На восток

I
Где-то посреди донских степей серой лентой протянулась дорога, ведущая к Цимлянскому морю. Около этой дороги одиноко стоит распределительный центр, похожий на несколько разноцветных коробок, между которых завязалась в узел серая дорожная ленточка.

Солнце уже поднялось настолько высоко, что уже не слепило водителей автомобилей, едущих на восток. Лёгкий ветерок играл в листве деревьев, отдалённых от дороги; трава по краям дороги чуть колыхалась, повинуясь ему. Этот лёгкий ветерок и ясное небо предвещали один из самых приятных июньский дней. Типичная южнороссийская жара, обычно завладевавшая воздухом ещё в мае, где-то затерялась и даже в середине июня не спешила в эти места.
 
Неожиданно трава в одном месте на обочине заколыхалась сильнее остальной. На секунду в этом месте блеснула яркая вспышка, а затем на её месте будто из ниоткуда появился странный автомобиль. Передняя его часть напоминала автомобили начала двадцатого века, средняя выглядела довольно привычно для современного наблюдателя; задняя же часть этого необычного гибрида была взята от современного спорт-кара, на ней даже присутствовала наклейка в виде пламени. Заканчивалась машина большим хромированным бампером с задними выхлопными трубами.

II
Конечно, автомобиль появился не сам по себе.

На водительском сиденье разместился мужчина лет сорока в строгом костюме: на белую рубашку был надет пиджак чёрного цвета, такого же цвета были и брюки, составляющие нижнюю часть костюма. Голову мужчины скрывал чёрный цилиндр, под которым прятались коротко стриженые волосы. Справа от мужчины, около сиденья, лежала трость с посеребрённым набалдашником. Трость касалась чёрных туфель, очень подходящих к костюму.

Переднее пассажирское сиденье занимала женщина лет тридцати пяти.  На ней было надето ситцевое платье из пёстрой ткани, скрывающее колени, на ногах – простые ботинки из грубой кожи, сделанные, видимо, рукой деревенского сапожника. Вьющиеся светлые волосы женщины скрывал красный платок в белый горошек, побледневший от долгого пребывания под солнцем.

Третьим человеком, попавшим в эту странную машину, был обыкновенный мальчик-подросток в футболке и джинсах, на рыжеватых волосах небрежно лежала синяя кепка, такого же цвета кроссовки, надетые на чёрные носки и не до конца зашнурованные, закрывали ноги. Подросток, казалось, был больше всех ошеломлён своим появлением и таращил глаза, безуспешно пытаясь понять, где же он находился.
 
Через минуту, когда удивление немного прошло, мужчина начал разговор:
- Уважаемые! Не соизволите ли вы представиться? Меня величают Остап Фёдорович.
- Очень приятно. Евдокия Никитична я, – ответила женщина.
- А тебя, отрок, как зовут?
- Коля, – нерешительно проговорил мальчик.
- Как это? Просто Коля? Так не бывает! – возразил Остап Фёдорович.
- Аськин я.
- Чей? – переспросила Евдокия Никитична.
- В смысле чей? Ничей. Фамилия у меня такая – Аськин.
- Ну хоть вразумительно ответил, и за то благодарны. Товарищи, а почему же мы так разно одеты? – вдруг спросила Евдокия Никитична.
- Приношу глубочайшие извинения за столь неприличный вопрос, но в каком году вы родились, – спросил Остап Фёдорович.
- Меня больше волнует, какой сейчас год. Николай, ты не скажешь?
- Две тысячи…
- Как две тысячи? – перебил Остап Фёдорович.
- Неужто и вправду две тысячи, – спросила Евдокия Никитична.
- Конечно правда. Зачем мне врать-то?
- А скажи-ка мне, отрок Николай, как же сейчас царя-батюшку зовут?
Тут Коля громко рассмеялся, а Евдокия Никитична сказала:
- Остап Фёдорович, ну что ж вы говорите, какой ещё царь-батюшка? У нас царя с тысяча девятьсот семнадцатого года нету. Владимир Ильич Ленин революцию устроил. Рабочие царя свергли, Остап Фёдорович. А вы в каком году-то родились?
- В тысяча восемьсот семьдесят шестом, – медленно проговорил Остап Фёдорович.
- Ну, тогда понятно, почему вы про царя говорите. А я думаю, все уже здесь при коммунизме живут, правда, Коля?
- Какой коммунизм, Евдокия Никитична? Советского Союза уже тридцать лет почти как нет.
- Чего ты мне рассказываешь? Куда же он деться мог?
- Как это куда? Распался. В тысяча девятьсот девяносто первом году.
- Да как же так? Ой, ну как же так? – разволновалась Евдокия Никитична, – я же в тридцать четвёртом году родилась, мы же к коммунизму шли столько лет, что ж теперь будет-то? Никто и не думал, что так случится.
-Евдокия Никитична, не волнуйтесь, в спокойствии пребывайте, – сказал Остап Фёдорович, – даже если мы соизволим обо всём узнать, историю не изменим. Лучше поразмыслим, что нам делать, чтобы назад возвратиться.

III
Главная проблема заключалась в том, что никто не помнил, как оказался здесь, в этой машине. После нескольких минут раздумий Остап Фёдорович выдвинул интересную мысль:
- Ежели мы обнаружили здесь автомобиль, не означает ли это, что перед нами необходимость куда-то двигаться?
- По машине позырить надо, – ответил Коля.
- Чего говоришь, отрок Николай?
- Ну, посмотреть надо, вдруг что найдём.
- Коля, ты уж объясняйся так, чтоб мы понимали. А то будто на разных языках говорим, – сказала ему Евдокия Никитична.

Поискав пять минут, Коля обнаружил под задним сиденьем листок бумаги, вырванный, видимо из атласа автомобильных дорог. На нём были отмечены красным карандашом российские города Элиста и Астрахань, а также казахский город Атырау. На полях страницы этим же красным карандашом было написано: «Короткий путь».
- Думаю, надо ехать в Атырау, – предложил Коля, – там увидим.
- Это что за место такое? Сроду не слыхивала.
- Евдокия Никитична, посмотрите на карту. Вот здесь, на Каспийском море.
- Всё одно не понимаю. Там же Гурьев был. Кажись, запутываешь ты меня, Коленька.
- Переименовали, значит, как Союз распался. Ладно, поехали уже!

Но тут возникла новая загвоздка. Остап Фёдорович приблизительно знал, как работает автомобиль, но управлять им не умел. А Евдокия Никитична заявила, что она и с конём-то не сладит, а с машиной и подавно. Тогда Коля решил, что вести придётся ему. все посоветовались и решили, что это единственный выход из ситуации. Коля сел за руль. Конечно, про себя он немного нервничал, но виду не подавал. Мысленно он поблагодарил отца за то, что он начал учить его водить машину. «Зря я тогда возмущался», – подумал Коля вдобавок.

По атласу он прикинул расстояние до пункта назначения. Ползти со скоростью сорок километров в час он не захотел, поэтому вскоре после начала движения начал разгоняться.
- Коля, не гони, я тебя прошу! У тебя права хоть есть? – спросила Евдокия Никитична
- Не очкуйте, всё норм будет!
Евдокия Никитична не совсем поняла Колиных слов, но не стала его отвлекать и переспрашивать.
Так они ехали до Усьмана. Увидев там овощной рынок, Остап Фёдорович заметил:
- Аппетит разыгрывается. Николай, а есть ли где неподалёку трапезная?
- А чё это такое? Столовая, что ли?
Получив утвердительный ответ и высказанную в свой адрес мысль о непонимании друг друга, Коля сказал:
- Про столовую не знаю. На рынке можно найти что-нибудь похавать.
- Чего сделать? – спросила Евдокия Никитична.
- Чего, чего. Поесть! – пробурчал Коля.
- Отрок, ты бы хоть соизволил изъясняться, как подобает в приличном обществе. С тобой ежели беседовать, то только с переводчиком.
- Да ладно уж, Остап Фёдорович, путь говорит, как знает. Только ты, Коленька, объясняй нам, что говоришь, а то мы действительно не всегда тебя понимаем.

Машина остановилась у входа в рынок. Коля обыскал карманы, но нашёл там только двести рублей из карманных денег, которые он ещё не успел потратить. И тут путешественники столкнулись с новыми трудностями.

IV
Денег, найденных Колей у себя в кармане, хватило бы лишь на пару пирожков. Для полноценного обеда требовалось больше. Остап Фёдорович обнаружил у себя в брюках несколько бумажных рублей, а во внутреннем кармане пиджака – золотой империал. Евдокия Никитична имела совсем немного: лишь один бумажный рубль образца 1961 года и несколько трёхкопеечных монет, полученных накануне в магазине в качестве сдачи. Конечно, нечего было и пытаться заплатить на рынке советским, а тем более царским рублём. На свои современные деньги Коля всё-таки купил в ларьке у рынка три пирожка и решил двигаться дальше, надеясь придумать что-нибудь по дороге.

Перекусив пирожками, путешественники двинулись дальше, свернув в сторону Весёлого – этот поворот тоже был отмечен в атласе красным карандашом. До него оставалось километров сорок, и Евдокия Никитична, воспользовавшись некоторым количеством свободного времени и низкой загруженностью дороги, попросила Колю рассказать обо всём, что произошло в мире после 1969 года.

Конечно, рассказ Коли был не совсем связным, потому что ему трудно было сохранять концентрацию и на дороге, и в разговоре. К тому же он ещё не изучал в школе историю XX века, поэтому рассказать смог немногое. Но всё же его спутники услышали достаточно интересного. Правда, Остап Фёдорович сказал:
- По возвращении домой лучше не распространяться обо всём, о чём мы имели удовольствие слышать здесь. А то ещё сочтут за каких-нибудь сумасбродов или, того хуже, бунтарей.

К тому же, вся эта информация не изменила бы ход истории, она лишь удовлетворила любопытство Остапа Фёдоровича и Евдокии Никитичны.
 
Остапа Фёдоровича заинтересовали Колины джинсы. К большому его сожалению, Коля не смог рассказать, из чего они сделаны, сказал лишь, что ткань растительного происхождения.

Между тем путешественники подъехали к Весёлому. По дороге Коля не терял времени. Он разработал интересный план получения денег. Для осуществления своего плана он быстро добрался до рынка и после нескольких минут поисков разыскал там какого-то барахольщика, которому предложил купить советские и царские рубли. Барахольщик от предложения отказался, но указал адрес знакомого бониста [Бонист – человек, коллекционирующий бумажные денежные знаки (боны)], который мог заинтересоваться этими купюрами.

Пока Коля Аськин нашёл этого бониста, пока с ним сторговался, пока вернулся обратно на рынок, где он оставлял машину, прошла пара часов. За все купюры бонист отдал три с половиной тысячи рублей. Советский рубль у него интереса практически не вызвал, зато царские оценил очень высоко.

- Мы тебя уже заждались, Коленька, – сказала Евдокия Никитична, когда тот с гордым видом возвращался к машине, – хотели бежать разыскивать.
- За что ж тебе столько денег соизволили выдать? – поинтересовался Остап Фёдорович.
- Да за ваши же рубли. С виду фуфло какое-то, а этот тип за них три с
лишним косаря отвалил.
- Да уж, Николай, удивил ты нас… Пока ты тут расхаживал, я тоже по
вашему пассажу прогулялся. Безграмотные у вас тут все, вестимо. «Хлеб»-то через «ер» пишется!
- Через какой ещё «ер»?
- Ну вот такой, – Остап Фёдорович нарисовал в воздухе твёрдый знак, – обыкновенный русский «ер». И «ять» вы тут тоже писать не удосуживаетесь, как я погляжу.
Коля засмеялся, а Евдокия Никитична сказала:
- Остап Фёдорович, ну что ж вы к мальчику пристали? У нас уже давно никто не пишет ни «ер», ни «ять».
- А когда же перестали сии буквы пользовать?
- С самого начала Советской власти.
- Вот оно как…

V
Колю, конечно, распирало от гордости за то, что он сумел раздобыть денег, но его беспокоил империал Остапа Фёдоровича. Вернее, беспокоило то, что бонисту он оказался не нужен. Вот если бы нашёлся какой-нибудь нумизмат [Нумизмат – человек, коллекционирующий монеты], можно было бы получить немалую сумму за империал, бесполезный в наше время как платёжное средство.

Тем временем солнце садилось, на землю опускались сумерки. И, несмотря на то, что Коля уже почти перестал бояться ехать по трассе, он всё же решил остановиться с наступлением темноты.

До остановки путешественники успели добраться до Пролетарска, где и решили заночевать, а заодно и поужинать. Правда, когда они вошли в столовую, все посетители минут пять их рассматривали. Остапу Фёдоровичу было на это практически «по барабану», как выразился Коля, а вот Евдокия Никитична на протяжении всего ужина чувствовала себя некомфортно.

По поводу ночёвки тоже возникли вопросы. Никто не захотел тратить деньги на гостиницу, поэтому заночевали в полевых условиях. Евдокия Никитична более-менее удобно расположилась на заднем сиденье, а Остап Фёдорович согласился ночевать в откинутом переднем. Коля же спать полулёжа не захотел.

Он пошёл в ближайшую лесополосу, нарвал там небольшую кучу травы и улёгся на неё. Поворочавшись с боку на бок и оценив неудобство такой «кровати», он нарвал ещё травы и укрылся ей сверху. Но и тут Коле не повезло, когда он рвал траву второй раз, уже стемнело, и в куче травы оказались какие-то колючие стебли. Коля минут тридцать безуспешно пытался заснуть, потом не выдержал и
отшвырнул траву подальше. В довершение всего в лесополосе раздались какие-то странные шорохи. Чей-то силуэт мелькнул в траве. Коля перепугался и пулей вылетел из лесополосы. Потом он вернулся, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку, взял первую кучу травы, в которой не было колючек, положил её около машины и там, наконец, уснул.

Проснулся он перед рассветом оттого, что лежал на голой земле. Заснуть Коле так и не удалось, и остаток ночи он слонялся вокруг машины. Через полчаса проснулась и Евдокия Никитична:
- Доброе утро, товарищи!
Почти сразу же проснулся и Остап Фёдорович:
- Не приведи Бог ещё одну ночь почивать в этой… В этом преужаснейшем месте! – сказал он с мрачным видом, а затем обратился к Коле:
- Отрок Николай, каково в поле отдыхать?\
- Зачётно. только стремался я полночи. Шастал кто-то в траве.
Воспользовавшись тем, что Коля ненадолго отлучился, Остап Фёдорович сказал:
- Евдокия Никитична, я в некотором роде Николая понимать начинаю, покамест только благодаря интонации.

Евдокия Никитична утвердительно кивнула головой.

VI
Позавтракав пирожками, купленными Колей в столовой, в которой они ужинали, путешественники отправились дальше.

Дорога по-прежнему была не очень загруженной, но Коля после наполовину бессонной ночи чувствовал себя не очень хорошо. Евдокия Никитична предлагала ему подремать, но он не захотел. Вскоре обсуждение вопроса сна закончилось, потому что началось обсуждение более важного вопроса.

Стрелка на приборной панели, указывающая уровень топлива, опустилась почти до нуля. Заправочную станцию увидели довольно быстро, но заправщик отказался их обслуживать.
- Это что ещё за драндулет? – закричал он коле, когда тот вышел из машины, – ты его в гараже, что ли, собрал? А ну марш отсюда, конструктор!
Коля с печальным видом сел обратно в машину.
- Что случилось-то? – спросил Остап Фёдорович.
- Облом. Заправлять отказался! Я по карте смотрел, через километр заправка будет с другой стороны, надо только её не провтыкать.

И они поехали дальше. Через километр действительно показалась заправка. На этот раз Коля поступил мудрее. Он сразу подъехал к колонке самообслуживания, находящейся в самом конце, и там благополучно залил полный бак бензина. Потом он сразу же побыстрее уехал с заправки, опасаясь, как бы заправщики снова ему не предъявили претензию.
- Ещё одна заправка за Элистой, ещё одна за Астраханью. В Атырау приедем, позырим.

Через час пути, ближе к Калмыкии, их остановил патруль ДПС. Это был первый патруль, встретившийся им за полтора дня пути. Стационарный пост в Весёлом Коля обнаружил, когда пешком возвращался от бониста, и объехал по другим улицам, а выездные посты в других местах по каким-то причинам отсутствовали.

Инспектор подошёл к передней двери автомобиля.
- Лейтенант полиции Литиков. Ваши документы.
Конечно, у Коли не было никаких документов: ни своих, ни на машину. Его отвели в патрульный автомобиль. Поняв, что дело плохо, Остап Фёдорович решил помочь. Он посидел минут пять, подумал, а когда придумал план, подошёл к патрульной машине, постучал в стекло и сказал:
- Уважаемый, не соизволили бы вы…
- Да как вы со мной разговариваете? Что вы себе позволяете? Какой я вам уважаемый? – перебил его инспектор.
- Как подобает культурному, интеллигентному человеку, – Остап Фёдорович продолжал оставаться невозмутимым.
- Откуда вы вообще тут взялись? Без вас проблем хватает.
- Из Российской Империи я.
Эти слова подействовали на инспектора сильнее, чем если бы его ударили по голове тяжёлым предметом.
- То есть… Как из Российской Империи? Что вы мне голову морочите? Может, вам скорую психиатрическую помощь вызвать?
Остап Фёдорович вынул из кармана золотой империал и показал инспектору. Тот посмотрел и неопределённо хмыкнул. Коля побледнел и буркнул себе под нос: «Призрак».
- Ну допустим. Что вы от меня хотите? – спросил инспектор.
И тут Остап Фёдорович применил всё своё актёрское мастерство и сказал самым торжественным голосом, на который был способен:
- Я явился сюда за одним из вас! Вот что я хочу!

Инспектору ДПС стало не по себе. Да и кто бы смог сохранить самообладание при виде человека, одетого в костюм начала прошлого столетия и показывающего деньги, вышедшие из обращения много лет назад? Воспользовавшись замешательством, Остап Фёдорович открыл дверь патрульной машины, взял Колю на руки и унёс к своему автомобилю. На глазах у всего выездного патруля странная машина безнаказанно скрылась за горизонтом. 

VII
- Здорово вы менту нос натянули, – сказал обрадованный Коля, когда патруль остался далеко позади, – я и сам стреманулся немного.
- А мне думалось, ты подыграть соизволил, чтобы страху на них напустить.
- Ага, подыграешь тут…
- Вот не зря люди изрекли: у страха глаза велики!
Приближалось время обеда, а путешественники приближались к Элисте. Обедать в столовой Евдокия Никитична наотрез отказалась:
-Когда мы вчера ужинали, на нас вся столовая косо смотрела, особенно на Остапа Фёдоровича. Не нравится мне это.
- Да  мне не предоставило удовольствия то, что нас всем рассматривать заблагорассудилось, – добавил Остап Фёдорович.

Коля остановился на одной из центральных улиц Элисты. Попросив своих спутников немного подождать, он сбегал в кафе, находящееся за углом, и попросил там три обеда на вынос. Ему отказали, заявив, что выносить посуду из кафе запрещено. Тогда Коля, узнав у местных, где находится посудным магазин, сбегал ещё и туда.
Там он купил самые дешёвые тарелки и кружки, а затем вернулся в кафе. Работникам невего было возразить на заявление о «своей посуде», и Коля ушёл из заведения с тремя тарелками супа.
- Мы уже тебя заждались, – сказала ему Евдокия Никитична, когда он наконец появился у машины.
- Где же ты изволил запропаститься? – спросил Остап Фёдорович.
- Да по делам смотался недалеко. Вон, посуду купил, – ответил ему Коля.
- Носит же тебя нелёгкая по всему городу, – с недовольством в голосе сказала Евдокия Никитична.

После обеда она отправилась погулять по городу, Коля Аськин начал поиски нумизмата, который мог бы купить империал Остапа Фёдоровича; сам же Остап Фёдорович прилёг вздремнуть на заднее сиденье.

Нумизмат, однако, долго не находился. Коля начал было отчаиваться, и уже хотел отправляться в путь с тысячей рулей в кармане, но ему повезло: он обнаружил на столбе объявление о скупке старинных монет. Найдя указанный адрес через двадцать минут, Коля начал торг с коллекционером.

Сначала Коля хотел получить за и империал двенадцать тысяч современных российских рублей. После безуспешных торгов он намеревался снизить цену до десяти тысяч, но,  увидев, как заблестели глаза нумизмата, решил  торговаться дальше. Расчёт его был таков – если нумизмату так уж нужен был этот империал, он бы не пожалел на него никаких денег. А если не нужен – ну что ж, придётся искать другого нумизмата.

Расчёт оказался верным. Даже после того, как коллекционер заявил: «Девять пятьсот, или вообще не возьму», – ему удалось выторговать ещё пятьсот. Они сошлись на десяти тысячах. Этого было более чем достаточно для путешественников. К машине Коля вернулся уставший, но довольный:
- Вы прикиньте, этот нумизмат десять косарей отвалил за империал!
- Это что же, в ваше время денег будет так много? Или они так обесценятся? – поинтересовалась Евдокия Никитична
- Да нет, он же коллекционер. Такие бабки сейчас не ходят.
- А зачем же ему тогда империал?
- Я же говорю: собирает он. Хобби такое.
- Что у него такое?
- Ну что, что. Увлечение!
- Понятно… Ты, Коленька, не кипятись, мы тебя иногда плохо понимаем. Что ж тут поделать, время другое.

Путешественники продолжили движение, когда солнце начало клониться к горизонту. Евдокия Никитична рассказала о своей прогулке по городу. Она чрезвычайно удивилась, зайдя в магазин и увидев ломящиеся от товаров полки. Её восхищённый рассказ о том, что она нигде не увидела привычного дефицита, перебил Коля:
- У людей сейчас денег мало. Продуктов – хоть завались, а толку?
- Не знаешь, что и лучше, – ответила ему Евдокия Никитична.

Проехав полпути до Астрахани, Коля завернул на заправку и вновь, наученный горьким утренним опытом, воспользовался колонкой самообслуживания. Вскоре на степь опустились лиловые сумерки, пора была задумываться о ночлеге. К счастью, Остап Фёдорович продумал это. Сразу после выезда из Элисты он попросил Колю остановиться у какого-то неудобья [Неудобье - участок земли, заросший сорной травой; в широком смысле: место, где природные условия не позволяют заниматься сельским хозяйством.] и нарвал мягкой травы. Готовясь к ночлегу, он вытащил охапку травы и расстелил её рядом с автомобилем. Коля же, чтобы не спать полулёжа, настелил сзади на полу остатки травы – благо Остап Фёдорович
нарвал её с большим запасом. Пожелав друг другу спокойной ночи,
путешественники улеглись.

VIII
Посреди ночи Коля вылез из машины от невыносимой духоты. Оказалось, он забыл с вечера приоткрыть окно. Выйдя из машины, он увидел Остапа Фёдоровича, тоже не спавшего.
- Чего не спите, Остап Фёдорович?
- Мошкара докучает. Да рассуждаю ещё на разнообразные темы. Вот скажи мне, отрок Николай, чему быть, когда приедем в это место. Как ты его назвать изволил?
- Атырау?
- Да. Только Гурьев для меня как-то привычнее.
- Да не загоняйтесь вы. Наверное, домой вернёмся.
- Хотелось бы надеяться.

Остаток ночи Остап Фёдорович провёл в раздумьях. В то время как Коля отправился в машину досыпать, утомлённый после предыдущей ночи и трудного дня, он пошёл в степь, заросшую короткой, сухой и жёсткой травой. Пройдя небольшое расстояние, он присел отдохнуть и там задремал. Его сон прервал какой-то шорох. Сначала Остап Фёдорович перепугался, но, присмотревшись, увидел тёмный силуэт небольшого животного.

Звёзды завершили свой ход по ночному небу. На востоке они начали исчезать, засвеченные синей полоской. Откуда-то потянул прохладный ветерок. Вскоре восточный край неба позолотел. К этому времени Остап Фёдорович вернулся к машине и прилёг на свою постель из травы. Но заснуть ему не удалось. Сразу после восхода солнца на траву выпала роса, не обошедшая стороной и ложе около автомобиля. Остап Фёдорович так и не сомкнул глаз до пробуждения  своих спутников.

Коля проснулся позже всех – около девяти часов утра. Но зато теперь он был полон сил и решимости ехать вперёд. До Астрахани оставалась пара сотен километров. Позавтракав, путешественники двинулись в путь.
 
По обе стороны дороги раскинулись солонцы. Среди ровной степи, заросшей жёсткой травой, то тут, то там белели небольшие озерца, заполненные вместо воды огромным количеством соли. Немногие растения могли находить здесь влагу. Коля уже имел неосторожность влезть в куст верблюжьей колючки во время остановки. После этого он начал с осторожностью относиться к любому неизвестному растению.

Для обеда Коля заблаговременно купил в Элисте супы быстрого приготовления, очень удивившие Евдокию Никитичну. Воду удалось вскипятить на горячих деталях под капотом. Кастрюлю обнаружили в багажнике. Несмотря на большую вмятину в боку, она оказалась довольно приличного качества. Конечно, можно было провести вчерашний трюк со своей посудой, как это сделали в элистинской столовой, но, во-первых, Коля не захотел возиться с этой посудой, а во-вторых, в этих местах оказалось нелегко отыскать заведение общепита. Через полчаса после обеда на горизонте показались окраины Астрахани.

Коля не пожелал толкаться в городской пробке, поэтому высмотрел по атласу объездной путь. Там же нашли заправку с колонкой самообслуживания, на которой пополнили запасы топлива. А вот с ночёвкой вышла заминка.

Трава, Которую Остап Фёдорович рвал вчера, завяла, и её пришлось выбросить. Коля надеялся найти новое неудобье со свежей травой, но земля в этих местах представляла собой солёную супесь, на которой подходящей травы просто не росло. Осмотрев местность во время движения, Евдокия Никитична нашла только тростник с сухими острыми листьями и заросли верблюжьей колючки, с которой Коля недавно так неудачно познакомился.

IX
После продолжительных раздумий путешественники заехали на стоянку около мотеля, где разместилось несколько фур. Коля полчаса прислушивался к разговорам дальнобойщиков и узнал, что одна из фур перевозит картошку в мешках. Подождав, пока все улягутся спать, Коля Аськин влез туда. Остап Фёдорович не поддержал эту авантюру и предпочёл спать на откинутом переднем сиденье, несмотря на то, что от сна в столь неудобной позе у него болела спина.

Пытаясь заснуть, Коля очень скоро убедился, что лежать на картошке – удовольствие ниже среднего. Поэтому он начал думать об улучшении своей постели. Вскоре его посетила интересная мысль. Высыпав из нескольких мешков содержимое, он сложил их в углу и улёгся на них. Он рассчитывал проснуться раньше, чем фура отправится в путь.

Первая половина ночи прошла спокойно. Но примерно часа в три Коля почувствовал, что его кто-то толкает в бок. Он открыл глаза и попытался привыкнуть к темноте.

Как оказалось, один из дальнобойщиков предложил своему напарнику ехать ночью, чтобы не попасть в очередь на таможне. Коля этот разговор не услышал и стал жертвой своей неосмотрительности.

Фура быстро уносила его на восток. Нужно было срочно что-то придумать. Он отвернул край тента и тут же завернул обратно – его ослепил свет фар идущего сзади автомобиля.
 
Понятно, что фура дальше границы Колю не увезёт. Но до таможни больше сотни километров. У Коли не было с собой никаких документов, его просто не пропустили бы на границе. Но самое главное – без него его спутники не доберутся до Атырау: никто из них не сможет вести машину.

Прищурившись, Коля вновь откинул угол тента. На этот раз его глаза быстрее привыкли к яркому свету фар. Вскоре он попытался жестами объяснить водителю автомобиля, что нужно остановить фуру. Водитель не понял точного смысла его жестов, но догадался сообщить дальнобойщикам, что у них в фуре человек. Во время обгона он просигналил несколько раз, а затем показал рукой назад. Дальнобойщик подумал, что что-то произошло с прицепом, и затормозил.

X
Не дожидаясь особого приглашения, Коля Аськин пулей вылетел из фуры. Вслед ему неслись крики и ругань дальнобойщиков, вылезших из машины. Коля на всякий случай отбежал по обочине подальше от фуры, а затем в удобный момент пересёк трассу. С большим трудом ему удалось через полчаса поймать попутную машину и добраться до того мотеля, где он остановился на ночь. К этому времени на востоке посветлело небо.

Евдокия Никитична проснулась первой и решила разбудить Колю пораньше. Не обнаружив фуры, она забеспокоилась, но затем увидела Колю, спящего на переднем сиденье в положении сидя. Не решившись его будить, она прогулялась вокруг машины.
 
Остап Фёдорович испугался больше. Евдокия Никитична поспешила его успокоить. Но он также заинтересовался, что произошло.

Коля пробудился примерно в десять утра. Через несколько минут он удовлетворил любопытство своих спутников кратким описанием ночного происшествия. Евдокия Никитична порадовалась, что он смог найти выход из такой ситуации, а Остап Фёдорович упрекнул его в том, что «он соизволил почивать в столь неблагонадёжном месте».

Но времени обижаться не было. После часа езды перед путешественниками возникли новые трудности. Они приближались к российско-казахстанской границе
- Толкайте идеи, как границу будем проходить, – сказал неожиданно Коля, – документы у вас есть?
- Какую ещё границу, Николай? Что ты молвишь? – спросил Остап Фёдорович.
- Нету же здесь никакой границы, – поддержала его Евдокия Никитична.
пришлось Коле снова рассказывать всё, что он знал о распаде Советского Союза. Конечно, документов ни у кого не оказалось, но Остап Фёдорович предложил повторить ситуацию с «призраком», которая успешно помогла отделаться от патруля ДПС. На том и порешили.

Когда пропускной пункт появился на горизонте, Коля совершенно случайно обнаружил, что справа к трассе примыкает грунтовая дорога. Оттуда выезжал автомобиль, и Коле пришлось снизить скорость. Он про себя отметил эту дорогу как путь отступления на случай, если что-то пойдёт не так.

К большому сожалению путешественников, затея с «призраком» не принесла результата. То ли таможенник не верил в подобные феномены, то ли он сумел через страх сохранить самообладание. Так или иначе, из России их не выпустили. Немного подумав, Коля решил двигаться по дороге, замеченной им накануне. Дорога вела на юг.

Через некоторое время она привела путешественников на невысокий холм, с которого они осмотрели местность. Не востоке до самого горизонта раскинулся солончак. Всюду, насколько хватало глаз, земля была засыпана крупными белами кристаллами. Они искрились под солнечными лучами, так что долго смотреть на солончак было невозможно.

Глядя на это зрелище, вся компания невольно призадумалась. Первым нарушил тягостное молчание Остап Фёдорович:
- Уважаемые! Склонны ли вы предполагать, что наш путь завершится в Гурьеве?
- Да не очкуйте, приедем! – ответил Коля.
- Я думаю, мы вернёмся домой, – с надеждой произнесла Евдокия Никитична.
- После Атырау на восток ехать некуда. Дорога почти ровно на север уходит. Меня другое стремает, – сказал Коля, – если погранцы нас тут запалят, успеем мы доехать, или они нас повяжут?
- А ты, Николай, внимательно обозревай местность. Как жандармы пройдут и из виду скроются, так и отправимся, – посоветовал Остап Фёдорович.

На этом дискуссия закончилась. Когда патруль прошёл, Коля завёл машину, и они поехали на восток. Поднятая колёсами соль зашуршала по днищу машины. Пришлось закрыть окна, чтобы она не попала в салон. Через некоторое время Коля заметил дыры в соляной корке, зияющие с левой стороны. Он продолжил движение с большой осторожностью: попадание в такую дыру могло лишить путешественников средства передвижения. За двадцать минут солончак был пройден, и все облегчённо вздохнули. Однако, по словам Остапа Фёдоровича, смотревшего по сторонам, на горизонте показались люди, и это сильно его обеспокоило. До конечного пункта путешествия оставалось около двух часов езды. За это время нужно было уйти от возможной погони.

XI
На еду не осталось времени; Коля хотел купить в придорожном ларьке несколько пирожков с картошкой, но там не приняли русские рубли. Через некоторое время появилась ещё одна проблема: стрелка на приборной панели, указывающая уровень топлива, приближалась к нулю. Заправок самообслуживания не было, а даже если бы и были, вряд ли на них можно было бы заплатить рублями. Но Коля нашёл выход и из этой ситуации. На одной из придорожных парковок он увидел автомобиль с российскими номерами. Каким-то образом ему удалось уговорить водителя перелить ему десять литров бензина, заплатив за них пятьсот рублей.
 
Пока Коля Аськин уговаривал водителя, Евдокия Никитична посмотрела в глаза Остапу Фёдоровичу и спросила:
- А правда, жаль, что мы вернёмся в разное время?
Остап Фёдорович взял её руку в свою, вздохнул и ответил:
- Да. Очень жаль…

Через сорок минут езды на горизонте появился город Атырау. Коля решил ехать прямо через город, несмотря на неудобства такого пути – плотное движение и сложные городские условия. Он хотел найти любую, пусть даже самую маленькую, дорогу, ведущую на восток. Основная трасса обходила город и сворачивала на север. Коля порадовался тому, что приехал в Атырау в середине дня – на улицах в это время меньше всего машин.

Миновав город по центральным улицам, путешественники довольно быстро обнаружили небольшой заасфальтированный переулок, отходящий от крайней улицы и ведущий на восток. Перед тем, как свернуть на него, Коля остановил машину. Он сам и его спутники взглянули на запад, будто оценивая пройденный за эти три дня путь. Постояв так минут десять, они свернули в узенький заасфальтированный переулок.



XII
В этот день в окрестностях Атырау было особенно жарко. Солнце с раннего утра сияло в безоблачном небе огромной золотой каплей, выжигая и без того малоплодородные казахстанские степи. Казалось, жизнь замирала под его палящими лучами. В середине дня воздух в городе дрожал, нагреваясь от раскалённого асфальта. Не лучше было и за городом. Там асфальта не было, но зато с востока дул сухой, горячий ветер. Он нёс с собой пыль и острые песчинки. Перекатываясь через дороги в узких местах, эти песчинки будто облизывали узенькую асфальтовую полосу.
 
Не оставили они без внимания и совсем небольшой асфальтовый переулок, отходящий от крайней городской улицы и ведущий куда-то в неведомую степь.
 
В середине дня в этом глухом, непроезжем местечке появился странный автомобиль. Передняя его часть напоминала автомобили начала двадцатого века, в то время как задняя часть была взята от современного спорт-кара; её украшала наклейка с изображением пламени. Соединял всё это салон автомобиля, типичного для советского времени и знакомого многим современным наблюдателям.

Это странное транспортное средство двигалось довольно быстро. Перед его решёткой радиатора дрожал горячий воздух; из выхлопной трубы выходил сероватый, полупрозрачный дымок. В автомобиле сидели три человека, причём самый младший из них был за рулём.

Неожиданно для всех автомобиль сильно задрожал, затем на том самом месте, где он только что ехал, по дорожному полотну пробежал лёгкий ветерок, и машина вместе с пассажирами исчезла, оставив после себя лишь синюю кепку, упавшую на обочину.

14.06 – 07.07.2020г.
Большая Таловая