Глава вторая

МЫ ТЕРЯЛИ СВОИ ОЧЕРТАНЬЯ, МЫ БЫЛИ ЛЕГКИ И ТЕКУЧИ

    Во вторник я закончила портрет моего божества и теперь он висел у изголовья кровати, небрежно пришпиленный к шелковым обоям канцелярской булавкой. В четверг Манато пригнал мне мою машину и, передав низкий поклон от матушки, удалился. Год назад этот очаровательный ниппонец пытался со мной флиртовать, и для меня стал откровением тот факт, что я ему нравлюсь. Он был в моем вкусе, хотя бешеного восторга не вызывал, и я, помня бурную реакцию Мадлен на тот факт, что я все еще девственница, даже хотела ответить на его чувства взаимностью, пока не узнала, что этот смазливый двадцатишестилетний мальчишка спит с моей матушкой. Вероятно, он перестал бы ублажать мою родительницу, если бы я согласилась стать его девушкой, однако мне было тошно завязывать отношения с тем, у кого была близость с единственным членом моей семьи, так что я отвергла Манато, не удосужившись назвать ему причину. Сказала, что в моей жизни появился тот, кто мне нравится, и, надо же, мое вранье в каком-то смысле оказалось пророческим. Спустя несколько месяцев я, увидев красивого парня в поезде, влюбилась в первый раз за всю свою жизнь.
    Всю пятницу я маялась дурью, сидя на кровати и разглядывая портрет. Мне снились сны с его участием, и их содержание было, не скрою, бесстыдного характера. В конечном итоге мне это надоело и в воскресенье я, сорвав злосчастный рисунок со стены, закинула его на антресоли, выпила снотворного и легла спать пораньше, так как в понедельник мне предстоял последний экзамен по истории архитектуры, который вела чопорная старуха с труднопроизносимой сибанской фамилией. За глаза мы все звали ее по имени - Либертад. Я, как примерная студентка, старалась не пропускать ее скучные лекции, хотя подача материала пожилой женщины оставляла желать лучшего, и нам приходилось спасаться платными видеоуроками на просторах Интернета. Кто-то брал в библиотеке книги и читал их, - я входила в их ряды и пару раз задерживалась в читальном зале допоздна, не шибко вникая в некоторые темы и без особого энтузиазма делая конспекты.
    Моя однокурсница Эстефания предлагала отметить окончание второго курса походом в театр, а перед этим нам предстояло еще устроить небольшую прогулку по магазинам, дабы приобрести подходящие наряды из новой коллекции. Как и любая студентка, к экзамену я особо не готовилась, рассчитывая на то, что мне удастся списать, незаметно от педагога прогуглив вопросы на спрятанном в бюстгалтере смартфоне. Так, в сущности, и получилось. Сдав оказавшийся не таким уж и сложным тест, я вышла в коридор и присела на подоконник в ожидании медлительной Эстефании.
    - Ну что, подруга, уходим в отрыв? – прочирикала однокурсница, выпорхнув из кабинета с озорной улыбкой на кроваво-алых губах. Я, перекинув свой пиджак через плечо, кивнула, и мы, взявшись за руки и весело хихикая, сбежали по лестнице вниз.
    Спектакль меня совершенно не воодушевил, однако свое мнение я решила оставить при себе. Слушая восторженные охи однокурсницы о том, что «мультимедийные технологии в современном театральном искусстве творят волшебные вещи», и что «модерн на подмостках храма Мельпомены - чудо из чудес», я уныло размышляла о ненужности всего сущего и всерьез задумывалась уйти в монастырь или, на худой конец, стать отшельницей, постигая дзен где-нибудь в горах. Отчаянно хотелось что-то изменить в своей набившей оскомину жизни, чтобы не было так тоскливо по вечерам в огромной квартире. Завести, что ли, хомячка?..
    - Сегодня в «Tentation» будет живая музыка, - заявила Эстефания, косясь на меня.
    - Пойдем, если хочешь, - согласилась я, изо всех сил пытаясь скрыть свое отвратительное настроение.
    Забив адрес французского ресторана в портативный навигатор, я включила зажигание и, подождав, пока однокурсница устроится на соседнем сиденье, рванула с места.
    - Распустила б ты волосы, Николь, - обронила моя спутница, когда мы входили в помещение. - Вечно ходишь со своим дурацким пучком, прямо как синий чулок, честное слово! Будь у меня такие локоны, я б…
    - Довольно, - перебила я ее и вознамерилась уже было сесть за стол, к которому подвел нас безукоризненно вежливый метрдотель, когда Эстефания, непостижимым образом оказавшись за моей спиной, выдернула разом все шпильки, и мои локоны тотчас же заструились по плечам. Люди, которые до сего момента чинно-благородно трапезничали, повернули головы в нашу сторону и принялись с любопытством, достойным лучшего применения, таращиться на меня.
    - Вау, - взвизгнула перезагоревшая блондинка из столика в самом центре зала. - Они точно настоящие? Можно потрогать?
    - Ты спятила? – гневно шикнула я на Эстефанию. – Какого черта?..
    Не найдя адекватных слов, я глубоко вздохнула и, придерживая волосы так, чтобы они не подметали пол, направилась в дамскую комнату. Вытащив из клатча резинку для волос, я села на диванчик в фойе шикарного, облицованного мрамором туалета и принялась заплетать косу. Покончив с этим делом, я перебросила толстенную косу через плечо, испытывая легкий дискомфорт от тяжести волос. Вообще-то длинные локоны нравились моему папочке, и именно для него я их растила с пятого класса. Пока отец был жив, я часто ходила с распущенными кудрями, чтобы сделать ему приятное, но теперь, когда его не стало, я старалась особо не щеголять и даже всерьез подумывала отрезать требующую особого ухода шевелюру садовым секатором, потому что времени на приведение оной в порядок уходило чрезвычайно много.
    Вернувшись в зал, я, бросила на мерзко хихикающую Эстефанию испепеляющий взгляд и уселась за столик. Спиной чувствуя взгляды посетителей, поежилась, не привыкшая к подобного рода вниманию и взяла в руки винную карту.
    - Мадемуазель, разрешите пригласить вас на танец, - прозвучало справа и я, резко вскинув голову с намерением отшить наглеца, чуть не свалилась со стула, потому что передо мной стоял тот самый парень из поезда. Никаких сомнений, надо мной возвышался именно он, в светлых джинсах с дырками на коленях, а его полосатая рубашка была небрежно расстегнута до самой груди, и невероятные синие глаза гипнотизировали мой и без того находящийся в шоковом состоянии мозг.
    - Я не танцую, - сказала я и, сделав над собой усилие (точнее - набравшись наглости), встала со своего стула, развернулась к нему всем корпусом и присовокупила: - У меня есть встречное предложение. Давайте погуляем по побережью?
    - С удовольствием, - улыбнулся он, предлагая мне свой локоть, за который я судорожно уцепилась. Смею надеяться, внешне я выглядела более или менее пристойно, потому что внутри у меня словно петарды взрывались. Наверное, это сон. Я сейчас ущипну себя и, проснувшись от внезапной боли, пойму, что все происходящее - мираж, плод больного воображения.