Латинское Евангелие и фотографический альбом Анны

                ЛАТИНСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ  И ФОТОАЛЬБОМ    
Весь день «Клапан» пробыл на службе в приподнятом состоянии духа и явно торопился скорее попасть домой. У него намечалось  одно приятное неотложное дело. Он собрался к гранддаме.  Вернее, к её внучке..  Повод  был самый что ни на есть отличный для визита: на прошлом уроке  в полковом манеже он пообещал Анне Андреевне  всенепременно доставить самое полное и толковое пособие по выездке, опробованное им самим с большим успехом. Отыскав дома книжку в своих вечных букинистических завалах и стерев с неё пыль, он засунул томик за борт шинели и , не откладывая дело в долгий ящик, тут же отправился , пока еще было не совсем темно.
У ворот особняка Екатерины Кирилловны Всеволод Васильевич чуть не столкнулся с предводителем Д****** кого уездного дворянства князем Агариным. По обыкновению без головного убора ( а стоял крепкий  никольский  морозец)  , и глубоко по этому случаю кутаясь в енотовую шубу, тот  усаживался  в свою эгоистку и не заметил подъезжавшего всадника. Всеволоду было это на руку. « Слава Богу, что я не встретился  с ним у гранддамы»,- подумал он, ощупывая за пазухой учебник: «Хорош бы я был со своим Филлисом!».
Удачно избежав неприятной встречи и уже ничего более не опасаясь,  позвонив в парадное, автоматически кивнув принявшей его шинель горничной, чтобы доложила, Всеволод  притормозил лишь  в холле, поправляя прическу, и вдруг….. услышал знакомый голос….. Оказывается,  у гранддамы и Анны Андреевны были еще гости. Да какие! Всеволод остановился у арки.
- И вы представьте, дражайшая Екатерина Кирилловна, такую картину…. Открываю я это самое латинское Евангелие,( Евангелие на латыни, изданное во Франции ) посередине а там….. ( выжидается пауза,  видимо, рассказчик держит интригу). Сердце Всеволода часто забилось, а сам он   превратился в слух:   эту историю  в отцовской интерпретации  он  слышал многократно,  и   интуиция подсказывала , что торопиться входить пока не следует.
-Так вот, - продолжал рассказчик…. – А там…..  Что, как вы думаете?
- Ну, сударь, и загадки вы мне задаете! Право и не знаю, что же ответить. Посередине Евангелия…. Должно быть , Нагорная проповедь?
   - Не угадали ! Так вот открываю посередине, хочу прочесть, а это и не Евангелие вовсе!
-Батюшки-светы! А что же? -   удивленно-испуганно воскликнула  гранддама, стараясь изобразить на добром своем лице высшую степень интереса к ситуации.
- Какой-то французский роман!! – обрушил не неё патетическим тоном  финал  истории генерал, так и не выдержав до конца своей интриги.
Гранддама  одобряюще засмеялась   и , спохватясь, спросила:
-Надеюсь, вы не были слишком строги к шалуну?
- Ну, если бы  это можно считать всего лишь  шалостью…. ,- со скромным видом, усмехнувшись в усы, риторически заметил рассказчик, явно довольный поизведенным на гранддаму впечатлением.
-  Во всяком случае,  стоило , как минимум, оценить  изобретательность, ваше превосходительство.
-Ничего особенно изобретательного,-  для вида проворчал генерал. - Всего лишь поменяны обложки. В корешок от латинского Евангелия, твердый такой, вклеен  книжный блок с этим самым, прости Господи,  романом…. И все   замечательно: на репетициях сидит с книжкой – как будто из Закона Божия учит,  или из французского, а сам, вместо того, чтобы уроки готовить, почитывает модных    авторов…. И если заглянут   через плечо – там все чин по чину –  по- французски. Не каждый еще  и поймет…
-Надеюсь, хотя бы Святое Евангелие, лишенное одежды,  не получило  взамен облачения романа Жоржа Санда? – смеясь, спросила  Екатерина Кирилловна,  которая, как оказалось,  вовсе  не прочь  была продемонстрировать генералу  свои познания в современной французской беллетристике.
- Не знаю, махнув рукой, равнодушно отозвался генерал. Видимо, судьба разоблаченного  латинского  Евангелия не очень его беспокоила. - И главное – заметьте, на  титуле  моя собственноручная подпись: «Дозволено для прочтения в военных учебных заведениях Российской Империи», все как в корпусе  положено, - артистически закончил   свой рассказ Василий Сергеевич..
     « Интересно, расскажет отец, КТО все это проделал с книжками, или нет», -озабоченно  подумал Всеволод, понимая, какой урон его  репутации  сейчас может быть нанесен  в глазах гранддамы, если рассказчик сочтет нужным быть до конца откровенным, и радуясь, что хотя бы Анна Андреевна того   не слышит, потому что её в гостиной, судя  по всему, нет.    –«Навряд ли. Это вовсе не в  отцовских  интересах.»- опрометчиво успокаивал он себя.

   И жестоко ошибся в своем предположении, ибо  батюшка его  продолжал забавлять хозяйку  все в том же игривом духе:
- Вот такие  номера  порой они  выкидывают, воспитанники мои, да….. А самое в этой истории занятное  то, что…. все это проделал мой средний. Мал еще, конечно, был…. Во втором классе,  12 лет ему только исполнилось тогда , оболтусу.
-Ну, я никак не назвала бы его оболтусом. Для такого возраста – весьма  неплохая сообразительность. Это надо же так придумать – с заменой обложки! И гриф начальственный, опять же, на месте, -   встала на защиту Всеволодовых  способностей Екатерина Кирилловна, а генерал с нею и не спорил.
-Да, сообразииииительный оболтус, делая логическое ударение на слове «сообразительный», согласился с нею генерал. -  Этого у него не отнять. Вот недавно порадовал: окружные экзамены академические сдал вполне достойно, в первом десятке…..Способный малый. Ели так все пойдет, и Академию закончит, в его карьере можно быть уверенным. А в корпусе – много  чего за семь лет напридумывал. Только успевай за ним, - посмеивался он добродушно. – Эх,  плакала по нему розга неоднократно, но так и не утешилась, махнув рукой, закончил он Всеволодову развернутую характеристику  любимой поговоркой, которой всегда подчеркивал  свой воспитательный гуманизм,   с некоторым сожалением– то ли потому , что розга не утешилась, то ли потому, что нельзя же бесконечно кормить гранддаму  баснями  из корпусной жизни.
   Воспользовавшись паузой, несколько смущенный Всеволод   счел нужным  войти. Не век же стоять ему подле арки, да и перед горничной было неловко.
_ А !  Вот и он -   легок на помине!   
Отец расплылся в улыбке и даже как будто и не удивился  сыновнему появлению.   По  виду  Василия Сергеевича можно было определенно предположить, что  его средний  пришел в нужное место    в нужный час.
     Всеволод, конечно же, сделав вид, что ничего из ранее сказанного  не услышал, уточнять, почему это он «легок на помине»,  не стал ,  а раскланявшись с гранддамой,   присоединился к отцу, присев на диван в гостиной , и заявил, что  принес обещанную книгу  Анне Андреевне- надо же было объяснить папеньке  его неожиданное вторжение.
-Анночка  сейчас у себя. Все перед тем сидела с нами… Да вот только  Андрей Федорович ушел, и сказалась уставшей – мы сегодня в церкви обедню  простояли.  Но я подозреваю, что теперь  читает, и тоже -   какой-нибудь  французский  роман, - подмигнув заговорщически генералу, игриво сказала гранддама, как всегда, с приятной улыбкой на добром лице. . - По дороге зашли мы  в книжный магазин, и она  много всего там накупила – большая до книг охотница моя внучка, - рассказывала Екатерина Кирилловна, объясняя отсутствие Анночки  в гостиной. И было видно, что она этим обстоятельством  в данный момент слегка расстроена.  - Я сейчас за ней пошлю….
- Не стоит беспокоить Анну Андреевну, если она отдыхает, - Всеволод решительно  встал, выказывая всем видом свое намерение тотчас же распрощаться. – Вот книга, которую я обещал .    Он положил на край столика своего  любимого и несколько уже потрепанного  Филлиса и встретился с отцовским взглядом, красноречиво свидетельствовавшим, что поспешно уходить не следует.
- Ну так просто ты не отделаешься,- подтверждая подозрения сына, заговорил Василий Сергеевич. -Книжка толковая, но любое пособие требует хорошего практического комментария. Поэтому изволь передать собственноручно и,  если требуется, все  пояснить.
Спорить с отцом было бессмысленно, особенно в гостях, и Всеволод подчинился. Гранддама послала горничную к Анне Андреевне, и через пару минут Всеволод Васильевич был приглашен наверх, в Анночкин будуар.


             Этого он ожидал менее всего. Хотя, по совести говоря, совершенно был не против оказаться на женской половине дома. Впрочем, в особнячке Екатерины Кирилловны всюду была женская половина: мужчин-то в доме не  было. 
Анна Андреевна приняла его вежливо и скромно. В своем  домашнем клетчатом платьице она показалась ему еще  моложе своих небольших  лет и  совсем не такой    неприступной, какой приезжала в манеж.  Даже слегка напомнила младшую  сестрицу Вареньку. Глубокие серые глаза со звездочками смотрели  на него  внимательно и серьезно. Никакой фальши , никакой манерности не было в ней, и это было особенно приятно. Почему-то теперь, в её  домашней обстановке,   Анна Андреевна показалась Всеволоду такой простой и милой, что он осмелел и сразу выбрал верную тональность разговора- легкую и в то же время  искреннюю.
-Вот,-протягивая ей книгу, сказал он шутливо.- Господин сей, некто Филлис,  имеет весьма непрезентабельный вид. Он слегка  потерт и потрепан жизнью.  Но это  потому, что успел уже  пригодиться многим и повидать разные  непредвиденные условия и обстоятельства.  Надеюсь, теперь он также послужит верой и правдой и  вам. Прошу любить и жаловать!
Анна Андреевна взяла книгу и все так же скромно предложила Всеволоду присесть. Он принял предложение, глаза их снова встретились на мгновение. Пауза затягивалась. О лошадях говорить было смешно , Всеволод это прекрасно понимал. О никольском морозе – глупо. О погоде говорят только тогда, когда уже решительно говорить не о чем. Взгляд его скользнул вокруг себя и упал на фотографический альбом. Секунду  поколебавшись- а прилично ли? – он, все-таки, решился и спросил:

-Ву пермэтЭ? ( Позволите взглянуть? ) Вы, наверное, часто вспоминаете о прошедшем?
Вопреки его опасениям, Анна Андреевна альбом не спрятала, не потупилась, а,  наоборот,  с большим желанием раскрыла его  на первой страничке и уселась поблизости, расположив тяжелый фолиант на коленях.
-Все альбомы с фотографиями имеют одну общую закономерность, -  неспешно перелистывая первые страницы и вглядываясь в лица, заметил Всеволод. -  Вы не замечали? Они  начинаются такими вот картинами: младенец на руках у матери или бонны… И как интересно затем наблюдать, как взрослеет сей нежный облик, -  высказал он свое немудреное  умозаключение, и Анна Андреевна с ним согласилась. 
   - Это мой отец,- указала она на господина рядом с нею, девочкой лет пяти-шести. - Я его уже смутно помню, хотя прошло всего  двенадцать лет… Наверное, у меня плохая зрительная  память… Люблю, как прежде, а лицо не помню, только, если посмотрю на эту карточку – чуть-чуть….  Жаль, что она у меня одна. ПапА не любил сниматься….. А вот бабушка моя помнит все очень точно, и лишь о чем говорила только что, подчас забывает.
-О да… Это свойство всех пожилых людей. Мы тоже вчера все искали отцовскую трубку. Он зачем-то положил её на регулятор ( напольные часы, по которым сверяли ход остальных домашних часов)  в спальне…. И напрочь забыл об этом.
      Всеволод разглядывал лица на фотографиях и ловил себя на мысли, что, когда тебе интересен человек, то хочется знать о нем все. Даже сокровенное,  и особенно – его детство. Что любил в детстве, чего боялся, чем занимался, во что играл, с кем проводил время…  Альбом Анны Андреевны несколько приоткрыл ему тайную завесу её личной жизни. Хотя именно тайного-то  в ней ничего   и не было. Раннее  детство- отец, бабушка, любимые собаки, европейские города… Страницы листались под мягкий грассирующий  комментарий девушки, а Всеволоду казалось, что это в светлом лесу струится по камням тонкий ручеек и нежно воркуют о своем-птичьем спокойные голуби…
  Затем шла череда фотографий институток: так год учебы в Екатерининском суетно и многолико  вошел в её жизнь и оставил след вот разве что в фотографическом альбоме.  Появилось много приятельниц и -  ни одной задушевной подруги, в чем она   и  призналась ему зачем-то, быстро пролистывая  страницы с лицами однокрурсниц.
- У вас ведь тоже есть подобный альбом? – спросила Анна Андреевна, когда последняя заполненная  страница была перевернута.  – Теперь будет ваша очередь ответить откровенностью на откровенность. Мне тоже  хотелось бы немного заглянуть в ваше прошлое и увидеть вас в  «плюсквамперфект», - и серые проницательные глаза, скользнув по альбому, поднялись и, слегка прищурившись,   заглянули так глубоко, что Всеволод чуть не захлебнулся от удовольствия. Еще никто никогда не проявлял интереса к его биографии . А он был вовсе не прочь порыться в этом самом «перфекте» – ибо стыдиться своего прошлого причин не видел. Тем не менее, ответил сдержанно:
- Мой альбом значительно скромнее  вашего, и там все сплошь чужие лица- однокашники и преподаватели. Кадетское казенное  детство накладывает отпечаток и на сей род памяти. Боюсь, что смотреть  мой вам будет скучно.
- И, тем не менее, не уходите, пожалуйста, от ответственности, - улыбнулась Анна Андреевна, стараясь таким образом  шуткой смягчить  свою настойчивую просьбу. – Вы ведь привезете его в следующий раз? Я буду ждать. Уверена, что вам  есть, что вспомнить и рассказать.  По сравнению со мною, чья жизнь прошла в четырех стенах в обществе бабушки. Нет, я не ропщу, и меня такая жизнь вполне устраивает, но…. вот рассказать-то мне вам и нечего.  А кадетский и юнкерский  быт – он, говорят,  такой забавный…
Всеволод усмехнулся, вспоминая сегодняшний батюшкин рассказ из  этого самого быта - историю с латинским Евангелием, который Анне Андреевне,  несомненно,  уже нынешним  вечером передаст гранддама, и сказал:
- Ну то, что забавный, это определенно.
- Ловлю на слове и буду ждать фотографии  и истории,- с милой улыбкой и надеждой на продолжение задушевного разговора, проговорила Анна Андреевна и встала, отложив  свой тяжелый альбом  в сторону.
Всеволод тотчас вскочил. Он понял, что лимит его пребывания в будуаре мадемуазель исчерпан, и раскланявшись, поспешил к выходу.
-Ну что, разобрались уже с Филлисом, молодые люди? – как всегда в своей манере, от которой не знаешь, чего и ждать, встретил сына генерал,  тоже уже готовый раскланяться и отправиться восвояси, отставляя на столик чайную чашку. Коротая время в ожидании Всеволода, Екатерина Кирилловна  вторично поила его чаем.
Всеволод не стал уточнять, что все время  аудиенции у Анны Андреевны ушло не на изучение особенностей выездки по английской системе, а на рассматривание фотографического альбома, и все сошло благополучно.





 И только спускаясь  с высокого заснеженного   крыльца  парадного, он позволил себе попенять отцу,  заметившему, что чУдно они у гранддамы посидели,  за многословие.
- Вот не понимаю, зачем только   было Екатерине Кирилловне   случай с Евангелием рассказывать? Я его уже и забыл совсем!
- Так ты слышал?- вскинул голову генерал , но подробностей о том, как сын подслушивал у дверей  выяснять не стал и продолжил  . - А что? Я-то вот  помню…. Забавная история… Княжну В****кую, кстати,  она  очень развлекла.  Но Всеволод небеспочвенно подозревал, что был в повышенной   откровенности  отца с княжной  еще и некий  тайный умысел.   Между тем,   отец продолжал:
-А я  вот  тебя не пойму, - с неудовольствием принялся отчитывать  он сына , направляясь к саням. – Зачем надо было так демонстрировать  нетерпение, с  которым ты рвался покинуть гостеприимное семейство? Сложилось впечатление, что только из чувства обязанности их посетил, мол, вот обещанная  книга, возьмите, пожалуйста, а я пошел…
- С чего ты взял? Ничего такого я не демонстрировал, - как всегда, попытался отпереться от предъявленных претензий Всеволод. Ему этот  отцовский заход в тему не сулил радужных перспектив. А генерал , остановившись на заснеженной  дворовой дорожке,   сварливо продолжил:
- Как это не демонстрировал?  Так и подскочил, будто под  тобой  на диване римская катапульта подложена: мол, «Не извольте беспокоить Анну Андреевну… А я пошел….»
Отец, как всегда,  ситуацию зрил в корень, и это разозлило  Всеволода.
- А что мне надо было делать, скажи на милость ? Ясно же было сказано Екатериной Кирилловной:  Анна Андреевна устала и теперь читает. Мне надо  в таком случае быть  настойчивым и непременно   аудиенцию  у мадемуазель запросить? Она и так меня в своем будуаре принимала… Сам бы потом сказал, что нечего…никаких поводов давать….
Отец не дал ему до конца высказать понятную мысль , а представил вниманию свою.
- Не о поводах речь. Но знакомство перспективное я бы со счетов не сбрасывал. С видами на будущее. Сейчас, конечно, Екатерина Кирилловна тебя и в расчет не примет – поручика-то  П********ого  полка…. К ней запросто вон князь Агарин захаживает. Тоже, наверное,  не просто так… Не со старой    княжной В*****кой    винт покрутить ( сыграть в карточную игру «винт»).   А вот годика через два, если сложится, то на штабс-капитана с академическим значком,  да если еще при должности в Генеральном штабе или при важной персоне какой,  вполне могут и посмотреть…
Всеволод слушал  отца, и глаза его все более округлялись… Вот чего он не ожидал услышать от батюшки, так это таких рассуждений…
- Да! И не смотри на меня таким испепеляющим взором,  -- перехватив его взгляд,   отрезал Василий Сергеевич все пути к отступлению. - Ради такой партии я и за тебя готов был бы реверс хоть сейчас  представить, если что… Понял?
 Всеволод был так удивлен отцовским откровением, что на  обидное  вечное генеральское  «Понял?», которое всегда так его бесило,   и внимания не обратил. «Вот это поворот!!»…..
 А Василий Сергеевич, подойдя к своей санной паре,  глубоко зевнув на крепчающем к  ночи  морозе,  словно и не было предыдущего непростого разговора, спросил:
-Ну  что, в санях со мной поедешь? Или верхом?
-
- **************************************************
Зная своего отца, Всеволод абсолютно не сомневался в том, что их  встреча в гостиной гранддамы не случайность, а заранее спланированная папенькой тактическая операция . А после  слов батюшкиного  завершающего монолога ему стала понятна и её далеко идущая цель.  «Впрочем, ничего удивительного»,- вздохнул он. «Отец всегда за всех все решает сам».
    Мысли же генерала, неторопливо  под сенью поздневечернего холодного московского неба следовавшего в санях домой,  были таковы.
 « То, что княжна В********кая  выбрала в берейторы внучке Всеволода –не случайность. Она вообще в том, что касается Анны,  случайностей не допускает. Преподавателей верховой езды много, и на Всеволоде   в этом  деле  вовсе не сошелся клин. Да и полковой манеж с точки зрения светской дамы отнюдь не комильфо. Тем не менее….  Значит, ей нужно, чтобы они встречались регулярно и наедине ( Дарлинг, понятно, не в счет). Внучка слишком скромна, если в данном вопросе уместно слово «слишком»  : выросла дома, в изоляции от русской среды,  света почти не знает. Следовательно, по опасению  княжны, ошибиться в  сердечных делах может очень даже просто. А Екатерине Кирилловне годков –то уже немало. Меня она постарше будет прилично…Лет на … восемь, не меньше.  Значит, надо Анну выдавать замуж как можно быстрее. И то, что она, гранддама,  положила глаз на нашего  Всеволода, это очень хорошо. А что? Малый вышел  хоть куда:  поведения  пристойного, в питии и картах не замечен. Да он вообще ни в чем  порочащем его не замечен. Когда вот только она его заприметить  успела?- искренне недоумевал генерал. -  На балу? Либо, когда поздравлять с подарком ездил?   Или -   сие последствия того спиритического сеанса? Тогда- будь он благословенен, этот вызов духа старого Д******ча, – улыбнулся генерал в свои пышные усы. Видеть невестой своего среднего Анну Андреевну он был  бы откровенно  рад.   Да и каждый бы на его месте порадовался. .. Такое приданое!!! Лучшего и желать грешно. Дай-то Бог!   Раз уж старшему не повезло с женитьбой ( генерал искренне  считал  скоропалительный  брак Сергея с полькой  несчастьем для  их большой русской патриархальной семьи), то хоть бы у среднего все сложилось.  Но понятно, что  в этом случае надо очень соответствовать. И  не дремать. В смысле – не упустить. А то -  вот уже и предводитель порог княжны обивает. »
 Итак, генерал все предусмотрел, как он думал, верно: княжна В*******кая  сделала откровенный намек,   вверив иппологические занятия с внучкой Всеволоду, а Василию Сергеевичу следовало теперь сделать ответный шаг навстречу. Что он, собственно  говоря, сегодня и осуществил. И пока молодежь, «читая Филлиса» ( рассматривая фотографический альбом) пребывала наверху, в нижнем этаже не затихала заинтересованная беседа, в ходе которой  завуалированно ,не напрямую, а  намеками, с соблюдением всех правил их круга и  светского  этикета, были   четко определены интересы обеих сторон  в расчёте  на перспективное семейное сближение. О том, как на сие посмотрит сын, генерал ни на минуту не задумался. Как не задумывался никогда ранее, определяя  основные вехи течения его молодой жизни.