АЭТА

        АЛЬДЭ ОТОС ЭМКТ О
        18.10.21 20-24

//записано было 4.2.21 14-35

Аэта вошла в класс, «немного смущаясь своего формата вида, не принятого на Орионе».
Там принято всплывать частями, а она вошла сразу вся.

//развитие сюжета:

Дерганными движениями преподаватель закреплял в полях учеников предмет. И у неё слегка поплыло изображение, так как преподаватель сразу всё «раскладывал по полочкам» сам, не предлагая ученикам ни мыслить, ни размышлять. А у неё, вошедшей целиком, информация повела себя, как и должно быть – втекла и распределилась сама.
Она взяла стило и начала говорить.
Преподаватель умолк. Все слушали, и ожидали, что и она им всем тоже «разжуёт и положит в рот». Этого не происходило, информация накапливалась на внешней оболочке учеников и не стекала ни внутрь, ни во внешний жёлоб для стока непригодной.

Аэта была директором этого цирка. Для умалишённых.

– Сколько? – спросила она стоящего рядом с ней Ивэра.
Тот покачал тем, что читатель принял бы за щупальца с шариками на конце, и ответил:
– 1 из 10.
– Это слишком мало, запускайте их в провокации.
– Их это сплющит, мы не сможем потом такое распрямить.
– Значит сплющит. Мы не можем дольше ждать. От меня требуют применимость вводимого препарата. И они не отстанут. И я не смогу им сказать, что препарат неприменим. Ты же знаешь, чем заканчивается отказ.
– Знаю. Но я также хорошо знаю, чем заканчивается согласие.

Они рассмеялись … внутри.
И вышли из класса.
Там, за плёнкой осмоса – ученики начали побоище между собой, первым был стёрт преподаватель. Информация не усваивалась …

– Почему она не усваивается? – Аэта мягко потёрла лоб, отстранившись от Ивэра жестом невнимания.
– Потому что они и информация – противоречие.
– Но ведь это же – пазл. Он должен был сложиться …

Они ушли.

Зайдя к себе в свой шар, Аэта с облегчением скинула образ директора и перешла в свой мир. 15 000 циклов в том цирке – выматывали, линии души болели, ломили, как ноющий зуб у челов.
… челы … давно они не смотрели, как там челы …
В принципе, уже можно было и не смотреть – с теми было всё решено. Вчера совещались с Кэстом – он сказал, что те сдались: они не просто не воспринимают информацию – они её боятся, даже не пытаясь воспринять. Проект закрыт, – сказала Кэст, её и его точки зрения совпадали с той и этого стороны, что было редкость при этой работе, которую они выполняли.
В этой их работе спор был неизбежен между внутренним каждого он и она, поэтому их отправляли на работу парами: он-она и он-она. Переплетения давали шанс, что спор, не перерастая в катастрофический, даст нужный результат.

Аэта с тихой грустью рассматривала мысленно структуру Кэст. Эта Суть была так далека от неё. Воспринимая себя, как она, при этом Аэта была и он: Атэа. И спора у них не было. Ни на одном из заданий. Это сильно отличалось от необходимого внутреннего согласия Кэст. Это было – вообще без рамок. Поэтому для Аэты не происходило перерыва в заданиях, отдыха не было – цена уникальности.

Стеча к внутреннему осмосу своего шара, Атэа смотрел вовне, на, так сказать, соседей.
В их область МiроЗДания (далее слово буду писать обычным видом: мироздание) эти искажения пришли 5 000 000 циклов назад. И этот срок был крайним для любого вида искажений. Предстояло перерождение.
Атэа замер, стремясь вытащить из мгновения – признак человского времени. Те «жили» по отрезкам, и точки обрыва часто проникали даже в обеспеченные осмосом области жизни и пытались сделать всю жизни такой, как «жили» они.

… уникальность … а чтоб её!!! …

Вся эта уникальность – и результат, и признак того, что враг повержен. А значит – если есть враг – есть и искажения.
Чёрт … опять они с их временем … куда ни плюнь, одно и то же облако их «возмездий»!...

Аэта, умывшись чистым светом, отклонила предложение ввести её в анабиоз. Такое предложение поступало каждый 10 000 цикл – как вероятность, как надежда, что может всё таки всё сделано. Что проект челов забыт. Что их, аортов, дети могут принимать информацию без проверки процессом умалишения, что не нужно учить ныряльщиков в грязь, что не нужно слышать, как за осмосом стирают в ноль преподавателя, не слышать стекания цвета по внутренним шарам убитых одними учениками других учеников, и угасания миллионов ещё не рождённых мыслей, замечательных светлых мыслей … эта боль преследовала Аэту даже дома, даже в родном шаре осмоса. Но. Вопрос, который они все задавали себе в самом начале искажений, они не задавали себе уже много циклов и совсем, то сакраментальное: «Что делать?!».
Все знали, что надо делать.
Никаких архивов не нужно было поднимать, никаких историй переписывать. Просто – идти.

//продолжение – следует

--- это должно быть понятно, что ассоциативный перевод ---
--- тем, кто читает, вопрос: продолжения хотите? ---