Гримасы рыночной любви. Провал во времени

Провал во времени
«Пока человек чувствует боль — он жив. Пока человек чувствует чужую боль — он Человек». Франсуа Гизо. http://upsihologa.com.ua/citaty/mysl-759
После детективной пропажи денег и одновременного исчезновения любимого Валерочки Ромкола некоторое время пребывала в каком-то трансе, но свой любимый напиток не забывала. Она снова сошлась с Сашей и помогала ему на рынке. Со стороны казалось, что её жизнь как-то замедлилась, приостановилась, немного даже замерла. Чувствовалось, что дни тянулись скучно и неинтересно. Не было прежних ориентиров, оптимизма, энергии, целеустремлённости. Мы, как и раньше, непринуждённо общались. Ромкола продолжала часто к нам заходить. Однажды она сказала, что нам завидует, и хотела бы иметь такого мужа, как я. Меня это ничуть не удивило. Спокойно отнеслась к её высказыванию и Оксана. Мы оба видели, какой у неё импульсивный характер, странное поведение и часто неадекватная реакция на происходящее. Моё кредо, что за всё хорошее надо благодарить или бога, или судьбу, во всём плохом винить себя. Соседка себя винить не хотела.
Прошла зима, но проблемы остались те же. Денег у Ромколы не было. Саша особо её не баловал. Рассчитаться ей с нами было нечем, да и планов никаких не было. И я ещё раз решил Ромколе помочь: я снова ей занял тысячу долларов. Возможно, это было моей очередной ошибкой. Как знать! Я просто хотел, чтобы она ожила, вышла на свои деньги и, наконец-то, рассчиталась с нами и поверила в свои силы. Я взял с Ромколы расписку, процентов, естественно, никаких не требовал и просил её деньги мне через месяц вернуть, так как летом заработок больше.
Ромколу хватило ровно на две недели. Она снова ожила, была радостна и весела. Казалось, что она взялась за ум и всё будет хорошо. И вдруг она снова резко исчезла. Мы с Оксаной обратились к Саше. Он нам уже стал другом по несчастью. Он на нас только набросился:
– Что, опять дали ей деньги? Я же вам говорил: не давайте! Я за неё отдавать не буду.
Далее Саша объяснил, что к ним пришли гости. Посидели, немного выпили. Ромкола пошла провожать гостей и пропала. Саша остался с детьми. Вскоре выяснилось, что Ромкола взяла такси и уехала в Виноградовку. Несколько дней продолжалась пьяная вакханалия. Мы снова начали названивать в Виноградовку, но ничего толком добиться было нельзя. Наконец, Ромкола пришла в себя. На семейном совете мы решили, что Оксана поедет в Виноградовку к «любимой» соседушке, чтобы выдрать деньги. Ну не могла же она за несколько дней все их просадить! Действительно, деньги ещё были, хотя и не все. Оксана мне позвонила из Виноградовки, что всё в порядке. Они вызывают такси и выезжают. Зачем брать такси, когда можно приехать автобусом? Я этого не понимал. Пришлось понять позже, но было уже поздно.
Часов в девять вечера Оксана приехала домой вместе с Ромколой. Нашу молодую и цветущую соседку (розу в стакане) трудно было узнать. Она внезапно как-то постарела, осунулась. У неё были красноватые воспалённые глаза и быстрая речь. Стоя у неё за спиной, Оксана делала мне какие-то знаки, но я толком так ничего не понял. Ромкола, не снимая верхней одежды, села на поручень кресла и начала что-то молоть о доверии к человеку. Её трудно было понять. Мысли беспорядочно перескакивали с одной темы на другую. Оксана пошла на кухню. Я что-то невпопад отвечал, думая больше о своих деньгах. Так мы пообщались минут десять. Внезапно Ромкола резко встала и вышла из  квартиры, благо дверь Оксана забыла закрыть. Ну а, если честно, то дверь у нас очень часто не была закрыта на замок. К Оксане постоянно заходили подруги и знакомые. Не чурались нас и соседи. Центр!
Я ничего не понял и несколько минут подождал, думая, что Ромкола вот-вот вернётся. Но не тут-то было! Я вышел на улицу. Никого не было. Одинокая луна блуждала по туманному небу, раздваиваясь в весенних лужах. Растерянный, я вернулся домой. На меня тут же набросилась Оксана:
– Я же тебе делала знаки, что деньги есть. Она не все успела потратить. Надо было забрать. Что же ты хлопал ушами?
– Я ничего не понял! Ты что, не могла по-человечески сказать? Мне что, надо было её раздевать? Выворачивать карманы, обыскивать? Вытряхивать из трусов?
– У неё на улице стояло такси. Она машину так и не отпустила. По дороге мы заехали в какой-то бар. Ромкола взяла себе и мне свой любимый напиток, и, мне кажется, то ли укололась, то ли что-то занюхала. Как бы она наркоманкой не стала. Лопух ты, лопух. Прохлопал наши денежки. Ведь ты же, наверняка, заметил, в каком она была состоянии.
– Я не по наркоманам! – огрызнулся и присел на диван. Если честно, то я был в шоке. Я не знал, что ответить Оксане. Она была права. Ну, зачем, зачем я этой глупой гулящей кукле дал ещё тысячу? Что это? Дурость, жалость, сострадание или какое-то наваждение? Зачем такой безмозглой курице давать в руки молоток в посудной лавке? На слона она не тянет.
Это был провал во времени (вспомнился фильм под таким названием, который видел лет 15 тому назад во время недели японского кино). Я остался в том времени (советском), наивном и добродушном, когда все жили одинаково на свои 150 деревянных. Я винил себя и проклинал. Я был взбешён и раздосадован. Боже мой! Эта дура «добьёт» наши деньги до конца! А что ей жалко! Дураков хватает! Не переводятся! Где были мои глаза? Куда девался разум? Кому нужна моя наивная доброта? Я не находил оправдания своим поступкам. Неужели меня покинули последние мозги? Оксана молчала, зная, что лучше сейчас меня не трогать. Всё прямо как в песне Высоцкого: «Сам виноват – и слезы лью, И охаю – Попал в чужую колею Глубокую. Я цели намечал свои На выбор сам, А вот теперь из колеи Не выбраться».