Синяя шкатулка 22

Леон-Флореля не пришлось долго ждать. Он появился ровно в девять, как и обещал. Панталоны из голубого сукна, такого же цвета редингот, а сверху на плечи наброшен серый широкий плащ из мольтона. Когда снял круглую шляпу, то золотые кудри рассыпались по плечам. За дни отсутствия он немного осунулся, отчего его аристократический профиль стал ещё более точёным. Серо-голубые глаза сияли радостью. Катрин поняла, что он очень рад видеть её вновь. И она его тоже.

- Сегодня вернулся из Пикардии. Вот, привёз оттуда местный сыр Ролло. Ты никогда не пробовала его? - Леон-Флорель положил на стол головку сыра с красноватой корочкой. Он ловко нарезал мякоть бледно-жёлтого цвета и разложил куски на тарелке.

Катрин надкусила кусочек с солоноватым вкусом и лёгкой приятной горчинкой..

- Вкусно! - с одобрение отозвалась она о сыре.

- А теперь давай выпьем, я прихватил с собой Сансер, - Леон-Флорель достал из кармана плаща бутылку вина, а затем разлил его по бокалам.

Услышав о вине, Катрин вздрогнула. Она больше не могла видеть стакан красного вина. Перед глазами вновь встала недавняя картина, когда она ради спасения человека пьёт кровь жертв. Судя по мундиру, то был несчастный швейцарец дворцовой роты, убитый лишь потому, что исполнял свой долг. Совсем ещё мальчишка — белобрысый и безусый из королевской военной свиты. Его синий мундир - мезон блё («синий дом») был весь испачкан кровью, которая вытекала из перерезанного горла. Рядом лежал другой швейцарец в красном мундире — мезон руж («красный дом»). Один из тех, кто нёс стражу за пределами дворцов. Его голова превратилась в кровавое месиво.

К счастью, вино было белое и она осторожно его пригубила. Катрин понравилась его лёгкость и свежесть вместе с фруктовым ароматом.

- За что пьём? - улыбнулась виконтесса, отгоняя печальные воспоминания.

- За моё назначение. Я теперь депутат Конвента, - с гордостью произнёс Леон-Флорель.

Улыбка медленно сползла с лица Катрин.

- Ты один из них?!

- Да! Его серо-голубые глаза светились от удовольствия.

Он случайно задел локтем столик, на котором стояла стопка книг.

Извинившись за свою неловкость, собрал их с пола. Брови его дрогнули, когда взгляд Леона-Флореля остановился на одной из них.

- «Органт», - прочитал он название. - Ну и как тебе эта поэма?

- Неудачное произведение какого-то юнца. Сюжет запутанный. Сам текст затянут. Стиль тяжёлый. Рифмы просто ужасные. Сам посуди:

«Несколько старых кустов боярышника

Печально охраняют руины;

Там искалеченные кровли башни

Унижены надменной ежевикой;

Здесь Время покрыло ковром из плюща

Висящие обломки стены;

Там виднеются готические статуи

Прежних героев, исчезнувших Красавиц».

«В этом старом дворце обитали наверно

Произвол и Бесчеловечность,

Тиран, что опустошал землю,

Неблагодарный, предавший дружбу».

- Это же сатира. Как можно не заметить? Впрочем, публика поэму тоже не оценила.

- Даже сатиру надо уметь писать. А появление банды солдат в женском монастыре, когда старые монашки убеждают юных послушниц, что солдаты эти - посланцы Бога, которым следует принести в жертву невинность. Ужасная непристойность!

- Тогда этой поэме самое место в огне! - возлюбленный Катрин бросил книгу в камин.

Но она почувствовала, что её слова его задели.

«Может он автор поэмы?» - подозрения закрались в голову Катрин, только в объятиях Леона-Флореля она обо всём позабыла.

В Париже все вдруг заговорили об Антуане Сен-Жюсте. Никому не известный молодой человек во время обсуждения судьбы Людовика предложил казнить короля без суда. Суд всё же состоялся и короля казнили.

По-человечески его было жаль, но как правитель он оказался слабым и нерешительным.

Зачем вообще нужен король?!

Зато на Теруань смерть короля подействовала отрезвляюще. Во многом благодаря беседам с Катрин, она постепенно начала понимать, что беспощадность и жестокость ни к чему хорошему приведут. Сблизилась с жирондистами, разделяя их взгляды на необходимость ведения войны с врагами Франции, вместо гражданской войны, которая приведёт к хаосу. Её призывов к национальному примирению не оценили. В мае 1793 года в тюльерийском саду на неё напали женщины-якобинки. Они явно подготовились заранее. Терунь схватили, сорвали с неё платье и высекли розгами. Засекли бы до смерти, если бы Марат не вступился за неё. Но лучше бы она умерла. Рассудок Теруань не выдержал и девушка сошла с ума. Её поместили в больницу, однако рассудок к ней так и не вернулся. Теперь до самой смерти придётся ей влачить жалкое существование в доме для умалишённых. Её палачами стали женщины, за чьи права она боролась.

После смерти венценосной особы последовали аресты и казни.

Маркиза де Сомбрейль вновь заключили в тюрьму, на этот раз вместе с семьёй. В июне маркиза и его сына казнили. Мать Лафайета, его бабушка и одна из сестёр были гильотинированы только на основании их дворянского происхождения.

А осенью состоялся процесс над королевой. Шестнадцатого октября её отправили на казнь. Катрин смотрела на приговорённую к смерти королеву. Палач Шарль Анри Сансон постриг несчастную наголо. Мария-Антуанетта в белой пикейной рубашке, с чёрной лентой на запястьях, с муслиновой белой шалью, наброшенной на плечи, с чепцом на голове и лиловых туфлях, означающих милосердие к народу Франции, села в повозку палача.

В 12 часов 15 минут пополудни королева была обезглавлена. Вела она себя мужественно.

Катрин прикрыла глаза, едва голова королевы отделилась от туловища и отвернулась, когда палач показал её народу.
С Леоном-Флорелем Катрин почти не виделась в последнее время. Не хотелось думать о любви на фоне таких мрачных событий. К тому же её настойчиво преследовал кузен Талейрана — любовника госпожи де Жанлис. Луи-Огюст — молодой человек двадцати трёх лет относил себя к мюскаденам.

Первые щеголи, или мюскадены появились еще в 1792 г. По политическим убеждениям они являлись роялистами. Своё прозвище получили из-за пристрастия к мускусным духам, от которых Катрин тошнило. Эти бульварные франты носили зелёные фраки (цвет графа д`Артуа), чёрные воротники символизировали траур по королю Людовику XVI, а число перламутровых пуговиц на одежде пришивались по числу лет малолетнего узника Тампля Людовика XVII. Ещё они демонстративно картавили, ненавидя букву "р" из-за того, что именно с нее начинается слово "революция". Эти бездельники — представители старинных фамилий устраивали аристократические вечеринки под названием «Балы жертв». Некоторые девушки и дамы отрезали волосы на затылке, а их кавалеры выбривали волосы сзади, как у осуждённых на казнь. Такая прическа носила название - а-ля виктим (жертва), или а-ля Сансон — по имени парижского палача.

Молодой граф Луи-Огюст де Талейран внешне чем-то напоминал ей Леона-Флореля, но в отличие от него совсем не вызывал симпатии, несмотря на галантное поведение, внешний лоск и приятную внешность. Он настойчиво приглашал Катрин посетить подобную вечеринку. От Леона-Флореля давно уже не было вестей, и поддавшись настойчивости графа, она согласилась пойти с ним.