Глава третья

ДО ПОСЛЕДНЕЙ ЛЮБВИ ОСТАЕТСЯ КАКАЯ-ТО МАЛОСТЬ

    - Не любите танцевать? – спросил меня мой глюк. В неверном свете прибрежных огней он казался призраком; уверена, стоит мне отпустить его локоть, он испарится, превратится в ускользающую дымку.
    - Публично - нет, - ответила я, чуть ежась от пронизывающего до самых костей ветра. Резкоконтинентальный климат родного штата предполагал сильные перепады температур. В светлое время суток, пока светило солнце, с мая по октябрь я буквально задыхалась от влажной жары, а ночью, когда температура опускалась до двадцати градусов по Цельсию и со стороны Илайского моря несло сыростью, мне было так зябко, словно я находилась чуть ли не на северном полюсе.
    - Жаль, у меня нет пиджака, - сказал сопровождающий меня мужчина, внезапно остановившись. - Тебе ведь холодно?
    - Давай еще немного постоим здесь, - отводя взгляд, пробормотала я, анализируя ситуацию и этот бескомпромиссный и не согласованный со мной заранее переход на «ты».
    - Как тебя зовут? - его вопрос перебил полет моих мыслей, и я не сразу поняла смысл сказанных слов, а когда до меня дошло, что мы до сих пор не представлены друг другу, я фыркнула и, несколько смущаясь, назвала свое имя.
    - А я Сет, - сообщил, подмигнув, парень.
    Повисла неловкая пауза. Он смотрел на меня, а я, потупившись, разглядывала песок под ногами. Конечно, можно, подобно героине из третьесортной романтической комедии ткнуть пальчиком в небо и пролепетать что-то вроде:
    - Это, кажется, созвездие Тигрицы? А во-о-он там, гляди, Зевс!..
    Сие действо казалось до того глупым и нелепым, что я, сама не знаю зачем, вдруг брякнула совсем уж несусветную чушь:
    - А мы с тобой уже пересекались, Сет. На прошлой неделе, в поезде «Даллафасси - Эндиберг». Ты тогда долго стоял в тамбуре, а после зашел в купе…
    Когда я поняла, что именно плету, то прикусила язычок, но было поздно. В его взгляде я уловила некое замешательство, а в следующий момент он посмотрел на меня совершенно нечитаемым взглядом.
    - Я сказала что-то не то? - заикнулась я, чувствуя, как вдоль позвоночника стекает капля холодного пота.
    - Ты забавная, - прошептал он, наклонившись ко мне. Его горячие ладони легонько сжали мои плечи, и у меня практически подкосились ноги.
    - Пойдем обратно, - срывающимся голосом попросила я, злясь на весь мир за то, что веду себя как малолетка.
    - Номер дашь? - усмехнулся Сет, когда мы очутились у ресторана. Я, к своей чести, без запинки назвала комбинацию цифр, которые он тут же вбил в память своего телефона. Затем, не говоря ни слова, он притянул меня к себе, обняв, коснулся губами моей щеки и поспешно скрылся за углом. А я стояла как вкопанная, боясь сморгнуть сладкую грезу.
    - Николь! - окликнула меня с балкона второго этажа Эстефания, судя по всему, наблюдавшая за нашим променадом по пляжу, что находился в двух метрах от ресторана. - Я заказала салаты! Ты идешь?
    - Вели принести шампанское, - отозвалась я. – Сегодня я намерена напиться до беспамятства.
    - Расскажешь, о чем вы там шептались? – спросила меня однокурсница, разливая принесенный «Дом Мериньон» и бросая на меня пытливые взгляды.
    - Ага, разлетелась, - хмыкнула я, салютуя ей бокалом и внутренне ликуя. Господи, неужели это было со мной? Я просто невероятно, до умопомрачения счастлива!.. Как только приду домой, поставлю мобильный на подзарядку и буду, как распоследняя идиотка, ждать его звонка. Никому из подруг пока ничего говорить не стану, - чтоб не сглазить. Забывшись, я постучала костяшками пальцев по столешнице и громко рассмеялась, когда Эстефания, глядя на меня с недоумением, покрутила пальцем у виска.



    - Твой новый друг что, гей? - морщась, выплюнула я сжимавшую мое горло фразу, как только Моррис отошел «за мартини для прекрасных дам». Гомофобкой я отнюдь не была, однако сей слащавый тип с набриолиненными волосами вел себя так, будто являлся женщиной в мужском теле, и оттого мне было неприятно на него смотреть, поскольку среди моих знакомых были и трансгендеры, и транссексуалы и, стоит отметить, вели они себя не так отвязно. Жеманность даже среди женщин я считала чертой непривлекательной, а когда двухметровый мужик ведет себя аки маленькая девчонка, мне просто хочется сбежать подальше, чтобы не видеть это безобразие. К сожалению, я не такая толерантная, как хотелось бы, и считаю, что парни должны быть менее эмоциональными.
    - Вовсе нет, - вспыхнула Эстефания. - Мой малыш - метросексуал, и вообще, мы с ним, если ты заметила, как бы встречаемся.
    - Где ты это чучело откопала? - скривилась я. Ну не понимаю я мужиков, которые выщипывают себе брови и наносят на ногти бесцветный лак, честное слово. Я могу еще понять тех, кто сбривает волосы на груди и делает депиляцию конечностей, - я сама вхожу в число тех, кто любит гладкость рельефного тела у представителей сильного пола, но блеск гигиенической помады на губах, тщательно уложенные волосы, обилие колец на пальцах и серьга в носу… На мой взгляд, желающий казаться идеальным Моррис более похож на бездушную куклу, нежели на живого человека. Интересно, а педикюр он делает себе самостоятельно, или специально для этих целей посещает салон красоты каждые две недели?..
    - В новом ночном клубе, «Сакраменто». На днях было открытие, притащилась вся «золотая» молодежь, - хихикнула однокурсница. - Он подсел ко мне, сделал парочку комплиментов, а после затащил в туалет и…
    - Без подробностей, пожалуйста, - резко оборвав ее, я провела ладонями по лицу и тяжело вздохнула. Уже не в первый раз я прошу Эстефанию не обсуждать со мной подобного рода темы, но нет, почему-то большинство моих знакомых девушек искренне считают, что основной темой для сплетен должен быть секс и прилегающее к нему обсуждение достоинств и недостатков того или иного бойфренда.
    - А как обстоят дела у вас с Сетом? – прощебетала Эстефания, забирая у подошедшего Морриса стакан с мартини и почти сразу делая приличный глоток.
    - У нас все в мармеладе и фруктовом сиропе, - раздраженно бросила я и, сгримасничав, отстранила от себя руку метросексуала, протягивающего мне алкогольный напиток. - Я пойду домой, если вы не возражаете. Дурацкая вечеринка, если честно. Не понимаю, зачем я сюда пришла. Адьос, голубки! Повеселитесь как следует.
    Кивнув на прощание, я спустилась в подземный паркинг и, чувствуя, как горло сжимает спазм, а в висок врезается пульсирующая боль, кулем упала на сиденье своей машины и минут пять занимаюсь аутотренингом. Сделав пять кругов по ночному городу и выпив целую горсть пилюль от мигрени, что хранились в бардачке, я медленно поднялась на свой этаж, звеня заранее вытащенной из ридикюля связкой ключей. Не успела я задвинуть щеколду, как раздалась назойливая трель домашнего телефона.
    - Да, - устало облокотившись о подоконник, я прикрыла глаза.
    - Николь, это я, - произнес своим невероятным голосом Сет, и мое настроение чудесным образом пришло в норму. - Сходим куда-нибудь?
    - Мне кажется, за текущий месяц мы побывали уже во всех приличных местах Эндисберга, - заявляю я, повалившись на мягкий ковер и распуская связанные на затылке в строгий узел волосы. - Или у тебя в наличии имеется список заведений, которые мы еще не посещали?
    - Ты права, - он притворно вздыхает, а я улыбаюсь так, что, кажется, мои губы достигнут ушей и я стану похожа на Гуинплена. - Фочешь, я заеду к тебе?
    - Очень хочу, - я томно растягиваю гласные и нарочито тяжело дышу в трубку. Он отключается, не попрощавшись и уже спустя четверть часа трезвонит в мою дверь. Я встречаю его в прозрачном неглиже, надетом на голое тело. Верхний свет в квартире предусмотрительно потушен, и лишь парочка светильников на книжной полке да прикрытый экраном торшер в углу освещают комнату. В спальне в изящной вазочке из венского хрусталя одиноко плавает ароматическая свечка, портьеры на окнах плотно задернуты. Я, уж простите за откровенность, серьезно решилась лишиться девственности в этот вечер. Даже если мы с Сетом расстанемся когда-нибудь, о чем я думать решительно отказываюсь, для меня важно, чтобы именно он стал моим первым мужчиной.
    - Спальня по коридору направо, - жарко шепчу я, обнимая его за шею и касаясь губами мочки его уха. У Сета слегка оттопырены уши, краснеющие, когда парень смущается, и это приводит меня в неописуемый восторг. Помнится, мы ужинали на арендованной им яхте, и лучи заходящего за горизонт солнца, проходили сквозь его розоватые ушные раковины, делая его таким соблазнительным in my eyes. Я тогда сошла с ума и чуть не изнасиловала его прямо на палубе. Мы целовались как в последний раз, и я уже тогда мечтала отдаться ему. Наверное, узнай моя строгая бабушка о том, что творилось в моей голове, обозвала бы меня проституткой. Рядом с Сетом я, всегда считавшая себя фригидной, ощущала сладкое томление области паха. Каждая деталь его невыносимо прекрасного тела, любой его жест казались мне особенными. Будь моя воля, я бы часами любовалась этим чудом; мне до ужаса хотелось, чтобы этот красавец принадлежал только мне одной, я была так одержима им, что порой мне казалось: моя любовь больше похожа на манию, болезненную зависимость. Сет - единственный мужчина в моей Вселенной, и равных ему я не встречу уже никогда.
    - Подожди, - он отстраняет меня, затем быстро, словно боясь передумать, становится на одно колено передо мной и, сминая в ладонях коробочку, говорит, слегка запинаясь: - Раз мы с тобой так долго встречаемся и уже обошли почти все рестораны в этом городе, не согласишься ли ты выйти за меня замуж?
    Пару минут я стою, не в силах произнести слова. Мужчина моей мечты, мой синеглазый Аполлон делает мне предложение. Возможно, я умерла и попала в рай?
    Слезы катятся из моих глаз крупным горохом, и я начинаю судорожно заламывать пальцы. Когда до меня окончательно доходит смысл сказанных им слов, я, пару раз подпрыгнув, хохочу как ненормальная, затем несколько раз взвизгиваю, - меня, наверняка было слышно в Центукки, Ниннесоте, Тирэксе и даже Кинкиннатисе. Восторженно вереща, я падаю на колени, подминаю его под себя и, нависнув над парнем, лежащем на полу прямо в коридоре, покрываю его лицо поцелуями и судорожно шевеля губами, громко повторяю:
    - Да, да, да, любовь моя!..