Бурусова И. Я

БУРУСОВА Ираида Яковлевна


КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ!..

1971 год. Моя семья переехала из Ульяновска в Зеленоград, и Биль Николаевич Рухманов взял меня на работу в Вычислительный центр СВЦ, по его выражению, «щучить Кобринского». Кобринский Яков Натанович, начальник лаборатории, человек очень трудолюбивый и грамотный, был не всегда объективным пользователем ЭВМ. Вычислительные машины того времени были весьма несовершенны, без поддержки грамотного технического персонала работать отказывались, и часто было трудно понять, кто сработал неверно. Яков Натанович был близко знаком с И. Я. Акушским — зам. директора СВЦ по науке Д. И. Юдицкого, и невинная в его устах фраза, что опять сбоила машина, приводила к неприятностям для нашего руководства. Поддержкой ЭВМ в рабочем состоянии и разборками ситуаций мы и занимались. Кто виноват и что делать? Работа сложная, требующая широкого спектра знаний, нервная из-за невозможности её планирования! И ещё эти постоянные разборки с пользователями! Не цех и не научное подразделение. Тоска, да и только!
Но работа это ещё и коллектив. А в нём работали замечательные ребята, разные, но честные и преданные, каждый со своей «изюминкой». Хотелось бы вспомнить всех и всё, но получится такая «сага», которую, может быть, и сделаю, но в другой раз и, как говорят, в другом месте, если пригласят.
Тем не менее. Отслужив месяц в другом корпусе (проверяли мой доступ к закрытой информации) и немало там всего наслышавшись, я наконец была допущена в ВЦ на территории «шайбы». Ситуация до боли узнаваемая: БЭСМ-4 не работает, и группа инженеров со схемами в руках пытается исправить ситуацию. Во главе группы невысокого роста человек со стрижкой «под ёжика», в длинном почти до пят рабочем халате нараспашку, быстро передвигается по залу, остальные шлейфом идут за ним и внемлют каждому его слову. «Командиром» оказался Виталий Георгиевич Коломыц, они его все так и называли, — «командир»! А в составе команды Блинков Боря, Юрасов Саша, Кудинов Валентин, как верные мушкетёры, молодые и азартные. Помню, как однажды я не согласилась с чем-то на схеме, не потому что была самая умная, а потому что несколько лет работала на наладке в цехе, производившем этот продукт. В ответ на мои сомнения эта команда чуть не в один голос заявила: «Так это же командир сделал пометку!» Куда уж дальше?! С «командиром» проработали вместе 23 года. Тогда он был руководителем группы, потом начальником лаборатории, отдела, отделения, но для старослужащих всегда оставался «командиром». Как оказалось, он ещё очень неплохо поёт, танцует, любит и знает живопись, и в те времена не было предмета, по которому он что-либо не знал. Это человек, постоянно увлечённый каким-то делом, или, я бы сказала, постоянно «влюбленный» в кого-то или во что-то.
 Замечательный, очень способный инженер Кудинов Валентин Вячеславович, уроженец деревни Шемякино (под Чёрной Грязью), где, по его утверждению, растут самые большие в мире лопухи. Не любил и не хотел работать с книгой, техническим описанием, инструкцией, отчасти потому и института не окончил. Однажды при серьёзной неисправности в сложной и новой аппаратуре пришёл ко мне с просьбой помочь. А когда я нашла ему описание этого узла в документации, и, конечно же, расшумелась на него за невнимательность, виновато сказал: «Ну прости, Яковлевна, я не долистал». Но как много всего и быстро мог он сделать, используя свою способность схватывать на лету необходимые знания! Оперативность была очень важна в нашей работе!
Бабинец Анатолий Степанович, необыкновенный аккуратист и большой любитель истории, знаток Исторического музея Москвы, в ранней молодости голубятник. Глядя на него, всегда хотелось сказать: «Добрая медведица». Опробуя по ходу дела какую-то схему, я говорю ему: «Да брось ты аккуратничать! Давай попробуем, может, и работать не будет!» В ответ получаю: «Вот умру, тогда делай как знаешь. А пока я жив, буду делать как надо!» О смерти мы тогда говорили легко и понарошку, возраст был такой. Но как важна аккуратность при выполнении работы, переоценить трудно. Как нередко мы ищем какое-то сложное решение, хотя проблема в том, что всё сделано тяп-ляп, потому и не работает.
Коллектив у нас был большой, довольно слаженный, подбирался годами. И говорить об этом хотелось бы долго и непременно с любовью. На сопровождение любого программного или технического продукта, даже собственной разработки, люди идут очень неохотно. Первый тост моих знакомых разработчиков САПР был за то, чтобы не сопровождать разработанное. Какая-то неблагодарная работа, словно бы ведение домашнего хозяйства: весь день занят, а сделанного не видно!
И вот проходит слух: готовится приезд президента США Никсона, Зеленоград попадает в один из предполагаемых объектов его посещения! Это был первый официальный визит американского президента в нашу страну за период холодной войны. Тогда были подписаны фундаментальные договоры ОСВ-1 и ПРО, открывшие дорогу через разрядку к нормальным отношениям и партнёрству.
Город готовился, убирался и принаряжался, что-то срочно меняли, что-то сажали... Незримо, да и зримо тоже, работали службы безопасности. Готовились и мы.
Не ведаю, кто был интерьер-дизайнером нашего Вычислительного центра, но начались грандиозные «перестройка и ускорение» местного масштаба. Вопреки всем требованиям пожарной безопасности стены отделали деревом, точнее, сделали встроенные деревянные шкафы по всему периметру, наконец-то настелили нормальные фальш-полы, навесили жалюзи на окна. Со временем в этих шкафах весьма вольготно расселились тараканы из соседней столовой. А спустя несколько лет шкафы приказали снять, опять-таки ругая нас за пожароопасность и антисанитарию. Материал от шкафов украшает чью-то дачу и, думаю, неплохо смотрится даже сегодня. Квинтэссенцией интерьера были массивные раздвигающиеся деревянные двери, механизм которых работал довольно надёжно в течение длительного времени. Двери, вероятно, должны были показать наше полное благополучие, как наши отдельные дамы щеголяют друг перед другом в  долгополых шубах и больших норковых шапках.
Для окончательного украшения интерьера в качестве операторов ЭВМ были отобраны девушки, несколько разнящиеся по возрасту и национальности, всего, включая меня, 5 человек. Кто проводил кастинг, не знаю, но так было! Мужчины, похоже, интерьера не украшали и не портили, и подошли все, без кастинга. Всем утверждённым были сделаны на заказ костюмы. Женщинам разрешили выбрать материал и фасон, и мы под активным руководством Марины Подгурской заказали брючные пары из модного тогда кримплина. Наш костюм оказался весьма практичным, и я ещё долго носила его на работе. Это был мой первый и очень любимый брючный костюм. Закончилось гонение на брюки у женщин, как на элемент буржуазно-растлевающей одежды, со стороны опять-таки «командира», который блюл нравственность на нашем ВЦ.
Места, действия и слова во время предполагаемого визита высоких гостей были установлены и закреплены за каждым.
Но всё же главное было не это! На ВЦ продолжалась разработка Единой Вычислительной Сети! Конечно, никакой такой декларируемой сети, тем более в современном её понимании, не было, да и не могло быть на тех программно-технических средствах, которыми мы тогда располагали. Но для меня это была уж куда более интересная работа, чем «щучить Кобринского». Мы много сделали того, чего раньше не было, и чем мы потом пользовались довольно долго.
Это была первая операционная система на М-220. Одной из основных разработчиков была удивительная женщина с феноменальной памятью и абсолютным музыкальным слухом по имени Алла, к сожалению, не вспомню фамилии. Спустя несколько лет, когда понадобилась её помощь, она вспомнила, в какой ячейке памяти запрограммировала такое-то прерывание.
Удалённый видеотерминал, установленный в машинном зале, был сделан из телевизора.
Впервые данные с телетайпа вводились в ЭВМ непосредственно, а не через вводное устройство. Несколько лет это использовалось для получения данных с предприятий объединения, конечно, по графику, медленно и один раз в день. Но это была попытка автоматизировать процесс управления предприятиями, непростой технически и организационно.
Сеть, в которую были объединены машины М-222, М-220 и даже БЭСМ-6, не была жизнеспособной из-за их слабости, но эта работа тоже была выполнена.
Внешняя память М-220, расширенная за счет подлючения «чужого» барабана МБ-11, работала вплоть до снятия машины с эксплуатации.
Нам привезли устройства от каких-то предыдущих разработок СВЦ, например, стойку аппаратуры передачи данных (АПИ), и мы всё это подключили к ЭВМ-220.
Технические и программные возможности тех лет никакого сравнения с современными средствами не выдерживают, но многие принципы остаются теми же. Мы живём в удивительное время необыкновенного технического прогресса, информационных технологий. Это было невозможно представить в те 70-е, да и много позже. Помню, как я почти плакала, когда увидела впервые на международной выставке невероятно ёмкий накопитель на магнитном диске с прыгающей по нему головкой записи и воспроизведения. Я думала, что у нас никогда такого не будет! А впервые подготовленные не на перфокартах, а на магнитной ленте данные для расчёта заработной платы! Надо просто знать, что в дни расчёта заработной платы на ЭВМ все имеющиеся руки были задействованы для подготовки данных на перфокартах. Перфокарты при всей их простоте, как правило, отличались партия от партии, и вводное устройство ЭВМ не воспринимало набитого на перфокартах из-за неточного позиционирования. А срок — вот он, рядом! Это теперь зарплату можно вроде и не выдавать вовремя. Но в те времена это преступление! Бедные электромеханики мечутся от перфораторов к вводным устройствам. Колоду перфокарт делят на части, ставят одним им известным способом! Сколько слёз пролила Калинина Галина Алексеевна, ответственнейший человек на расчёте этой заработной платы!
«Эти тупорылые программисты!» —обругал их однажды, чуть не плача, электромеханик Валентин Иванович Сидоренков. Да хорошо и уважительно он к ним относился, и они такие же жертвы обстоятельств, но эта авральная работа, и всё, что её сопровождает... Перфокарту исправить нельзя, а данные на магнитной ленте можно. И вот оно, счастье!.. Это уже отдельная история.
Но вернусь к предполагаемому визиту. Центральной точкой экспозиции было огромное панно, на котором, почти как на плане ГОЭРЛО, лампочками отображались воображаемые точки связи нашей ЕВС. К сожалению, это пластиковое панно было пожароопасным и загорелось-таки во время проведения сварочных работ. Но это случилось позже. Пострадал тогда и Вычислительный центр. Дело было в субботу. А к следующему рабочему дню все следы от пожара и работы пожарных были ликвидированы.
Но это потом. А пока. Мы, в новых костюмах, распределённые по местам, репетируем свои роли под руководством главного режиссёра Юдицкого Давлета Исламовича. Ему было тогда всего 43 года! Боже! Как молоды мы были! Задействована масса разных людей, все, включая главного инженера СВЦ Антипова, срочно подшивавшего какие-то занавески к сроку. Строго определён маршрут визита. Поскольку по ходу находилась рабочая комната программистов, то она каждый раз «приводилась в порядок». Часть столов выносилась в коридор, оставшиеся люди проинструктированы. Рабочие места программистов были обычными столами из ДСП, часто весьма не новыми. Никаких компьютеров на столах не было. ЭВМ была одна (или не одна), но общего пользования. И всё общение с этим компьютером происходило через те же перфокарты, не чаще двух раз за рабочую смену. Трудно это теперь представить, когда сегодня на каждом столе современные компьютеры, часто не с одним экраном, объединённые в разные сети.
Подготовку к визиту и все её издержки можно понять. Визит из ряда вон выходящий. Идёт борьба двух систем, двух сверхдержав, и мы не хотим и не можем выглядеть плохо!
Наш гостеприимный народ принимал американского президента очень хорошо. Повышенное внимание к президенту другой страны обижало Л. И. Брежнева и, вероятно, было замечено окружающими. И Давлет Исламович по ходу инструктажа сказал мне: «Ирочка, когда они войдут в зал, вы подойдите к Леониду Ильичу и скажите ему добрые слова. Ну, вы, молодая симпатичная женщина, найдёте нужные слова для стареющего человека». Меня это сильно смутило — и слова директора, и предполагаемые действия. А как же инструкция, когда лишних движений не делать, шаг влево, шаг вправо — стреляем? И как я подойду, и что скажу?! Но ничего делать не пришлось. Никсон в Зеленоград не приехал, так что и американская делегация к нам не заходила.
Репетиции продолжались в течение длительного времени. А дальше?! Ну не пропадать же такой красоте! И стали демонстрировать это особам менее значимым, но по той же отработанной программе, в парадных костюмах с выносом «лишних» столов в коридор и мучительными часами бездельного ожидания гостей.
Была болгарская делегация во главе с улыбающимся Живковым; Чаушеску, наоборот, показался каким-то мрачно-подозрительным. Не буду лукавить, для меня это было «шоу», как сейчас говорят, вот если бы ещё не томительное время ожидания в полном безделии.
Потом пошли руководители республик, какие-то партийные лидеры, но уже нашей страны. Всем говорили одно и тоже, каждый по своей роли. Зачем для своих эта неправда? Не знаю. Такая была политика.
Одним из посетителей был директор НИИМП Гуськов Г. Я. Он позвонил лично, не через секретаря, и спросил разрешения на посещение нашего ВЦ. Я почему-то была единственным «начальником» в этот день и не имела полномочий кого бы-то ни было принимать. О чём я ему и сказала. Его это не смутило, он обещал, что визит соседский, уж что я ему покажу, на том и спасибо, и никакого скандала не будет. Я была лично знакома с Геннадием Яковлевичем и сдалась. Пришёл он в окружении начальников рангом пониже, готовых угадать каждое его желание. Я показала, что могла. Не врала, но и не всё говорила. Один из его свиты ехидно заметил, что всё это враньё, и всё, мол, «Потёмкинская деревня». Но Гуськов ответил: главное, люди начали, значит, это будет. Я так была благодарна ему за эти слова! И хотя Единой Вычислительной сети, изображённой на сгоревшем панно, мы не сделали, да и не могли сделать, но всю свою рабочую жизнь на ВЦ «Научный центр» мы занимались этими делами, параллельно осваивая новые типы и машин, и терминальных устройств, и средств связи. Оглядываясь назад, скажу, что немало сделали.
Последним энтузиастом сетевых дел на моей трудовой стезе был Зельник Валерий Валерьевич. На моих глазах выросший из оператора ЭВМ в увлечённого талантливого программиста, он на какое-то время потерялся из виду. И в смутные 90-е годы вдруг появляется с предложением делать информационную систему на базе ЕС-1055М. Я не верила в рентабельность этого дела, но техническая сторона была понятна, и я честно сказала ему об этом. Это была интересная  работа, за которую нам платили, и мы что-то реализовали на подручных средствах. Но! Всё рассыпалось... Я ушла с предприятия.
Прошло много лет. Я встретила Валерия Валерьевича в ЕИРЦ. Мы были рады встрече, хотя я много лет уже на пенсии. Он таки продемонстрировал локальную сеть на базе персональных компьютеров, с гордостью показал учебный класс. Это замечательно, когда человек занимается любимым делом, и его работа востребована!
Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь. И сегодня, когда я вижу, как моя внучка стучит по клавиатуре и пользуется всеми достижениями информационно-вычислительной техники, когда из Всемирной сети, как горох, сыплется информация, а мой «лоптоп» автоматически восстанавливает какие-то свои программы и функции, я всё же не могу не сказать: «Мы были первыми!» По крайней мере, одними из первых! И всё, что было в моей жизни, включая подготовку к визиту Никсона в наш ВЦ, это не просто работа. Это жизнь!
С уважением и благодарностью всем людям, работавшим со мной в «шайбе»на Вычислительном Центре, И. Я. Бурусова.

Примечание Коломыца. учитывая способности И.Я.Бурусовой (она окончила среднюю школу с золотой медалью), затем в Казани Авиационный институт, была направлена в г Ульяновск на завод им.Володарского, выпускавшего вычислительные машины; участвовала в их отладке и сдачи заказчикам, получив на этой работе большой опыт как инженер, в дальнейшем приняла непосредственное участие в разработке и наладке технических средств ЕВС, Единой Вычислительной Сети, Коломыц дал ей рекомендацию для вступления в КПСС. По его предложению была назначена начальником технической лаборатории, кстати, при этом директор А.Ю.Малинин был удивлен: назначить начальником коллектива, где все Мужики- это не обычно, но тебе,Коломыц, виднее,- сказал он.
   И.Я. Бурусова была активным пропагандистом Советской Власти, идейным, убежденным человеком. Тем более огорчительным для меня лично. что в лихие времена 90-х, несмотря на вполне приличные условия для всей семьи Бурусовых (большая квартира в Зеленограде, машина, два дачных участках.(один из них под Солнечногорском, пучена ею под нажимом Коломыца при голосовании). дети успешно окончили ВУЗы, Дочь Виктория МИЭТ, ь сын Денис ФИЗТЕХ , кроме того способный художник.
          И всё это не было достаточно, чтобы ни задаться целью: хочу уехать в США, там настоящая жизнь и свобода. Тем более, что Ираида побывала в Саласпилсе, где в концлагере погиб её родной отец. Волевая, она добилась своего-эмигрировала
  а сколько русских песен она знала, какая мастерица в рукоделии, в приготовлении разных угощений, в гостеприимстве. Всё это она привезла с собой в Америку. Постоянно занимается английским языком. Но настоящей американкой так и не стала.

Я нисколько не жалею, что приложил немало усилий для сохранения статуса И.Я. Бурусовой. В научно-технических статьях, которые писал я сам, и включал своих сотрудников, их фамилии ( Бабинец, Бурусова)среди соавторов располагаются перед моей- Коломыц

Очень сочувствую тем, кто потерял или сам отказался от своей настоящей Родины
            Аминь. пусть их Бог простит.