РУСЬ - ОРДА лета 6748 глава пятая Нева

5. Нева

- Бурнаш, тебе уже доводилось убивать?
- На заставе что ль? Как-то ранил одного разбойника, да и тот ушел своими ногами. Так что нет на мне крови. А у тебя, Градор, с этим как? Много воевать пришлось?
- Всяко бывало. До десяти вначале считал… потом… тихо, слышь, ползет кто-то… кажись, Масио пыхтит. От отца своего верно привет принес. Может скоро и мне придется Скуманда отцом звать. Младшую дочь он обещал мне в жены…
- Догадался.
- Мала, правда, еще дури много… вот с тобой все заигрывает. Думаешь, я не вижу?
- Я заметил, да только мне того не надо…
- Гляди у меня, замечу что, не поздоровится.

Серый рассвет, облака низко стелются, норовят осыпать дождевой пылью.  От зарослей низкорослого кустарника, в котором с ночи залегли дружинники Скуманда, среди которых по просьбе Чеслава и воле Скуманда оказался Бурнаш, до песчаного берега Невы саженей двадцать. На берегу костры догорают, шведы вчера сильно шумели, это после долгой воды, землю, наконец, почувствовали под ногами, с радости перепились, попадали, кто и где смог, даже дозора не выставили, совсем страх потеряли.

Масио наконец дополз, долго отдувался лежа на спине. Дружинники терпеливо ждали, меж собой тихонько над ним посмеиваясь. Наконец, Градор не выдержал, толкнул его в бок
- Сказывай, что хан Александр надумал,  долго ли нам валяться в кустах?
Масио добродушно улыбнулся
- Значит так. Шведов втрое, а может впятеро больше. Нападем внезапно. Первыми начнут ижорские лучники. С того берега стрелами будут жечь шнеки. Шведы кинутся спасать их, вот тут мы и ударим им в спину. Таков приказ, а там как получится.
- Понятно. Ползи обратно, от тебя тут шума много, будто зверь какой шастает.
- Так я с вами. Уж больно хочется. Да, и новое оружие попробовать. Глянь, что я у ижорцев выменял. Знатный топорик, ручка длинная, дубовая. Ох, и намахаюсь.
- На что выменял?
- Неважно.
- Ну, гляди. Только я думаю, что пора нам тихо напасть, пока они не проснулись, мы тут многих… успокоим. Так что для начала меч получше сгодится.
- А ну как  все же проснутся, тогда как?
- А вот тут как получится. Со мной четверо моих, проверенных пойдут. И еще… Бурнаш… будет так. Ты с нами не пойдешь.
- Ты мне не можешь…
- Могу. У тебя другая будет задача. Вон за тем кустом устраивайся, да бери мой самострел. Управишься?
- Надеюсь.
- Вот и ладно. Смотри в четыре глаза. Если кто из шведов пикнет, стреляй. Да и нам спину прикроишь. Стрел немного… ну, а дальше как пойдет, сам решай. Но постарайся ко мне ближе держаться. Понял ли?
- Чего тут не понять.
- Вот и хорошо. Да успей помолиться своим богам, пока есть на то время.

Закат солнца окропил розовым еще местами не окровавленный речной песок Невы. Чадили смолой несколько догорающих шнеков. Дружинники Александра  волоком стаскивали трупы шведских воинов на два захваченных шнека. Своих же погибших дружинников аккуратно поднимали на крутой берег и укладывали рядышком. Пара  десятков пленных шведов копали рядом большую яму.  Ижорцы собирали своих погибших и готовили костры погребальные.      
Бурнаш долго бродил по берегу, разглядывая трупы, словно искал среди них…  и нашел. Швед лежал на боку. Смотрел открытыми удивленными глазами на солнце, уже наполовину скрывшегося в воде. В горле его торчала стрела, а песок уже успел впитать небольшую лужицу крови. Бурнаш долго сидел возле трупа и все никак не мог поверить, что он его вот так, еще полусонного и безоружного…
Градор подошел и устало улегся рядом с трупом
- А ты, Бурнаш, ничего. Вовремя ты его «успокоил». Я как-то пропустил его, а он мог бы и шум поднять. Хвалю. Мы их сонных с десяток успели заколоть. А потом уж и сигнал был. Ох, и намахался мечом вдоволь… Чего молчишь, не отошел еще поди? Тоже, небось, пятерых «пригрел»?
- Четверых…  двоих в плен взял. Безоружных.
- Это хорошо. Успел еще увидеть, как ты одного у меня за спиной зарубил. Спас мою шкуру. Так что с боевым тебя началом.
Подошли два дружинника князя
- Эй, прушане, стрелу забирайте свою, да мы труп потащим.
Градор привстал, выдернул стрелу за оперенье. В трупе что-то булькнуло и остекленевшие глаза пару раз моргнули. Бурнаш вздрогнул, и поневоле рука потянулась к оберегу. Но нет, не жжется, значит…
- Не вздрагивай. Мертвее не бывает, валькирии их, небось, уже к Одину потащили.
Дружинники сняли с трупа добрую обувь, подобрали рядом валявшуюся кольчужку.
- И куды вы их сбираете?
- Да князь приказал вон на те, шнеки их грузить. Домой поплывут. Урок надолго запомнят.
- Ну, да, откуда приплыли, туда пускай и возвертаются. Добре князь решил. Мудро. 
 
Столько человечьей крови Бурнаш еще не видел. Бой длился почти весь день. Вернее сказать – побоище. Шведы не ждали нападения, потому поздно хватились. В панике пытались бежать, слабо сопротивлялись. Много убитых было в спину.  Решил все же исход боя сам хан-князь Александр – удачно бросил копье, попал в самого ярла Бергера. Сильно ранил или убил, не видели, к тому же на его шнеке, где он ночевал, дружинник Александра по прозвищу Сава подсек столб, завалил шатер, под  который унесли ярла. Оставшиеся на шнеке в живых воины тут же от берега и отчалили. Видя такое дело, остальные шведские воины, тоже пытаясь спастись, побежали  к шнекам. Не всем удалось уплыть…

У княжеского шатра, наскоро поставленного на высоком берегу, в свете костров надвигающейся ночи, тихо сидели старшины дружинников князя, новгородской, ладожской дружины, ижорцев. Подошел и Скуманд. Попытался было пройти к князю, но был остановлен охраной
- Погоди, прушанин, нельзя ко князю. Почивает он. Только увидел, что побежали шведы так и упал на этом самом месте, прям как был в доспехах. Уснул крепко – умаялся. Мы уж апосля вкруг него шатер поставили тихо. Теперь до позднего утра почивать будет.
- Ну, спать да праздновать победу будем в Новгороде.
Из шатра неожиданно вышел Александр. Без доспехов, в одной длинной белой рубахе в свете костров, выглядел он гораздо моложе своих лет. Скуманд до сего времени близко не видевший князя потому как плыл со своими дружинниками в последней ладье, сильно удивился его молодости. Мой младший сын Вартислав поди одного года с князем.  Чуть помешкав, преклонил колено.
- Княже, бьет челом тебе  вождь племени зудавов Скуманд, изгнанный со своих земель тевтонцами…  хотел бы на службу к тебе, князь определиться.
- Встань Скуманд. Говорили мне про тебя. Говорили и про помощь от прушан в бою. Теперь же скажи, много ли потерял своих дружинников?
- Двух воев потерял да раненых два дружинника. И теперь готовы на помощь псковитянам идти. Немцы одолевают их…
- Нет, прушанин. Не пойду на Псков. Их князь кинулся к ливонцам помощи искать еще в прошлом летом. Только шиш он от них получит. Ливонцы сами готовы его земли захватить, да малость опоздали. Псковская земля под немцы попадет, если уже не взяли Псков. Вот когда ко мне приползут да попросятся под мое начало, вот тогда и будем решать.  А пока вернемся в Новгород, там своей смуты хватает.
- Твоя воля, князь.
- Пока отдыхай. Мне нужно узнать и о своих потерях. Говорите старшины. Но первым старейшина Пелгусий говори. Много ли потерь у ижор?
- Костров погребальных с полсотни, князь.
- Многовато. Моя же благодарность тебе и твоему племени за своевременный сигнал о прибытии врага. А посему, шнеки, которые еще целые, пленные, оружие и все, что осталось от шведов велю оставить в твою пользу.
- Благодарю, князь. Будем и впредь служить тебе верой и правдой.
- Да, вот еще… не помешало бы вам крепость здесь поставить. Если решите, то моя помощь вам будет в этом.
- Мудро, князь. Этой же осенью и начнем, пожалуй.
- Добро. В Новгороде попросите плотников, скажете, князь приказал.
- Благодарствуем, княже.
-  Теперь мои старшины… чем опечалите?
- Вместе с ладожскими два десятка полегло. Шведов не считали, два полных шнека нагрузили. Хорошая победа. Не зазря головы сложили наши други…
- Ладно. Хоронить будем поутру. Теперь же отдыхать всем. Не забудьте дозоры выставить. Могут опомниться поганцы да надумают вернутся. У них еще много сил осталось.

Попутный ветер паруса напрягает. Тихо скользят ладьи по Ладожскому озеру. Спят гребцы, спят дружинники, только кормчие одни налегают всей своей тяжестью на правило, да посматривают, как бы не отстать от всей флотилии да не прозевать устье Волхова.
Не спится одному Бурнашу. Никак не может сомкнуть глаз. Только закроет, тут же видится труп убитого им шведа, глаза его удивленные. И молитвы никакие не помогают, и сколько не тереби оберег, нет покоя.  Да и у остальных дружинников не все спокойно на душе – нет-нет да покрикивают во сне…