У реки два берега. Глава 23

 
                В других краях...

     ...И я согласилась.

     Договорились, что я покажу Ольшанскому  тот путь, по которому нас вели от зиндана до первого спуска в нижний горизонт подземных ходов, а потом они помогут мне вернуться назад. Это займёт в худшем случае один день. Потому особенно не беспокоилась за сына. Андрюша всегда готов был погостить у Щегловых, а Валентина за отсутствием пока внуков любила с ним пообщаться. И они быстро нашли общий язык. Валентина готовила новые блюда, а Андрюша ей во всём помогал. И это его очень увлекало.

     Ольшанский, увидев в первый раз как сын с удовольствием взбивает яйца для бисквита, лишь поморщился, а потом заявил, что не всем же быть защитниками родины, надо и народ кормить, на что Валентина ему устроила целую лекцию о том, как важно мальчику знакомиться с разными сторонами повседневной жизни. Что все навыки, полученные в детстве, потом ему пригодятся...

     Неожиданно накануне нашего похода, когда  мужчины уже спустили рюкзаки с необходимым снаряжением в лаз на даче Щеглова, оставалось только принести съестные припасы, к моему дому подъехало такси. Из него вышла Наталья с дочкой на руках, а за ней с опущенной головой вышла Гуля с сыном...

     -- Что случилось? -- это было первое, что я сразу же выпалила вместо приветствия.

     Наталья поздоровалась, Гуля кивнула головой, пряча глаза. Я поняла, что на улице разговора не получится, как бы я этого ни хотела. В голове сразу возникло подозрение, что девчонка опять что-то стала требовать от Натальи и та решила отправить её ко мне...

     Уже в душе возмущённая поведением Гули, я всё же пригласила прибывших в дом. Как только входная дверь была закрыта, у девчонки сразу из глаз потекли слёзы.

    -- Прости меня, Ирина Викторовна, -- проговорила глухо Наталья. Хотя последнее время у нас с ней установились более крепкие родственные отношения, она так и не смогла переломить себя и звать меня просто по имени. Деревенская привычка величать учителя по имени-отчеству неискоренима, как дань уважения  тому, кто даёт детям знания.

     -- Рассказывай, что произошло? Что Гуля натворила опять? Не скрывай... -- потребовала я у Натальи.
 
     Та вдруг растерялась, поглядела на меня, на Гулю, потом покачала головой.

     -- Нет, она ничего не сделала...

     -- Тогда рассказывайте, что за причина привела вас ко мне, проходите в комнату, я пока чайник поставлю, -- я вышла на кухню, давая себе мгновение для того, чтобы успокоиться. По всему видно, что Наталья не в обиде на девочку. По крайней мере та не претендует на Дарью или Дарёну, как ту зовёт Наталья.

     В моё отсутствие Наталья устроилась на диване, посадив рядом Дарёну и Алихана. Разница у них была года в полтора-два, но девочка выглядела крупнее, сытее и светлее. А мальчик смуглый и очень худенький казался младше своей сестры. Нет, Наталья не боялась за детей. Она так же заботливо относилась к сыну Гули, как и к своей дочери... Так что же на самом деле произошло?

     Я внесла чайник, потом прикуски к чаепитию. Наталья порывалась мне помочь, но я её успокоила, что справлюсь сама. Гуля сидела в уголке, отстранившись от всего, словно незримой завесой отделившись от мира... Даже когда я придвинула к ней чашку с чаем, она лишь кивнула в знак благодарности...

     -- Так не пойдёт, рассказывай, Наталья, что произошло? -- моему терпению пришёл конец. Обычно я более уравновешенно отношусь к проблемам знакомых, а уж тем более близких...

    -- Вон, пусть она расскажет, -- Наталья кивнула в сторону Гули. И та впервые подняла на меня глаза...

    -- Тётя, что мне делать? В деревню пришёл посланец от моего второго мужа. Он требует, чтобы я вернулась в отряд... Сказал, что за меня уплачено моим родственникам, и я принадлежу ему... Сказал, что мой сын ему не нужен, но если не послушаюсь, то он его просто убьёт... Про девочку он не знает...

     -- Вот что теперь делать, Ирина Викторовна? Ввязалась девчонка в эту бодягу, и как ей теперь выкрутиться? Не хочет она туда возвращаться, а и за сына боится...

     -- Ты-то как? Не опасаешься? -- спросила у самой Натальи.

     -- А что мне сделают? Ну жила у меня, потом её позвал муж, вот к нему и поехала. Срок назначили завтра. Встреча в областном центре, сказали, что она знает где...

     -- Ладно, разберёмся. Пейте чай, а я посоветуюсь с Ольшанским, -- он был среди моих знакомых единственным человеком, который может подсказать, что делать дальше. Просто потому, что ему не раз приходилось сталкиваться с подобными ситуациями.

    Я позвонила ему на сотовый и попросила приехать, разговор не требует отлагательства.

    Буквально через минут десять у дома остановился газик Высоковского. Из него вышли кроме самого хозяина Ольшанский с Ивановым и ещё один молодой парень из его отряда.

    -- В чём дело? -- недовольно осведомился Ольшанский. Что у него в последние годы за привычка вечно выказывать недовольство моими действиями? Но сейчас было не до разборок. Хотя в другое время я бы ему предъявила  пару претензий...

    -- Ты что, передумала с нами идти? Опять бабские предрассудки? Мы же договорились, что к вечеру вернёмся. За сыном присмотрят Щегловы...

    -- Ладно, проходите в дом, что на улице говорить...

    -- Я тогда поехал, -- сказал Высоковский, но у меня вдруг мелькнула мысль, что он-то может быть скорее поможет в Гулином вопросе...

    -- Останьтесь, Юрий Алексеевич, возможно, что и ваша помощь понадобится, -- предложила я, пропуская прибывших в дом...

    Войдя в комнату, первым увидел Наталью с детьми и Гулю Высоковский:

    -- О, какие люди! Что на этот раз случилось?

    Ольшанский и Иванов тоже с удивлением уставились на неожиданных гостей. Все обратили внимание, что Гуля сидела бледная и испуганная, сжимая в руках дешёвенький мобильник.

     -- В чём дело? -- спросила я у девушки.

    Она беззвучно затряслась в рыданиях. А Наталья пояснила:

    -- Они за ней следят. Увидели, что к тебе приехали эти люди, -- взмах подбородком в сторону мужчин, -- и пригрозили, что вырежут всю её родню и в первую очередь сына, если она завтра не явится по адресу. И сказали, что никто из приехавших ей не поможет...

     Мужчины уставились на меня с немым вопросом в глазах...

     -- Садитесь, что уж теперь...

     И налив новым гостям чаю, я рассказала о причине приезда Натальи и Гули...

     -- Что они хотят от тебя? -- тут же принялся допрашивать девушку Ольшанский.

     К нему присоединился Высоковский. Путём многочисленных наводящих вопросов они наконец выяснили, почему террористам потребовалась Гуля. Она в своё время предназначалась для проведения теракта в центре столицы. Но вмешались непредвиденные обстоятельства, и дело это отложили на некоторое время. Потом она родила девочку, от которой ей приказали избавиться, потом муж с несколькими боевиками убыл в Сирию. Собирался взять её с собой, да тут ребёнок заболел...
Оставил работать в подземелье. А теперь он вернулся с новыми людьми, и требуется провести громкий теракт где-то в центральной части страны. Если она послушается, то её родным ничего не будет, и сына её не тронут, если откажется -- им несдобровать... И что теперь делать?

     -- Ты знаешь адрес сбора? -- поинтересовался Высоковский. Он записал его в книжку и тут же позвонил куда-то. Стремительно вышел в другую комнату и о чём-то довольно долго говорил. Потом вернулся и пояснил:

     -- Есть пока стоящие люди. С этим мы вместе служили. Они взяли в разработку дело. Вот только надо приманку организовать. Эта девушка им не подходит. Нужна своя. Сейчас ищут. А эту с ребёнком надо спрятать до окончания операции. Наталью тоже нужно  оградить пока от неприятностей. Она хоть и не причём, а может пострадать. Так, расходимся до вечера. Гуля с сыном пусть здесь побудут. Наталья тоже. Пусть будет всё как обычно... А мы понаблюдаем...

     -- Так что же, завтрашний поход откладывается? -- поинтересовался Иванов.

     -- Ну почему же? -- удивлённо спросил Ольшанский. -- Как раз наоборот, есть место, где на время спрячутся и Гуля с ребёнком, и Ирина с сыном. А то не случилось бы,  как и в прошлый раз, когда их  захватили в заложники. Тут у нас такое осиное гнездо, оказывается, что ещё долго от их укусов будем спасаться...



    Так и получилось, что мы с Гулей и детьми вновь оказались в подземном лабиринте. И опять не по своей воле. Наше перемещение в те места стало своего рода хитроумной операцией. К вечеру нас всех открыто препроводили в дом Щегловых. Гуля с сыном шла в своём чёрном балахоне, опустив голову. Я с Андрюшей и Наталья с Дарёной следовали за ней.

    В доме нас уже ждала чернявая девушка примерно Гулиной комплекции. Она сразу предложила поменяться с Гулей одеждой. В балахоне и платке, закрывавшем большую часть лица её было не отличить от настоящей. Этой девушке предстояло отвлечь внимание наблюдателей и сесть в автобус завтра утром, проследовать до областного центра и прийти на конспиративную квартиру по известному ей адресу...

     ... А мы поздней ночью прошли через сад Щегловых, соседские огороды и, перейдя ручей, скрылись в ольшанике. Окружным путём добрались до Слободы. Гулю одели в джинсы и куртку, на голову -- бейсболку, и выглядела она теперь как подросток в чуть великоватой одежде на вырост. Её сына нёс Иванов. Ребёнок до того был запуган, что только поглядывал своими круглыми глазами на мать да кривил в беззвучном плаче губы. Андрюшу нёс на руках Ольшанский. Я видела, что ему тяжело, что он заметно прихрамывал на раненную ногу, но шёл уверенно и решительно. Наталью с дочерью оставили у Щегловых, хоть она и противилась, мотивируя тем, что дома у неё живность некормленая. Но от греха подальше, ей посоветовали переждать денёк в городе...

    ...Спуск в туннель прошёл благополучно. Правда, дети вспомнили подобное  недавнее путешествие и стали тихонько поскуливать. Плакать в голос они опасались...

     До решётки добрались благополучно. Предложили Гуле остаться с сыном в туннеле, потому что трудности дальнейшего маршрута  ей были хорошо известны. А на следующий день за ней придёт Щеглов, когда получит известие, что всё нормально и боевики схвачены...

     -- А если их не схватят? -- испуганно спросила девушка, -- что тогда? Нет, я пойду с вами. Мы выдержим...



    В зиндане, где я провела полмесяца, было пусто. Как, впрочем, и везде. Не слышно было никаких посторонних звуков. Меня только удивило, почему всё это переплетение ходов не взорвали те, кому очень хочется стереть в порошок такое вот напоминание о прошлом... Возможно, их удовлетворило то, что все проходы с поверхности забетонированы. Вот только все ли?  А вдруг есть другие, которые боевикам известны, и они вновь могут появиться здесь?

     Своими опасениями я поделилась с Ольшанским. Мы с ним шли впереди. Я по памяти показывала дорогу. Когда спустились на два  яруса ниже, к нам присоединилась и Гуля. Мы обе стали осматривать стену в поисках рычага, открывающего вход на следующий ярус. К нам подошёл Антон. Два его спутника -- члены отряда поисковиков, ожидавшие нас в лабиринте, -- тоже занялись осмотром стены.

     -- Вы обратили внимание, что здесь отделка камня намного техничнее и качественнее, чем ярусом выше, --  спросил их Иванов. Для меня всё казалось таким же  старинным и даже ветхим, но мужчины внимательно осматривали стены с обеих сторон.

    Неожиданно я вступила с ними в разговор:

    -- Разве здесь качественно сделано? Вот когда спуститесь на следующий ярус, увидите и технику и качество...

    -- Какие мы умные... -- протянул насмешливо Ольшанский. -- А слабо тебе показать, каким образом здесь вход открывается?

    В отличие от верхних ярусов, где входы были закрыты кованными решётками, здесь в подземном ходе стены были сплошь из камня. Когда мы первый раз спускались по ярусам, я почему-то не запомнила, как открылся вход в стене. Но Гуля оказалась наблюдательней. Видя, что мужчины задерживаются у стены в поисках рычага, она, скромно потупив взгляд, спросила:

     -- Можно, я открою?

     И под недоумённые и удивлённые взгляды остальных подошла к той части стены, которую мужчины пока не обследовали, провела пальцами по камням, как-будто считала их, а потом уверенно нажала на самый обыкновенный, ничем от других не отличающийся квадрат. Рядом с этой кнопкой вдруг вплотную друг к другу притёртые камни чуть отступили внутрь и отъехали в сторону. Образовался проход. Я в прошлый раз таких подробностей не увидела или не запомнила... Сейчас же была несказанно удивлена открывшейся картиной. Вниз шла винтовая каменная лестница. Ольшанский с Ивановым, как два любопытных школьника, тут же наперегонки стали спускаться вниз, освещая всё невеликое пространство мощными фонарями. За ними последовали мы, за нами остальные. Вот не помню я этого спуска. Это сколько же пролётов мы так спускались? Я тогда шла с Андрюшей рядом. Как мы спускались? Гуськом или парой? А Гуля, она же несла сына на руках? Как она выдержала?

    Я машинально стала считать ступени. Не знаю, сколько их я прошла до начала счёта, но до конца спуска я насчитала больше сотни. Внизу нас ждал открытый выход в следующий подземный туннель. Я его узнала. На стенах камни не казались безликими. Внизу, у края пола, и вверху, на уровне вытянутой руки, по стенам шёл выбитый в камне рисунок: стилизованные волны, такие изображались на рисунках, которые считались древнегреческими. А над этими волнами были так же стилизованные восьмилучевые изображения солнца, между ними фигуры человеческие и мифические... У меня глаза разбежались от такой необычной картины.

    Иванов тут же принялся отщёлкивать снимки на фотокамеру, один из его спутников -- на цифровую, другой быстро набрасывал схематичные рисунки в блокнот...

    А я стояла и думала, почему же я не помню этих сюжетов на стене. Наверное, потому, что была тогда сильно напугана и мозг просто не сохранил в памяти эту красоту...

     -- Вот это да, -- Иванов восхищённо разглядывал фрагменты этой выбитой в камне картины, -- никогда бы не подумал, что можно такое сотворить руками...

     -- Руками вряд ли. Посмотри внимательнее, это сделано машиной. Видишь у фигурки женщины необычный изгиб руки? Повторить такое даже очень талантливый каменотёс с такой точностью не смог бы... Ты понял? Это же делала машина по программе... Представляешь, какая цивилизация тогда была? Мы к этому только приблизились, а у них... И эти подземные ходы, лестницы, переходы... Кроме первых, верхних... Там уже намного позже делалось, и, заметь, грубо, некачественно... Подражали...

     Иванов как-то трепетно провёл рукой по выбитой картине:

     -- Как думаете, для чего все эти ходы?

     -- Думаю, -- отозвался один из его спутников, тот, что постарше, -- это был какой-то узел связи, какой-то центр. Ведь от него расходятся в стороны все эти туннели... И потом, не просто же так его  усиленно стремились стереть с лица земли? Все упоминания просто исчезли и из истории, и из памяти людской... Видно, было в нашей истории что-то такое, что неугодно нынешним властителям... Я имею в виду не руководство государств, а тех незримых управителей, которые дёргают за ниточки, направляя и сдерживая развитие науки и общества планеты...



     ...Потом мы попали в тот самый жёлоб -- трубу... Мне почему-то показалось, что нас намеренно кто-то направляет в эту часть подземелья. Что она значит в этом комплексе? Почему нас ведут такими кругами? Для того, чтобы мы прониклись пониманием величия подземного сооружения? И одно ли оно на планете? Пока такое впечатление, что все эти ходы, соединяющие отдельные участки земли в районе сотни-двух сотен километров были нужны для технических нужд, а вот эта труба -- она явно предназначена для продолжительных  путешествий...

     Такие рассуждения всё чаще звучали на привалах между Ивановым и его друзьями. В них принимал участие и Ольшанский, но у него версии о предназначении подземных ходов  склонялись в основном к военной защите этого самого центра...

    А я на досуге задумывалась о том, что нынешний наш путь совсем не соответствовал тем моим воспоминаниям, которые порой прорывались наружу в моих снах. Например, в жёлоб-трубу мы тогда попали из другого перехода, который имел явный уклон, и двигались мы по нему довольно долго, пока не оказались в этой трубе. И рисунок на проходном коридоре тоже был другим... Нет, на этот раз времени на  путь до трубы потрачено намного меньше...

    Вспомнилось, как эта труба в первый момент поразила попавших в неё мужчин. Опять многочисленные снимки, восторги от качества обработки каменных стен, предположения об использованном для их строительства камне. А ещё то, что в трубе было чисто и... свежо. Я в тот свой первый переход как-то не задумывалась, почему на такой глубине не ощущается затхлости и не видно многовековых  отложений пыли, которые, по идее, должны были бы присутствовать здесь...

    Мужчины между тем оглаживали стены и ту часть трубы, которая в их понимании являлась полом. Всё  идеально отполировано, стены россыпью искр откликаются на любое движение   луча фонаря...

     -- По всему видать, это что-то типа метро. Вот только каким образом по нему перемещались вагоны и какого  они были вида? -- задумчиво вынес свой вердикт Иванов. Остальные с ним согласились.

    -- Судя по увиденному, цивилизация была по уровню научных знаний много выше нашей... Как же её угробили? И, главное, кто? -- задался вопросом один из спутников Иванова, самый молодой из мужчин. Они его все звали Шуриком. На вид ровесник моего сына... На его вопрос тут же откликнулся вопросом Ольшанский:

    -- И, главное, зачем? Такие способы обработки камня, неизвестные нам энергии для передвижения, я думаю, скорости здесь были запредельные...  И какие-то ублюдки всё это разрушили, стёрли с лица планеты, уничтожили такие научные достижения... С какой целью?

    -- Ну,  цель-то всегда одна -- подчинение своим желаниям всех, кто может оказать сопротивление. Уничтожение научных знаний и высокотехнических способов производства, низведение народа до  уровня бессловесных животных, попросту, рабов, чтобы повелевать ими, и из бандитов и изгоев превратиться в элитарную высшую власть, держащую всю планету в подчинении. Им-то как раз развитие науки ни к чему... -- Иванов опять стал осматривать потолок трубы, посверкивающий россыпью огоньков...
 
     ... Такие разговоры и предположения возобновлялись во время каждой остановки для перекуса. С нами были дети. И понятное дело, они замедляли движение экспедиции. Мужчины горели желанием как можно скорее найти какой-нибудь перекрёсток, что-то типа платформы, хоть что-то, что позволит им выбраться из этой безлико-скучной трубы... По двое, периодически сменяясь, они просматривали отполированные стены на предмет каких-либо знаков...



    ... Лежащие на полу  скрюченные фигуры увидели не сразу. Внимание всех было сосредоточено на стенах и потолке. И лишь когда один из обследующих стены помощников направил луч машинально вдаль, а тот  наткнулся на  какую-то преграду, все оживились и стали лучами её высвечивать. И увидели людей. Сразу показалось, что их много, больше, чем наш импровизированный экспидиционный отряд...

    Гуля вдруг подобралась ко мне, ухватилась за руку и задрожала... Она не произнесла ни звука, но затормошила меня, указывая куда-то вперёд.  Тут луч фонаря опять выхватил людские фигуры. И по одежде они нам с Гулей очень живо напомнили, кто это. Мы совсем забыли, что где-то в этих местах остались за преградой боевики, которые нас тогда сопровождали...

     Первой моей мыслью было схватить Андрюшу и бежать. По-моему, такие же чувства испытала и Гуля. Она проворно подхватила сына на руки... Тот тоже почему-то сжался в комочек и приник к матери...

    Между тем мужчины направили лучи фонарей на лежащих. Ольшанский первым подошёл к фигурам, внимательно осмотрел их...

    -- Трупы, -- сообщил остальным. -- Лежат давно и хорошо мумифицированы. Что же их так сразило?

    Потом он прошёл между лежащими дальше и осветил перегородившую трубу стену.

    -- Идите сюда, -- позвал остальных. При этом осветил жёлоб пола. Я увидела, что стена передавила ещё одного. Были видны только его ноги. А рядом ничком валялся ещё один.

    --Как его угораздило-то попасть под стену? -- удивился Иванов, разглядывая раздавленного. А Ольшанский склонился над вторым трупом...

    -- О, вот где свою смерть нашёл, перевёртыш, -- произнёс брезгливо, даже пальцы рук о комуфляжные брюки вытер, хотя и не дотрагивался до лежащего, -- мы его на земле караулили, а он вот где спрятался...

    -- Кто это? -- поинтересовался Иванов.

    -- Разорёнов, бывший участковый, наркодиллер, бутлеггер и ещё куча криминальных профессий... А вот это кто, под стеной?

    У меня сразу вырвалось:

    -- А это Ремезов, Ростик, Ростислав Валерьевич...

    -- Вот куда его занесла жажда халявных денег и славы... Сидел бы в своём имении на Лазурном берегу ... или где там его семья обретается. Так нет же, с бармалеями решил нашу историю пограбить... -- Ольшанский с пренебрежением сплюнул...

     Юхнов, апрель 2021 г.