Игра. Глава 7

— Ну, я трус, по-твоему? — поинтересовался я.


— Ещё какой, почему вы мне не помогли? — всхлипнула пострадавшая.


— Как? — мои брови поползли вверх. — Сунулись бы и умерли с гарантией. Это ты тёмным альвам ещё нужна, потому и отпустили. Зато, после такого урока, ты поймёшь, кого слушать надо. Цверг сказал, что на поляну идти нельзя, значит, не стоит строить из себя большую умницу. Скажи спасибо, что тебе этими руками ничего делать не надо было, а врагов можно и культями разить, если заточить по периметру. Не знаю, что будет при оживлении, конечно, но это уже волшебник скажет. Если не умрешь, то посуду придётся мыть протезами. Пет, поднимай её обратно на плечо.
 

Надо сказать, что здоровяк и палицу свое клал на то же плечико, рядом с девушкой. Та сначала пригорюнилась, потом задумалась о чём-то, склонилась к оружию, вцепилась кулаками в стальной шип и... выдернув, проглотила. Тут же повторила со вторыми.


— Ты чего делаешь вообще? — пролепетала силач.
Ответ пришёл сразу, дырки на наручах воительницы исчезли, а их края выровнялись, не хватало лишь кистей.
 

— Ну, вот, а говорила, что не кушаешь и клыки не для жевания, — я всплеснул руками, — отличным образом поедаешь, металл и добавляешь его к своему телу, как вариант, ещё и преобразуешь в эльфийский. Но, можно было предупредить, а не портить оружие.


—  Я не могу иначе, это что-то вроде инстинкта, — обжора смутилась, — не остановлюсь никак, хоть и стараюсь.


— Тогда держись подальше от меня, а то оставишь без всего, — я даже чуточку отодвинулся, — к счастью, я знаю, где нам добыть недостающее железо, без особого труда и не заплатить за него ни гроша. Вот здесь на карте, не доходя до леса сатиров, обозначено нечто двумя скрещёнными ножами. Если бы я хотел о чём-то предупредить, на месте мага, не очень образованных ребят, то обозначил так какую-нибудь банду разбойников, наёмников или других недобрых людей. А у таковых должно быть оружие, доспехи и прочие полезные штучки. Кстати, за поимку преступников ещё и платят.
 

— А если ты неправильно понял знак? — спросила альвийка.


— Тогда это может быть, скажем, кузня оружейника, — я пожал плечами, — а там есть металлический лом. В любом случае, оружие это железо. И вообще, хватит уже меня оговаривать и ставить под сомнения выводы, ничем подобного не заслужил. Почему, скажем, тролля не третируешь?


— Во-первых, он все время молчит, — воительница поморщилась, — а во-вторых, никто не говорил о том, что у нас может быть с ним какая-то любовь, что само по себе оскорбительно. Значить не злюсь на него, меньше, чем на тебя.
 

К счастью, нам предстояло сделать совсем маленький крюк, я ожидал чего угодно, а обнаружил рыцаря на могучем коне, который разъезжал туда - сюда, за спиной два флажка с гербами закреплены на древках. Судя по всему, это был какой-то любитель поединков. Ну, вы таких знаете, ждут других рыцарей, требуют сразиться, во имя прекрасной дамы, а потом у проигравшего отбирают коня и латы. Такой узаконенный грабеж. Правда, есть шанс отбиться и даже получить имущество забияки. Воитель, как увидел нас, завопил: — «Чудовища»! Да понёсся навстречу, угрожая копьем, только напрасно он это затеял, потому как Мегера с воплем: — «Железо»! Побежала навстречу, спрыгнув с плеча тролля, взмыла в воздух, приземлялась на противника, выбив из седла и начала поедать его латы с жадностью. Бедолага кричал от ужаса, отбивался, сопротивлялся, но толку никакого. Наконец, экзекуция закончилась, победительница восстановила обе кисти, вытащила из кожаных ножен меч рыцаря, оторвала рукоять, а лезвие вставила себе в наруч, втянула, а после, уже из обеих рук, выдвинула тонкие и изящные, чуть изогнутые, сабли, помахала ими крутанулась, воздела вверх.


— Что вы делаете? — лежавший на земле рыцарь всхлипнул. — Вы меня всего лишили,
вообще-то!


— Так ты первый в драку полез, — возразил я, — потом был честно выбит из седла и потерял все, даже коня, который сбежал. Впрочем, сможешь найти по кучкам навоза, судя по всему, животное очень испугалось. И вообще, неужели жалко доспехов для леди? Помог ей восстановится после столкновения с тёмными альвами, молодец, сможешь хвастаться, что проиграл самой Стальной Мегере, великой героине и убийце чудовищ.
 

— Что-то я о такой не слышал, — мужчина нахмурился.


— Правильно, сидишь себе в этой глуши, — я хмыкнул, — да о ней сейчас все только и говорят. Одна победа над кентавром - гладиатором чего стояла. Копытный только успел пару оскорбительных слов сказать и сразу остался без ног и зубов. А про остальное можно вообще рассказывать сутками. Жаль, вам слушать некогда, надо коня догонять. Да спроси любого путника, подтвердит.
 

— Значит, не так все и плохо, — обрадовался любитель поединков, — побегу ка я и вправду за конем, а то после не отыщу.
 

— И что это было? — спросила Стальная Лисичка.


— Я же обещал тебе общую любовь и уважение, — напомнил я, — а как создаётся репутация? Пускаешь слух, определённый и частично правдивый. Странствующие рыцари все друг друга знают, постоянно везде ездят, общаются, встречаются с важными людьми на турнирах. Конечно, наш вояка захочет, чтобы его проигрыш выглядел достойно, начнёт о тебе рассказывать, приукрашивая схватку и количество свершений, тебя начнут приглашать, на схватки, давать поручения, приставать с просьбами. Выполнила, спасла кого, одолела чудище, плюсик к славе. Не успеешь оглянуться, а ты — легенда. Встречают с цветами, платят за работу большие деньги, любят, уважают и прославляют. А если забыть тот факт, что твоя мать — человек, прославишься, как принцесса альвов, прибудешь домой, увенчанная лаврами, в золотых доспехах и верхом на белом единороге, отец, если он не дурак, и вспомнить не посмеет, что раньше считали какой-то не такой. Женщину, которой короли и императоры ноги целовали, умоляя помочь с той или иной проблемой, не пошлют мыть посуду точно. Вуаля, все мечты сбылись.
 

— И всем этим я буду обязана тебе? — собеседница скрипнула зубами.


— Нам с Петом, — возразил я, — не забывай про нашего могучего друга. Твоим верным и безупречным рыцарям.
 

— Не уверена, что вы мне и нужны, хоть сколько-то, — девушка передернула плечами, — убедилась, что могу за себя постоять, с картой как-нибудь разберусь, как восстановится, теперь знаю.


— Правда? — я нахмурился. — Ну, хорошо, вот тебе свитки с картой и списком, слезай с тролля и до свидания, найдём, чем себя занять.
 

— А она справится, не попадёт, опять, в очередную ловушку дроу? — спросил великан.


— Нас это уже интересовать вообще не должно, — я сплюнул, — ты же слышал, мы не нужны, раз так, чего глаза мозолить? Совладает со всем, её счастье, нет, так будет, как в той глупой песенке: «Не надо было быть дурой»! У меня так же есть гордость. Коли кто-то на благодарность не способен, как и оценить всего, что для неё делают, так зачем перед свиньями бисер метать? Разворачивай, так сказать. Глядишь, мне часть денег вернут, если лично приступлю к работе в шахте. Заодно, не придётся с сатирами разбираться, хитрыми, которые так любят вместо товара фальшивку подсовывать. Ты им золото, а они тебе мусору полный мешок, а после и не докажешь ничего. Мол у нас мусор тоже так называется, а нужное стоит в три раза дороже и купленный товар назад не принимается. И так будут развлекаться, пока не оставят голой и босой. В если получится купить нужное, дроу тут как тут, с очередной хитростью. А ещё таких ингредиентов десять надо всего, неизвестно у кого находятся, да какую цену затребуют с неопытной девицы. И металл материал совсем не идеальный, ржавеет, сминается, магнититься, в воде тонет, сто тысяч опасностей, а помочь больше некому.
 

— Ладно - ладно, — воительница топнула ногой, — поняла, так легко от тебя не отделаешься, придётся терпеть дальше, пока от чар не избавлюсь!
 

— Так-то лучше, — я кивнул, — Пет, пошли, копытные нам нужный товар не принесут, к сожалению.
               

****


Подоспели мы как нельзя вовремя к лесу сатиров. Рогатые вообще ни дня не могут прожить, без танцев, песен, попоек и пирушек, разумеется, без девушек не обходится. А тут, видать, и вовсе какой-то праздник отмечали. Не успели границы перейти как услышали крики, кто-то песни горланил. Расставили сатиры козлы прямо посреди деревьев, на них щиты положили, завалили едой, вина открыли, упивались и объедались, конечно, никого из прохожих мимо не пропускали, требовали к ним присоединиться. А нас и уговаривать, долго не пришлось. Горный тролль сразу целого жареного барана подхватил, да принялся жевать, только кости в зубах хрустели. Я поднял рог с вином. И тут, ожидаемо, один из сатиров решил залезть принцессе под кольчужную юбку, сразу получил по лицу от девушки, остальные пирующие дружно заржали, значит, мой выход.


— Да как ты смеешь оскорблять леди, касаясь её своими грязными лапами? — взревел я. — Морда козлиная!


А надо вам сказать, что для сатиров упоминание об их козлиной сущности, самое худшее оскорбление, правда, она глаза колет, а пьяному так и втройне, побитый аж подпрыгнул на месте.


— Ах, ты, коротышка-пустышка, — закричал обиженный, — все, поединок, насмерть, ты мне враг навсегда!!!


— Поединщик  то из тебя сейчас тот ещё, после стольких выпитых рогов, — я хмыкнул, — и бить не придётся, сам упадёшь. А давай ка иначе сразимся, кто больше выпьет, тот и победил. Я одолею, извинишься перед дамой, да продашь нам кое-что по честной цене. Выиграешь, получишь целый кошель золота и мои извинения искренние.
 

— Мне золото не нужно, девку свою ставь, — заявил копытный, — а то не соглашусь ни за что.


— Так она и не моя, сопровождаем просто, — я покачал головой, — как ставить чужое, только грех на душу брать?


— Я сама себя поставлю, — Мегера хищно оскалилась, — посмотрим, как понравлюсь победителю, если что. Но, смотри, коротышка, подведёшь, лично кишки выпущу.


— Руки коротки, — фыркнул я.


— Зато сабли подходящей длины, — Стальная Лисичка скрестила руки на груди.
Я, конечно, сильно рисковал, сатиры не просто пьют все время, они вообще не трезвеют. Говорят, у сатирок вместо молока в груди сразу вино образуется, но и цверги умеют веселиться, весьма стойки, и голова у меня крепкая. К тому же, «сражался» за правое дело. И, кстати, помнил старый фокус. Выпиваешь немного растительного масла, оно желудок обволакивает, и сколько не вливай в себя, не захмелеешь. Главное, изображать пьяного, чтобы не заподозрили ничего, и не закусывать, а то враз захмелеешь. Впрочем, во время поединка, заедать и нельзя. И вот встали мы друг напротив друга, между нами полную бочку поставили, принялись пить, а остальные считали. Сначала, вроде наравне шли, после я начал пошаливать, из стороны в сторону покачиваться, глупо улыбаться, подмигивать сатирикам и посылать им воздушные поцелуйчики. Рогатые обрадовались, думали, мне конец скоро придёт, только вино в бочке заканчиваться начало, а я и не собирался падать. Приходилось, разумеется, периодически в кустики отходить, малой нужде. Наконец, осталось на донышке, чуть-чуть, по предпоследнему рогу налили и вот соперник мой икнул, глаза закатил и рухнул «солдатиком», захрапел громко.
 

— Слабак, — констатировал я, поднял бочонок, допил до конца, отбросил, дохромал до стола, взял пучок какой-то травы, занюхал, выдал, — мое почтение, сел на ближайшую лавку и захрапел вдвое мощнее, чем проигравший.
 

Спросите, зачем было такое выдумывать, отчего честно не заплатил? Так сатиры к таким стойким выпивохам проникаются огромным уважением, совсем иное дело, чем просто чужак. И ещё, проигравши в споре, всегда платят честно, дают, что попросишь, никаких хитростей, тут дело чести, так сказать. Утром сделку совершим, к общему удовлетворению. Но, к сожалению, была ещё и третья сторона — дроу, и они легкой Победы допустить не могли и не хотели. Я уж чуть было вправду не уснул, когда земля затряслась. Копытные, кто ещё не слишком сильно захмелел, завопили от ужаса, самки завизжали. Я голову приподнял, и чуть сам в обморок не рухнул. Над деревьями возвышался огромный сатир, только деревянный, со стальными кулаками и копытами, на голове и туловище алые символы пылают, явно намеревался напасть. С полным желудком не повоюешь, пришлось мне два пальца в рот сунуть, да освободиться от лишнего. Теперь рот и бороду вытереть, кирку вытащить, вскочил на стол. Стальная Лисичка так же в стороне не собиралась оставаться, понеслась к врагу, тот на неё наступил, превратив в лепёшку. Напрасно это сделал, воительница с металлом слилась, отделила его от ноги, злодей ступил неловко, взмахнул конечностями верхними и повалился, ломая стволы, а тут и мы с троллем, да из сатиров кто похрабрее, накинулись. А Мегера преобразила свои руки в парочку вращающихся фрез, да принялась гиганта в стружку превращать. Чудище надумало противницу отбросить кулаком, но лишь сделало альвийку ещё крупнее, только обломки в разные стороны полетели. Я велел Питу забросить меня на голову твари, приземлился, вогнав кирку, тут же рукоять засветилась, ближайшая ко мне руна мигнула и погасла. Жаль поджечь нельзя гиганта, следом и лес займётся, не потушишь. Тролль изрядно деревянного Монстра палицей обработал, только трещины в разные стороны разбегались. Я подтянул ногу, вытащил нож из сапога, теперь к следующему символу. Работёнка не из простых, мягко говоря. Долго так трудился, пока голова, лишившись чар, не поникла, да не преобразилась в крону высохшего мертвого дерева. Видать, какой-то ствол рухнул, а темные альвы и преобразили. Теперь дело быстрее пошло. Чуть не ближе к утру, противник окончательно вернулся к прежней форме. Лишь чудом никто не погиб, раненых хватало и с избытком, праздник оказался испорчен, столы снесены, еда по земле разбросана, вино пролито. Когда рогатые в себя пришли, не знали, чего и думать. С одной стороны, мы, трое, очень здорово помогли, бились храбро, с другой, чудище-то вряд ли из-за местных прислали, кому нужны мелкие мошенники, выпивохи и винокуры? Значит, праздник из-за нас сорвался, мы виноваты во всех потерях и ранах. На этом фоне, вспоминать о споре вообще смысла не имело. Благо, сразу в голову хорошая идея пришла, поспешил к нашей спутнице, которая теперь превышала, Пета размерами втрое.
 

— Послушай, тебе ингредиент первый нужен? — уточнил я.


— Не помешает, хотя, начинаю уже ценить своё новое тело, — отвечала девушка.


— Тогда отдай лишний металл, — попросил я, — тем более, дроу его могли и специально подбросить, зачаровать. С рогатыми расплатимся, а ты с прежним запасом достаточно крута была.
 

— Опять мне всю работу сделать пришлось? — хмыкнула воительница. — Железо получила, теперь на него куплю нужное, а вы двое такую с боку припёку.
 

— Пусть так будет, раз хочешь подобным образом думать, — я пожал плечами, — Главное, не жадничай.


— Ну, жадность, это свойство цвергов, вообще-то, а я — альвийка, — отозвалась Мегера, но просьбу выполнила.
 

Несколько тонн высококачественного металла, или сколько его там было, могли окупить любые потери, к тому же, чуточку протрезвев, сатиры решили, что связываться с опасной троицей себе дороже, выдали нам то, о чем попросили, без возражений. Ещё бы и к волшебнику все доставить в целостности и сохранности. Пока же, отдохнув немного и придя в себя поспешили попрощаться, да дальше отправляться, от греха, пока ещё какое чудо-юдо не прислали, да вправду кто из невинных не пострадал, чего бы и не хотелось вовсе.
 

— Ничего, — убеждала сама себя Стальная Лисичка, — раздобуду себе много металла, сделаю огромное тело, избавлюсь от бесполезных попутчиков, добуду ингредиенты и вернусь домой победительницей. Может, и не стану превращаться, альвам не помешает огро
мный стальной воин. Не посмеют старое вспоминать.
 

— Вообще-то, мы здесь и все слышим, — напомнил я.


— А мне и дела нет, не собираюсь притворяться, будто нужны, хоть чуточку, терплю, пока что, — отмахнулась альвийка, — я этим глупцом покажу «любовь», слово такое позабудут. Подумать только, я и карлик! Как в голову только пришло. Ничего, всех отучу меня принижать и оскорблять, дайте только срок.
 

— И не говори, — хмыкнул я, — совсем обнаглели. Честный цверг и остроухая! Да что мне с тобой делать-то? Кроме как посуду мыть, ничего и не умеешь. А девы моего народа должны быть рукастыми, да трудолюбивыми. Все достоинство, что личико смазливое. А с того какой прок. А уж спеси на сто королев хватит. Жена же нужна добронравная, скромная и в разговоре приятная. Дабы муж, придя с работы, душою отдыхал, а не спешил прочь, с друзьями на гулянки, горе заливать.


— Это что ты там такое говоришь? — воскликнула девушка.


— Соглашаюсь с вами, леди, — я улыбнулся, — думаете только мы вам не любы, так и мы не в восторге. Вроде взялись помочь, по доброте душевной, а слышим исключительно гадости. Есть такая старая поговорка «злая жена, хуже гвоздя в сапоге». Не волнуйтесь, чтобы мне в вас, такую, влюбиться, придётся два ведра приворотного зелья выпить, без закуски, и то не подействует, и дело не во внешности, и не в видовой принадлежности, а дурном нраве, сразу видно полукровку, не альвийские замашки. Лишь пытаешься быть. Только из собаки волка не получится, даже если внешне один в один. Как откроешь рот, вместо благородного воя, лишь собачье гавканье. Потому и дроу заинтересовала лишь как орудие, удобный материал. Нет должного благородства, чувства такта, утонченности, а без этого принцессой не признают.
 

— Вот и отлично, значит, договорились, — девушка поджала губы и отвернулась.


— Замечательно, — я фыркнул, — наконец-то, друг друга поняли.
 

— Ссоритесь прямо как муж с женой, — хохотнул великан.


— Заткнись! — рявкнули мы разом.


— Все, молчу - молчу, — здоровяк хихикнул.