Ответный визит. Разбор полетов...

                ОТВЕТНЫЙ   ВИЗИТ

И вот он наступил. Так неожиданно, как всегда натупает что-то важное и судьбоносное.
Ответный визит гранддаме генеральское семейство  собралось нанести  в крещенскую неделю, когда елки уже успели всем порядком надоесть, и молодежь тянуло к играм, болтовне и традиционной  посленовогодней забаве – гаданиям. Инициатором его была Аполлинария Павловна. Ей уже давно не терпелось своими глазами увидеть семейное гнездышко княжны В*****кой, о ктором все побывавшие в нем говорили так много лестного.
Гранддма  гостям была  всегда рада. А таким   - в особенности. «Анночка моя и так все дни со мной-старухой пребывает … Хоть развеется немного со сверстниками», - кокетливо сообщала  она своим немногочисленным приятельницам, каждый раз забывая, что внучка  в её компании никогда не скучает. Тем не менее, Екатерина Кирилловна активно привлекала в свой  дом молодежь. Девичьих развлечений у неё  было приготовлено много. И демонстрация Анночкиных рукоделий – не зря же ею на Рождественской ярмарке  в компании князя Агаррина был прикуплен такой замечательный столик – за ним праздничными вечерами как-то сама собойуже почти  вышилась очень красивая картина по   немецкой схеме, которая теперь с большой гордостью демонстрировалась всем гостям.  В белой  столовой  гранддамы на почетном видном месте стояла  модная новинка – механическое пианино, под которое можно было даже в отсутствие аккомпаниатора устраивать домашние танцы. Жаль только что места для этого   было маловато. Но рядом располагалась зала, совершенно еще пустая, и такой перспективой было грех не воспользоваться.
Совмещая приятное с полезным и обязательным, гранддама в эти суетные деньки не забыла о своей давней знакомой – мадам Барановской . На вечер, который Екатерина Кирилловна  давала в узком кругу, мадам, естественно,   пригласили  с сыном. Надо же было , наконец, посмотреть и на сумского гусара!
Барановская прибыла не как положено уважающей себя даме – с пятнадцатиминутным опозданием, а, напротив, даже на четверть часа раньше,терпеливо выждала в карете у ворот особнячка и явилась  в сопровождении сына минута в минуту по приглашению -  вероятно, чтобы засвидетельствовать свое нижайшее почтение советнице,  чем несколько смутила Екатерину Кирилловну. Несмотря на новогодний тон вечера, ей пришлось дать Наталье Степановне  самую настоящую аудиенцию ( чего, впрочем, та и добивалась). Гранддама и Барановская обнялись( инициатива телодвижения принадлежала мадам), расцеловались, как давние подруги и сразу же увлеклись разговором, присев на обитый белым штофом диван.  Но нет худа без добра-  во время приватного разговора заинтересованной гранддаме  удалось внимательно расмотреть Митеньку. Это был совсем еще молоденький , едва ли начавший бриться юноша с  детскими чертами лица, небольшим  аккуратным носиком и довольно  выразительными светлыми глазами ( совсем непохожими на раскосые черные  очи  матери). . Сумской корнет Дмитрий Григорьевич  всем своим видом опровергал  правило, что сын обычно походит на мать. Только густые светлые волосы у них обоих были одинаковые.
  Милый Митенька  порадовал Екатерину Кирилловну  тем, что    являл собою контраст облику и нраву  мадам Барановской, уверенной шумноватой даме с повадками простолюдинки, несколько  пообтесавшейся в аристократических кругах, но так и не ставшей в них своей , вполне понимающей  и болезненно переживающей это обстоятельство..
. Митенька терпеливо и  скромно стоял подле своей матери. Таким его и застала явившаяся  к гостям  Анна Андреевна, которая тут же была представлена Наталье Степановне, а ей самой представлен Митенька. Знакомство состоялось, но перспективы его пока не просматривались  абсолютно. Мысли Анны Андреевны были заняты ожиданием генеральского семейства. Что греха таить, она в глубине души надеялась на продолжение темы разговора, начатой Всеволодом Васильевичем под рождественской елкой П*****ких. Под первым же удобным предлогом Анночка  хотела было удалиться из гостиной, но мадам Барановская весьма бесцеремонно этому воспрепятстсвовала:
- Куда же вы,  милочка? - ( Это «милочка» болезненно резануло самолюбие Анны: в её представлении так можно было обратиться к  горничной, но никак не  к ней.) – Вам это  тоже будет интересно, - самоуверенно продолжила Наталья Степановна , совершенно не догадываясь, что своей назойливостью с первых минут знакомства настроила против себя молодую хозяйку дома. Анна с недовольной миной на лице осталась и присела в кресло, всем видом давая понять, что слушает гостью только из приличия. А та, ничтоже не смущаясь, продолжала свой  рассказ, коим упивалась, кажется, больше слушательниц. Главным действующим лицом его был, разумеется, Митенька, а театром действия -  царский дворец. Речь шла о том, как Дмитрий Григорьевич о последнем годе учебы в Пажеском, будучи камер-пажом, присутствовал на свадьбе великой княжны Ксении  ( лето 1894 г – А.А.) Барановская с упоением описывала атмосферу царского дворца:
«Были приглашены  королевские особы из других стран, и естественно, был представлен «фреденсборгский» клан, принц Кристиан, английские принцессы Виктория  и Мод, греческие двоюродные братья императора. Какие ряды парадных  мундиров! Орденские ленты! Платья!» – Барановская  в экстазе закатывала глаза  и заламывала руки так, как будто видела все  это лично. – «Свет от огромных люстр и множества свечей искрился в ожерельях и усыпанных алмазами орденах гостей! Свадьба праздновалась в Петергофе. Ксения выглядела совершенно счастливой в прекрасном наряде. Это было серебристое платье с открытыми плечами и трехметровым шлейфом.На голове алмазный венец, а под ним длинная кружевная фата. Она была воплощением счастья, когда подходила к алтарю со своим  Сандро!» 
Анну Андреевну вновь покоробила бесцеремонность  Натальи Степановны, запросто называвшей дядюшку Императора Александра Михайловича  его семейным прозвищем -  Сандро. Она недовольно скривила губки. Барановская этого не заметила ( или предпочла не заметить) и продолжала в том же восторженном духе:
«Отец сопровождал Ксению в церковь под руку…О, бедный Александр Третий! Это было  последнее семейное торжество в его жизни.. После церемоннии  был банкет во дворце, с иллюминацией, а вечером в парке – фейерверк. А потом новобрачные отправились в охотничий домик, «Ропшу», где они начали свой медовый месяц…  Там их ждали люди с бенгальскими огнями и петардами. Они, видимо, думали, что это хорошая идея – устроить такую яркую встречу молодоженам.  Но лошади испугались вспышек,   и  четверка понесла. Вы представляете?!  Её не могли удержать, и на узком мостике через речку лошади и карета с новобрачными свалились вниз! Слава Богу, все остались живы, но в каком виде!! Сандро вынес Ксению на руках,она выглядела совершенно жалко в своем мокром испорченном платье.»
-О, вам и это удалось увидеть? – с легкой издевкой в голосе спросила Анна Андреевна, наконец преостановив  монолог Барановской. Она уже не могла более терпеть неиссякаемого  потока светских  сплетен про монаршее семейство.
- Нет, но Митенька, присутствовавший  там по долгу службы-  камер-пажом-  так живо обо всем рассказывал, что я представила себе  , как будто была  там сама, - совершенно искренне и без тени смущения ответствовала Наталья Степановна. – Ну правда же, Митенька? – апеллировала она к сыну, явно ища поддержки и одобрения.
 Митенька был до крайности  смущен матушкиными откровениями , но ни в чем ей не противоречил. Он лишь кивнул в знак согласия и еще ниже  опустил взгляд.   Мать   же  имела огромное  желание вовлечь его в беседу и настаивала на  лидерстве в разговоре – не важно, на какую тему.
- Митенька, расскажи же Анночке сам, ей ведь это очень интересно, - обратилась она было к сыну, но Анна , в третий раз  за минувшую четверть часа разозленная бесцеремонностью гостьи, теперь уже  назвавшей её,  совершенно безо всяких оснований, Анночкой -  домашним именем,  на которое имела право  только любимая бабушка , а не официально -  Анной Андреевной, решительно пресекла эти вольности в отношении себя.
-Отнюдь, не стоит утруждать себя пересказом, - высказалась  она    довольно резко. – Мне это вовсе не интересно. Все, что мне нужно знать о  жизни царского двора,  я узнаю из газеты…- Сказав это, Анна горделиво вскинула головку  и, видимо, хотела продолжить отповедь,  но  наткнулась на умоляющий бабушкин взгляд. Екатерина Кирилловна с немым укором, казалось, просила Анну остановиться и  хоть немного принять навязываемую ей Барановской линию отношений  с  ни в чем не повинным  Митенькой…
-Мы только что из имения, - продолжала Наталья Степановна, перехватившая взгляды и  чутко сменившая тему,  – из нашей подмосковной.  В этом году столько снега!  Митенька  совсем как мальчишка, ей Богу, катался там на санках. Горку сделали большую, длинную, залили водой, и , когда она замерзла, можно было ехать с большой скоростью  почти до самого озера. Митенька!! Ну расскажи же Анне Андреевне!
«Ей же очень это инетересно!»,-чуть было не сорвалась с губ Анночки голосом мадам Барановской и с её  же интонациями  иронически-издевательская фраза, но, к счастью, в этот момент  вошла горничная  с докладом  о прибытии генерала П******* кого с семьей. Гранддама  поднялась и последовала в холл – встречать гостей. Барановская , без приглашения, по-хозяйски, поспешила вслед. Волею судьбы в  белой гостиной остались Анна Андреевна и Дмитрий  Григорьевич.
-Прошу прощения за мою маман. Она иногда бывает весьма шумна и назойлива…Издержки темперамента… - проговорил он, встав перед Анночкой, как лист перед травой,  лишь только шуршание шелковой  материнской юбки перестало доноситься из коридора, по которому удалялась Наталья Степановна вслед гранддаме   и навстречу генеральскому семейству. Анна Андреевна мягко улыбнулась: она сочувствовала Митеньке -  вот уж повезло  бедному  с родительницей -  и вовсе не хотела смущать молоденького гусара своей насмешливой холодностью, которую только что так ярко  продемонстрировала перед   его маман.
- Матушка и вправду считает, что подробности из жизни монаршей семьи всем должны быть  любопытны. Но  уверяю вас, добрую половину из рассказанного  сейчас, если не больше, ей поведал вовсе не я…  -  Дмитрий Григорьевич, оправдываясь,  очень хотел быть убедительным и поэтому  впервые взглянул на Анну открыто, прямо в её серые глаза, которые изучающе были на него устремлены. 
Анночка обладала добрым сердцем и трепетно  чувствовала смущение или неловкость  ближнего. Поэтому она поспешила ободрить корнета Барановского, отметив, что   «многое из того, что только что рассказала его маман, было, действительно, забавно» ,  и  широко улыбнулась ему  -  искренне и  сердечно. Улыбнулась как раз в тот момент, когда в гостиную входили   бабушка, генерал под руку с Аполлинарией Павловной, Всеволод, Ольга, Михаил  и Варвара. Ну и ,  конечно, мадам Барановская!



В  белой гостиной  сразу стало  многолюдно и весело. Камерность обстановки, которую доселе не удавалось   нарушить даже мадам Барановской, верной  своей манере говорить много и напристо,   сменилась салонным разноголосьем,  и комната наполнилась легким шумком, который обычно вносит в любое праздничное собрание молодежь.
Соблюдая  русские народные обычаи, затеяли   устроить  старинное крещенское  гадание с ореховыми скорлупками, которые, нагрузив бумажками с именами, пускают  в плавание .…Тотчас принесена была старинная, видавшая, наверное, еще времена Екатерины Великой, большая  старинная медная  посудина, скорлупки грецких орехов, бумага и карандаши… В мгновение ока расписали бумажки приятными пожеланиями, лишь одну оставив пустой, ведь не только одни подарки в заветном мешочке будущего у судьбы… ( Наверное, именно отсюда пошло выражение «Чтоб ему пусто было!») бумажки прикрепили воском по периметру сосуда и стали наблюдать неспешный ход своих лодочек. Но очень скоро внимание было переключено с вожделенных  бумажек на то, как  их именные лодочки маневрируют друг с другом: это было гораздо интереснее ожидания шаблонных пожеланий  и не менее обещающе.
Лодочка Варвары медленно дефилировала  бок о бок с парусником брата Михаила – почти так же, как они явились в особняк гранддамы- под руку. Изящное плавсредство Дмитрия Григорьевича с мачтой из спички, за которую в виде паруса была прикреплена бумажка с его затейливой монограммой,   неуверенно маневрировало посередине «водоема», как бы раздумывая, куда ему стоит причалить, и иногда проходило в опасной близости к вышеупомянутому тандему, а сам он периодически бросал изучающий умный взгляд на доселе неизвестное большое генеральское семейство. Всеволод, встречаясь с ним, отводил глаза, а Михаил, напротив, принимал вызов дерзко и уверенно. «Если не Севка, то он-то уж сможет постоять за семейную честь, в случае чего,» –угрожающе  было написано четкими буквами на его открытой  физиономии. Но сумсой гусар ни на что не посягал, миролюбиво улыбался и спокойно  наблюдал за хаотическим  движением  корабликов .
 Скорлупка с инициалами ВВ, вопреки тайной надежде этого самого ВВ, отнюдь не подплыла к кораблику под звучным именем АА, гордо треявшему  в центре ,  а, ткнувшись носом в стенку серебряной посудины, как раз в то место, где было написано « удача в карьере»,    так и простояла все плавание «на якоре».
« Глупость всё – это гадание, ничего оно не предвещает…», - утешал  себя Всеволод, в тот момент почему-то  к своей будущей  карьере совершенно равнодушный.  Ему хотелось иного счастья, и потому он  тщетно пытался  при помощи производимого им  попутного ветра сдвинуть скорлупку с причала ,   расстроенно слушая, как Ольга, которой тоже никак не удавалось заставить свою лодочку плыть,  весьма остро шутит по данному  поводу… Желая придать процессу динамику, мужская половина компании, объединившись в благородном порыве,  решительно произвела  на море бурю: подули одновременно  три ветра- Эвр, Зефир и Борей, по воде пошли волны, и кораблики начали двигаться активнее. Заметив, что скорлупки  Варвары и Дмитрия Григорьевича оказались в опасной близости  , пошли друг за другом, обходя преграды в виде других плавсредств и , наконец, мягко столкнулись,  Михаил , которому в решительные моменты жизни частенько отказывала деликатность, азартно  завопил, подмигивая корнету, на которого только что смотрел букой: «На абордаж!»,  чем  , разумеется, смутил абсолютно всех присутствующих.
-Кажется, там у них появились пираты, и я даже знаю, кто именно, - спас положение допустившего оплошность младшего генерал, появившись  в дверях и  переведя ситуацию в шутку.-«Ну,где у вас тут корабль с «веселым Роджером?", - спросил он,смеясь и  явно намекая.что таковой должен был принадлежать Михаилу.  Но в каждой шутке есть, как известно, «доля шутки», и отнюдь не только младший генеральский сын заметил, что Дмитрий Григоревич и Варвара Васильевна глядят друг на друга с явной симпатией.
 Варвара, верная союзническому долгу, чуть только разговор вышел на литературу, принялась исполнять данные Всеволоду обязательства и завела разговор о поэзии и переводах иностранных авторов, вспомнив романс Лермонтова «Горные вершины», из Гёте, "Молитву путника"...
Ueber allen Gipfeln
Ist Ruh,
In allen Wipfeln
Sp;rest du
Kaum einen Hauch;
Die V;gelein schweigen im Walde.
Warte nur, balde
Ruhest du auch.
Оказалось, что  Дмитрию Григорьевичу литературные экзерсисы тоже не были чужды  -  в Пажеском корпусе практиковались задания в виде поэтических переводов из  изучаемых языков- французского, немецкого, английского.  Анна Андреевна  тоже охотно  поддержала  тему ,  в литературную игру включилась с большим желанием, а когда ей предложили почитать что-нибудь из собственного, легко согласилась.
- Я прочту вам из своих поэтических вольных  переводов, - сообщила  она . – В стихотворении, которое посвящено моей любимой бабушке, я соединила высказывания двух литераторов- англичанина Леонарда Райта и французского поэта Поля Верлена.
«Старое дерево лучше горит, на старой лошади лучше ехать, старые книги приятнее читать, старым друзьям можно больше всего довериться» - это Райт, – сообщила она ,  поясняя у кого брала  цитаты. – …А  «Глаза юношей пылают огнем, но очи старцев излучают свет» -  Верлен..
Слегка грассируя, Анна Андреевна начала:
 « Пусть говорят: вы пложили немало,
Немало повидали в жизни, но
Теперь вам уступить дорогу надо
Сей поросли, что подрасола давно.
Пусть говорят: сойдите, не мешайте…
Пусть говорят – удел ваш – домино..
Не слушайте! Планету украшайте, как раньше.
Старое вино приятней пить, а старые стрницы –
Теперь для взора нового милей,
И старый конь надежней в колеснице…
А о друзьях пусть что ни говорится,
Но душу- только старому излей.
Да, стрики надежду мне внушают.
В них- правда, справедливость и любовь.
Они планету нашу украшают, -
Я это повторяю вновь и вновь.
Взгляни на руки на зхолстах Рембрандта
И на морщины старцев посмотри…
Сравнится ль с ними юная инфанта
Иль Мона Лиза в призрачной дали?

Пусть лица старцев вспаханы годами   -
Ведь пройдено по жизжни столько лет!
Да, взоры молодых горят огнями,
Но очи старых излучают свет! – закончила она с воодушевленным чувством  и посмотрела на свою бабушку. В глазах гранддамы стояли слезы.
-Милая моя, КАК ты пишешь!, - словно не замечая собравшихся, проникновенно воскликнула она.
Екатерина Кирилловна, безусловно, наизусть знала внучкино стихотворение, но каждый раз слушала его как вновь и не могла сдержать искреннего чувства восторга. К которому   так же искренне присоединились остальные. Мадам Барановская несколько раз  театрально провозгласила свое «шарман!»; генеральша глядела умиленно, и как всегда, сложно было понять, что у неё в этот момент на уме;  генерал и Михаил – заинтересованно; Ольга – удивленно ( она стихов не писала и не предполагала наличия поэтического таланта в Анне);  а  Всеволод…Вместо того, чтобы слушать и внимать, 
Всеволод во все глаза глядел на Дмитрия Григорьевича, который, единственный из всех, хранил на лице выражение полного спартанского спокойствия и невозмутимости. Видимо, после совего Пажеского он имел к вольным поэтическим переводам стойкий иммунитет.  Впрочем, мысли Всеволода Васильевича с того самого  момента, как он увидел в их приятной привычной  компании яркого  сумского гусара, были заняты не поэзией, а  самой что ни на есть  прозой жизни. Он  с удовольствием бы отвлекся от салонных  игр, но  Варвара  сочла , что настал   момент действовать.


 
Заметив apropos, что её старший брат  тоже не  чужд поэтического дара, она посетовала, что вряд ли мы услышим что-либо из написанного им в виду обычного крайнего смущения автора , и ловко вывела ситуацию на путь, чтобы  в гостиную был доставлен салонный альбом Анны Андреевны, куда  рукой смущенного  Всеволода Васильевича, которая, надо отметить, весьма заметно подрагивала , был вклеен конверт с сонетом, появившийся , как  из кустов белый рояль,  и  отрекомендованный в качестве поэтического дебюта . И несмотря на всю виртуозность Варвариного плана, который методично и удачно осуществлялся, приутствующим была явственно  видна вся заранее подготовленная стратегия…Но в целом все вышло мило.
     Более же  всех поражена в самое сердце была мадам Барановская. Надо же, её Митенька, вместо того, чтобы , в соответствии с данными ей инструкциями,  всячески оказывать  знаки внимания внучке уважаемой советницы, кажется, неровно дышит к маленькой невзрачной П*******кой! А Анна, несмотря на то, что держится отменно, ( вот чьей выдержке можно только позавидовать), иногда бросает весьма красноречивые взгляды в сторону старшего генеральского отпрыска. Хотя в том, на её взгляд, нет ничего , что могло бы склонить  часу весов в его пользу в сравнении с  её блестящим   Митенькой.  Да один  Митенькин голубой мундир чего стоит!
И вот в этот самый напряженный момент, когда  молодежи наскучили гонки ореховых скорлупок и чтения стихов ,  а  старшему поколению захотелось музыки и зрелищ,  Екатерина Кирилловна, будто спохватившись, вспомнила  , что пора  уже, наконец, устроить танцы под их новое механическое пианино!
Новомодная музыкальная машина могла производить определенный и довольно разнообразный набор фортепианных пьес, в том числе – танцевальных. Выбор компании был  сдлелан в пользу вальсов  Штрауса и мазурки «Пять па». «Опять эта мазурка»,- огорчительно подумалось Анне Андреевне,не слишком в ней искусной,  но отступать было некуда. Оставалось только надеяться на великодушие партнера.
По законам комбинаторики, при любом раскладе  как минимум одна их трех пар должна была состоять из брата и сестры П******ких. И  присутствующему  в зале старшему поколению   было  весьма интересно, каков будет выбор кавалеров в первом вальсе.  С начальных  аккордов вступления Всеволод Васильевич буквально ринулся в сторону гранддаминой внучки, чтобы успеть провести   ангажемент раньше конкурента. Но, к его удивлению, корнет и глазом не повел в их сторону. Он с преувеличенной галантностью ( его  Пажеский, все-таки, чего-то стоил) предстал с поклоном перед Варварой. И лишь после этого Михаил подал руку Ольге, которая, на удивление, вовсе не надула губок. Казалось, ей совсем не было обидно, что  выбор единственно интересного  в её случае кавалера сделан не в её пользу. И  когда Минька, в своей традиции, подхватывал и кружил сестру так, что ноги совсем не касались пола, Ольга испытывала истинный восторг, была полностью довольна своим кавалером  и  вполне наслаждалась  танцем .

Три пары танцующих просторно  разместились в большой пустой комнате , расположенной рядом с белой гостиной, и  музыкальный  аккомпанемент был слышен довольно хорошо.

На второй вальс Ольга , к нескрываемому её удовольствию,  была приглашена Дмитрием Григорьевичем , а Михаил,  согласно этикету, танцевал с Анной Андреевной. Всеволод , составивший пару  Вареньке, успел воспользоваться своим положением и  мельком узнать у  сестренки  о  реакции Анны на сонет.  ( Девушки перед танцами не несколько минут уединялись в хозяйском  будуаре.) Варвара  ободряюще улыбнувшись, сообщила, что все идет хорошо, и у Всеволода отлегло от сердца. А на уточнение подробностей,  деталей и обстоятельств возможностей  у него не было.
Зтем зазвучала  привычная на балах и раутах классическая  мазурка, имевшая, как известно,  эпитет «гусарский танец» . Памятуя о мазурке на уездном балу, когда Анна Андреевна впервые тенцевала  с ним , Всеволод  не собирался ломать традицию и опять весьма  опасался конкуренции, которая на сей раз была, казалось,  неотвратима.  Но, о чудо! Ловкий гусарский корент вновь   не перешел ему дороги ! Несмотря на логику составления пар, по которой   должен бы был танцевать третий танец с Анной,  он  уже  раскланивался перед Варварой! Путь  к Анне Андреевне был открыт, и , подавая ей руку , Всеволод увидел неподдельную радость в глазах девушки. Он самоуверенно приписал это  на счет собственной неотразимой личности. Откуда ему было знать, что мазурка  отнюдь не входила в круг любимых танцев  партнерши, и ей вовсе не хотелось тенцевать её с малознакомым кавалером.  А о том, как может, в случае чего,  вести партию Всеволод, ей уже было известно.
 Михаилу, с довольной ухмылкой проводившему взглядом брата,  оставалось  только доставить сестрице Ольге радость   -  лихо и излишне фигурно  пройтись с ней в променаде и щегольнуть в   Coup de talon и    Glisse-coupe-saute.
Казалось, все блыли довольны… Все, кроме Натальи Степановны, которая буквально прожигала  своего сына взглядом, когда он, танцуя, приближался к креслу, на котором она восседала с видом возмущенной фурии.
Двум другим старшим дамам- Екатерине Кирилловне и Аполлинарии Павловне-  не составило труда расшифровать значение этих взглядов. Да и генерал, далекий от дамских интриг, наверное, догадался: маман гусара была возмущена тем, что сынок не удосужился  сугубо поухаживать за молодой хозяйкой.
Когда мазурка отзвучала, и гранддама, просмотрев последовательность музыкальных  пьес  на металлической бобине, сообщила, что теперь предстоит  «венгерский бальный», выяснилось, что этот не часто исполнявшийся на балах  танец для «медамс» затруднителен. И тогда на паркет вышла  сама мадам Барановская с сыном. Это был её бенефис , который  Митенькина маман   с нескрываемой радостью давала  в доме советницы. Что-то цыганское и впрямь было в стати, движениях и взгляде слегка раскосых черных глаз Натальи Степановны, а уж когда она одну за другой стала гибко и чуственно выдавать фигуры венгерского, казалось, помолодела лет на пятнадцать.
Митенька, ситоит признатьтоже смотрелся восхитительно. - Особенно, когда в одной из фигур подавал матери обе руки, , а она игриво и вместе с тем нежно клала свои красивые кисти на его открытые ладони.
Ну а затем бальный переходил уж совсем в чардаш, темп нарастал, и мадам Барановская была в ударе! А зрители на минуту забыли, что они не в театре, а всего лишь на домашнем семейном вечере... Да, Митенькина маман по праву стала королевой бала!

-Манифик,    шарман, ма шере! – зааплодировала Аполлинария Павловна, когда Барановская, с легкой одышкой после экспрессивного танца  усаживалась в кресло. – Вот как надобно плясать:  всею душою! Девочкам у вас стоит поучиться. Екатерина Кирилловна милостиво улыбалась и генерал умиленно топорщил усы . Из состояния восторга  мадам Барановской Василия сергеевича  смогла вывести только  увесисто брошенная  в него  фраза жены: « Базиль, мы как можно скорее приобретаем такую же пианолу. Ты  меня слышишь?»
     Танцевальные мелодии , имеющиеся в активе механического пианино,  закончились и начался легкий фуршет, после которого старшее поколение   и молодые офицеры засели за винт, а девушки удалились смотреть рукоделие в будуар Анны Андреевны.
- Не покидайте нас надолго!- напутствовала их гранддама.


Анна Андреевна , любившая  проводить зимние вечера за вышивкой картин, имела, чем похвастаться перед приятельницами. Почти законченная работа ( надо было только  закончить  фон) – немецкая пастораль – лежала у неё на кушетке. Как в таких случаях водится, посмотрели не только её, но и милые безделушки на туалетном столике, фотографии в рамочках, статуэточки и етсетера… Но, разумеется,  это делалось не столько из интереса, сколько из приличия, и  всем без исключения хотелось вернуться вниз, где уже закончили «винтить» и  неспешно  беседовали по интересами. 


         Когда Анна Андреевна с Ольгой и  Варварой вошли в белую столовую, старших там уже не было; они , беседуя, попивали чаек у камина в гостиной.  Иногда тишина нарушалась воскликами мадам Барановской: «Ах, что вы говорите?- Не может быть!» и её довольно громким и резковатым смешком, от которого Дмитрий Григорьевич вздрагивал и на секунду мрачнел. В столовой же шел  мужской разговор офицеров   о московских ресторанах.
 Михаил и Дмитрий Григорьевич, у которых взгляды на преимущество «Стрельны» перед «Яром» совершенно сошлись, стали с этого  момента почти друзьями. Митенька, как оказалось, тоже был не прочь после службы  послушать   знаменитый цыганский хор , попивая шампанское за уютным столиком «Стрельны»  в кабинете галереи, среди тропических растений под стеклянной крышей.  Михаил уже отпустил всю свою настороженность по отношению к корнету и теперь с удовольствием развлекал его анекдотами из своей служебной жизни.  Дмитрий Григорьевич беседу поддержать умел и    в долгу не оставался:  ему тоже  было,   что рассказать и над чем  посмеяться.
- ….А когда у нашего  сын родился, он на радостях эскадрон построил и  объявил : « Было сто пятьдесят кавалеристов, а теперь стало сто пятьдесят один!» – рассказывал Митенька о своем  начальнике. – «На что гусары ему радостно отвечают: «Рады стараться, ваше благородие!»
 Молодые люди сдержанно, настолько, чтобы не слишком привлекать внимание родителей, веселились.
Как только в комнату вошли барышни, болтовня господ  офицеров о своем-мужском-армейском сразу же прекратилась и началась общая беседа о заграничной жизни. Дмитрий Григорьевич ,  проведший детство с родителями в Париже, да и на вакациях частенько наезжавший  с матерью в Европу, быстро нашел,  о чем поболтать с Анной Андреевной. Генеральские дети ,  никуда дальше уезда и столицы из Москвы не выезжавшие и знавшие заграничную жизнь лишь по книгам и мутным картинкам «Волшебного фонаря»,  слушали с большим интересом .
- Нет, это невозможно удивительно: вот приеду я во Францию, и вы говорите – там почти всё, как и у нас в Москве? А вот выйду я  из поезда, забудусь, раз похоже,  что это заграница, … крикну носильщика, а он со мной , представляете –  по-французски!  Без акцента, без ошибок, на чистом парижском французском, как только наша мадемуазель Катрин!   И  все вокруг  так же говорят по-французски: и кучер, и портье, и горничная в отеле, и зеленщица на рынке…– не унимаясь, хохотала  Ольга. Почему-то ей это казалось забавным.
 Всеволод    усиленно делал вид, что слушает и принимает участие в беседе. Но в его  голове    активно шла аналитическая работа. «… На мазурку он её не пригласил. Это плюс. А вот когда мы в гостиную входили, он стоял перед ней, о чем-то говорил, а она ему так улыбалась… Это минус. И  сей минус явно длиннее плюса… То, что они  не танцевали – еще ни о чем не говорит. Хотя и плюс. И за гаданием на скорлупках он на неё тоже очень многозначительно посматривал. Это минус. Но при этом опять ничего не  говорил – это плюс…  А теперь они мило болтают про Эйфелеву башню. Это минус… »
     Устный счет поручика Павловского так и продолжался бы, наверное, бесконечно, и он  вытащил  бы из своей памяти массу других деталей –  как имевших место быть, так  и надуманных, если бы общество не пришло в движение: вечер в салоне гранддамы завершался , и гости  собирались разъезжаться. 


Господа поочередно, по старшинству лет и званий,  подошли « к ручке» Екатерины Кирилловны и  Анны Андреевны, девушки перецеловались «в щечку», дамы обнимались на прощание и брали  друг с друга слово об ответном визите – словом, все  шло по обычному  неписаному протоколу светской жизни. Церемония прощания, как водится,   перетекла из прихожей на крыльцо.
Мадам Барановская   смачно  расчмоколась   с генеральшей как со старой знакомой ( несмотря на то, что представлена ей была лишь несколько часов тому назад)  и  шумно усевшись  в свои сани,все о чем-то шумно хохотала,  а  сын, колоритно выглядевший  в короткой бекеше и  шапке с султаном, сопровождал её по-гусарски, верхом.

Солидный возок генерала не мог вместить  все большое  семейство, и братья П*******кие   уезжали в  нанятой санной  паре. Пока её подавали к парадному, Всеволод с дорожки , не отрывая взгляда , все  смотрел на крыльцо, куда ,наскоро  накинув  платок и шубку , вышла проводить его ( как  он  самоуверенно подумал)  Анна Андреевна. Мысли двух  абсолютно разных людей в сей  момент идеально сошлись: и  Всеволод Васильевич, и  гранддама , любя, в унисон  беспокоились  об одном: как бы она  не простыла на улице, выйдя из тепло натопленных комнат. Но Анна,   на ветру кутаясь в поднятый меховой вортоник и шаль   и  махая вслед рукою,   дождалась , пока все  сани  скрылись  за воротами усадьбы.
       «Вот и кончились Святки» - подумала она грустно. «И ничего хорошего, что ожидалось,  не случилось, не произошло. После приема  гостей осталась только усталость.»  Нерадостно было у неё на душе.А почему – она и сама не могла понять.  И только тайный конвертик в  салонном альбоме таил некую приятную, как она догадывалась, тайну.

«…Вот и кончились Святки, все хорошее проходит быстро. А иногда заканчивается  , не успев начаться», -  Всеволод Васильевич тоже грустил и даже не отвечал на вопросы сидевшего   рядом с ним    в санях  Михаила, которыми тот пытался его развлечь. Смутный облик девушки, стоящей в шубке и шали на крыльце, не выходил из  головы. Они провели  сегодня вместе много времени, но уединиться и поговорить не удалось. Все прошло на виду- и гадания, и танцы, и литературные беседы…
 О чем она думала, провожая его? Что хотела сказать, но не сказала? Тогда, под елкой, она казалась ближе и понятнее, чем теперь.
Неожиданно для него самого мысли  Всеволода вдруг обрели рифму и в сознании зазвучали стихи, запомнить и записать которые он даже не надеялся.

С чем Вы задумались, Анна,
На темное выйдя крыльцо?
Белеет во мраке туманно
Прекрасное Ваше лицо.

Перед глазами поплыли знакомые картины: вот они оба в солнечный день, верхом, подъезжают к дому, и Анна, как всегда, протестует против того, чтобы он помог ей   сойти с Дарлинга. Лицо Анночки раскраснелось, непослушная прядь мягких русых волос выбилась из-под шапочки, щечки горят, глаза- счастливые, торжествующие. Она прекрасно понимает, как грациозна и красива  верхом и понимает также, что ею невозможно не любоваться и не восхищаться…
 Ну почему же  теперь она грустит? Серые глаза глядят устало, а плотно сжатые на ветру губы отчетливо выражают  затаенную  печаль…

…..А я закурю папиросу
И вспомню о нашей зиме –
Горячие щеки с морозу!
Холодные губы во тьме…

И Ваш особняк деревянный
Поднимется в памяти вновь-
Заснеженный, русский, шикарный,
С березами возле окон.

Интересно, думает ли она теперь о нем? Или все её воображение сейчас посвящено новому знакомому, этом смазливенькому Митеньке? А сонет… Успела ли Анна прочесть сонет? Боже, что же теперь будет?!...

И сладко мне видеть, и странно
Знакомый наклон головы.
О чем Вы задумались, Анна?
О чем вспоминаете Вы?

 


БАРАНОВСКАЯ  С СЫНОМ. РАЗБОР ПОЛЁТОВ

- Думаешь, я не видела, как презрительно на меня смотрит старая советница? – возмущенно выговаривала сыну мадам Барановская, когда они вернулись  домой. -Да, мой дед  не был знатен,   в третью часть родсловной книги вписан  - он    потомственное  дворянство получил  на подрядах московского строительства…  Да, моя матушка  не блистала в столичных салонах, а  бабушка, так та и вовсе  была негорамотна, крест вместо подписи ставила… Но мне родители  дали  образование. И твой покойный отец женился на мне по любви и ни разу о том не пожалел. И янадеюсь, ты хорошо осознаешь, чего стоило мне, овдовев в неполных 30 лет, достойно  выучить тебя . И ты также знаешь, что я могла несколько раз выйти замуж, но  осталась верна и по смерти твоему отцу, а тебя не наградила   отчимом…- Наталья Степановна вошла в раж и напористо рубила фразы, тыкая при этом каждый раз пальцем сыну в грудь. Не будь на нем  гусарского доломана со шнурами, в петлю которого она каждый раз попадала острым ноготком, ощущуения Митеньки  были бы , наверное, весьма неприятны.   Но он молча и бесстрастно  выслушивал  гневный маменькин монолог.
-   …И теперь я продолжаю унижаться ради твоей будущей карьеры, которую ты, между прочим, уже чуть не профукал с этой своей  дуэлью…( по её тону можно было понять, что весь трагизм  события, закончившегося благополучно, был уже пережит, и теперь к последствиям дуэли в семье относились, как к досаде, наложившей пятно на репутацию и, соответственно,  мешающей карьерному продвижению Дмитрия Григорьевича, коему  на это возразить было нечего. Он только недрвольно поморщился и  вынужден был внимать матушке дальше.
- И  только советница лучше всех может её устроить,  но – это если захочет,- продолжала она.-  А захочет тем верней, если будет делать это  для своей любимой внучки. Которая, кстати, очень мила. А то, что она богата к тому же, ты не можешь с этим не согласиться -  недостатком вовсе не является… Да,  капризна, да- остра на язычок, да, избалована выше всякой меры… Но – имеет право! Я в этом очень её понимаю.  И хотя бы не злючка.  А ты должен был… Нет! Ты был обязан пригласить её на первый вальс и не уступить мазурку этом  пехотному  стихоплету…О чем ты думал? Или , как всегда,  все делаешь мне наперекор?!
Митенька , наконец, улыбнулся,  мягко, но решительно  отстранил  маменькин указательный палец, в очередной раз  направленный на него как стрела, и сказал с нотками издевки  в голосе:
- Ну что ж мне поделать,если сердечко не екнуло, мамочка? Ты же ведь меня знаешь… Я никогда не смогу себя заставить делать что-то против своего желания.
-А на генеральскую младшенькую, значит, ёкнуло?!
-Ага, - ехидно улыбаясь,как кот на масленице , язвил маменьке сумской гусар.
-У, бессовестный! Даже не стыдно ему! На зло мне делаешь, да?
- Вот хочешь верь, хочешь не верь – нет! Не на зло! И это правда.
-Да как бы там ни было. Дело твое.  Сердечко свое он, видите ли, слушает…Так и останешься, дурашка, в своих казармах век вековать. С сердечком своим.
Митенька хотел было возразить матери , но она инициативу упускать не желала и перебить свое выступление  не  позволила:
-Рот свой  закрой и слушай, когда тебе мать говорит…  Старая советница на меня хоть и смотрит искоса, но нас приняла – значит, жениха они ищут, и шанс свой надо использовать. А ты еще кобенишься. И чем же  не хороша для тебя её Анночка?
-Почему же, хороша. Но вот ведь беда -  я, видимо, не в её репертуаре.
-Неправда.  Она, между прочим, поначалу  тебе улыбалась, я это видела.А ты стоял перед ней истуканом, будто шашку свою проглотил. И это еще ладно. Но как, как  ты посмел ни разу её не пригласить?! Это уже с твоей стороны настоящее фрондерство, не меньше!  Старая советница тебе такого не простит…

-Какое фрондерство?! Просто характер у меня такой: зачем навязываться, если тебе не рады,  - повышая голос, начал выходить из себя Митенька , возмущенный материнскими обвинениями. Но та не унималась, и ссылка на характер не была принята  ею в оправдание. Даже, напротив, разозлила:
-А ты, негодник этакий, характер-то свой еще всем покажи! Покажи! Мать его знает, теперь вот  еще пол- Москвы узнали. Хорохорься, да не забывай, что твоё жалованье в полку равно стоимости десяти  хороших ужинов с  шампанским в «Яре» – и всё!
Это с её стороны было уже слишком. Сын вспыхнул, метнул глазами молнию, передернул плечами и, резко  скрывшись в своем кабинете, громко хлопнул дверью.
- Ах, какие мы гордые! Обиделся он! Подумаешь! - запальчиво пустила вдогонку мать.- Ах-ах!! «Тут он топнул, вышел вон и дверью хлопнул!» Царь Салтан какой! ….И дверьми не стучи… Штукатурка сыплется !
Мадам Барановскую в гневе нелегко было унять.Оно и понятно – цели , ради которой был задуман и проведен визит к старой советнице,достичь не удалось. Но Митенькина маман  была, к счастью, сколь велеречива, столь и отходчива. «А может быть, сын   и прав, - задумалась  она. Иногда отсутствие интереса к даме вызывает у дамы интерес. (Ей самой понравилась эта фраза- некоей  умышленной  тавтологией: было в ней что-то афористическое.) А уж когда она подкрепила сию мысль известной цитатой из Пушкина - «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей»- окончательно убедила себя в том, что  не все еще потеряно.
-Чай тебе в кабинет подавать, или к столу выйдешь? А вареньица тебе которого- вишевого или любимого- клубничного? –  сменив тон,   елейным голосом пропела Наталья Степанована   через несколько минут у вышеупомянутой двери, надеясь на скорое примирение сторон.  Но  лишь тишина ответствовала  из закрытого кабинета. Её любимый Митенька был совсем другого склада.