К Купервейс почти 20 лет был мужем Людмилы Гурченк

 Mой интересx к Купервейсу подогревался дополнительным обстоятельством: Константин в течение почти двадцати лет был мужем Людмилы Гурченко. Когда она умерла, российское телевидение, газеты, журналы атаковали Купервейса расспросами о скрытой от  публики жизни актрисы, ее экстравагантных выходках, сложных отношениях с дочерью, о внуке, погибшем от передозировки наркотиков… В общем — «давай подробности!» При этом сам он всегда оставался «за кадром», словно состоять «при Гурченко» было его главным занятием в жизни.
s
 

«Как странно, — думала я, читая очередное пространное интервью, — почему никого не интересует личность человека, которого любила такая яркая, талантливая, особенная женщина, какой была Людмила Гурченко? Разве судьба и творчество Купервейса не достойны самостоятельного внимания?»
Сейчас, когда представился случай, мне захотелось перенести акцент с Людмилы Марковны на самого Константина, узнать побольше о его творчестве, о семье, об отце Тобяше Купервейсе, чью книгу «Исповедь старого еврея» не он мне презентовал.
* * *
— У вашего отца редкое имя, — заметила я. — Кажется, в ТАНАХе есть персонаж Тобиягу, это как-то связано?
Л
 

— Видимо. Ведь папа вырос в ортодоксальной еврейской семье.

 


— Расскажите о нем.

 

— Папа был необыкновенным человеком, добрым, мудрым, талантливым пианистом. Родился он в Польше. В России оказался, когда часть Польши стала советской. Все его родные погибли в концлагере Треблинки, он остался жив чудом. Герой фильма Полански «Пианист» Владислав Шпильман и вся его история как будто списаны с папы. Когда вы прочтете книгу, многое поймете о моем отце. Он умер в преклонном возрасте несколько лет назад. О его кончине мы не решились рассказать маме, ей уже исполнилось сто лет… Мама тоже была пианисткой. Они с папой прожили долгую, сложную и, я считаю, счастливую жизнь. Мне их очень не хватает.

 


— Как пианист вы продолжили династию?

 

— Получается так. Хотя ощущение призвания появилось позже. Я отслужил в армии в танковых войсках. В 20 лет женился, вскоре развелся. Осознание того, что музыка для меня все, приходило постепенно. Я поступил в консерваторию, несколько раз становился победителем на музыкальных конкурсах. Переехал из Харькова, где мы жили, в Москву. Был принят в московский эстрадный оркестр под управлением Александра Горбатых. Его так и называли — «оркестр Горбатых». Когда в Союз приехал на гастроли испанский певец Рафаэль, аккомпанировал ему. Будущее обретало реальные очертания. Потом был большой джазовый оркестр «Товарищ кино», где я познакомился с Людмилой Гурченко.

 


Наша беседа потекла достаточно сумбурно. От прошлого мы перескакивали на современную Россию, на отношения московской интеллигенции с властью, сегодняшние музыкальные тенденции. И в том или ином контексте возникала Гурченко. Константин припоминал ее высказывания, эпизоды совместной жизни.
Поначалу меня несколько смущало присутствие его жены Наташи: не уязвляют ли ее воспоминания о прошлом Константина? Улучив момент, я его об этом спросила. Он пожал плечами:

 

— Как это может ее уязвлять? Мы с женой уже 28 лет, вместе прошли огонь и воду. Наташа знает, что значит для меня. Она подарила мне настоящий дом, самого себя.
Я ведь, как мой папа, по природе человек домашний, семьянин. Когда по утрам Наташа спрашивает: «Костя, что тебе приготовить на завтрак?», я не верю, что это происходит со мной.
С Люсей подобное и вообразить было невозможно. Она была совершенно безбытной, одержима профессией, все остальное — дочь, маму, мужей — отодвигала на десятый план.
Но Люся — почти двадцатилетний кусок жизни, который не вычеркнешь. Да я и не хочу ничего вычеркивать.                В конце концов, это и моя жизнь.

 

— Простите, Константин, если мой вопрос покажется некорректным, но… как вам удалось столько лет прожить с актрисой, чья звездность не благоприобретенная, а заложенная в самой генетике, делала ее небожительницей? Для меня Гурченко кумир с подростковых лет, я считаю, что таких разнообразно одаренных синтетических актрис в мире раз-два и обчелся. Кроме Марлен Дитрих никто и в голову не приходит. Но семейная жизнь с Примадонной, думаю, тяжелое испытание…