Ни о чем, ни к чему, незачем

     Мордастый блондин Боб Терминатор решительно подтолкнул тоже мордастую блондинку Санни Блю к также мордастому, но чорному, как сволочь, Киду Жамайке и с неистребимым угорским акцентом гортанно произнес :
     - Щиз гёл эн щиз мэтириалс.
     Прикрывающийся мейнстримовой составляющей всякого уважающего себя и зрителя порно Барри Зонненфельд укоризненно бросил в сторону пришипившейся у уголочке мордастой блондинки Марты Костюк :
     - Щиз нэйм из Роберт Полсон.
     " Почему мы все мордастые и блондинистые ? " - мелькнула между ушей маленькой пони весьма целесообразная мысль, но предощущение литературно - кинематографически - музыкального троллизма неунывающего коалы переполнило духовно - интеллектуальную составляющую мелкого спортивного животного пичалькой и если бы не опытнейший режиссер, заметивший проблески разума и сомнений на мордастом лице блондинки, с как никогда актуальным советом заглянуть для ржача на Лурк, то впала бы грядущая триумфами Эжени Бушар украинка в недостойные независимо существующего опричь Монфисов каких существа душевные метания. А так ... Все здоровы : быки и коровы, столбы и заборы.
     - Гы ! - щиро салились над бродящим потерянно и отчужденно по кущам Икебодом Крейном лурковчане, чуть разбавившиеся завсегдатаями ток - шоу Малахова, квохча куриными голосами. Икебод вспомнил адмирала Шишкова. Служил некогда Крейн субалтерном на   "Полярной звезде ", ходил по диагонали, метя палубу широченными клешами, дроча вечерами в полутьме мичманского кубрика, любовался выпуклой попкой боцманмата, мускулистого мужчины, мордастого и тоже почему - то блондина. И вот прибыла шхуна раз в порт Пяти морей, ежели не по - нашенски, то Файф о  Перт.
     - Эва, - шумит люд московскай, сбегаясь на даровитое позорище актуальности, - Маня дурочка и Митенька уродливый вещают.
     Торопится - поспешает любопытный Икебод Крейн, пристроившись в кильватер краснощекой сбитенщицы, мордастой блондинки, как ни странно. Прибегают. Место лобное, знаменитое, легендарное. На каменном взгорке торчит лохмотьями Митенька уродливый, вещун и, по слухам, колдун знатный. Обочь - Маня дурочка. Квохчет. Топырит ручонки. Визжит и беснуется.
     - Жрать хочу, - скулит Маня дурочка, начиная, меж тем, кружиться вокруг своей оси, намертво вбитой еще отцами доминиканцами Тернопольщины в темя вещуньи с ноги и ломом, - а на Урале два завода стоят !
     Охнул рядом с Икебодом какой - то мастеровой в кожаном фартуке. Рванул штанишки свои плисовые, обнажая символ мужественности и яйца - то свои горемычные и сожми !
     - Ай ! - закричал мастеровой, пугая непривычного к столичным зрелищам Икебода. - Яйца болят !
     - Бей ! - заревел плотный купчик в поддевке, ударяя мастерового по болящим яйцам общественным негодованием, аккуратно завернутым в полушалок и кистень. - Убивай !
     Икебод, подхватившись, метнулся к Кутафьей, откуда способнее было рассматривать развернувшееся перед его воспаленными от умственной деятельности глазами зрелище.
     - Ледовым побоищем прозовут, - заметил некоторый человечишко в пальто, появляясь рядом с Икебодом, - орден учредят, винца выпьют и оснуют на просторах рунет. Засимбиотят с тиви и газетами, залакируют пивцом и знаменитостями, а потом будут всей толпой изумляться, найдя еще одну Регину Дубовицкую на престоле королей древности.
    - Ты мне яйца не крути, - посоветовал незнаемому человечишке Икебод Крейн, ощущая себя Ушастым.
    Вдарил тому в лоб кулаком и удалился. В пространство. Вот так, товарищи, и образовался зачин Ушастых, столь популяризуемых в моих сказочках.