Глава 3

Очнулся он от холода, пронизывающего холода. Он лежал на улице, в тени каменной ограды, промокший до нитки. Пытаясь унять дрожь, приподнялся и огляделся, пытаясь припомнить, как же он мог здесь очутиться. Неужели он бросился в погоню за волками? Это было как-то малоправдоподобно, но, тем не менее, единственное объяснение, приходящее ему на ум.

Нужно было согреться. Он встал, разминая затекшие руки и ноги, и с тоской посмотрел на темные окна дома, забитые досками – только теперь он это увидел, а вчера отчего-то не обратил на внимания, а нужно было! Что-то здесь очень нехорошо всё, в который раз подумалось ему. Слишком много странностей. Сильно болела правая рука, весь рукав был в запекшейся крови, но рука слушалась довольно хорошо – хоть это радовало. Саднило грудь и левое плечо. Он сделал пару шагов к дому, голова кружилась и отказывалась соображать. У стены дома лежали вповалку несколько мужских тел, судя по положению и цвету лиц, мертвые. Его, скорее всего, тоже оставили у стены, зачислив в мертвецы. Было невдомек, откуда вдруг взялись здесь эти мужчины, и что с ними случилось. Но разузнать было не у кого.

Стояла необыкновенная тишина. Нигде не было видно ни единого движения. И только сейчас он удивился тому факту, что во всей деревни, пока они шли вечером, он не заметил ни домашних животных, ни птиц. Не было ни единой собаки - еще одна странность. Впрочем, ему было так холодно, что думать об этом не хотелось. Просто отметил про себя этот факт.

Ярналь медленно побрел к дому. Дверь была прикрыта. И вообще казалось, что ничего не изменилось с прошлого вечера.

В доме стоял все тот же полумрак, в котором он довольно быстро освоился. На кровати лежала та самая девочка, что накануне улыбалась ему, в ногах кровати на табурете сидела пожилая женщина, встреченная им первой. Женщина сидела совершенно неподвижно, и на его появление никак не отреагировала. Только одного взгляда на лицо девочки, напоминавшее кровавую маску, хватило, чтобы понять – улыбаться она больше не будет. Никогда.

Чувствуя сильные угрызения совести, он поспешил отвести глаза. На земляном полу заметил большое темное пятно - чересчур большое, чтобы еще оставались сомнения по поводу того, что сталось с той, кто приютил его на ночь. Почему она не дозволила ему разжечь очаг? Ведь огонь мог бы даже спасти её от хищника. Но она не захотела. И он ли был виноват в этом.

Ярналь подошел к пожилой женщине. Хотелось просто положить руку ей на плечо, поддержать хоть как-то в её горе. Но не успел - та вдруг вздрогнула и отпрянула от него. Тогда он заметил, что руки его в крови. Странно, но боли он почти не чувствовал. Предплечье тоже почти не болело, хоть левая рука и была по-прежнему онемевшей.

Он выразил женщине свое сожаление – девочка, по всей видимости, была её внучкой - хотя кто их тут разберет, но женщина снова не двигалась и никак не отреагировала на его слова. Даже без понимания самих слов, смысл был вполне очевиден. Девочка временами стонала, но женщина не реагировала и на это. Иногда она произносила одно непонятное слово, очевидно, просила пить. Но просьба её оставалась безответной. Он огляделся в поисках кувшина с водой, и ничего не обнаружил, лишь возле стола валялись на полу черепки. У него с собой оставалось немного воды, набранной вчера днем в ручье. Баклагу с водой он нашел невредимой около своей сумки – они валялись в углу, у печи. Там же, у печи он нашел и огниво, поднял его и решил, что сейчас-то ему точно никто не сможет помешать разжечь огонь.

Но когда он поднес воду девочке, стараясь не всматриваться в её изуродованное лицо, как женщина громко вскрикнула, подскочила к нему и с неожиданной силой отпихнула фляжку с водой от девочки. Та упала на пол, и вода с тихим бульканьем полилась на пол. Женщина взвизгнула и отскочила в сторону. Ярналь непонимающе посмотрел на неё и решил, что та, быть может, испугалась – мало ли что может содержаться во фляге.

Возможно, это была и впрямь не очень удачная мысль. Свежую воду можно набрать и из колодца. Женщина вновь села на табурет и неподвижным взором уставилась куда-то в угол. К девочке она даже не подошла, чтобы узнать, можно ли чем-нибудь ей помочь. Девочка стонала всё слабее. Скорее всего, ей уже ничего не поможет. Он решил, что здесь ему больше делать нечего, и вышел наружу, захватив свои вещи, в том числе опустевшую флягу. Всё так же продолжал дрожать от холода, но теперь это было не так уж и важно. Угрызения совести мучили его. Эти люди, пусть странные, приютили его на ночь, а он не смог их защитить.

Он стоял у каменной стены и смотрел, как далеко внизу течет река. В поселке по-прежнему стояла тишина. Тишина покинутого людьми места.

Краем глаза заметил, как из дома вышла женщина, из чего можно было сделать вывод, что вода девочке больше не понадобиться. Подошла совсем близко к обрыву, и ему на мгновение подумалось, что она сейчас кинется вниз. Но вместо этого она приблизилась к нему и так злобно посмотрела на него! Столько ярости сияло в её глазах, что он невольно отступил. Что ж… в чем-то она была права.

И вдруг женщина что-то крикнула ему в лицо. Обвинение – не иначе. Что он мог ответить, даже если бы знал их язык. Ничего…Он должен был уходить. Немедленно.

Когда Ярналь повернулся спиной к ней, намереваясь уйти, женщина внезапно схватила его за руку и что-то быстро-быстро заговорила, глядя ему прямо в глаза. Ему стало очень не по себе от этого взгляда: темного и страшного Но он слушал, пытаясь вникнуть хотя бы в основной посыл этих быстрых фраз. Вдруг одно слово заставило его вздрогнуть – Арсей. И снова быстрый поток слов. Потом смолкла и ушла в дом.

В деревне стояла тишина. Ни единого движения.. Никого. Словно вымерла вся деревня. От этого было очень не по себе

Арсей.

Он должен найти этого человека. Во что бы то ни стало должен найти, чтобы понять, что же происходит. Впрочем, по большому счету, это не было так уж важно. Но, все-таки, недаром что-то привело его сюда. Хоть он и не верил в судьбу. А привела его сюда одна из тропок встреченных где–то далеко, на перекрестке дорог

Перед тем как уйти из деревни, Ярналь подошел к колодцу, намереваясь наполнить опустевшую баклагу водой, и был очень удивлен, не обнаружив никакого приспособления для добывания воды: ни ведра, ни веревки – ничего. Да и сам колодец выглядел каким-то заброшенным, наполовину обвалившимся, словно из него уже много-много лет не брали воду.

Он заглянул в его бездонную глубину. Там была лишь тьма.