Джерька

    Маша с малолетства любила животных. И просила у мамы собачку. Как горячо ей этого хотелось, выяснилось при случае. Старшая сестра Света стала просить у родителей маленького братишку или сестренку, чтобы она видела, как ребёнок растет и помогала бы ему в этом. Когда обсуждали это в семье, Маша сказала: «А лучше бы собачку». Ей объяснили, что каждый рождает себе подобного, и мама может родить только ребёночка. И добавили: «Вот будет у тебя своя семья, тогда и заведешь собаку».

    Маша поняла, что тут ей никто не поможет и стала ждать, когда вырастет.  Дело было в том, что ее семья жила в такой малюсенькой квартирке, где нельзя было поставить даже стол — в случае надобности его  приносили с кухни. Зато кушеток было сначала две, а потом и три — по кушетке на каждого ребенка. Где уж тут найти место для собаки.

    Все растет на свете,выросла и Маша. И своя семья у нее появилась. Завелась и собака. Помог случай. Как-то раз Маша оказалась в компании маминых подруг, и одна из них — Людмила — поделилась своей заботой: мол, муж держит собаку весь день под столом. Уходят они на работу рано утром, возвращаются поздно, а собака остается одна. Ее хорошо кормят, заботятся о ней по выходным, а в будни у нее жизнь затворницы. «Разве это жизнь? Жалко собаку, хочу отдать в хорошие руки», — сказала Людмила.

    Тут Маша поняла, что настал ее звездный час, и попросила: Отдайте её мне, я с детства мечтаю о собаке».

    Людмила сказала, что муж Борис не отдаст собаку абы кому, что он хочет прежде познакомиться с будущим хозяином Джерьки. Маша ответила:

    — Не вопрос, познакомимся. Когда, где?
    Встречу назначили скоро, и Маша поехала на работу к Борису. Свидание удалось, было решено передать собаку в ближайшие выходные.
   
    В радостном возбуждении Маша отправилась за Джерькой на машине с родителями. День выдался чудесный, солнечный, ехала с ощущением праздника и грядущих перемен.
Джерька оказалась красавицей породы пудель. Она была вся-вся белая, с тремя черными точками на добрейшей мордочке: нос и пуговки-глазки. Машиному  счастью не было границ!
   
    Борис в мельчайших подробностях рассказал Маше, что любит Джерька, чего не любит; что с ней надо делать, а чего не надо ни в коем случае; чем кормить, а чего ей категорически не давать; как ухаживать и что делать, когда собака болеет… Видно было, что он любит собаку и что  ему трудно очень непросто с ней расстаться.

    Когда собрались уезжать, Борис тоже сел в машину. Все подумали, что он хочет проводить собаку до выезда из поселка, но он поехал дальше, до самого Машиного дома. Там он зашел в квартиру, посмотрел, где и в каких условиях будет жить его питомец. Увидел, что вся семья тщательно готовилась к прибавлению в семействе и уехал со смешанным чувством грусти, что потерял друга, и удовлетворения в том, что руки-таки.

    Джерька на новом месте сначала вела себя спокойно, ожидая, что хозяин вот-вот вернется, потом, когда всё поняла, слегка загрустила. Но к новой семье проявила дружелюбие с самого начала. Вся семья — муж и две дочки — сразу подружились с новым членом семьи, чего не скажешь о кошке Пуське.

    Кошка была красавицей: пушистая-препушистая. Это было особенно заметно, если сжать её с двух боков. Тогда и обнаруживалось, какое у неё маленькое тельце. Похоже, что она понимала это и знала себе цену.
 
Завидев собаку, Пуська фыркнула и со всех лап умчалась на самый верх мебельной стенки. Она сидела там, сколько могла, а когда пришлось спуститься вниз «по нужде», обходила лежащую на коврике собаку с предосторожностью.

    Так продолжалось несколько дней, а потом и они подружились, и Пуська нередко составляла Джерьке компанию или на собачьем коврике, или залезая в ее тарелку. Пуська была весьма своенравной, нередко шкодила, Но Джерьку это не выводило из себя никогда, видимо, так силен в пуделях инстинкт няньки.

    Несмотря на то, что Машу Джерька знала дольше,  хозяйкой себе она выбрала ее старшую дочку Сашу. Но Маше это было не обидно. Гуляли с собакой все по очереди, иногда даже приходившая в гости бабушка. Перво-наперво собаку надо было постричь, — из-за ненадлежащего ухода она была заросшей донельзя. Так как Маша не умела этого делать, вызвали мастера стрижки на дом. Она не только привела Джерьку в порядок, но дала множество советов по уходу за собакой, так как оказалась  еще и ветеринаром.
    Это было один лишь раз, потом Маша купила машинку и делала это сама. Всякий раз это была непростая история часов на шесть. Но преображение собаки после этой процедуры было таким благотворным и очевидным, что Маша не роптала.
Все в семье полюбили Джерьку за ее спокойный и дружелюбный нрав, она приносила столько радости! Даже споры девочек о том, чья очередь выгуливать собаку, были редкими.

    Так прошло семь лет, а на восьмой вдруг обнаружился у Джерьки сердечный недуг. Ей сделали операцию, и она пошла было на поправку. Её стали выводить на улицу, и однажды вечером, когда с ней гуляла младшая дочка Катя,  Джерька вдруг легла и не встала. Катя, потрясенная случившимся, позвонила отцу и сквозь слезы попросила прийти за Джерькой.

    Для ее похорон вызвали специальную службу, отдавая тем самым дань уважения любимому существу. Больше собак не заводили.

    А кошка Пуська живет себе, не хворает, весной ей исполнится двадцать два года, — это больше, чем две Джерькины жизни. Она уже не такая подвижная,теперь она больше лежит, но всё  такая же неимоверная красавица пестрой масти:  лапки, брюшко и  нос — белые, спинка — тёмно-рыжая, бока посветлее,с проблесками чёрного; очень пушистая, с необыкновенной красоты глазами.

    Интересно, вспоминает ли она о Джерьке?