Оленьи рога

Коля Веселов, подперев лицо ладонью,  мечтательно смотрел на спину Лены Кудиной, сидящей перед ним через одну парту. Ему в ней нравилось всё: чёрные кудрявые волосы, аккуратный маленький носик, привычка наматывать волосы на палец и хмуриться, когда она задумывалась над какой-то сложной задачей. За окном была весна, земной шар потихоньку клонился к летним каникулам и Веселову отчаянно хотелось чего-то особенного, ни разу в жизни им не испытанного. Он аккуратно вырвал из тетради двойной лист, раскрыл его и написал ручкой: "Кудина, пошли гулять после уроков. Коля", сложил листок вдвое, потом ещё вдвое, для верности ещё вдвое и ткнул им в спину впереди сидящего троечника и хулигана Кузи — Димы Кузнецова.
— Кузя! — Тык в спину.
— Чего? — Кузя повернул голову в сторону Коли.
— Передай Лене! — Веселов протянул сложенную бумажку Кузнецову, тот задумчиво взял её, развернулся, немного подумал, развернул записку и прочитал её.
— Ты чё, Кузя! Ошалел!? — Веселов гусём зашипел на одноклассника. — Не тебе записка!
— Так, что за шум!? Прекращаем разговоры! Интересная тема же, ребята! — Учительница географии Вера Васильевна грозно постучала указкой по доске, привлекая внимание учеников. Сонный класс немного приободрился, зашевелившись. — Итак, металлургические комплексы на территории Российской Федерации...
Класс тихо застонал и опять прилёг на парты. Коля с ненавистью смотрел в спину Кузнецову. Вот же гад! Тем временем Кузя что-то написал в колиной записке, и, не разворачиваясь, вернул её обратно Веселову, перекинув через плечо. «Я сам пойду с ней гулять». Коля опешил, но от своего отступаться не стал.
— «Охренел, что ли?»
— «Пошёл ты».
— «Сам пошёл».
— «После уроков в туалете на 3 этаже. Не зассы только».
— «Сам не зассы!!!»
Коле стало страшно. Его ладони мигом вспотели, сердце заколотилось. Он никогда не дрался. Очень не хотелось, чтобы было больно, но отступаться от Кудиной означало признать себя слабаком, а тем более не хотелось, чтобы она узнала об этом! Веселов хотел, конечно, чего-то особенного, ни разу в жизни не испытанного, но не этого же! "Надо как-то чётче формулировать свои желания в следующий раз, что ли", — уныло попытался он подбодрить сам себя старым анекдотом.
С трудом дождавшись окончания географии и двух следующих уроков, Коля с отяжелевшими ногами, каждая весом по полтонны, поднялся по лестнице на третий этаж, и прошёл в самый край левого крыла, к туалету. Дверь была полуоткрыта. Веселов выдохнул и опасливо зашёл внутрь.
Длинный ряд из серых раковин, украшенных охристыми изводами въевшейся ржавчины из вечно подтекающих кранов по одну сторону и кабинок с исписанными шариковыми ручками стенами цвета казённой синевы и криво висящими короткими тонкими дверьми из ДСП по другую сторону, вёл к подоконнику, на котором лежал потрёпанный рюкзак Кузи. Сам Кузя находился в крайней кабинке, судя по закрытой двери и кончикам торчащих из-под двери кроссовок. Коля подождал для приличия пару минут и кашлянул, чтобы привлечь внимание Кузи. Никакого ответа.
— Кузя! Ты тут? — Было неловко такое спрашивать у человека, который через минуту будет бить тебя по лицу, но положение обязывало. Прошла ещё минута. Кузя ничего не ответил и на этот раз. Коля заволновался. А вдруг с Кузей что-то случилось!? Надо было действовать.
Он осторожно постучался в дверь, сделал паузу, убедился, что никто ему не отвечает, и надавил на дверь рукой. Она открылась, и Коля увидел перед собой пустой унитаз с журчащей в нём тонкой струйкой воды и кроссовки Кузи без него самого в них. На саморезе, вкрученном в стену, висел пустой пакет для сменной обуви.
— Вот урод! — воскликнул Коля, сразу поняв, что к чему. Он выбежал из кабинки и прильнул к маленькому окошку, проделанному монеткой в тонком слое белой краски, покрывавшей оконное стекло туалета изнутри. На улице была весна, цвела сирень, и за школьными воротами Кузя нёс рюкзак Лены Кудиной, внимательно слушая то, что она ему рассказывала и в ответ сам что-то говорил ей такое, от чего она громко смеялась, закрывая рот руками для приличия.
— Вот урод! — с восхищением прошептал Коля, — Вот урод...