарищи, страна вступила в экономический кризис. Дефолты, инфляция, рухнувшая экономика – всё это отрицательно влияет на состояние всего происходящего в целом по стране и не только у нас. Особо на нашу работу влияет разрушение связей  с поставщиками оборудования. Всю документацию, договоры составляем заново. И везде необходимы деньги: нет денег, нет разговора.
-Вы же знаете, что мы серьёзно вникаем в то, как другие коллективы поступают в такой же ситуации. Понимаем, что необходимо найти другие виды работ, иначе наш коллектив распадётся. Ведь  ни для кого  не секрет, что мы  уже потеряли  многих квалицированных специалистов и рабочих. С тяжёлым чувством  они покинули эти места. Но выхода  у них не было. Семьи нужно кормить, нужна хорошо оплачиваемая работа.
   После одного из таких собраний ОАО рискнуло участвовать в международных тендерах на строительство промышленных объектов и  в проведения автомобильных дорог. Последовали победы, причем одна за другой. Вскоре, сборные железобетонные изделия, которые специалисты «НарынГЭС» стали выпускать, были признаны соответствующими международным  стандартам. Это было  только начало. Позднее  где только ни приходилось трудиться специалистам ОАО: и на золоторудном месторождении  «Кумтор», и на угольном разрезе «Каракече». Впоследствии в качестве партнёра иранской корпорации «Кейсон» участвовали в реконструкции автодороги «Бишкек-Ош». Заново перестраивали мосты, устанавливали подпорные стенки, водосливы и другие инженерные коммуникации. Кто из жителей Кыргызстана не знает этой дороги? Знают все. Недаром водители именуют её «дорогой жизни». И приведение её в порядок  значит для страны многое. А как приятно было, что иностранные партнёры и международные контролирующие органы, как всегда, давали высокую оценку качеству произведенных работ специалистами ОАО. 
   Такую же оценку «на отлично» получили гидростроители и за строительство «под ключ» нефтеперерабатывающего завода в городе Жалал-Абат (ранее г. Джалал –Абад). Заказчиком строительства завода была канадская фирма «Петролиум Компани». Введя в кратчайшие сроки завод в эксплуатацию, она подтвердила отличную оценку за качественную работу. Все это радовало, но  коллектив по-- прежнему вынужден был  искать работу . В 2000-2002гг. ОАО «НарынГЭС» выиграло несколько тендеров, финансируемых международными организациями. И выполнили довольно успешно строительство школы в городе Ош, и двух ирригационных каналов в Базар--Курганском и Аксайском районах. Затем последовала реконструкция подстанции  «Октябрьская» в Сузакском районе. Позднее специалисты ОАО были  отправлены на строительство золоторудного комбината «Бозумчак» в Аксайском районе. Несмотря на все усилия, финансовых средств по-прежнему  не  хватало.  Долго искали выход, пока не  нашли. Решили,  что выход один - использовать полезность построенных гидроэлектростанций. На счету ОАО «НарынГЭС» все крупные электростанции Кыргызстана – Уч-Курганская, Ат-Башинская, Токтогульская, Курупсайская, Шамалды-Сайская, Камбаратинская ГЭС-2… Почему бы не пустить все вышеуказанные мощности и не экспортировать электроэнергию России, Казахстану, Узбекистану, Таджикистану для пополнения бюджета республики. Конечно, экспортировать не бесплатно, а за деньги. Просчитали все плюсы принимаемого решения. Оказалось, что даже первый Уч-Курганский гидроузел весьма успешен. Не только вырабатывает электроэнергию,  но к тому же в любое засушливое лето орошает 45 тыс. новых земель, т.е. является готовым ирригационным комплексом, имеющим огромное значение для народного хозяйства. Такие же функции выполняет Папанское  водохранилище, орошая 40 тыс. засушливых гектаров земли. Объем этого водохранилища – 260 млн кубометров воды, часть ее направляется для водоснабжения областного города Ош. Остальная вода используется на орошение земель.
   Трудно оценить в полной мере заслуги такой ГЭС, как Токтогульская. Десятки лет помимо выработки электроэнергии её водохранилище с объёмом 19 миллиардов кубометров воды уходит на орошение земель плодородной Ферганской долины. Эта гидроэлектростанция является самой крупной, вырабатывающей 4,4 миллиарда квт./ часов в год. Именно на ней за время строительства появилось немало новых методов гидроэнергетического строительства. В частности, далеко за пределами республики хорошо известен новый метод укладки бетона, так называемый бескрановый. Сейчас его именуют не иначе, как токтогульский. Этот метод рекомендовали к широкому применению в гидроэнергетическом строительстве. Повсеместно. Удобен, выгоден, требует меньших затрат.
   Специфика строительства Токтогульской ГЭС потребовала рождения новых профессий. Что поделаешь, к этому вынуждали производственные обстоятельства. Работаешь в горных условиях, будь добр, владей методами передвижения по горам, т.е. скалолазанием. Жизнь, что ни говорите, дороже всего. Со  временем овладели альпинистскими премудростями все,  вплоть до телефонисток, работающих на стройке.
На Токтогульской  ГЭС вообще   многое появлялось впервые. Вот и день с загадочным  названием   зазвучал в свое время так громко, что вызвал к себе любопытство и интерес. Именовался он «Днем рождения идей». Собирались  на планерку все,  кто  готов был предложить выгодное решение той или иной проблемы, возникшей на стройке . Сколько же в тот период было озвучено блестящих идей! Так что выражение «одна голова – хорошо, а две – лучше» нашло на этой земле подтверждение сполна.
Вернемся ненадолго назад, к первому году стройки. Протекая в горах Тянь-Шаня, река Нарын является самой многоводной в Кыргызстане. Оказывается, некоторым сомневающимся это еще надо было доказать. Слишком много было тех, кому Нарын казался до обидного несолидной рекой. Это высказывание повторяли те, кто не мог понять, где эти гидроузлы смогут построить гидростроители. Да еще целых двадцать два. Хотя чего было волноваться, у проектировщиков были серьёзные данные. Замерили как-то Нарын и выяснили: скорость реки шестьдесят километров в час. глубина около 12 метров. А местами  узкий и стремительный Нарын несет двадцати-тридцатиметровый столб воды. так что наличие всех параметров Нарына успокаивало не только гидростроителей, но и тех, кто сильно сомневался. (Кн. «Верхний этаж планеты», стр.32).
  Теперь какие могут быть сомнения,  строительство ГЭС ведётся не один десяток лет. Но  оно могло бы быть   успешнее, если бы не  помешали объективные причины, о которых  все прекрасно осведомлены.  Несмотря на них, строительство продолжается. После Токтогульской ГЭС построены были: Курпсайская, Таш-Кумырская, Шамалды-Сайская ГЭС. Уникальной считается Курпсайская. Мало того, что она построена в рекордно короткие сроки, всего за пять лет, но и вырабатываемая ею электроэнергия является самой дешёвой по себестоимости.
ОАО «НарынГЭС» удалось сохранить свою целостность. Как и раньше его воспринимают, как мощную специализированную строительную организацию. Но это даётся с великим трудом, теперь вы об этом знаете. Гидроэнергетическое строительство было приостановлено. Снова искали варианты решения этой проблемы. Мечтали об этом долгие годы, но в 2007 году всё сдвинулось мертвой точки. Согласно постановлению правительства Киргизской Республики были возобновлены строительно-монтажные работы на всех  сооружениях Камбаратинской ГЭС-2. ОАО возобновил на ней работы в качестве генерального подрядчика. Пришлось в срочном порядке восстановить не только технический, но и кадровый потенциал гидростанции. Это было невероятно сложно. Обращения полетели во все регионы республики с просьбой помочь квалифицированными специалистами. Если таковые имеются.
   Значительно оживилась работа учебного комбината акционерного общества, готовящего специалистов на протяжении многих десятков лет. На сей раз комбинат готовил: сварщиков, бетонщиков, экскаваторщиков, крановщиков, бульдозеристов. Именно нехватка рабочих этих профессий ощущалась  на строительной площадке. Таким образом, шло формирование нового поколения гидростроителей. Что удивительно, уже в августе 2008 г. на Камбаратинской ГЭС число гидростроителей достигло 3000 человек.  Это позволило несколько сократить безработицу, которая существовала  в данном регионе. . За это время, было налажено круглосуточное питание и регулярная доставка работающих на строительную  площадку. Мало того, для гидростроителей было построено так  необходимое   общежитие на четыреста мест в соседнем селе Кетмень-Тюбе.
   Наличие полноценной рабочей силы позволило модернизировать техническую базу строительства. Начали с самого нужного – построили бетонный завод,  его  производственная  мощность 75 кубометров бетона в час. И наладили на строительной площадке работу дробильно-сортировочного хозяйства.
   Ввод новых технических ресурсов: использование новых специализированных автомобилей, собственного бетонного завода и дробильно-сортировочного-хозяйства  облегчили работу строителей. Успехи – налицо.  Двадцать седьмого ноября 2020 года гидростроители произвели пуск первого гидроагрегата. Это была серьезная победа.   достигнутая с   таким великим трудом. Уже сейчас посчитано, что Камбаратинская ГЭС-2 претендует на звание наиболее дешевой и экономичной, быстроокупаемой электростанции.
   Претендовать-то, возможно, и станет, но позднее. А пока ГЭС требует более ускоренных темпов строительства, финансовых средств  и дополнительной рабочей силы. Нужны именно гидростроители, профессионалы  своего дела. Все понимают, что этот смелый проект о грандиозной сети гидроэлектростанций в Кыргызстане продолжает оставаться пока на бумаге. Поначалу его осуществлению помешал распад СССР. До него строительство ГЭС шло полным ходом. Позже стало ощущаться нехватка финансовых средств, кадров, и поддержки других государств. У них тоже появились собственные сложные проблемы.
   Напомню, что СССР распался в конце декабря 1991 года. Время было тревожным и,  можно сказать, буйным. Не удивительно, что только в 2013 году от Кыргызстана поступило России предложение о том, чтобы  снова вернуться к строительству ГЭС. Оно нашло  отклик: межправительственное соглашение было подписано. Уполномоченной организацией от России по строительству Верхне-Нарынского каскада ГЭС (одна крупная гидроэлектростанция и пять малых) являлась компания «Русгидро», а по строительству Камбаратинской ГЭС-1 – «Интер РАО». Последняя к строительству так и не приступила,  не располагала денежными средствами в нужных размерах. А вот «Русгидро» были выполнены проектные работы, проведена подготовка местности к строительству (т.е. отселили на другое место жительства проживающих на территории будущей стройки). Были начаты земляные работы. Но в феврале 2016 года Соглашение между государствами было расторгнуто парламентом Киргизии в одностороннем порядке из-за неспособности России финансировать строительство. Компания «Русгидро» выставила собственный счёт за выполненную работу на сумму 37 млн. долларов, с чем хозяева не согласились. Они требовали  повторной экспертизы, но теперь с их стороны, чтобы правильно посчитать понесенные убытки. Однако до сих пор деньги не возвращены, а. повторная экспертиза не проведена. Россия согласна принимать участие в строительстве ГЭС в Кыргызстане только в том случае, если будут возвращены потраченные денежные суммы. Сейчас, как никогда, ясно, что откладывать на неопределенное время строительство ГЭС ни в  коем случае нельзя.  Вопрос о нехватке электроэнергии в стране становится все более актуальным и болезненным. Но пока ведется лишь строительство Камбаратинской ГЭС-2 и модернизация Токтогульской ГЭС.
   Напомню, что Токтогулка была запущена в 1975 году. Но на подготовку огромного резервуара и его заполнение понадобилось целых пятнадцать лет. В последние два года модернизация Токтогулки обсуждалась не единожды. Как- никак, но это 40  процентов энергомощностей страны. При сегодняшней модернизации на Токтогулке заменили основное электромеханическое оборудование – силовые трансформаторы и кабельные линии. Во время второй и третьей фазы проекта будет произведена замена всех четырех агрегатов. Как утверждают энергетики, это продлит работу ГЭС еще  на 35-40  лет.
   Что касается Камбаратинской ГЭС-2, то гидростроители Кыргызстана уже не раз объявляли, что будут  ее строить  сами. Но  у большинства специалистов это вызывает определенные  сомнения. Слишком уж медленно  эта  гидростанция       строится.  Однако, надежда на благополучное разрешение этой проблемы, кажется, уже появилось. Буквально в марте 2021 года прозвучало заявление, сделанное по итогам девятого Кыргызско-Узбекского совета о том, что достигнуто понимание по проекту Камбараты-2. В июне этого года предполагается подготовить проект, а в июле  вынести его на согласование. До этого Узбекистан возражал против строительства новых ГЭС. На это у него есть объективная причина. Дело в том, что река Нарын даёт начало реке Сыр-Дарье, водами которой пользуются две страны – Узбекистан и Казахстан. Естественно, что они беспокоятся о том, что, возможно, им  станет не хватать водных ресурсов.   После встречи президента Кыргызстана Садыра Жапарова с президентом Узбекистана Шакатом Мерзиевым дело сдвинулось с места. Появилась надежда, что  и Китай теперь, возможно, проявит интерес к строительству ГЭС, в частности Камбаратинской  ГЭС №1. До этого он хотел принять  участие в строительстве Верхне-Нарынского каскада ГЭС, но ситуация непонимания между Узбекистаном и Кыргызстаном его напрягала. Не хотелось вставать между двумя странами.
   После ухода со стройплощадки «Русгидро» чиновники Кыргызстана уверяют, что активно ищут инвестора, который бы взялся за проект и оплатил долг Российской компании. Претенденты объявлялись, но не совсем надежные: то денег нет, то сил на такой серьезный проект не хватает. Так произошло и с последним претендентом на строительство ГЭС в верховьях Нарына. Представители малоизвестной Чешской компании «Liglass Trading» неожиданно стали победителем в тендере на строительство и ввод в эксплуатацию Верхне-Нарынского каскада и ряда малых гидроэлектростанций. Однако. выиграть-то выиграли, но вынуждены были признаться через короткое время, что на осуществление данного проекта у них  нет возможностей. Как оказалось, у компании даже имеются убытки в размере 53 000 долларов. Все это вызвало сомнения, что этой компании можно  доверить реализацию проекта оценочной стоимостью до 700 млн. долларов. Так что пока мечта о строительстве гигантской сети гидроэлектростанций остается мечтой. А надежды все на тех инвесторов, которые найдутся и возьмутся за этот проект. Хотя несколько  обнадеживает  нас и прозвучавшее  24 августа  2021 года  заявление  главы  киргизского  МИДа  Казакбаева о  том, что  Кыргызстан  намерен возобновить российско-киргизские проекты  в области гидроэнергетики. Главное--  по реализации таких крупных  проектов, как ГЭС  Камбарата-1 и Верхне-Нарынский  каскад ГЭС. Будем  на это  надеяться.  И  очень  хотелось  бы, чтобы  ОАО «Нарынгидроэнергострой»  при  строительстве  ГЭС  не  терял  своей  былой  славы. Оно  не раз  доказывало,  что ему  любые  проекты  по  плечу. Сегодня  резко  ощущается  нехватка  высококвалифицированных  гидростроителей  и финансовых  средств. Но  их  не хватает в  целом  по  стране.
   Всем этим весьма обеспокоены  те , кто работал на возведении гидростанций в прежние годы. Ведь это их  жизнь, трудовая и  необыкновенно дорогая для каждого. Неудивительно, что многие традиционно  стали   приезжать  в Кара-Куль  на  встречу  земляков , чтобы  встретиться,  поговорить  о  прошлом и  посмотреть,  что  происходит на ГЭС,  которые  они  строили. Как  жаль,  если  в  глазах  у  них   промелькнет  разочарование. Они  так  старались! Почему  же те,  кто  периодически  «проводит»  очередную  революцию»  не   задумается  над  тем,  что  вредит  своей  стране?  Ведь  ее  уже  зовут страной  революций.  Задумайтесь,  «революционеры»,  вы  то  сами  что—либо  построили серьезное,  чтобы  так  безоглядно  разрушать.