Как Петька чужой паспорт нашел

В единственном сыне я души не чаю! И балую его, пока могу! А кто еще, кроме матери, будет этим заниматься? Я убеждена: ласка лишней не бывает. Но почему поступки, продиктованные бесконечной любовью, приводят к необратимым последствиям? Эти события произошли сразу после того, как я купила восемнадцатилетнему парню красный кабриолет. Скажете, слишком? Я вполне допускаю, что Петька хотел получить какой-нибудь «Мини-гольф», а то и вездеход-квадроцикл. Но уж так устроено большинство родителей: бесценным чадам мы покупаем то, о чем в их возрасте грезили сами.
В моей небогатой семье поднимали пятерых. Сами понимаете, не до баловства. Наряды передавались от старших к младшим. Послевоенная провинция. Какие уж тут красные кабриолеты! Найти бы уголок кухни, куда приткнуться порешать задачки по алгебре! Раз в неделю после уроков я спешила в районную изостудию. Я чувствовала: призвание и способности к рисованию вытащат меня на поверхность. Наша преподавательница Галина Михайловна меня отличала и всячески развивала мой вкус. Однажды на выставке в Третьяковке, куда она меня приволокла, я втюрилась в юного художника, субтильного очкарика из Ленинграда по фамилии Ландышев. Наша с ним кровь вскипела, как и положено в пятнадцать лет. Заранее нарисовав дурацкий пейзаж, чтобы предъявить дома, я тайком купила билет в Питер и наврала матери, что кружок вывозит нас на пленэр. Та поверила, сестра пришла в ужас, а я уже садилась в поезд. К нему!!! К Ромео!!! Как юная декабристка, отправлявшаяся вслед за суженым. В вагоне воняло горелым древесным углем, чай в стакане благоухал половой тряпкой, но мне все было нипочем.
Питер встретил меня солнечной золотой осенью. Влюбленный красавчик Ландышев прохаживался у вагона с букетом разноцветных георгинов. Солнечные блики, проникая через отверстия в крыше перрона, эффектно падали на цветы. Ромео вел себя идеально, пока на одной из удаленных дорожек исторического Царского Села в перерыве между поцелуями взасос не зевнул во все горло, уронив очки наземь. Химия пропала. Сказка оборвалась. Шуршание золотых листьев под ногами сразу стало раздражать. Скомкав нежную встречу, я ретировалась домой. Меня встретила привычная скука. Мама поверила в заранее нарисованный пейзаж, похвалила и показала отцу! Дистрофик Ландышев был забыт. Потянулись унылые будни. Наша Пензенская область не была захолустьем, да и сестричек я любила. Но учиться на модельера отправилась в Москву с легким сердцем. Знала, что не вернусь.
Молодым москвичам румяная провинциалка пришлась по вкусу. Я часто и с удовольствием выходила них замуж, пополняла коллекцию подаренного мне свекровями антиквариата, меняла мужей, почтовые адреса и переходила от сессии к сессии. Получив «красный диплом», никого из своих «визави» усердная студентка так и не полюбила. Капитан Грей в моих мечтах фигурировал, но управлял он не алым парусником, а того же цвета кабриолетом. Хотя я и так имела все. Сестры из провинции, завидуя мне, регулярно приезжали погостить. Выходили замуж и тоже оставались в Москве.
Я дождалась. Не капитана. На одном из приемов мое алое платье приглянулась немолодому министру легкой промышленности. Потанцевали - поужинали. Икра-шампанское-«Позвольте ручку!» А через три дня девочку уже назначили генеральным директором всесоюзного объединения «Шляпа»! Ну как было не выйти замуж за влиятельного старика! Осчастливить его! Отныне купить у меня головной убор стало делом чести для столичных модниц, мои папахи венчали лысины кремлевских старцев, дважды в год собиравшихся на трибуне мавзолея. Я старалась «держать лицо», когда отпрыск Генсека заказывал у меня ковер из шиншиллы! Муж просил не удивляться ничему! Через три года я стала вдовой и богатейшей женщиной страны.
На смену стране советов пришло то, что пришло. В вихре девяностых я не потерялась. Вовремя закупив «ноу-хау» в виде кожи птиц, я стала шить из нее. Мода и успех пришли мгновенно. Какой престиж: заказать у кремлевской вдовы шляпку из кожи павлина с его же перышком! А писк моды - кошелечки из желудков птички колибри? Они стоили баснословно дорого! Я открыла дом моды в центре столицы. И стала выполнять причуды богатых и высокопоставленных. Денег становилось все больше. Когда мне стукнуло тридцать девять, я опомнилась и родила сына. Того и гляди, могла одна остаться! Мужа у меня не было, да и зачем мне был нужен небогатый храпящий обладатель грязных носков и сварливой мамаши? Новорожденный занял все мои мысли. Скоро я уже не представляла, что сына могло не быть. Как это?
Талантливой художнице, удачливой бизнесвумен и красотке не везло в любви. Ну, вот никак! Я опасалась озлобиться от одиночества! «Впрочем, - считала я, - почти никто никого не любит. Все боятся остаться одни и из последних сил симулируют страсть или изображают привязанность. Я искала идеал, пока не поняла: его не существует - идеальной нужно стать самой!» И вот я - лучше всех! Ко мне выстроилась очередь из женихов! Страстей было предостаточно, секса тоже, но ничего кроме страданий и разбитого сердца я не получила. Чаще других представителей сильной половины я подбирала альфонсов. Свозив очередного «влюбленного» на Мальдивы, открыв фирму на его имя и купив ему «тачку», я обычно обнаруживала его в постели с нянькой, которая кормила Петьку рисовой кашей. «Ну и черт с ними со всеми!» - решила я. Всю любовь я обрушила на новорожденного Петьку.
Мой сынок с рождения имел все. Заграничные игрушки, собаки экзотических пород, авторские костюмчики из кожи страуса - с ранних лет обитатели песочниц возбуждались при Петькином появлении. Заботясь о сыне, я и про себя не забывала. Шубы, машины, любовники - я радовала «себя-любимую» всем подряд. Дружила с персоналом, работавшим на меня. В разумных пределах. Я  умела быть категоричной. Как-то в кабинет заглянула бухгалтерша:
- Ирина Михална! Сколько стоят перчатки из кожи австралийского удода? Ну, те, которые еще его же голосом ухают?
Я замешкалась: - Вроде тысячу долларов!
И тут же, опомнившись, выскочила в коридор вслед за ней: - Каждая - тысячу! Каждая!
В доме мод я прослыла грозной начальницей. Не умея увольнять, становилась невыносима. Люди уходили сами. С сыночком я тоже умела быть строгой: когда Петька закурил и упал в обморок посреди детского сада, я отчитала мальчишку и не разговаривала с ним неделю. Но вообще-то он рос ответственным. Всеобщая необязательность закаляла его характер до назойливости.
Одно происшествие надолго омрачило наше безоблачное житье-бытье. Как-то я пристроила сына в дорогущую частную школу. Бравые охранники, вход по пропускам, всего пять учеников в классе… Ну, откуда мне было знать, что и этого достаточно, чтобы довести до беды! Директриса, подвергнутая жесткому допросу, отчитывалась потом: «Детишки шалили на переменке! Петечке впрыгнули на спину. Я и не заметила, что он корчится от боли! Сломали позвоночник!» В ужасе я засела у больничной кроватки сына. Неужели он останется инвалидом? На вытяжке Петька пролежал полтора года. Тяжело. В больнице все были длинные и худые, мышцы не поспевали за ростом костей. Один парень сломал позвоночник, перепрыгнув через две ступени. Выйдя из клиники, Петька занимался дома, лежа на животе. Но однажды это кончилось. Ему разрешили сделать первый шаг. Школу мы поменяли, я попросила никого не наказывать, и учеба продолжилась… А я кинулась в работу. Мне было известно о сублимации, когда карьерный рост заменял человеку семью. Моя считалась неполной. Наверное, сублимация - и про меня…
При всей категоричности я стремилась восполнить пробел и дать Петьке отца. Простодушной я выросла в маму. Велеречивые проходимцы могли убедить меня во всем. Без труда выведать, где лежат ключи, какой код в сейфе… С одним из «плохих парней» я поимела немало головной боли. Незадолго до этих событий я ушла от него, на прощанье щедро одарив. Но я же хотела, как лучше! Тем временем моя мать переехала в Москву - последней из семьи. Купив ей квартиру, устроив на новом месте, я подхватила их с Петькой (к тому времени моего отца не было на свете) и повезла в нашу же деревню - проветриться на каникулах. Ключи и паспорт мама забыла в такси сразу. Ну, ладно, Новый же год! Не хочу ругаться! К Рождеству мы вернулись в столицу.
Я открыла двери квартиры и не поняла, куда вхожу - ноги ступали по вещам: рваные тряпки, россыпи крупы, битое стекло. Это мой дом? В гостиной оказалось высажено окно: ко мне легче всего залезть с крыши, этаж-то последний! Вот оно что! Обчистили! Времени - двенадцать ночи. Рождество. Мороз - минус тридцать. А от маминой квартиры нет ключей, и к ней ночевать не пойти! Весело! Я позвонила в ЖЭК, но его дежурная работница сослалась на праздник. Ничего не может сделать! Я умолила дать мне телефон столяра. Явился мастер, похожий на моего отца, долго ворчал, забил дыру фанерой и не взял денег. Стены оказались измазаны кровью: воры поранились о балконное стекло. Я зачем-то вызвала полицию. Она добавила к беспорядку полкило угля, повсеместно снимая отпечатки пальцев. Крупа была рассыпана по дому: обычно домохозяйки держат деньги в банках для бакалеи. Я оказалась умной и накануне отъезда отдала родной сестре на хранение всю выручку за год, в банк под Новый год не попасть! Ну, хоть деньги целы!
Холод, мы толчемся по квартире в шубах, мать воет, а маленький Петька бьется в истерике: «Они украли трактор!» Прямо сцена эвакуации! Чтобы успокоить сына, я достала подарок, который приготовила ему на день рождения: гончарный круг и шмат белой глины. К черному углю, битому стеклу, крови на стенах и крупам на полу добавилась белая грязь. В сотый раз пересекая комнату, я услышала, как один полисмен говорит другому: «Смотри, какая была красивая баба!» Их взгляды были устремлены на мое фото, висевшее на стене. Фотографии исполнился год, меня сняли в ультрамодном пальто из кожи журавля. А еще воры выломали фомкой наш домашний сейф. Думаю, они трудились больше часа. Представляю их разочарованные лица, когда сейф наконец открылся. В нем я хранила несколько запасных электрических лампочек: боялась, что Петька разобьет хрупкое стекло и порежется! Итог был неутешителен: из дома украли все золото, видеокамеру, видик.
Наутро мы отправились делать ключи к маминой квартире. Но это не все. Через две недели угнали новенький «Лексус» - пока обшитая в моем ателье певица скакала по сцене, а я смотрела ее шоу. Еще через две недели воры решили навести порядок в моем офисе - их спугнула только сигнализация. Последнее, чего я боялась, как огня - киднеппинг. Если Петьку похитят, я этого не переживу. Чтобы избежать такого ужаса, я за огромную сумму наняла детектива. Он был призван выяснить, являются ли все эти грабежи делом рук брошенного мной альфонса Никодима. Можете считать меня полной дурой, но следующим альфонсом стал сам детектив, нагревший меня на кругленькую сумму. Чтоб он был здоров!
Так шел год за годом. Когда у сына начались девочки, я запихнула неглупого парня в московский филиал престижного американского ВУЗа. По-русски там разговаривала разве что буфетчица. «По крайней мере, Петька английский изучит в совершенстве!» - решила я. Подумав, что в сложном для сына возрасте мама должна быть рядом, я ушла с работы. Я разузнала об аренде - оказалось, это куда прибыльнее, чем шить кепки из чижика и ушанки из синичек! Парадокс, но, избавившись от дома моды, мы не разорились, а окончательно разбогатели. До тех пор я не слышала, чтобы успешную работу человек променял на заботу о близких, и не жалел об этом. Я стала первой! В зените славы я закрыла дом моды, сдала его в аренду стоматологам и зажила припеваючи. Завистники предрекали мне скорую смерть от скуки. Нифига! Дел дома полно, когда-то надо их переделать? Теперь меня возмущал только собственный сын, отрицавший любые бренды. Что за неблагодарность? Петька считал, что на одежду столько денег тратить стыдно. Носил все самое простое! Стыдно ему! «А ничего, что машина-дача-квартира куплены на средства, которые люди платят мне за шмотки, что я спроектировала и отшила из кожи птиц?" - думала я. «Династии не получится!» - прилетело на ум.
Доходы росли. При оказии я купила Петьке «трешку» в центре Москвы - на будущее. Входную дверь обила кожей дятла - прочно и неброско! Узнав об этом, сестры, их мужья и мои многочисленные альфонсы образовали хвост, намереваясь просить в долг. Но у меня были свои принципы и планы. Я предвидела, что к совершеннолетию сыну понадобится надежная машина.
Вот как случилось, что это утро мы начали в автосалоне. Полдня выбирали красный кабриолет, проходили техосмотр. Я отлучилась в дамскую комнату, оставив сумочку из алого бархата у зеркала в позолоченной раме. Всего на пару минут! Пока Петька совершал тест-драйв, я пила кофе под завистливыми взглядами офисных девочек. Они бы и сами не отказались пройти тест-драйв в объятиях моего сына! Он - такой красавчик! Лакомый парень! Но на этот счет Петька был жестко мною проинструктирован. «Жен много, а мать - одна!» А при выборе алого цвета я никогда не ошибалась! Глаз-алмаз! Мои помада, сумка, сапожки - все совпадало с колором авто. За рулем - плечистый красавец! Он готов увезти меня в страну грез! И это - мой сын!..
  Из мира мечты меня вырвал визг тормозов. «Мама, давай на машине и домой поедем!» - махнул рукой счастливый Петька. Я прыгнула в авто, мы умчались. «Ты еще вернешься, секси-бой!» - доносились вслед нам взгляды офисных девчонок. «Твоя богатая старуха тебе скоро надоест!» - ну кто из них принял бы меня за маму этого отважного гонщика? Лениво копаясь в полуприятных мыслях, я перерывала сумочку в поисках невесть чего. Как вдруг… Меня удивил завернутый в газету сверток. «Что это, сынок?» Петька извлек из свертка паспорт. На фото красовалась роскошная девица! Молодая Шэрон Стоун! Петькина ровесница. Но откуда ее паспорт у меня в сумке? Я девицу не заметила! Случайно прихватила со стойки салона? У зеркала подбросили? Барабашка пошутил? Я вчиталась повнимательнее. Лариса Ландышева. Прописана в Ленинграде. Постойте! Неужели красотка - дочка того очкарика из моей юности? Он что, мне мстит? Сын присвистнул: «Хороша!» - его явно порадовало, что графа «Семейное положение» заполнена не была.
Из дальнейших злоключений получился бы идеальный видовой фильм о столице. В поисках хозяйки документа мы с сыном объехали всю Москву. Не ближний свет, конечно, но я была рада, что сын вырос ответственным. Интересно, если бы паспорт принадлежал старухе, что-то изменилось бы? Надеюсь, что нет. Сначала мы решили отнести книжицу в полицию. Петька послушно порулил туда. Но полисмены основной документ гражданина не приняли и посоветовали обратиться в новомодный МФЦ. Сын воспринял это уже не с таким энтузиазмом. А из МФЦ нас перекинули в почтовое отделение: мол, отправьте краснокожую книжицу по адресу прописки! И дело с концом! Отстояв километровую очередь, мой ребенок заартачился: «Мама, не надо почты! Я сам отвезу паспорт! Давно хотел в Питер прокатиться!» Я с трудом подавила раздражение (Сразу не мог решить? Что таскались-то?) Я пошутила и потрепала Петьку по волосам. Вконец умотавшись, мы вернулись домой и расположились на кухне - съесть по тарелке супа. Как вдруг обнаружили пропажу петькиного рюкзака, в котором лежали все документы, чек и ключи от купленной машины, паспорт сына, паспорт Шэрон и приобретенный на сдачу от автомобиля дорогущий фотоаппарат (сын о таком давно мечтал).
Не раздеваясь, мы рванули в полицию. Менты отмотали видеозапись назад и честно продемонстрировали Петьке: да он же вышел от них с рюкзаком! Я достала зеркальце. Помада стерлась, волосы растрепались. За день я вымоталась, хотела пить и писать, проголодалась! Мы вернулись в МФЦ, но и там пропажа не обнаружилась. Что делать, придется лететь в отделение связи! До его закрытия оставалось еще целых восемь минут! Догорал вечер пятницы. Трубку там не снимали. Приближались выходные. Но после них на почте уже никто ничего не найдет! Рюкзак-то я сшила из кожи престижного соловья! Балда! Петька набрал номер ресторанчика, расположенного в том же доме, что и почта. За свой рюкзак он пообещал снявшей трубку официантке все, что она пожелает, и мы рванули туда. Тетка оказалась понятливой и понеслась за пропажей. Но не смогла к почте и близко подойти. Оператор отделения связи, три часа назад обнаруживший неопознанную сумку, хоть и дорогую, не стал ее тормошить. Он вызвал полицейских, а те, не долго думая - наряд отважных саперов. А как иначе? Всем жить хочется!
Не уверена, что стоит писать об очевидном, но… Мой восемнадцатилетний сын сочетался законным браком с Шэрон Стоун из Питера и который год по выходным катает ее по столице на алом кабриолете. Семейная традиция! Невестку я переодела в платье из глухаря. Сиденья машины обтянуты престижной кожей белого орла! Позади восседаем мы: я в алом платье и трое моих внуков! Рядом трясется старик Ландышев… Похоже, что мы с ним отправились на прогулку с нашими отпрысками. Вот смеху-то! Мы с очкариком и вместе толком не были, а едем на авто, забитом нашим потомством! Меня не оставляет мысль: неужели, если бы он тогда не зевнул, все повернулось бы иначе?