Writober-21. 29. Энергия, XXI век

Назвать свою крохотную студию уютной Матье не смог бы при всём желании. Хотя там было всё, что нужно для более-менее сносной жизни. Но чего-то не хватало, ярких красок или вроде того. Периодически он ходил в магазины со всякими штуками для дома и даже покупал какой-нибудь плед или вазу. Правда, через некоторое время запихивал поглубже в шкаф — слишком нелепо и неуместно оно выглядело. Примерно так же дело обстояло с эмоциями, только их получить было проще и результат намного чаще оказывался удовлетворительным.

Эту потребность он ощущал ещё реже, чем желание поесть или усталость. Во многом из-за постоянного присутствия людей вокруг со всеми вытакающими: они разговаривают, смеются, ругаются, восклицают, охают и делают ещё множество вещей. И, хочешь или не хочешь, а с этим приходится сталкиваться. Особенно если твой отдел, где основной звук — это стук по клавиатуре, соседствует с отделом, состоящим преимущественно из представительниц женского пола. Тоже со всеми вытекающими.

Вторая же причина — музыка. Ездить в метро без наушников подобно изощрённому самоубийству, к чему Матье никогда не испытывал склонности. Так что на время поездки от окружающего мира оставались только зрительные образы. И то не слишком много, поскольку он имел привычку ездить уткнувшись в экран телефона или электронной книги. Музыка же дарила эмоции — ровно те, которые ему хотелось испытать в этот момент.

Иногда он заставлял себя посещать разного рода мероприятия. Первые годы самостоятельной жизни, когда из неё исчезли поездки с классом за границу, в соседний город, походы в театры и прочие организованные кем-то другим события, пришлось нелегко. Концерты и выставки к тому времени оказались давно пройденным этапом, поэтому Матье решил экспериментировать. Он ходил на перфомансы и выставки современного искусства, на фестивали экспериментального кино… Ничего не понял, зато почувствовал себя полнейшим идиотом. А это, конечно, никому не понравится. Поэтому он вернулся к проверенным концертам и массовым кинотеатрам. Несколько раз ходил на фестивали…

Но всё это напоминало опьянение в худшем его проявлении: наутро веселье превращается в тыкву и всё, что тебе остаётся, — только вспоминать, как было классно вчера. Какое-то время эти воспоминания улучшают настроение, но эффект слишком недолог. А идти за новой порцией не хочется, потому что до сих пор помнишь, как плохо будет после. Но ещё позже припекает так, что всё-таки идёшь. И всё начинается заново. К  тому же все эти способы слишком уж отдают суррогатом. Разве что от концертов такого ощущения почти нет…

В ту чёртову пятницу он наконец ощутил то, чего, оказывается, хотел всё это время. Что бы ни произошло потом, те пятнадцать минут, что он наблюдал за Витторией, наполнили его жизнью на несколько дней. А потом она пришла извиняться с той коробочкой невероятно вкусных печений — пусть с его точки зрения извиняться было совершенно не за что — и мир приобрёл краски ещё на неделю. Потом они немного померкли, но это было совсем не то эмоциональное похмелье, как после мероприятий. Хотя новой порции конечно же хотелось.

Некоторое время он держался. Пытался заменить те настоящие эмоции привычными способами, но лишь отчётливее почувствовал, насколько они искусственны. Суррогат он и есть суррогат. А там, тогда… Они были естественными, яркими, тщательно отмеренными — как лучший в мире кофе. Или как то печенье. От них невозможно было — да и не хотелось — оторваться. И в конце концов он сдался.

Он и сам до конца не понимал, как это произошло. Просто с какого-то момента он стал всё чаще заходить в её отдел. Всё чаще, специально, появляться там, где бывает она. Начал искать поводы, даже самые глупые и абсурдные, чтобы подойти к ней. Однажды она пригласила его за свой столик в кафе. Это было похоже на магию. Он даже вытащил из шкафа все эти разноцветные пледы, тарелки и подушки…

А потом он увидел её с тем красавчиком. В тот день он вылакал пол-литра вискаря и тут же вырубился — с непривычки. Утром же накрыло двойное похмелье: физическое и моральное. После обеда Матье пришёл в себя и запихал обратно в шкаф всю эту цветную ерунду. Глупо было надеяться на лучшее. Нужно смотреть на вещи трезво, а не мечтать, как маленький ребёнок, который верит в Пер Ноэля. И, видимо, Соланж была права: нормальная девушка никогда не обратит внимание на такого, как он. Потому что ему до нормального так же далеко, как папуасам до собственной космической программы.

Матье потёр глаза, отпил кофе и купил билет в кино. Это, всё же, лучше, чем ничего.