Снегири

Первый раз снегирей я увидел в 19 лет. И очень разочаровался. Я ожидал увидеть ярких птиц с алыми грудками, которые подобно рябине горят на морозе. Но встретил я просто жирных воробьев с огромными тусклыми оранжевыми брюхами, под которыми гнулись ветки старых елей.

Ночью того же дня меня срочно отправили на железнодорожную станцию в медобеспечение загрузки техники. Особенность службы в армии — все идёт по чётко выверенному плану, только никто не знает этот план. Ну и пусть — приказ есть приказ, и деваться мне особо некуда. Прибыли на станцию к концу развода. Солдаты приступили к погрузке техники на железнодорожные платформы. Я быстро доложил о прибытии майору, залез в машину, закутался поглубже в куртку и закимарил.

Наверное, интересно наблюдать за тем, как на хрупкие железнодорожные платформы заползают громкие и тяжёлые танки. Всё это, казалось бы, нехитрое дело всегда удобряется горой отборной ругани, криками и лишним грохотом. Так что обычному зеваке зрелищ хватило бы с головой. Но в армии они становятся обыкновенны, и ты спокойно спишь, даже когда рядом начинается драка. Единственное, что было достойно внимания — это наглые снегири, которые, казалось, преследовали меня. Увидев их, я сразу расхотел спать, настолько противны они мне стали после первой встречи. Не без сожаления мне пришлось наблюдать за погрузкой техники.

Постепенно усиливался снег, света единственного прожектора, привязанного к стволу старого дерева, стало не хватать, и, возможно, поэтому, а может по другой какой причине, одна БМП неправильно въехала на платформу и скатилась вбок. Животный крик боли затормозил весь процесс, а я уже рефлекторно бегу к его источнику. Издалека в тусклом свете фонаря я увидел косо стоящую плоскую коробку танка, придавившую своим углом человека. Как можно быстрее оказываюсь рядом, осматриваю солдата, быстро, почти моментально, не думая, принимаю клинические решения. Перетянул одну ногу, перетягиваю вторую — лопается жгут. Черт. Снимаю ремень, использую его, как жгут. Неожиданно сильный удар прилетает мне в нижнюю челюсть. Ничего бывает. Тем более, что два бойца уже держат пострадавшего за руки, позволяя мне разрезать одежду и вколоть обезболивающее. Надо его вытаскивать, но надо сдвинуть БМП. Несколько тонн металла сели на днище и теперь не могут сдвинуться. Ору, чтобы их подняли. Пройдёт вечность пока появился зазор, через который я смогу вытащить солдата и понять, что одну ногу оторвало. Редко я теряю самообладание, но тут... В голове крутится глупый вопрос: а куда девать ногу? И на носилки неудобно класть, и подмышкой не понесёшь. Полностью пропускаю весь процесс эвакуации бойца. В абсолютном ауте привожу его в госпиталь, докладываю и отдаю врачам приёмного.

С удивлением встречаю полный ужаса взгляд дежурной медсестры. Смотрю на себя: когда-то белая форма стала грязно-бордового цвета. Извиняюсь за внешний вид. Понимаю, что все кончилось, выползаю на улицу, сажусь на парапет, дрожащими руками закуриваю. А передо мной садится снегирь. Настоящий. Как я его в детстве представлял: красногрудый, круглый, с аккуратной чёрной шапочкой. Наверное, неплохие эти птицы — снегири.