О чём рассказывает памятник. Сасунци Давид

               
Памятник Ерванда Кочара герою армянского эпоса Давиду Сасунскому на привокзальной площади стал визитной карточкой города. Он был знаком без исключения всем жителям СССР, потому что именно он стал «лицом» Арменфильма.  Памятник и впрямь очень красив, динамичен и романтичен. Он будоражит воображение и наводит на размышления.

   Размышление 1. О парадной стороне эпоса о Давиде

  Обобщение описаний  эпоса в разных источниках, как академических, так и не очень, может быть сформулировано следующим образом.
   Давид, сын Мгера Старшего, внук Санасара, отец Мгера Младшего стал выразителем устремлений армянского народа к освобождению от чужеземного ига и воплощением коллективной мощи народа, его низов, тех людей, которые отбросив плуг, пастушескую палку или лук живущего охотой горца, взялись за оружие, чтобы совершать великие подвиги.
   Это торжество армянского народа над  чужеземными захватчиками, изгнание арабских сборщиков податей, арабских наместников, арабских войск из Армении имело место тысячу лет назад.С обстановкой этого события, с его вехами, именами переплелись древнейшие сказания.
Очень официально-торжественно и поверхностно. Ведь самое главное в эпосе то, что в нём сконцентрирована нравственность армянского народа, его философия жизни, его необычайное благородство, которое сказывается в уважении к противнику: всегда в самом страшном враге армянский народ стремится найти хорошее и поднимает оружие на врага, когда другого выхода нет. Так было тысячу лет назад. Так было в 1991-1994 годах. Так случилось в 2020-ом.
Это умение армян даже в страшном враге разглядеть человека и понять его «правду» проявилось в самом прекрасном, противоречивом и сильном женском характере эпоса – образе арабской царицы Исмил-хатун.
   
Размышление 2. Роковая женщина Мгера Львораздирателя

Эпос начинается историей прабабушки Давида, Цовинар, дочери армянского царя, которая, спасая страну от разорения, соглашается стать женой Халифа Багдадского. Выпив по дороге две горсти воды из родника, она беременеет и даёт этим повод мужу-халифу обвинить её в неверности. Однако халиф, согласно обычаям своего народа, не поднимает руку ни на беременную женщину, ни на родившихся близнецов Санасара и Багдасара (благодарная армянская память говорит об этом), которые потом убегают из арабской земли и возвращаются к себе в Сасун.
   Санасар – отец богатыря Мгера, получившего прозвище Львораздиратель и освободившего свой народ от тяжёлой дани. Так вот, в очередном поединке с арабским царём страны Мсыр, Мгер победил и добился соглашения с Мсра-Меликом о том, что дани он платить не будет, а когда один из них умрёт первым, второй будет опекать вдову и детей первого.
   Первым умер Мсра-Мелик, супруг царицы Исмил, не оставив наследника. И та не замедлила призвать к себе Мгера, сказав, что семь князей отказались её признать. Мгер поехал к ней, несмотря на протесты жены. Он подчинил непокорных князей Исмил и стал ей мужем. Прошло семь лет.  И услышал однажды Мгер, как поёт Исмил их сыну, которого она назвала в честь своего первого мужа Мсра-Меликом, песенку о том, как он вырастет и покорит армян. Читаем в эпосе:
«Вошёл Мгер в светлицу к Исмил-хатун и сказал:
– Исмил! Чему ты учишь сына? Он ещё из яйца не вылупился, а ты его на дурные мысли наводишь? Разве за тем я его породил, чтобы он погасил светоч армян?... Чего ты смеёшься?
– А почему бы мне не смеяться? – молвила  Исмил-хатун,  – Я рада, что у меня сын. Подрастёт и покорит мне весь мир!
 – Ах, вот оно что! – вскричал Мгер, – Ты родила от меня сына, чтобы он погасил сасунский светоч? Чтобы он мой народ погубил, а твой народ превознёс? Так или не так?.. Знай же, на лишний день не останусь я в Мсыре и больше к тебе ни ногой! Еду в Сасун!
  На это ему вдова   Мсра-Мелика ответила так:
– Мгер! Я хотела от тебя сына. Я хотела, чтобы у Мсыра был могучий наследник, чтобы светоч Мсыра горел ярко, – для того-го я тебя и позвала, для того семь лет поила тебя вином. Цели своей я достигла. Теперь поступай как знаешь: хочешь – уходи,  хочешь – оставайся.
  Тут Мгер совсем отрезвел  и крепко задумался:
"Горе мне! Пришёл я в чужую страну и прожил здесь целых семь лет. Говорила мне жена: «Не ходи», а я её не послушал."
  И взяло Мгера зло на себя:
"Лучше бы я тогда ногу сломал и в Мсыр не пошёл. Семь лет чужую ниву поливал, а моя нива засохла. Ах, что же ты наделал, Мгер! Светоч Армении погасил, светоч Мсыра зажёг!"
Молча сел Мгер на коня, выехал из Мсыра и с поникшей головой воротился в Сасун.»

                Размышление 3. Арабская мать Давида Сасунского

 Сколько их, таких Мгеров, погасивших свои очаги, оставивших свои дома, своих верных жён, армянок, и сделавшихся чужими для чужих женщин, взявших у них только то, что им было нужно для поддержания огня в своём очаге.
  Прославленные авиаконструкторы и успешные бизнесмены, известные писатели и военачальники – сыны армянского народа, добывающие славу и победы для другой родины. И не задумывающиеся ни на секунду о той родине-матери, которую оставили в нищете и без защиты.
Мгер, однако, задумался. Он вернулся к жене и попросил её родить ему сына, который защитит землю его, Мгера, предков, от его же арабского сына  Мсра-Мелика.
   И родился  Давид, Давид Сасунский. Родился и стал сиротой. Умерли его родители, потому что мать Давида поклялась, что не простит мужа, а соединившись с ним ради рождения наследника, обрекла и себя, и Мгера на смерть. И Давида, которому грозила голодная смерть в Сасуне, потому что он отказывался от молока кормилиц, отвезли – ни за что не догадаетесь! – к Исмил.
Спеленатого в большой кокон, с посланием, где её называют невестушкой и попросили вырастить Давида, брата её старшего сына.
   И Исмил стала Давиду матерью (опять благодарная армянская память). Она вскормила его своим молоком и защищала от нападок старшего братца. Более того, когда Мсра-Мелик решил убить «нечестивца-гяура», (как будто он не был плоть от плоти того же гяура, полукровки всегда более нетерпимы), она прямо обвинила сына в низости и встала перед Давидом, отклоняя удар меча.
   Вот такая она, Исмил-хатун.
Но, женщина, даже царица, никогда не делала историю на Востоке. Ни увещевания матери, что они – братья,  ни её прагматические советы приручить Давида и вместе управлять армянской землёй не помогли. Исмил ничего не оставалось, как отправить подросшего Давида обратно на родину.

                Размышление 4. Бой братьев

Они столкнулись в бою. Мсра-Мелик, собрав большое войско, пошёл на страну своего отца. А Давид стал на её защиту. Когда он стал истреблять мсринцев, один старик остановил его:
– Войско собрано силой, ты оставляешь сиротами несчастных матерей и детей.
Что я могу сказать в 2022 году.
В Ветхом Завете очень подробно и с чувством огромного удовлетворения описываются не только истребление вражеской армии, но глумление над трупами убитых врагов. В мифах других народов о богатырях и их победах также нет места раздумьям о судьбе сирот, оставленных  на милость победителя. Милость победителя в отношении побеждённых сирот практически везде в лучшем случае сводилась к рабству. Армяне никогда не приводили рабов из чужих пределов и не желали чужих земель, отвергали идею грабежа домов и храмов побеждённых, никогда не торговали людьми и не похищали с целью выкупа.
    Это было заложено в менталитете народа и как завет потомкам было закодировано в вышеприведённых словах старика Давиду. Другой вопрос, кто матери-истории более ценен: работорговец и жестокий завоеватель или честный труженик и хранитель благородных понятий.
     Давид остановился сразу же после слов старика, не оспаривая их. Вызвал на бой Мсра-Мелика, спрятавшегося в тылу в шатре. Всё же Мсра-Мелика удалось выманить из шатра, тот согласился на бой и они стали договариваться, кто ударит первым.
    Давид сказал:
 – Я – сирота, по мне плакать некому. Начинай ты.
Разогнался Мсра-Мелик аж до Диарбекира, ударил Давида мечом, а тот стоит и посмеивается. Все свои удары использовал Мсра-Мелик. Наступила очередь Давида.
  И тут бросается ему в ноги Исмил-хатун, увязавшаяся за сыном в поход.
Обнажила грудь:
 – Я кормила тебя этой грудью, сынок. Подари мне первый удар.
 И Давид подарил ей первый удар.
Второй удар  подарил он сестре Мсра-Мелика.
А третьим убил самого.
И отпустил войско, потерпевшее поражение, домой. Ни пленных, ни рабов, ни выкупа – вот мораль армянского народа, его философия жизни тысячу лет назад, за тысячу лет до просвещённого гуманизма западного мира.

                Размышление 5. Светоч Армении

Я стою перед памятником Давиду Сасунскому. Вокруг суета, бьёт ключом жизнь столицы Армении. 
   Продолжает гореть Светоч Армении, несмотря на то, что Светоч Сасуна жестоко был растоптан в 1915 году.
    Виноваты ли герои армянского народа, что сознательно противопоставляли низости и  жестокости завоевателей только свою доблесть и гуманные принципы предков? Я молчу в ответ на свой же вопрос. Поправляю чёрную шаль на плечах, которую мы, женщины Армении, соткали из разорванных в клочья шапок, сорванных с голов наших мужей, сыновей, братьев налетевшими злыми ветрами и с севера, и с юга, и с запада, и с востока... Разлетелись клочья чёрные по земле армянской, задувая Светоч Армении... Но не задули до конца. Горит он тихо, невысоко, неярко. Зажигаются пока окна по вечерам в Армении.
  И я зажигаю свет в своём доме в Ереване. И буду зажигать свет в своём доме, мой Ереван, пока смерть не разлучит нас.