Плюшка. Полтава. Урок верховой езды

                ПЛЮШКА

Этого события уже давно ожидали: генеральша с раздражением ( опять зять поступает не по её), Вера Васильевна с неудовольствием( придется маневрировать между мужем и маман, сглаживая углы трения ), господа офицеры с интересом ( в годы их детства таких «игрушек» у них не было), генерал с легким нетерпением ( скорей бы уж внучок удовлетворился и нашел себе занятие на полдня с утра), а сам виновник события  Аркадий – с огромным вожделением . Наконец-то   в субботу в  полдень доставили в усадьбу обещанный ему долгожданный подарок – пони!
    Его отец даже по такому случаю не поехал с утра на службу. Сам решил принять лошадку: все-таки- большая ответственность перед семьей.  Подарок-то живой и со своим характером. Как бы чего не приключилось без его надзора. Опять же- перед тещей тогда не оправдаешься… Словом, Алексей Георгиевич первым встретил у ворот усадьбы нового жильца – серенькую кобылку пони по кличке Плюшка. Почему её так назвали – узнать не представлялось возможным, оставалось только догадываться: то ли она была любительницей плюшками полакомиться, что вполне можно было предположить, глядя на её упитанную комплекцию, то ли Плюшка было сокращенным от слова плюшевая , бочка у лошадки  гладенькие, мягкие. То ли приплод  её года заводчик называл на букву П и давал клички без разбору…Плюшка так Плюшка. Для пони имя очень даже подходящее.
Алексей Георгиевич огладил лошадку, потрепал по морде и даже, пока никто не видит, умильно поцеловал в  нос . Пони смирно стояла и охотно принимала ласки – видно было, что она кроткого нрава и привывчна к людям. Именно такую, объезженную двухлетку , смирную и миниатюрную, и заказал Алексей Георгиевич для сына, дабы учить его верховой езде с довольно нежного возраста. Самого его  отец посадил на молодого мерина Кузьку  тоже лет семи, и Алексей  хорошо помнил всю отчаянность положения, когда цепляешься за луку седла на высоте, равной почти двум, если не больше,  величинам собственного роста ( мерин был  крупный орловский рысак), ногами еле достаешь до хотя и подтянутых, но все же не по росту низко висящих стремян , и бОльшая часть повода болтается между рук на лошадиной холке, а этот слон, для которого всадник – пушинка, еще и ведет себя под седлом как пожелает. Много времени и набитых при падении с Кузьки шишек стоила тогда  Алексею Георгиевичу школа верховой езды. Зато потом в седле он ощущал себя как одно целое с конем, этакий кентавр, как любила приговаривать Вера в молодости, гордясь кавалерийской  посадкой мужа и тем, что он мог абсолютно без повода, одними только шенкелями, править лошадью.
Алексей Георгиевич в лошадях разбирался и  знал в них толк. В Ахалтекинском походе ездил на туркменских тонконогих скакунах, но предпочитал все-таки своих, русских коньков ( для легкого текинца он был тяжеловат). Как-то купили  и Вере арабскую лошадку, но она так и не приохотилась к езде верхом, дамского седла не полюбила, а сидеть мужским манером в удобном казачьем   было не совсем прилично. Это теперь уже почти не обращают внимания на верховой этикет, а в годы их с Верой молодости все было значительно строже.
 Алексей сам отвел Плюшку в заранее приготовленный для неё новый денник в каретном сарае, а  не в конюшню, устроив её таким образом  отдельно от всех лошадей. Туда же его денщик принес новенькое приятно  пахнущее кожей маленькое седло и почти игрушечную  сбрую. Экипировке Плюшки хозяин уделял большое внимание. У его наследника должно быть все самое лучшее.  Оставив пони отдыхать после долгого перевоза по «железке»  и привыкать к новому дому, дал распоряжение о кормлении и выводе на круг. Круг устроили недалеко от каретного сарая, подальше от окон , дабы лишний раз Аполлинария Павловна не беспокоила себе нервы. И Аркадию в этот день о приезде пони сообщать тоже запретил - вот завтра с утреца… Как раз выходной.  Все предусмотрел и учел бдительный Алексей Георгиевич, решивший лично, без услуг берейтора, заниматься с сыном.

Однако…
Оказывается, вездесущий Аркадий уже все знал! (Денщик с утра проболтался, что папенька на службу не уехал, потому что ждет, когда для Аркадия Алексеевича привезут подарок. ) Но он , на удивление, проявил несвойственный  стоицизм и не составил отцу компанию у флигеля при въезде в усадьбу. И даже не повстречался ему у каретного сарая. Так  Аркадий воспитывал в себе терпение. 
  С утра он сидел в детской с Гербелем на коленях и самостоятельно, без каких-либо нажимов со стороны мадемуазель Катрин ,учил пушкинскую «Полтаву»; дедова наказания за исполненную при гостях «Звериаду» никто не отменял.  Потом , чтобы успокоить мандраж, вызванный нетерпением, склонил дедушку поиграть с ним в подкидного дурачка , коим и остался безропотно четыре раза кряду ( ибо дед нынче не был настроен играть в поддавки), мирно побегал с сестренкой в саду, стараясь не бросать взгляда в сторону каретника, где происходило несвойственное этому углу двора оживление. Так прошло утро.
За обедом , устроившись, как всегда, подле отца, Аркадий еле сдерживал себя , чтобы не спросить его  о приехавшей пони. Все домашние, как назло, молчали. Это неспроста, - подумал он. 
Решение проблемы возникло сразу. После обеда Аркадий потихоньку  улизнул из дома в сад. Из сада  проник в отпертый  каретный сарай. Там, в пахнущем свежей древесиной деннике мирно пожевывала сенцо маленькая серая лошадка. Она показалась Аркадию даже меньше, чем он ожидал. Пони смотрела на мальчика добрым умным глазом, и его рука уже доверчиво тянулась к ней в приоткрытую дверь .
 Аркадий протянул лошадке сахар. Он еще не знал, что его лошади надо давать на открытой ладони, чтобы , забирая угощение, она не прихватила пальцев зубами. Но пони , каким-то чутьем ощутив доброту и незащищенность  ребенка, взяла кусочек так аккуратно, что почти не коснулась  руки. Осмелев, Аркадий зашел в денник и обнял пони за шею. Плюшка повернула голову , и влажные её губы скользя прошлись по щеке мальчика.
-Милая моя!,- в приливе нежных  чувств шептал Аркадий. Все теснее прижимаясь к плюшевым бочкам.  Долгожданная моя!!!

За этими излияниями любви сына и застал проницательный Алексей Георгиевич. Он уж давно потихоньку наблюдал от дверей каретника за тем, что делает сын в деннике, но не торопился явить ему свою персону. Теперь же, видя, как смело Аркадий гладит Плюшку и уверясь, что контакт с лошадью установлен , хоть и интуитивно, но по всем правилам иппологии, довольный папаша положил руку на плечо сына. Тот мгновенно обернулся, в его глазах блестели слезы безудержного восторга.
-Ну что, хорошая лошадь? Ты доволен?
- Да, превосходная. О лучшей и желать нельзя! Она меня только что поцеловала! Правда!! Ты мне веришь?
-Да, верю,  я   это видел. Люби её и жалей. Учись понимать. Верная лошадь – это хороший  друг для  мужчины.
-Как её зовут?
-Плюшка.
-Плюшка, Плюшечка моя ненаглядная!
Счастливый  сын с благодарностью обнял отца  и  крепко поцеловал его в щеку.
-Папочка, как же я тебя люблю!
За такие слова  растроганный Алексей Георгиевич готов был подарить сыну не только лошадь, а весь мир…
Едва  сдерживая свои несущиеся карьером от умиления отцовские  чувства, он сказал Аркадию:
-А теперь беги скорее , позови Маргариту и Варвару, они ведь  тоже хотят познакомиться с Плюшкой. 
Аркадий стремглав понесся в дом.  Его давняя мечта, наконец, сбылась.


                «ПОЛТАВА»

; Горррит восток зарею новой.
Уж на ррррравнине, по холмам
Грррохочут пушки. Дым багррровый
Кррругами всходит к небесам
Навстрррречу утрррренним лучам.

Это с утра пораньше Аркадий, с удовольствием напирая на раскатистые «РРРРРр»,   исполнял выученную недавно «Полтаву» под окном генеральской  спальни.  Он отлично знал, какой репертуар нравится деду. И не прогадал.

Разбуженный такой серенадой Василий Сергеевич удовлетворенно сказал жене:
-Слышишь? Совсем другой коленкор! Это вам не бабушка с башмаками.
Полки ряды свои сомкнули. В кустах рассыпались стрелки.  Катятся ядра, свищут пули;-
Уже есть, чем блеснуть через три года на вступительных в корпус
Но генеральша удовлетворения мужа не разделила и только повернулась на другой бок, всячески показывая свое недовольство.  Супруг опять нарушил её планы на день.
 В воскресенье с утра предполагалось  отправиться в церковь.  Но так как мужская часть семейства , достойно отметившая накануне благополучный приезд Плюшки, проспала начало литургии, все остались дома. Испытывающий по этому поводу некоторую неловкость перед женой генерал потихоньку вышел из спальни на верхнюю веранду.

 А внучок продолжал радовать дедушку:

Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь, конница летит;
Пехота движется за нею
И тяжкой твердостью своею
Ее стремление крепит.

Василий Сергеевич помахал ему рукой и тоже решил принять участие в декламации, взяв на себя наиболее сложную часть отрывка:

И битвы поле роковое
Гремит, пылает здесь и там,
170  Но явно счастье боевое
Служить уж начинает нам.
Пальбой отбитые дружины,
Мешаясь, падают во прах.
Уходит Розен сквозь теснины;
Сдается пылкой Шлипенбах.

Довольный , что дедушка вполне поддержал его начинание, Аркадий влез на скамейку:  его звонкий голос раздавался на весь двор:
Тесним мы шведов рать за ратью;
Темнеет слава их знамен,
И Бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлен.

 Он даже   не заметил, как сзади  приблизился  Михаил, который тоже внес свою малую лепту в сей утренний концерт:

  Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр…

Михаил   легко подхватил  своего любимца, несколько раз, по своему обыкновению, подкинул его  , и далее Аркадий патетически  продолжал уже сидя на дядиной руке любимое место отрывка:

Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как Божия гроза!

-Чего это ты, башибузук, так рано поднялся, чего ты взыскался, -продолжая  пушкинскую тему, поинтересовался дядюшка , когда отрывок был окончен.
-Мама говорила, что утром поедем в церковь…- исподволь хитро начал племянничек.
-Да? А я думал, ты собрался навестить Плюшку, -  Михаил был ближе к истине, потому что в денник к пони Аркадий уже успел сбегать.
-Наверное, не дождешься, когда отец выведет Плюшку на круг,_ поддержал тему  генерал, который , присев на перила балюстрады, с удовольствием  дышал свежей утренней прохладой, успешно разогнавшей его сон. 
Аркадий кивнул. Сегодня должен был состояться его первый урок верховой езды . 
-Ты обязательно нас с Всеволодом позови, когда вы с отцом соберетесь. Было бы обидно пропустить,- попросил Михаил, предвкушая интересный спектакль.
-Ладно. Вы только Ольге не говорите. Она опять смеялась надо мной и Плюшкой. Не верит, что у меня получится.
 Аркадию очень не  хотелось осрамиться перед задиристой молодой тетушкой, и её среди зрителей своего первого урока он хотел бы видеть менее всего.
Договор был достигнут. Осталось только дождаться, когда выйдет отец.


Первый урок верховой езды

Выспавшийся  и довольный Алексей Георгиевич явился к каретнику с корзинкой , полной морковки.
- Ты, друг мой, любишь, когда к тебе приходят в гости дедушка с бабушкой и угощают тебя чем-нибудь вкусненьким?-обратился он к  давно поджидающему его у денника Аркадию.
-Да, особенно – шоколадом. ( Аркадий обожал эйнемовские конфеты, которыми всегда баловала его Аполлинария Павловна, и особенно -  эйнемовский же твердый хрупкий  шоколад .)
-А для лошади лучшее лакомство – сладкая сочная морковка, ну и сахарок, конечно. Вот сейчас мы с тобой Плюшку угостим, сделаем ей приятное.
Алексей Георгиевич  поднес к лошадиной морде корзинку ,  и она  с удовольствием захрумкала морковкой .
-А ты дай ей сахарок, с ладошки, чтобы пальцы  с ним не прихватила…
    Угостив пони, отец накинул на нее потник, взгромоздил  седло, затянул подпругу и , прикинув на глаз длину стремян, подогнал  путилища, проверив  надежность шнеллеров . Затем вывел Плюшку на круг. Он хотел  посмотреть лошадь на всех аллюрах,  и поэтому немного погонял её на корде. Алексей Георгиевич остался доволен выучкой пони и особенно порадовался тому, что она понимает голосовые команды.
      Аркадию не терпелось залезть на Плюшку, но папенька его решил начать науку с теории. Надо сказать, преподаватель иппологических наук, особенно их практической части, из него вышел не ах. Он грешил любовью к теории и поэтому начал  обучение сына со строевого  разбора поводьев. Посадив Аркадия в седло, вставив его ноги в стремена,  он вручил сыну  повод и начал лекцию.  Аркадий, понимая родителя через слово, уяснил себе только одно: правая рука должна легко освобождаться  для шашки , пики или приветствия. 
Перекладывая в руках повод и зажимая его , как показывал отец, он думал о том, что ,честно говоря,  представлял себе езду верхом несколько иначе, веселее.
Надо сказать,  от природы Аркадий( как, впрочем, и большинство дворянских мальчиков) был очень честолюбив и поэтому весьма упорен. Вот и сейчас он, как бы ему ни было сложно, старался изо всех сил не показать виду, тем более, что боковым зрением уже давно заметил, что оба его молодых дядюшки пришли на круг и, устроившись неподалеку на мостике  с любопытством наблюдали за уроком. Между тем отец решил перейти к практике и пустил лошадку сначала шагом, а затем легкой трусцой.
   Вот оно счастье! Пони под Аркадием задвигалась, каждый толчок её шагов передавался его телу, живительной силой отдавался в  пояснице, и  задавал такт движению всадника.Это было так здорово! Удерживаться в седле  непросто,  и мальчик то заваливался вбок, то забывал править поводом, то терял стремя. А отец,  командуя лошадью, как будто не замечая этого, уже пустил её рысью, по ходу дела объясняя сыну, как следует, ловя такт аллюра пони, вести себя в седле и привставать в стременах. Не успев как следует отработать рысь, увлекшийся процессом не менее сына, Алексей Георгиевич перешел к поворотам . Теперь, в добавок к поводу,  надо было работать шенкелями.
-Брось повод и правь ногами!- уверенно командовал Алексей Георгиевич , забывая, что перед ним в седле не кадет-подросток, а всего лишь семилетний малыш. - Не отводи ноги от боков лошади, обнимай её ногами и держи равновесие!  Опусти руки  ,  запомни,  главное для всадника- уверенный шлюз! Учись уклонам, держи равновесие!

-Переводи в галоп: посыл! Слабо, не пошла… Смести назад левый шенкель, отдай поводья вперед. Еще посыл! Направо поднимай в галоп с правой ноги!
-Забочила. Ушла задом вправо. Потому что, поднимая в галоп упустил из виду правый шенкель… Не поднимайся в стременах, сядь глубже и прогни поясницу…
- Контргалопом пошла… Не с той ноги… Набери внутренний повод на себя! Шенкель плотнее! Следи за руками, не дергай.
У Аркадия кружилась голова от всех этих приказов. Его целью было главное – не свалиться. И не стать посмешищем в глазах дядюшек. Второго он опасался даже больше. Поэтому, когда отец перестал гонять Плюшку по кругу, Аркадий  даже обрадовался. Но теперь ему предстояло освоить повороты. Надо сказать, что Аркадий почему-то до сих пор путал лево и право. Поэтому  выполнять отцовские команды было непросто.
-Направо поворот я сказал, а ты куда её ведешь? –недоумевал Алексей Георгиевич, когда  сын путался .
-Правый повод, левый шенкель, - подсказывал методику  с мостика  Всеволод.
-Эх ты, «сено-солома» , - смеялся  Михаил, видя, что Аркадий вконец запутался.
 Это было  унизительно, но Аркадий закусил удила не хуже Плюшки и не сдавался. «Поворот налево:левый повод, правый шенкель»,-упрямо твердил он себе под нос, выполняя новую отцовскую команду.  Его пони  с азартом  выписывала «восьмерки» и выводила «змейку», видимо, она, застоявшаяся в деннике , не прочь была хорошенько размяться.
   А отец все наращивал темп. Теперь он отправил Плюшку в полугалоп. Аркадий автоматически вцепился в луку седла ;чего делать категорически не следовало. Хорошо, что сию картину не наблюдала Аполлинария Павловна. Это стоило бы ей больших нервов, а Алексею Георгиевичу очередного удара по самолюбию.
Аркадий несколько  раз уже  был в весьма отчаянном положении. Он хорошо помнил, как упавший с лошади   дядюшка Миша неделю не поднимал головы с подушки…
И, хотя высота  небольшая, но вылететь из седла на скаку…  А у  Михаила несколько раз дрогнуло сердце при виде того, как отчаянно борется его любимый  племянник за свое равновесие.
-Держи баланс, работай корпусом,- кричали  ему опытные  дядюшки.- Не зевай, не то «репы накопаешь»…
-Тяжело в учении, легко в бою,- по-суворовски подбадривал сына довольный Алексей Георгиевич.
      Слава Богу, все прошло благополучно. За первый час езды Аркадий испытал на себе  и шаг, и рысь, и галоп, и повороты. Слезая с Плюшки, он был горд и чувствовал себя заправским всадником. С важным видом  ведя пони в каретник  мимо Всеволода и Михаила, он был  доволен собой и жалел только о том, что его триумфа не видел дедушка. И вредная  тетушка Ольга.