Сцена 3 А судьи кто? Явление 6

                Явление VI

Те же, Параша Абрамовна и Галюся.
Анан. Осмелюсь представить вам моё семейство: жена Параша Абрамовна и её сестрица Галюся.
Ванька Купырь. (Раскланиваясь в разные стороны, одновременно оценивая обстановку, нет ли здесь какого подвоха). Какое счастье, что имею такое удовольствие видеть воочию таких прекрасных дам.
Параша Абрамовна. А нам еще более приятно видеть в нашем доме такую высокую особу.
Ванька Купырь. (Рисуясь). Нет, нет, совершенно всё наоборот, это мне еще приятнее.
Параша Абрамовна. Как можно так говорить! Вы это говорите так, для комплимента. Прошу вас садиться, в ногах правды нет.
 Ванька Купырь. Просто стоять подле вас, уже есть большая честь, впрочем, если вы так желаете, я сяду. Желание дамы для меня закон. Как же я счастлив, что сижу возле вас, а ведь еще утром я об этом и помыслить не мог.
Параша Абрамовна. Этот комплимент я никак не смею принять на свой счет. Наверное, после столичной жизни такой расклад вам показался не очень приятным.
Ванька Купырь. Это вы правильно подметили, абсолютно неприятен. Я привык жить в свете, вращаться в высшем обществе и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества и этот непреодолимый сельский шовинизм. Они меня убивают. Если бы, конечно, не этот случай, который меня так вознаградил за все эти невзгоды.
Параша Абрамовна. На самом деле, я как никто понимаю, как вам было неприятно оказаться в такой ситуации. Я, по молодости тоже иногда оказывалась в непонятной компании и среди чужих мужиков. Но Бог добродетелен и благодаря моему трудолюбию, всё всегда заканчивалось благополучно.
 Ванька Купырь. Впрочем, эта минутная беседа с вами перекрыла все мои неприятности.
Параша Абрамовна. Как так можно! Вы своим комплиментом нам делаете много чести. Я этого не заслуживаю.
 Ванька Купырь. Почему же не заслуживаете?
Параша Абрамовна. Мы живем в провинциальном городке, где грязь и гуси срут на улицах, мешают нормально пройти цивилизованному человеку с хорошими манерами.
 Ванька Купырь. Да сельская местность, это да, но это тоже имеет свои прелести. Нет, нет, это конечно нельзя сравнивать с Киевом, Крещатик, площади, музеи, театры. Мой родной любимый Киев, чудный Днепр, что там за жизнь, правда! Вы, может быть, думаете, что я там простой чиновник, нет, сам министр со мной на дружеской ноге. Подойдет так тихо-тихо, ударит по плечу: -«Приходи сегодня ко мне обедать!» Я за пару минут даю распоряжение, что кому и как делать и я свободен, а там уж чиновники разные этакие крысы канцелярские, как зашелестят печатными машинками. Хотел было и сам пойти в Министерство, да, думаю, зачем мне это. И так ни от кого проходу нету. Ты идешь по лестнице, а охранник уже бежит со щеткой, давайте я вам, Иван Иванович, ботинки почищу, как же вы с такими ботинками по улице пойдете, вас же там все знают». (Городничий и все остальные слушают стоя). А, господа, а почему вы стоите? Пожалуйста, садитесь! А то мне начинает казаться, что я уже на работе и веду прием.
(Все вместе). Анан. Наш чин такой, что еще можно и постоять часок другой.
Акакий Николаевич. Чего уж там. Мы постоим.
Кулёк. Не извольте беспокоиться.
Ванька Купырь. Как говорил Суворов, в бане все равны, так что давайте без чинов, прошу всех садиться.
Анан и все садятся.
 Ванька Купырь. Я лично, не люблю никакие церемонии. Наоборот, я даже всегда стараюсь проскользнуть незаметно. Но у меня никак не получается скрыться, никак не получается! Все меня знают. Не успею выйти куда-нибудь, вдогонку уже слышу голоса: - «Вон, Иван Иванович идет!» А один раз меня даже приняли за министра обороны: все солдаты и офицеры выскочили из казармы и встали под ружьё. Я сразу даже и не понял, а один знакомый полковник говорит: - «У тебя такая выправка, что мы тебя приняли за министра обороны Украины».
 Параша Абрамовна. Скажите, как бывает!
Ванька Купырь. Со многими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики им пишу. Со многими литераторами на дружеской ноге.
Параша Абрамовна. Так вы еще и пишете? Как это должно быть приятно быть писателем! Вы, наверное, и в журналы свои произведения помещаете?
 Ванька Купырь. Да, и в журналы тоже. Моих сочинений, много есть, уж и названий даже не помню. И все случаем: пришел в театр, а театральная дирекция говорит: - «Пожалуйста, Иван Иванович, напишите нам что-нибудь, а то не можем найти для постановки нормальной пьесы». И тут же в один вечер, пока готовился спектакль, всё и написал, всех изумил. Когда у меня хорошее настроение и когда нахожусь в хорошей компании с хорошей закуской, у меня в мыслях появляется легкость необыкновенная.  Правда я под своим именем не имею права печататься, я же ведь выполняю в правительстве секретную миссию, так что мои произведения можете найти под другими фамилиями.    
Параша Абрамовна. Скажите, а вам за это платят?
Ванька Купырь. Как же, как же. Я им всем поправляю статьи, но денег часто не беру. Зачем они мне? У меня и так жалованье…. Мне за последнюю работу, которую я сделал за два часа отвалили сто сорок тысяч гривен.
Галюся Гаврилюк. Так, наверное, и «Грехи наши тяжкие» и «Казаки без дыма не гуляют», тоже ваши сочинения?
 Ванька Купырь. Да, это одни из моих последних сочинений, а так у меня их много, все и не запомнишь.
Галюся Гаврилюк. Ах, сестрица, там написано, что это другого автора сочинение.
 Параша Абрамовна. Ну вот: я так и знала, что ты даже здесь будешь спорить со мной. Говорят же тебе, что человек не может под своим именем книжки выпускать.
 Ванька Купырь. Да, да это, правда, это точно, такая книга есть и другого автора, а вот другая книга, так это точно моя.
Параша Абрамовна. Верно, верно, я читала именно вашу книжку. Как хорошо и складно написано! Какой слог. Не проза, а прямо стихи какие-то. Читаешь и петь хочется.
 Ванька Купырь. Я, признаюсь, иногда литературой и существую. У меня на Крещатике первый дом в Киеве. Он так и известен, как дом Ивана Ивановича.
    (Поворачивается налево, потом направо и обращаясь ко всем.) Господа, если будете проездом в Киеве, прошу всех ко мне. Я сделаю завтра же распоряжение. Я ведь тоже гостей принимаю.
Параша Абрамовна. Я думаю, с каким вкусом и великолепием там все обустроено!
 Ванька Купырь. Да не говорите. Я всякий день на балах. Там у нас и покер свой составился: министр иностранных дел, американский посол, английский посол, немецкий посол и я. Бывает, так уморишься, играя, что просто это ни на что не похоже. А интересно взглянуть ко мне в прихожую перед завтраком, когда я еще не проснулся: чиновники из разных министерств толкутся в очереди и жужжат там, как шмели, только и слышно: жи... жи... жи... Иной раз и министр встанет в очередь.
Анан и прочие с робостью встают со своих стульев.
    Мне даже на конвертах государственной важности пишут: -«Вице-президенту Незалежной Республики Украина». Один раз я даже управлял министерством обороны. Получилось всё как-то странно, министр уехал куда-то за границу в командировку и там пропал. Где пропал, при каких обстоятельствах, никому неизвестно. Сразу же пошли толки, кому занять место? Много охотников из генералов находились и даже брались, но попробуют, не получается, чересчур уж мудрено всё. Кажется, что всё проще пареной репы и легко на вид, а как вникнешь - просто карусель какая-то! Видят, ни у кого ничего не получается, ну и ко мне. И в тот же день по улицам курьеры от всех воинских частей. Можете себе представить Крещатик забитый в обе стороны одними курьерами?  И все с государственными письмами, все с сургучными печатями, мне - то как быть? И все хором: - «Иван Иванович немедленно приступайте к своим прямым обязанностям министра обороны. А то страна уже третий день без министра, а если завтра война?» Я немного смутился, только что вышел из спальни в халате, хотел прием вести, вначале даже думал отказаться, но потом думаю: дойдет слух до президента, а это может и карьере повредить, да к тому же и страну нельзя оставлять без руководства: - «раз такой вырисовывается расклад, то извольте, господа генералы, я принимаю эту должность.   Так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни!.. Уж у меня ухо держи востро! Уж я если что, шутить не стану». И бывало, прохожу через министерство обороны - просто землетрясенье какое-то, все дрожат и трясутся как осиновые листья в зимнюю стужу.
               Анан и прочие трясутся от страха.
                Ванька Купырь горячится еще сильнее.
    Я на работе шутить не люблю. Я им всем задал такую острастку, что меня сам Парламент боится. А что в самом деле? Я такой, какой есть! Я не посмотрю ни на какие звезды. Я к президенту чуть ли не каждый день езжу. Если захочу, меня завтра же произведут в фельдмарш... (Резко машет рукой, поскальзывается и чуть-чуть не падает на пол, но с двух сторон поддерживается чиновниками.)
Анан.  (Подходя и трясясь всем телом, силится выговорить). Го…го…го… сподин …
 Ванька Купырь.  (Быстрым, отрывистым голосом). Что случилось?
Анан.  Го…го…го… сподин …
Ванька Купырь.  (Таким же быстрым и отрывистым голосом). Не разберу ничего, что за чепуха.
 Анан. Го…го…го… сподин министр, не изволите ли отдохнуть?.. Вот и комната, и все что нужно для отдыха.
Ванька Купырь. Что за глупости отдохнуть. Что я сюда приехал отдыхать, у меня миссия государственной важности, я сюда приехал работать. Хотя извольте, я готов отдохнуть. Ужин у вас, господа, хорош. Впрочем, так же, как и завтрак. Я доволен, я доволен.
    Напевая: «Тунец, молодец, остальным будет песец», входит боковую комнату, за ним Анан.