Математические метаморфозы

  С математикой в старших классах школы у меня были неоднозначные отношения. Если с алгеброй дела обстояли более-менее нормально, то вот с геометрией все было гораздо хуже.  Я, например, не обладал достаточным пространственным воображением и потому правильно нарисовать сложный чертеж к задаче для меня было довольно проблематично. Ну не передались мне по наследству гены мамы-художницы. Но до поры до времени я как-то с горем пополам справлялся с проблемами геометрических рисунков и чертежей.

  В конце 9 класса к нам в школу пришла новая преподавательница математики, Лариса Ефимовна, взяла наш класс и я надолго забыл оценку "отлично" не только по геометрии, что было достаточно редким явлением, но и по алгебре.

  Только не подумайте, что я плохо воспринимал математический материал или вдруг забыл напрочь алгебру с геометрией.

  Все дело в том, что я знал Ларису Ефимовну еще задолго до ее прихода к нам. Она приходила к моей бабушке брать уроки вокала и потому решила, что мне не надо ставить отличные оценки, чтобы никто не смог ее заподозрить в каком-то "особом" отношении ко мне.

 Я не понимал, что мне делать и как писать контрольные, но если я решал контрольную по алгебре абсолютно правильно, то все равно получал не 5, а 4. Так продолжалось до самого конца учебы, пятерки по математике появлялись у меня по большим праздникам, но все окупилось с лихвой на экзаменах.

  И вот как это было.

  Мы сдаем письменный экзамен по алгебре и геометрии. Задание оказалось сложным, особенно для меня была проблемной задача по геометрии. И если с алгеброй я в итоге справился, то по геометрии даже рисунок практически не нарисовал… так… наброски.

  Пока мы корпели над экзаменационным заданием, учителя-члены экзаменационной комиссии так же решали эти же задачи (они увидели задание вместе с нами, все держалось в секрете), а потом Лариса Ефимовна стала прогуливаться между партами, наблюдая за нашей работой.

  Я сидел и усиленно пытался что-то придумать с геометрией, как вдруг над моим ухом тихонько прозвучало:

  - Получается? Нет?

  Оказалось, моя учительница увидела, что я сижу в прострации и черновик практически чист.

  - Рисуй рисунок к заданию.

  - Как? Я даже не могу сообразить, с какого боку к нему подступиться.

  Но учительница уже удалилась от меня, продолжая свой путь между партами. Минут через 5 она опять появилась в зоне слышимости и парой еле слышных подсказок дала толчок моему мыслительному процессу.

  Минут через 20 упорного пыхтения, рисунок к заданию был создан. Опять прогуливаясь между нами, Лариса Ефимовна, почти не разжимая губ, бросая ключевые слова, направила мои мысли в нужную сторону и я кое-как, но справился с решением.

  Через пару дней нам объявили оценки, я получил по алгебре 5, а по геометрии 4 и подошедшая ко мне моя спасительница, улыбнувшись, сказала:

  - С алгеброй ты справился на "пять", а вот ставить "отлично" по геометрии самой себе я не стала. Так что только четвёрка.

  Вот так Лариса Ефимовна искупила все мои мучения с оценками в течение учебного года.

  Но это еще не все.

  Через некоторое время, когда я сидел и учил физику, она опять пришла к бабушке на урок. Пока она занималась, я сделал перерыв и вышел во двор продышаться и проветрить мозги.

  Вернувшись домой, я опять уселся за учебники.

  - Сережа, ты же знаешь, что я вхожу в комиссию на экзамене по физике?

  - Да.

  - Ну и какой билет ты выучил лучше всего?

  Я задумался.

  - Наверное, десятый.

  - Отлично. Тогда учи только его. И запомни. Когда вы придёте на экзамен, ты садись впереди и внимательно смотри за мной. Я отложу твой билет немного в сторону. Когда вас начнут вызывать к столу тянуть билеты, ты иди четвертым (нас на всех устных экзаменах вызывали по четыре человека, а порядок вызова определялся по желанию, а не по списку в экзаменационном протоколе). Так у тебя будет больше времени на подготовку.

  И действительно, я сел на первый ряд, и пока преподаватель физики Яков Григорьевич рассказывал нам, как будет проходить экзамен, во все глаза следил за руками Ларисы Ефимовны, которая спокойно переворачивала на столе билеты в поисках моего заветного десятого билетика.

  Найдя его, она отложила его на край стола и, поймав мой внимательный взгляд, многозначительно постучала пальцем по билету. Теперь главной задачей было выйти к столу четвёртым, но еще главнее, чтобы никто другой не вытянул этот билет.

  Выйдя к столу, "вытянув" свой билет и получив в качестве третьего вопроса задачу для решения, я пошел готовиться. Посмотрев её условие, я не смог сдержать вздох облегчения. Я знал решение.

  Набросав на черновике тезисы ответа на первые два вопроса, я написал формулу для задачи, потом подставил числовые значения, решил пример и со спокойной душой стал ждать своей очереди, мысленно благодаря свою учительницу за помощь.

  Выхожу к комиссии и, бодро отбарабанив ответ на первые два вопроса, иду к доске, записываю условие задачи, применяю формулу, пишу решение и в конце вывожу итоговый результат.

  За моей спиной воцарилась звенящая тишина.

  Я обернулся и увидел расширившиеся от ужаса глаза моей математички. А Яков Григорьевич, задумчиво грызя дужку очков, переводил взгляд с доски на меня.

  - Я вот что-то не пойму, Сергей. Ты чего тут нарешал?

  Я повернулся опять к доске и … впал в ступор. Я использовал правильную формулу, только в обратном виде. Вместо целых значений написал дроби.

Я подхватил тряпку и ринулся стирать написанное, но был остановлен:

  - Интересно, как ты решал задачу с дробями, если у тебя в ответе целое число. Должна же быть дробь?

  В стрессовой ситуации у меня мозги стали работать в турбо-режиме, я несколько раз "пробежался" глазами по доске и до меня дошел весь абсурд сложившейся ситуации.

  Мало того, что я перепутал физическую формулу и соответственно плюсовал дроби вместо целых чисел, так я еще умудрился ее решить неправильно с точки зрения математики, но в итоге получился ПРАВИЛЬНЫЙ (!) ответ.

  После паузы, наш физик отпустил меня восвояси, не задав ни одного вопроса.

  А когда нам объявили оценку и я услышал: "Богаткин – четыре", пошедшая Лариса Ефимовна, еле сдерживая смех, поведала мне историю обсуждения моей оценки.

  "И как Вы его, Лариса Ефимовна, учили математике, если он, неправильно решая задачу, получил правильный ответ? Как такое бывает?"

Ответ на этот вопрос не знал никто. Ни тогда, ни сейчас.