Увы

Надо чем-то уравновесить тяжелое и холодное устройство по осуществлению выстрелов в правом кармане, положив что-нибудь тяжелое и сопоставимое по весу, в левый карман драпового бушлата цвета предгрозового полночного неба.
Кроме невесомой, по сравнению с ним пачки сигарет, цвета снега в далеком лесу не знающем выхлопа и грязи городских улиц, под рукой больше ничего нет.
За пояс. Сзади. Сложно выхватывать резко, зато не мешает явно, но опосредовано мешает свободной ходьбе.
Оставлю в кармане.
Бутылка сопоставима по весу. Полная густого, красного как кровь свежеубитого быка вина, виноградников севера страны, завоевавшей на долгие столетия мой любимый остров, на который я когда-нибудь вернусь навсегда, если не слягу в землю другого государства раньше, смешав свои мягкие мозги эволюционировавшей обезьяны с твердым металлом изделия, выплевываемого тем, что у меня в кармане, но от рук алчущих моей смерти врагов.
Я не спал двое суток и теперь изъясняюсь так же витьеивато, как и заплетаются мысли и образы в мозгах все той же эволюционировавшей обезьяны, которая идет на встречу неизвестности с вполне известными персонажами того же вида что и я, но с намерениями гиен. Хотят меня сожрать. Не буквально. Иносказательно. Обещали уничтожить. Прекратив мое существование простым и недвусмысленным способом. Выстрелив в меня картинно, как в кино, подержав нелегкий металлический предмет у моего лба на вытянутой руке проговаривая какие-нибудь пафосные и угрожающие слова, которые приведут логически к финалу в котором будет сказано что я не прав.
Увы. Я не ангел. Не нравлюсь. Многим. Сильно.
Но ликвидация это слишком. Негодяев больше чем я в мире бесконечное количество. Во мне есть польза. Я нужен этому миру. Я уверен.
Убеждать гиен я в этом не буду. Участвовать в этой пафосной театральной постановке не хочу. Билеты не покупал, в труппе театра не состою.

Ждали. Стояли. Что-то планировали. Я был оригинален в своем появлении, грациозен как животное, которого боится та самая эволюционировавшая обезьяна, которой я являюсь, больше чем чего либо, а при шкуре цвета предгрозового полночного неба способного подкрасться практически незаметно и почти бесшумно, особенно в ночи.

Испортил бушлат. Придется покупать новый. Зашить испорченный выстрелами металлической машинки, работающей безупречно с момента ее изготовления, уже не получится. Они все мертвые. Стрелял из кармана, не вынимая металлический предмет сеющий смерть из него. В моем досье для ада появились еще несколько записей гарантирующих мне попадание именно туда. Как-то без пафоса получилось, немного шумно и все. Стреляя не рассчитал, упали все как-то некрасиво.

Если бы было время я бы разложил их как в кино, получилась бы восхитительная инсталляция в стиле современно уличного искусства. Контепорари арт.
Оставлю как есть.
Нет времени.
Жаль.
Надо идти.
Надеюсь эта инсталляция из лежащих в темноте тел понравится случайным зрителям и неслучайным сотрудникам различных городских и федеральных служб, которым придется разгадать загадку этого арт объекта и что-то с ним сделать.
Но они ничего не понимают в искусстве.
На такие уличные акции они смотрят иначе.
Увы.