Шизофрения
Будут делать электрошок. Он сказал, что тогда моя внутренняя боль уйдет. А я спросил: а заболевание? Это уже не первая процедура. У них не получается справиться с тем, что у меня в голове. Я не мешаю им делать свою работу. Им нужно защищать диссертации, им надо проводить эксперименты. А я научился держать свою Боль даже под шоком. Его тоже нужно уметь принять. Тогда можно получить состояние эйфории, легкости и полета. Все забудется, - и не будет обычной реальности, в которой есть имена, названия и штампы. Будет другая реальность. Но на время. Интересны операции на голове. Лезут внутрь, что-то убирают. Стирают. Забываешь, кто ты, зачем здесь, почему. Все хорошо. Только это проходит. Приходит новая боль от новых мыслей. Невозможно стереть этот мир со скальпелем в руке, как невозможно вытащить мой мир из головы.
Ни одно вмешательство внутрь чьего-то одиночества не остается без последствий.
Я говорю: Не вмешивайтесь в мое Одиночество. Не мешайте моей Боли. Не убивайте ее. Я хочу ее чувствовать. Моя боль нужна мне для того, чтобы чувствовать, что я еще жив. Я живу ей. Я еще не привык к ней. Я люблю ее. Это часть моей души. У тебя есть глаза, и ты ценишь их, ты ни за что не решишься расстаться с ними. А твой голос? А руки, которыми ты творишь свою жизнь? У тебя есть память. А у меня память убили. Они думали, что таким образом смогут уничтожить мою Боль. Я не помню, кто я, каким я был раньше, как я выглядел, не знаю, сколько мне лет, не помню что такое семья, дом, уют, тепло, мама… красивые нежные слова. Они мне нравятся. Но я не помню, что это. Понимаешь?
У меня не ходят ноги и не работают руки. Они говорят: парализованный. Холодное, черствое, какое-то жестокое и металлическое слово. Еще я не вижу. Раньше видел. Я знаю это. Потом ослеп. У меня нет ничего, кроме моей Боли. Только она осталась со мной. Мое тело предало мою душу. Только Боль не ушла. Я предложил ей остаться со мной, когда был первый раз под шоком. Я увидел тогда, как Она покидает меня. Она была бледно-голубой. Такой беззащитной. Нежной. Призрачно-прозрачной.
Останься, сказал я Ей. Не уходи. Мы просто не понимали друг друга. Я мучился Тобой. Останься. Я принимаю тебя сейчас. Только не уходи. Кем я останусь без тебя? Мертвой бесчувственной плотью, куском мяса, который однажды закопают в яму. А пока – закроют в психбольнице – на сохранении, как мертвого в морге. Не бросай меня. Ты помогаешь мне понять, что я до сих пор способен чувствовать. Я понял, что жив, благодаря Тебе. Не уходи.
И Она осталась. Они не понимают, что Это – моя жизнь. Я по-своему счастлив. А они хотят, чтобы все были одинаково счастливыми. Я говорил с теми, кто прошел через их руки. Они не чувствуют себя счастливыми. Они видят, слышат, ходят по коридорам. Боль оставила их, к ним возвращается память – и с каждым днем они становятся все мрачнее, замкнутые, подолгу молчат, стоя на одном месте и вглядываясь в пустоту, а потом ложатся на койку лицом к стене. Все реже я слышу их и чувствую. Все чаще слышу их вздохи.
Боль, Ты нужна мне. Не уходи. А если однажды у Тебя не хватит сил бороться с теми, кто хочет убить Тебя, давай уйдем вместе. Я не хочу стать таким же, как они…
Однако пришел он, точнее появился в результате борьбы с Болью. Самосохранения. Жестокий, властный, темный и страстный. Он поначалу взял власть в свои руки, а я подчинился ему, отверг Боль. Она обиделась. Но была все время со мной, ни за что не хотела уходить от меня и была предана. А тот ненавидел ее, но не смел трогать. На священное место Бога не смел посягнуть, ибо Бог всесилен и добр. Все что он мог сделать, так это овладеть мною. Совершал плохие дела, кои я до сих пор не помню. Говорят, Дьявол с Богом борется, а поле битвы сердца людей.
Свидетельство о публикации №221102700395